Ренги и прикосновения

Они сидят друг напротив друга молчаливые и смущённые. В комнате — полумрак, но Ланга прекрасно может видеть, как неловко Рэки отводит взгляд, как прикусывает губу и сжимает в тонких пальцах края своей футболки. Такой очаровательный. — Рэки, посмотри на меня. Ланга протягивает руку и мягко прикасается к чужой щеке. Прикосновение, от которого у Рэки мгновенно заходится сердце: тук-тук, тук-тук, тук-тук. Ему казалось, что звук собственного сердцебиения такой громкий, что даже Ланга может его расслышать. — Рэки, — повторяет чуть тише, пока пальцы зарываются в густые мягкие волосы. — Рэки, — придвигается чуть ближе, смотрит внимательно, влюблённо, с обожанием. — Рэки, пожалуйста. Рэки не выдерживает. Не выдерживает этот просящий тон, не выдерживает, что Ланга зовёт его по имени снова и снова, не выдерживает, когда он заправляет прядь за ухо, не выдерживает и поднимает голову. Смотрит. И замирает, потому что чужие глаза завораживают; они словно океан с поднимающимися волнами, которые накрывают собой берег, утягивают за собой, куда-то туда, в неизвестность, на самую глубину. Рэки не против последовать за ними, он не против, если останется там навсегда. — Рэки. Ланга чувствует, что из-за этого взгляда у него становится невыносимо тесно в груди. И не может удержать себя от того, чтобы не накрыть чужие губы поцелуем. «Мягкие», — это была первая мысль, пришедшая в голову после того, как Ланга поцеловал замершего (и, кажется, удивлённого?) Рэки. «Вкусно», — проносится уже вторая мысль, когда Ланга понимает, что у губ Рэки вкус недавно съеденного вишнёвого пирога. «Приятно», — последняя мысль после того, как Рэки всё же подаётся навстречу. Целует самозабвенно, упоительно — так, словно ему мало. Мало всего: губ, прикосновений, Ланги, который так приятно скользит языком по губам, кусает осторожно, смотрит долго-долго, водит пальцами по щекам и улыбается. Рэки думает, что Ланга — это его погибель. — Ты хорошо целуешься, — смеётся Рэки, шепча слова во влажные губы напротив. Руки тем временем оказываются на чужих плечах, слегка сжимают и опускаются ниже, на грудь. — Это был мой первый поцелуй, — честно отвечает Ланга, следя за движениями рук Рэки, чьи пальцы теперь одна за одной расстёгивают пуговицы белоснежной рубашки. Но замирают, стоило Ланге произнести сказанное. — Правда? — в чужих глазах лёгкое недоверие, но при этом какое-то.. облегчение. Может быть, Рэки просто был рад, что первый поцелуй Ланги достался именно ему? — Для первого раза ты отлично справился. И тянется, чтобы ухватить ещё один лёгкий поцелуй. А Ланга не против: он шепчет «Ты тоже», тихо смеётся и прикрывает глаза, когда рубашка легко соскальзывает с плеч, обнажая их. Рэки на мгновение останавливается, чтобы взглянуть на полуобнажённое тело Ланги и провести ладонью по груди вниз. — Мне нравится твоё тело, — параллельно комментирует Рэки, обводя взглядом ключицы на шее. — И ты нравишься, — добавляет следом, пока Ланга с улыбкой стягивает с него футболку. — А мне нравится, как очаровательно ты краснеешь, — голос томный, по-прежнему тихий, с лёгкими нотками проявляющегося желания. — И как отводишь взгляд в сторону, когда я трогаю тебя. Ланга проводит кончиком носа по вновь запылавшей красным щеке Рэки, оставляет поцелуй и поднимается вверх, к уху. Касается его губами, дует лёгким горячим воздухом и продолжает: — Ещё неделю назад, на тренировках, — Ланга дразняще касается языком уха и совсем легко кусает. Тело в его руках вздрагивает, — когда я дотронулся до твоей оголённой щиколотки… — целует где-то за ухом и проводит ладонями по бёдрам. — Ты так сильно покраснел. Рэки, кажется, не выдерживает: краснеет ещё больше, утыкается лицом в плечо Ланги и бубнит: — Это просто было неожиданно, — легко ударяет его по груди и в ответ кусает за плечо. — Думаешь, меня постоянно кто-то трогает? Ланга снова смеётся, качает головой и крепко обнимает, покрывая один за одним поцелуями открытую шею Рэки. — Нет, конечно нет, я не думаю об этом, — произносит куда-то в область шеи и на пару мгновений прикусывает тонкую кожу. — Просто… просто мне нравится, когда ты реагируешь на меня так. Ланге действительно нравилось. Ему безумно нравился смущённый и полностью открытый Рэки, который сейчас цеплялся за него и так горячо дышал в плечо. Ему также нравился энергичный и вечно улыбающийся Рэки. Рэки, который показывает ему новый трюк; Рэки, который заклеивает пластырем его царапины и мелкие раны на руке и пальцах; Рэки, который едет с ним рядом на скейте и довольно улыбается, пока тёплый ветер треплет его волосы. Рэки, которого Ланга целует снова и снова. Рэки, который прижимается, желая быть как можно ближе. Рэки, который в одно мгновение оказывается сидящим на бёдрах Ланги. — Хочешь продолжить? — спрашивает с интересом, смотрит на голое тело Рэки и тянет руку, чтобы провести ей по животу. — А ты нет? Рэки слегка прогибается в спине, подаётся вперёд, желая, чтобы Ланга прикасался ещё больше, ещё интимнее, чтобы трогал те места, от прикосновений которых у Рэки мурашки