План, пошедший вкривь

      Сон Арно прервался на том моменте, где он и Катрин вместе куда-то ехали. То ли через лес, то ли к реке. Молодой человек не смог бы сейчас точно вспомнить. Зато он помнил о том, что сегодня первый рабочий день Катрин в монастырском приюте. Арно был готов к тому, что ему придётся будить Катрин, которая захочет поспать подольше после всех ранних побудок на занятия боевыми навыками. Но Арно не был готов к тому, что, проснувшись ранним утром, вместо Катрин он найдёт рядом с собой в кровати пустоту. — Да где же она?.. Вчера буквально спала под боком. Не могла ведь она сделать ноги на работу до того, как я проснусь. Вчера же договорились, — вполголоса размышлял вслух Монсальви, по-военному быстро одевшись и обувшись. Его намерение всё же поискать Катрин в кухне увенчалось успехом — молодая женщина и впрямь была там, уже собранная, одетая в простое серое платье с закрытой горловиной, остриженную голову Катрин скрывал белый чепец, обутые в туфли без каблуков — ноги молодой женщины бесшумно ступали по кухне. Против воли самого Арно взор его был прикован к молодой женщине, которая даже в самом своём скромном платье, в скрывающем остриженную голову чепце, без единого грамма косметики на лице треугольником и с нежным румянцем на щеках была необыкновенно хороша. Невольно в голову Арно пришла мысль, что, если бы Катрин одели в мешок из-под муки, это ничуть не умалило бы природной красоты и элегантности молодой дамы. На всю комнату раздавался влекущий аромат мясного супа с овощами из большой кастрюли, из другой же кастрюли доносился сильный флёр ягод и яблок. Еду Катрин разлила поровну на две глубокие тарелки, в два одинаковых кубка она разлила отвар. Кастрюлю с супом она прикрыла крышкой, отрезала от ломтя хлеба по два небольших кусочка. — Так ты с утра пораньше хозяйство взяла на себя, — тихо проговорил Арно, зайдя в кухню. — Я уж думал, раньше меня проснулась и на работу без меня ушла. — Нет, Арно. Я же обещала. Я захотела встать пораньше и побаловать тебя с Ксантраем вкусной домашней едой. Садись кушать, — с радушной улыбкой Катрин пригласила за стол своего собеседника и села сама. Арно воспользовался её приглашением. С явным удовольствием он вдохнул запахи своего завтрака и слегка улыбнулся. — Не бойся, приворотное зелье тебе в еду или питьё не подмешала, — кокетливо улыбнувшись, пошутила Катрин. — Уже остришь с утра пораньше. Значит, настроение у тебя боевое. Во сколько ты встала? — спросил Монсальви, принявшись с аппетитом уплетать суп из своей тарелки и запивать пищу отваром из кубка, откусывая понемногу от своего куска хлеба. Катрин следовала его примеру. — Я примерно до рассвета встала, около четырёх. Чувствую себя очень бодро, — ответила Катрин, наслаждаясь плодами своих трудов. — Это очень вкусно. Спасибо. Хотя могла бы дать себе поспать подольше, — заметил Арно, с явным удовольствием съев весь суп и кусок хлеба, выпив весь отвар. После него закончила со своей пищей и питьём Катрин. — Я хорошо спала. Захотела позаботиться о тебе и Жане. Как вы — обо мне. Ксантрай проснётся, а его уже готовый завтрак ждёт. Рада, что тебе понравилось, — Катрин встала из-за стола, приготовила два таза и взяла заранее подогретую в бочонке воду, губку и мыло, намереваясь помыть посуду. Но от этого занятия её мягко отстранил Арно. — Э, нет. Дай мне это. Ты и так чуть свет готовила, — молодой человек тщательно намылил все использованные ложки с тарелками и кубками, тщательно вымыв их водой. Потом оставил сохнуть на расстеленном на столе полотенце. — Арно, пойдём. Спасибо за помощь. Уже пора. Я не хочу в первый же день опаздывать, — напомнила Катрин рыцарю, уже стоя в дверях кухни. — А корзинку с едой кому оставила? — напомнил ей Арно, взяв со стола заранее приготовленную для молодой женщины корзинку с едой, догнав Катрин. — Ох, чуть не забыла! Спасибо, — Катрин хлопнула себя по лбу и рассмеялась, забрав корзину у Арно. Вдвоём мужчина и женщина