Осколки любви

      Всё это время Мия стояла в замешательстве. Лео опять уставился в ту же точку, размышляя очевидно о чём-то неизведанном или изведанном, но непонятном, о чём учёные предпочитали умалчивать, ехидно опуская взгляд к носкам своих острых туфель. Мысли Лео были недоступны даже его сестре. — Ну и о чём снова задумался? — села рядом с ним Мия, заискивающе заглядывая ему в лицо в поисках ответа на свой вопрос. — Да так, ни о чём, — Лео упорно разглядывал свои коленки. Ещё чуть-чуть и этот болван просверлит в них взглядом дыру. — Ты, братец, не увиливай. Давай начистоту: ты прекрасно понимаешь, что Рей ты не нужен, — Мия выдернула у него из руку сигарету и потушила о край металлического стола, совсем как недавно это сделал Лео. — Завязывай. Я в свои восемь понимаю больше, чем ты. — Ничего от тебя не скроешь, — тяжело вздохнул Лео, вырывая у неё из рук сигарету. — И вообще, тебе меня не понять. То, что ты рано повзрослела, не моя вина, и ты это знаешь. А проживи ты мою жизнь, поняла бы, почему я курю. — Ты так скоро и на наркоту подсядешь. Только тебе этого с рук не спустят! — попыталась вразумить брата Мия. Но в его глазах она всё ещё могла прочитать недоверие и нежелание подчиняться. Брат не доверял ей и отказывался воспринимать её всерьёз. — Ты ещё ребёнок! Ничего ты не понимаешь! — Вообще-то я не просто ребёнок, если ты забыл, — процедила Мия сквозь зубы. — А кто же ты?! — Лео вскочил и наклонился над ней. — Кто ты?! — А тебе напомнить, — фыркнула Мия, — результат экспериментов Академии. Или ты забыл, что мы одногодки? — Не забыл. А вот ты уговор забыла. За то и сидела в том подвале. Я же не мог допустить, чтобы всё вскрылось! — Серьёзно? — Мия приподняла брови. — Ты серьёзно думаешь, что тебе не угрожает тоже самое?! Я, — она встала и, шипя, подошла к Лео, тыкая в него пальцем. — Не забыла. И никогда не забуду. Это ведь не в тебя вкалывали экспериментальные препараты из-за того, что ты плохо учился. Ты-то у нас отличник! Весь в папашу! Он бы тобой гордился! — Послушай, им же надо было как-то сделать, чтобы ты не комплексовала в обществе восьмилеток. Надо было учиться и не прогуливать уроки! — Лео говорил беззаботно, не вникая в проблему Мии, что очень разозлило девочку. — Да брось! Ты серьёзно их ещё и оправдываешь?! А я-то думала, Стейси поехавшая. — Не смей обзывать моих друзей! — грубо приподнял Мию за подбородок Лео. — Сразу вопрос: вы сошлись из-за курения? Или она ещё одна твоя игрушка? — Мия ударила Лео по руке, от чего тот вскрикнул. — Не смей называть мою девушку игрушкой! — закричал он, так что Мия уже сомневалась, что за ними сейчас не придут. — Я тебя умоляю, не ори. Нас услышат. Мне надоело притворяться маленькой девочкой, которая тебя не знает. Я хочу, чтобы хоть кто-то знал! — Хочешь умереть — пожалуйста, но меня в это не впутывай, — и Лео снова зажёг сигарету. Едкий дым защипал глаза Мии. За то время, что они учились отдельно, она уже забыла, каков он. Повезло, что хоть не тошнит. Тогда всё подстроили, как убийство, и Мия до сих пор не понимала, как их никто не раскусил. — Лучше бы что-то полезное сделала, — садясь и вновь уставившись на часы, произнёс Лео уже более спокойно. — Хорошо. Давай я познакомлюсь с твоей глупышкой Рей и выведаю нравишься ей ты или нет? Доволен будешь тогда? — Договорились, — фыркнул Лео в перерыве между затяжками, — Если всё хорошо провернёшь, то я обещаю, что буду воспринимать тебя всерьёз. — Договорились, — протянула непривычно маленькую руку Мия. Она всё никак не могла привыкнуть к своему помолодевшему телу. Рукопожатие, а затем Мия подошла к двери палаты, нажала красную кнопку, система проанализировала её внешность, на что девочка, как обычно, фыркнула. Ей не раз доводилось бывать здесь, но Мия никак не могла привыкнуть ко всему этому. Будто бы кто-то из пациентов здесь может встать с кровати и выйти. Обычно в восточном крыле находились лежачие больные. Наконец металлическая дверь отъехала в сторону с характерным скрипом. Пора бы и смазать её, но кого бы волновали все эти проблемы оборудования в Академии. Мия вышла палаты, собираясь разыскать наивную девчонку и показать, кто здесь главный и с кем Лео придётся считаться.

