Изучай прошлое, если хочешь определить будущее.
___________________
им·мат·ри·ку·ля·ци·я торжественный приëм новых студентов на первый год обучения, посвящение в студенты.
___________________
— Кафельников, мне точно нужно через это проходить? — существует большая разница между осознанием того, что Эшли Уильямс здесь, на базе, и видеть ее в дверном проёме. Я смотрел на нее, не отрывая глаз. Графика игры не передавала и половины ее красоты. У нее были те же коротко стриженные темные волосы, что и в первой и второй частях, и одета она была в базовую броню Альянса. Но выглядела она совсем иначе — далеко не такой суровой. Сколько ей сейчас — восемнадцать, девятнадцать? Слишком юна, чтобы стать озлобленной и измученной. Точно, ещё она сильно не любила пришельцев в первой части. Будет ли она общаться со мной, узнав, что я дружу с Эри? Надеюсь, что да. Не знаю, как долго она здесь пробудет, но мне нужно как можно лучше узнать ее, прежде чем она покинет базу. Сейчас середина года, так что велики шансы, что она в Бразилии всего на пару месяцев. Не так уж много времени. Ев вскоре ее отпустил, а я мог лишь смотреть ей вслед, распахнув рот. Я буквально не мог ничего сказать. Это всё изменило. Когда она ушла, я последовал за ней. Я обнаружил Эри на стрельбище, бросающую биотические залпы в цели. Эри атаковала только Бросками, но они были достаточно мощны, чтобы в клочья разорвать бумажные мишени. А ещё она ни разу не промахивалась. — Десять целей? — беспечно спросила она у Эшли. — Начинай, — ответила та. Как только первые мишени попали в зону поражения, Эшли выхватила пистолет и выстрелила по ним. Эри вспыхнула синим, направляя концентрированную темную энергию в цели. За ними появлялись всё новые и новые мишени, и моя опекунша бросила в них огромную ударную волну, Бумажные противники подошли к концу, и Эшли проворчала, опять продув, и секундами позже выстрелила в свою последнюю цель. Я с улыбкой похлопал Эринтрее. — Тебе не выдали пистолет? Она обернулась, увидела меня и рассмеялась. — Да, видимо, это «слишком опасно». Я же сплю и вижу, как вычищаю всю базу в стиле Рэмбо, — в Божьем Милосердии нам редко удавалось смотреть фильмы, но когда показывали «Рэмбо», я уговаривал абсолютно всех присоединиться к просмотру. С учётом того, что речь в нем шла о супер-солдате, в одиночку выкашивающем армии, персонал нам не препятствовал. Эри так вообще обожала эти фильмы. Позади нее Эшли сняла шлем и недовольно посмотрела на азари. Получается, Эри победила ее и в рукопашной, и в стрельбе? Не дав мне как следует это обдумать, Эри решила нас познакомить: — Ах, да, Паркер, это Эшли Уильямс, лучший рекрут на базе. Несомненно, через пару лет станет одним из лучших солдат Альянса. Эшли, это ****** Паркер, биотик, недавно зачисленный младшим научным сотрудником в наш медицинский проект, — Эшли, казалось, разрывалась между крайним отвращением к Эри и радостью от подобного комплимента и в итоге решила отложить их в сторону и узнать, что же шестнадцатилетний подросток делает на одной из крупнейших военных баз на Земле. — Зови меня Эш, — сказала она, протянув мне руку. Нихрена себе, как круто! Осознав, что я тупо пялюсь на ее руку, испытывая небольшой нердгазм, я пожал ее, пока ситуация не стала еще более неловкой. — Паркер, — выдавил я. — Приятно познакомиться. — Значит, ты биотик? Тебе сколько лет-то, малыш? Я чутка ощетинился. — Шестнадцать, неделю назад старшую школу окончил. А тебе? Она одарила меня таким же взглядом. — Малыш, такие вопросы дамам не задают. Мне девятнадцать. Ты друг Синей? — она указала на Эри, и та лениво улыбнулась. Я кивнул, понимая, что это может плохо сказаться на моих шансах наладить отношения с Эш. — Мой законный опекун — Альянс, но именно Эри проверяет, вовремя ли я ложусь спать, — кстати, абсолютная правда. Попробуй-ка спрятаться от охотницы с двухсотлетним опытом — таких люлей получишь. Она не ответила, настороженно разглядывая Эри и, похоже, меня из виду тоже не выпускала. Азари приподняла бровь, ничуть не впечатлившись. — Паркер, увидимся позже. Мне нужно кое-что обсудить с Аджа, а ты пока освойся на территории. Хотя бы найди, где тут кормят, — она неторопливо ушла, намеренно покачивая бёдрами. Оставшись наедине с Эш, я с трудом подавил желание сделать фейспалм. У Эри, конечно, много хороших качеств, но провоцирует она за милую душу. — Чем тут начальство думает, позволяя азари свободно разгуливать по базе? — пробормотала Эш. — Недолюбливаешь их? — спросил я. Теперь уже меня смерили критическим взглядом. Да, так открыто признавшись в любви к азари я очков дружбы точно не заработаю. — Недолюбливаю ли я ксеносов, которые