по всему телу. — Ланга, — коротко зовёт, обращая на себя внимание, — Ты… — запинается, подбирая слова, — Ты можешь.. потрогать меня? — и мгновенно опускает взгляд, краснея и призывно потираясь задницей о чужой пах. Ланга молчит. Кажется, он просто очень сильно был впечатлён тем, что творил Рэки. Он… был таким горячим. Сексуальным, желанным, просто потрясающим. И так тёрся, просил, что у Ланги шла голова кругом. Возбуждение накрывало обоих как лавина. Они оба были неопытными, оба знали что делать лишь в теории, но их преимущество было в том, что оба желали доставить друг другу удовольствие. Грудь Рэки вздымается от тяжёлых вздохов, когда Ланга обводит языком его соски. Слегка прикусывает, посасывает, легко тянет и снова лижет. — Это приятно, — тихо комментирует Рэки, поглаживая Лангу по волосам. Он чувствовал этот распространяющийся жар по всему телу, чувствовал, как с каждой секундой хотелось большего, хотелось трения, хотелось стимуляции, хотелось. Хотелось много и сразу. — Ланга, здесь.. — Рэки не думает, когда оттягивает резинку штанов и достаёт член. Аккуратный такой, сочащийся смазкой. И он не думает о том, как сейчас выглядит со стороны. Возбуждённый, нетерпеливый и с горящим взглядом. — Ты такой красивый, — с придыханием говорит Ланга в губы Рэки и обхватывает рукой его член, получая в ответ тихий стон наслаждения. — Я просто схожу с ума от того, какой ты, — двигает рукой вверх-вниз, облизывает губы и коротко целует, продолжая говорить: — Ты невероятный, Рэки. Доводишь меня до сумашествия, — пальцем трёт головку, размазывая по ней сочащуюся смазку. — Я не могу думать ни о чем другом кроме тебя, такого развратного и открытого передо мной. Рэки снова стонет, вздрагивает и обнимает Лангу за шею, толкаясь членом ему в руку. Его лицо пылает, а в голове не остаётся ни одной связной мысли. — Рэки. Ланга убирает руку, слышит недовольный стон со стороны и смеётся, целуя Рэки в губы. Он ничего не говорит, только давит тому на грудь, толкает на кровать и нависает сверху. Ладонями гладит бёдра, аккуратно раздвигает ноги и любуется представшим видом. — Не смотри, — тихо, просяще, смущённо. Но разве Ланга может отвести взгляд хотя бы на мгновение? — Всё хорошо, — успокаивающе говорит ему Ланга и склоняется, чтобы поцеловать колено. Рэки, кажется, от этого смущается ещё больше. Но Ланга не останавливается, а наоборот, опускается лёгкими, почти невесомыми поцелуями ниже. Когда доходит до щиколотки, он замирает, поднимая взгляд. И ловит чужой в ответ. — Рэки, мой Рэки, — и оставляет очередной поцелуй. У Рэки от него пальцы на ногах поджимаются. — Я так люблю тебя, Рэки, — снова поцелуй. — Ланга! — в итоге не выдерживает Рэки и приподнимается, глядя на него всё с тем же смущением и совсем лёгким (или он специально?) недовольством. — Иди сюда. Ланге остаётся только подчиниться. — Ты дурак, — Рэки заключает его в крепкие объятия, целует в скулу и разгоряченно отвечает: — Я тоже люблю тебя, — и смотрит так искренне, что у Ланги перехватывает дыхание. — Просто бесконечно люблю тебя. Они снова целуются. Горячо, мокро, обжигая друг друга страстью, шепча в губы какие-то бессвязные слова, касаясь много, долго, настойчиво. Ланга чувствует, как громко бьётся в груди сердце, когда Рэки проталкивает свой язык в его рот. Чувствует, как скользит язык по нёбу, ряду зубов, губам, языку Ланги. Чувствует острое возбуждение, стонет в рот и берёт Рэки за руку, направляя её к своему паху. Тот, кажется, смущён этим действием, но руку не убирает. Наоборот, поглаживает, трёт, дразнит. Дразнит Лангу, который и так возбуждён до самого предела. — Рэки. Ланга смущён, у Ланги чертовски сильно стоит, и он не может удержать себя от громкого стона, когда Рэки стягивает с него штаны с бельём и обхватывает член рукой. — Будь потише, — с лёгким смехом говорит Рэки Ланге на ухо и облизывается. Ему становится очень жарко. — А то разбудишь маму и сестёр. Ты же не хочешь, чтобы они узнали, чем мы тут занимаемся? — усмехается и подаётся вперёд, чтобы заскользить своим членом по члену Ланги. И едва не подавиться воздухом от пронзившего всё тело удовольствия. — Ещё раз, — Рэки ещё никогда не слышал такой хриплый и полный желания голос Ланги, — сделай так ещё раз. И Рэки подчиняется. Двигается, трётся, скользит по своему и члену Ланги рукой, надрачивает, тяжело дышит в чужое плечо и закусывает губу, чтобы не стонать так громко, как ему хочется. Это было безумием. Но настолько приятным безумием, что хотелось ещё больше, быстрее, ближе. Хотелось продлить эту пытку, чувствовать друг друга, касаться, целоваться, любить. Но в то же время закончить её, чтобы ощутить то невероятное чувство оргазма, когда всё тело содрогается от дикого удовольствия, словно его прошибает разрядом электрического тока. И когда Ланга чувствует, что уже близок к тому, чтобы кончить, Рэки внезапно отстраняется. Весь растрёпанный, он тяжело дышит и опьянённо улыбается. А потом вдруг приподнимается, перебираясь к Ланге на колени, и трётся ягодицами о стоящий колом член. — Я… хочу дойти до конца.