***

      Дональд Реджи наслаждался кофе, принесённым секретарём, сидя за очередными отчётами. Набережная океана горела желтоватыми огнями уличных фонарей. Вдалеке виднелись красные и зелёные отблески света от фар яхт. Океан по-своему прекрасен в вечернее время. Прохладный бриз с Атлантики дул в лицо свежестью и лёгким запахом форели. Президент вспоминал последние годы тяжёлой и грязной работы, все трюки, которые он провернул, чтобы прийти к абсолютной власти.       Вот он стоит перед народом на площади и распинается, как даст людям свободу слова. Как они будут чудесно жить после прихода его на пост президента. — В первую очередь нужно повысить пенсии и стипендии! У нас в стране студенты и старики после последнего президента обнищали! Нужно вытащить нашу Родину из этой заварушки! Мы — будущее, мы — настоящее, но мы — не прошлое, и никогда им не станем! Мы видели голод, видели страдания! Пора прекратить это!       Гром аплодисментов. Он спускается к народу и ловит восхищённые взгляды на себе. Ничего нет лучше этого чувства блаженства! В такие моменты на душе так сладко, будто по крови разносится чистый героин.       Дональд помнил, как быстро его избрали президентом после смерти Льюиса Кеннеди. На нём окончательно закончился великий род американских президентов. Но и его смерть была не случайна. Его кровь тоже была на руках Дональда.       Вот он стоит перед дверью квартиры номер 25. Всё правильно, сходится. Нерешительный стук. Вдруг его подставили?       Дверь распахнула девушка лет 30. Альбинос. Средней длины волосы уложены назад щедрой порцией геля, на лице нарисованы коричневые брови, сразу видно, что их там утром ещё не было. Под глазами виден плотный слой консилера, очевидно, девушка замазывала синяки под глазами после очередной бурной ночки. При чём макияж явно сделан наспех: длинные стрелки не симметричны, тени тоже нанесены небрежно. — Вам чего? — сухо бросила девушка. — Мне сказали, вы можете расправиться с кем угодно, — осторожно произнёс Дональд, сильнее натягивая маску на лицо. Вдруг, кто узнает. — Вы ошиблись адресом. — Не может быть такого! Я всё точно записал. А мой друг — Джейкоб Вильсон, никогда не лжёт! — Кто ещё раз? — аккуратно переспрашивает девушка. — Джейкоб Уильсон! — нетерпеливо топчется на месте Дональд. — Он дал мне ваш адрес. — Заходите! — быстро и скомкано бормочет девушка. — И побыстрее! Не топчитесь на пороге! — Киллер проводит его в квартиру. Маленькую, не такую роскошную, как у него, но всё же квартиру. — Элисон Диас, — коротко представилась девушка. — Так кого вы хотите устранить? — Льюиса Кеннеди. — Президента? А вы смельчак, — похвалила киллер, — но знаете ли вы, сколько это будет стоить? — Знаю, — отмахнулся Дональд, — но у меня есть кое-что другое, что я могу вам предложить. Брови девушки поползли вверх от удивления: — Валяйте. — Вы ведь хотите жить в престижном районе? Есть вкусную еду? Не иметь никаких проблем с полицией? Я стану следующим президентом и предлагаю вам это всё. Вы станете моими министрами и ближайшими советчиками. Согласны? — Половина суммы и это. Тогда я согласна. Мне нужно будет заплатить напарнику за перекрытие. Ясно? — Вполне. Договорились? — Договорились.       И они пожали друг другу руки. Это президент тоже очень хорошо помнил. Но в государственном управлении нет места преступникам и убийцам. Девушка умерла сразу после свержения тогдашнего президента вместе со своим напарником. Всё подстроили, как случайную смерть. Как же глуп необразованный народ! И как им легко управлять и манипулировать! Тем более, когда тебя поддерживают другие страны. Та же Швеция и Англия. А народ только почувствует, как всё налаживается, так тут же сжигает мосты к прежней жизни. Избавились от прежней Конституции. Сначала дали ему полномочия президента до конца жизни, а потом ещё и поверили на счёт полиции. Наивные. Некоторые даже детей туда своих отдали.       Правда, перед образованием в самой Академии пришлось знатно попотеть. Обговорить всё с министрами, выставить предложения о поправках в Конституцию, сделать подставные петиции, подстроить убийства и похищения. А потом резко прекратить всю свою деятельность, как только выпустили новую полицию на улицу. Все поверили. Ни у кого и мысли не закралось о жульничестве президента. А сейчас всё опять идёт по наклонной. Народ практически бунтует, но что они могут сейчас сделать? Они сами подписали себе этот приговор.       Но эта девчонка. Рей. Она была особенной. Ей должны были разрешать практически всё. Она ведь может быть полезной для общества. Вдруг она угомонит общественность, и люди вновь будут рады ему?