покинули дом, закрыв на ключ входную дверь. — Значит, послушай меня. Я провожаю тебя и сдаю в надёжные руки матери-настоятельницы. Прихожу за тобой в три часа дня, и мы идём домой, не забывай про боевую подготовку. — О, хорошо. Про наши занятия не забуду. Они мне очень нравятся, — улыбаясь, горя энтузиазмом, Катрин шла под руку с Арно, глаза её весело блестели. — Монахинь своими неординарными взглядами и поступками не шокируй. Мне ещё у них про тебя характеристику для старшин и коменданта узнавать, — счёл нужным Арно предупредить Катрин. — Так ты будешь писать на меня характеристику? — удивилась молодая женщина. — И какую же? — По возможности — хорошую. Как себя покажешь, — ответил Арно, следуя с Катрин до монастырского приюта переулками. — Не сочти за нападки на тебя. Но один вопрос никак не даёт мне покоя. — Это какой же вопрос? — удивилась Катрин, приоткрыв от изумления рот. — Тогда в Аррасе ты явилась в мою палатку, когда я приходил в себя после боя с Лионелем Вандомским. Клялась в любви, была так притягательна и особенно прекрасна, выражала желание быть моей… и тут на самом чувственном моменте — когда я был готов перечеркнуть свой долг кровной мести за брата и сдаться тебе, Жан Люксембургский со своими людьми арестовывают меня и Жана, мы коротаем время в тюрьме, потом нам говорят о нашем освобождении и приводят к герцогу Бургундскому, в постели которого я вижу тебя. Катрин, до Орлеана твоя личная жизнь — твоё личное дело, конечно. Я не спрашиваю тебя, какого чёрта. Я спрашиваю, где логика — говорить о любви одному и в этот же день быть в постели другого, несколько лет быть в отношениях с этим другим — будучи замужем, — искренне недоумевал Арно. Молодой мужчина говорил без тени гнева в голосе, но замешательство его обуревало очень сильное, к которому всё же не могла не примешаться ревность. — На твой вопрос отвечу. Тогда я тебе не врала не единым фибром. Как и всегда. Я клянусь, что ничего не знала — что готовят ваш арест. Я не притворялась с тобой никогда. К герцогу я пришла умолять о вашем с Жаном освобождении. Он согласился на уступку и вынудил меня искусным моральным давлением остаться вздремнуть у него. Я в ту пору девицей была и не особо разбиралась в изощрённых хитросплетениях ума многоопытных мужчин. Осталась без всякой задней мысли, — делилась по дороге совершенно искренне Катрин. — Только когда увидела в покоях тебя и Жана, поняла, что всё это было подстроено. Герцог понял, как я дорожила твоей свободой и Жана, захотел уронить меня в вашем мнении. Мой муж посчитал, что я таки отдалась тебе в той палатке, был жуткий скандал, отношения у нас были на ножах. Меня всегда обида точила, что муж мною пренебрегал в плане телесных отношений супругов. Только потом уже я стала на несколько лет любовницей герцога, овдовела, и у нас был совместный ребёнок, до которого ему не было дела. Я надеялась с Его Светлостью забыть тебя, думая, что ты женился на Изабель де Северак. Со смертью сына меня с ним больше ничего не связывало. Вот и всё. Только не надо потом на меня сердиться. Замуж меня отдали насильно, муж сторонился, ты отталкивал и отвернулся, не жить же мне монашкой. Ты тоже никогда не соблюдал целибат. — Знаешь, Катрин, про все эти хитросплетения твоей жизни можно роман написать, — проронил в изумлении и прострации Арно. — И будет он называться «Хождение по граблям». На старости лет сяду за мемуары, — сострила молодая женщина. — Ты только пометку сделай в предисловии, что книгу нужно беречь от детей, — посоветовал ей Арно. — В любом случае, спасибо за искренность. — А ты почаще со мной словами через рот разговаривай. Полезное умение, — съехидничала мягко Катрин. — Катрин, а ведь я тебя не расспрашивал о том, как ты жила до нашей встречи, до и после твоего замужества, — сильно призадумался над новой для него мыслью Арно. — Поверь, тебе лучше пока не знать. Арно, просто поверь, — надеялась уйти молодая женщина от неприятной темы. — Может