***

      Стейси подняла глаза к потолку, по которому ползли фиолетовые полосы кое-где облупившейся краски. Низкий потолок чердака давил, как, впрочем, и всё пространство Академии. Стейси никогда не чувствовала себя здесь, как дома. Даже Лео она уже не была нужна. Девушка усмехнулась. А ведь он говорил ей, как она для него важна ещё пару месяцев назад. Если бы не Кэтрин, они были бы вместе. «Ну а чего ты ждала? Что ты для него что-то значишь?» — внутренний голос опять поедал её изнутри. Так бывало последние месяцы несколько раз в день, что заставляло её дрожать изнутри. Это осознание собственной ничтожности скручивало внутренности в тугой узел, заставляя совершать необдуманные поступки. Руки и губы девушки задрожали. Стейси уже не чувствовала холод деревянных досок под собой. Всё внутри заполнила леденящая душу пустота, дыра, которая разрасталась с каждым днём всё больше.       Лео оказался тем ещё паршивцем. Сначала он дал ей мимолётную надежду, которая озарила всё внутри своим светом, а теперь у него новая игрушка. Рей сильно ошибается, если думает, что он её любит. Но Стейси всё ещё не могла понять, что же так выводило её из себя в этой наивной девчонке. Неужели её внешность? Хотя тут и завидовать нечему: синие, почти чёрные, мешки под глазами, зелёные глаза и рыжие волосы, которые дополняет тёмная кожа. Она в самом настоящем смысле биологический урод. Губы тонкие, но что тогда в ней осталось от афроамериканцев? Неужели только цвет кожи? Нет, такого быть не может.       Стейси не раз думала, что она бы хотела встречаться с Лео, а тут на её пути встала новая девчонка. Но ведь она всего лишь игрушка, правда? Лео ведь побалуется с ней и забудет?       Во рту пересохло, а руки дрожали всё сильнее. Гробовая тишина внутри давила, грозясь разорвать ей изнутри рёбра. И когда же она успела понять, что эта тишина внутри страшнее боли?       Руки сами собой потянулись к деревянному комоду, стоящему слева. Тело дрожало, но Стейси уже привыкла к этой ломке. Внутренний голос шептал: «Слабачка. Не можешь даже день без них». А ведь всё это из-за него. Это единственный способ заглушить голос совести.       Наконец руки дотянулись до травы и бумаги. С виду трава выглядела очень даже привлекательно, но Стейси уже знала, что на вкус она кислая, она как-то пробовала растение на язык. Аккуратно завернув траву в бумагу, Стейси подожгла и поднесла её к губам.       Горьковатый привкус. Но Стейси знала, что это ненадолго. Голос совести уже замолчал, а значит недолго ей оставаться в сознании. Приятное тепло разливалось по её телу. Пора с этим покончить. Стейси легла на полу в позе морской звезды, раскинув руки в разные стороны. Дым, который она выдыхала, опьянял, закрывая вид на полосатый потолок. Хорошо, если под рукой не окажется острых предметов. Стейси этого всегда боялась, но что ей оставалось делать, если это был единственный способ успокоиться? Разноцветные зайчики заплясали перед глазами. Стейси зажмурилась. Мысли путались, но она точно понимала, что следующие несколько часов она не запомнит. — Чёрт, — прошептала Стейси, — дверь… открыта, — говорить стало труднее. Язык спотыкался о согласные буквы. Мир вокруг стал разноцветным, таким ярким и живым. Поздно. Теперь она уже не понимает, что делает.