быть, расскажешь всё-таки? Чего тебе бояться? Я бы тебя выслушал, — попытался Арно убедить Катрин. — За твои же нервы мне и страшно, Арно. Лучше не надо. Не сейчас. Ты поседеешь от моих историй, — мягко отговорилась Катрин. — Ты это имела в виду, говоря, что видела вещи похуже моего характера? — осторожно спросил мужчина, дойдя с Катрин до здания приюта. — Да. Это в виду имела. Меньше знаешь — крепче спишь, как говорят, — тонкая и мягкая ладонь Катрин ласково взлохматила чёрные волосы Арно. Затем она взялась за дверное кольцо и постучала. Открыла им та же старенькая привратница, которую Катрин видела вчера в свой первый визит. Молодая женщина поприветствовала пожилую монахиню, Арно попросил разрешения видеть мать-настоятельницу. Старушка удалилась и скоро вернулась в сопровождении матушки Маргариты, которая тепло поприветствовала Катрин и со сдержанным уважением — Арно. — Матушка-настоятельница, я знаю, что по правилам мужчинам нельзя находиться в таких местах. Я проводил до места работы мадам де Бразен. Забрать Катрин я приду в три часа, — спокойно разъяснил Арно, что его сюда привело. — Катрин находится под моим с мессиром Ксантраем надзором. Она не делала ничего дурного. Комендант и старшины хотят перестраховаться. Я же собираю на мадам де Бразен характеристику. — Спасибо за пояснение, мессир де Монсальви. Я понимаю, что вы озаботились безопасностью мадам Катрин. Здесь она под опекой Всевышнего, — хоть выражение лица матери-настоятельницы было строгим, голос звучал тепло. — Матушка-настоятельница, я буду очень стараться вас не подводить. Я хорошая работница. И быстро всему учусь, — мирно улыбалась Катрин матушке Маргарите. — Катрин, обещай не ставить на уши приют, — с лёгкой иронией дал напутствие Арно, погладив по плечу засмеявшуюся тихонько Катрин. — Не бойся, всё в первый рабочий день у меня будет прекрасно, — заверила Катрин молодого человека. Кивнув на прощание, Арно ушёл по своим делам, Катрин с матерью-настоятельницей удалились в здание. Матушка Маргарита принялась самым добросовестным образом вводить в курс работы Катрин. Учила её ухаживать за совсем маленькими детьми, которые пока не умели делать это сами, рассказывала о распорядке, про занятия. Радостной новостью для матери Маргариты стало то, что Катрин получила хорошее образование, а значит и сможет учить детей, пусть даже Катрин не могла похвастать идеальным знанием «Закона Божьего». Зато с обучением детей грамоте и письму с арифметикой она бы справилась вполне. К чести Катрин, ученицей она себя показывала очень старательной и способной, легко всё хватала на лету. В присутствии матери-настоятельницы она даже смогла провести урок родного языка у младших воспитанников и воспитанниц. С детьми находить контакт у Катрин получалось на удивление легко, чему причиной был её добрый нрав и мягкость, с которой она отнеслась к детям, живущим в приюте. Мать Маргарита досадливо качала головой и выговаривала Катрин, что если она не научится в нужные моменты быть строгой и непреклонной, дети сядут ей на шею и свесят ноги. Но опасения пожилой монахини не оправдались. Дети не видели слабости в мягкости и доброте Катрин, проникнувшись к ней уважением и симпатией, молодая женщина как-то сразу сумела им понравиться. Особенно тем, что не читала детям проповеди о смирении, послушании, укрощении нрава, не держала себя с ними чинно и строго, охотно принимала участие в детских играх в небольшие промежутки времени для их досуга, читала им книги и рассказывала сказки, разделила с детьми свой взятый из дома обед. Не одни только дети пали жертвами природного обаяния Катрин. Настоятельница и другие монахини тоже вполне хорошо отнеслись к молодой женщине, которой удалось найти взаимопонимание даже с теми детьми, которые считались неуправляемыми. Тем не менее даже для этих добрейших женщин, несмотря на их строгий вид, стало в диковинку, что Катрин организовала для монахинь и воспитанников с воспитанницами приюта занятия по боевой подготовке. Мать-настоятельница пыталась помешать намерению Катрин, но сдалась, услышав от молодой женщины, что ей доводилось видеть немало зла, и что-то невинно пострадавших не защитили никакие молитвы, тогда как могло бы защитить умение сражаться. Арно хорошо учил Катрин за себя постоять. Даже если знала и умела Катрин пока не всё, то немногое, что Монсальви ей преподал, она запомнила крепко-накрепко и сумела понятно доносить до монахинь с детьми.       В три часа Арно явился за Катрин, как и обещал. Расспрашивал о том, как прошёл первый день на работе для молодой женщины. Молодой человек был готов к тому, что Катрин будет очень непросто привыкать к новой для неё жизни, что ей окажется нелегко привыкать к грузу обязанностей. Но для него было настоящим изумлением узнать у Катрин, что первый день на работе ей очень понравился, что она смогла забыться в новой для себя обстановке, хорошо поладила с детьми и монахинями. Монсальви про себя радовался за свою прекрасную спутницу, соседку по дому и поднадзорную. Фиалковые глаза Катрин так счастливо сияли, щёки горели от радостного возбуждения, губы часто трогала улыбка. Всю дорогу до дома Катрин не уставала делиться впечатлениями о сегодняшнем дне. Эти мысли не отпускали её даже во время перерывов после занятий боевыми навыками. Обо всём этом Катрин смогла всласть поговорить не только с Арно, но и с Жаном, который искренне обрадовался за Катрин. Разделяла эту радость и зашедшая в гости Жанна, позвавшая Катрин к себе и познакомившая её с Матильдой и Маргаритой Буше — свекровью и невесткой, которые дали Деве кров.       В повседневную колею со своей новой работой, которая приносила ей удовольствие, как и занятия боевой подготовкой, Катрин вошла довольно легко. Пусть жалованье раз в неделю ей платили очень маленькое, Катрин это нисколько не огорчало — она чувствовала большую гордость за себя, что держит в руках деньги, заработанные своим трудом. Поняв, что в ней всё сильнее укрепляется привычка к труду и способность самостоятельно зарабатывать, что она не безнадёжная неумеха, Катрин воспрянула духом. Так приятно было жить с мыслью, что она не бесполезна и неглупа, что чего-то стоит сама по себе. Молодая женщина посчитала, что более не может во всём взваливать заботу о ней на Арно и Жана, решившись поговорить хотя бы с Монсальви. Придя в один из вечеров в конце недели к нему в комнату, Катрин попросила молодого человека уделить ей немного времени. — Так о чём ты поговорить хотела? Я слушаю, — выразил Арно готовность слушать её. — Арно, раз я уже сама зарабатываю, могу себя обеспечить деньгами на свои нужды, я не хочу более висеть на твоей с Жаном шее. Помоги мне подыскать недорогое жильё, пожалуйста, — попросила она немало поражённого её словами рыцаря, который чуть не промахнулся лезвием себе по шее, когда брился. Помянув чёрта, Арно отложил лезвие в сторону. — Что, прости меня, если не так тебя понял? — переспросил он. — Я хочу найти себе жильё. Переехать, чтобы не стеснять Жана и тебя. Вы и так для меня много сделали, — повторила Катрин. — А чем тебе здесь не живётся? В питании не ограничена, своя комната есть, никто к тебе не пристаёт, не третирует. Женщине опасно снимать жильё в одиночку. Особенно, если женщина очень красивая. Как ты. Оставь эту затею, — попросил её Арно ровным и спокойным тоном. — Но я не могу. Я хочу жить самостоятельно, сама платить за жильё… — возражала молодая женщина. — Катрин, твоего жалования едва ли хватит на полноценную оплату комнаты. На еду считай крохи будут жалкие оставаться. Тем более — ты будешь хуже защищена. Что же ты так себе упорно проблемы ищешь? — покачал с досады Арно головой. — Но… а я точно не стесняю тебя и Жана? — неуверенно уточнила она у Монсальви. — Точно. Что у тебя за навязчивое стремление жизнь себе усложнить… живи спокойно, Катрин. — Что же, тогда я буду спокойна на этот счёт, если ты так говоришь, — уступила Катрин доводам своего собеседника.