могут заглянуть в каждый угол? У которых есть доступ к засекреченным исследованиям и прорывным разработкам Альянса? Да они же ходячие бомбы, — да, ксенофобия как она есть. С этим мы далеко не уйдем, надо менять тему! Ну же, мозг, придумай что-нибудь умное! — Так, эм… Как тебе в морпехоте? — видимо, на лучшее я не способен. Разговоры — не мой конек. К счастью, она, похоже, не заметила моей неловкости. Слишком зациклилась, подозревая Эри. Фью. Спасён. — Уильямсы всегда служили Альянсу, — твердо ответила она. — Это дело правое, и мы в нем лучшие. Это сложно, но почётно, — сила ее ответа поразила меня, а она посмотрела вдаль. — Прости. Думаю, малышу из гражданских это трудно понять. Похоже, я ошибся насчёт ее свирепости. Она пока ещё не научилась её сдерживать. К тому же, это мой шанс развить кое-какие навыки. Если я в нынешнем состоянии попрошусь в команду Шепард, меня осмеют так, что я вылечу с Цитадели. Каким бы биотиком я ни был, умение стрелять жизненно важно в войне с гетами. — Может, я и не понимаю, но хотел бы, — это привлекло ее внимание. — В военной школе я проходил весьма серьёзную боевую подготовку, — нагло соврал я. Под боевой подготовкой в Божьем Милосердии понимался разве что бросок биотики в лицо. Штука замечательная, если бы на нее не уходило десять секунд. Против неподвижного манекена. — Не будешь против дружеского спарринга? Да, я знаю, что подписал себе смертный приговор. Да, мне, вероятно, надерут жопу менее чем за десять секунд. Но я моложе нее и явно привираю. Сомневаюсь, что она будет бить со всей силы… Надеюсь на это. К тому же, после того, как Эри попросту растоптала ее эго, ей наверняка нужна лёгкая победа для поднятия духа. С каких пор я стал таким филантропом? Знаете, для меня вполне типично строить планы, в которых есть доля страданий. Водится за мной такой грешок. — Ты проходил боевую подготовку? — спросила Эш, критично разглядывая меня. Я кивнул, опять соврав. Она пробормотала: — Я никогда прежде не дралась с биотиком, — я выжидающе смотрел на нее. — Да, давай. Да! Я выиграл свидание с Эшли Уильямс! Конечно, это может стоить мне зубов, но эй, хоть какой-то прогресс! К тому же, если она сильно меня изобьет, она будет чувствовать себя виноватой и не прекратит общаться со мной. А боль — так она временная, верно?___________________
Угу. Боль, может, и временная, но ее чертовски сложно терпеть! Я сидел, прислонившись к стене, и прижимал к виску пакет со льдом. Даже сейчас перед глазами всё плыло, и мне казалось, что кто-то бьёт меня отбойным молотом прямо по серому веществу. Снова и снова. А потом ещё и под песню Ребекки Блэк. Страннейшие вещи я вспоминаю при сотрясении. Уи-и-и-и… Кафельников поправил меня на стуле, умудряясь вздыхать и смеяться над выражением моего лица. Судя по тому, что мне хотелось попеременно скорчиться на полу и запеть «Somewhere Over the Rainbow», его можно было понять. — Не буду спрашивать, на кой черт ты полез с ней драться, потому что любой ответ будет тупым. Я широко улыбнулся — из-за лекарств всё казалось уморительным. — Но первый удар ты всё же блокировал, хвалю, — правда? Ого, так техника «свернись клубком и закрой лицо» работает? Кто ж знал? На улице потемнело — как раз вовремя: не придется лишний раз прятать от солнца налитые кровью глаза. — Эри, пожалуйста, научи меня драться… — прохрипел я. Ещё неплохо было бы попить, но не знаю, выдержит ли желудок… Я даже рад, что пропустил обед. — Ты знал, что проиграешь, но всё равно бросил ей вызов, — сказала она, даже не спрашивая. — Понятия не имею, чем ты руководствовался — особенно с учётом того, как сильно ты хотел откосить от службы, — ну, потому что в этому случае меня бы заслали в какую-нибудь глухомань без возможности встретиться с Шепард, но не мог же я сказать это вслух. — Но раз уж я занималась твоим воспитанием, я не могу допустить, чтобы ты был слаб, — она хищно улыбнулась, и я слишком хорошо знал, к чему всё идёт. — Я затренирую тебя так, что ты с ног будешь валиться. Завтра днём, после того, как Аджа нас отпустит. Не обедай, а то вырвет, — она подмигнула, грациозно поднялась и совершенно неслышно ушла. Ев завистливо свистнул. — Эх, был бы я на десять лет моложе… — улыбнулся он. — Значит, я жить буду? — сонно спросил я. Евгений хмыкнул, сменив мне пакет со льдом. — Твое тело в норме, а вот рассудок под вопросом. Ну, видали и хуже. Сотрясение не такое уж сильное. Если хорошо выспишься, завтра к утру всё пройдёт. Проводить тебя до койки? — поддразнил он. Обычно я бы огрызнулся, но сейчас, когда даже глаза открывались с трудом, я решил спустить всё на тормозах. — Не, не нужно. Сон, я иду…___________________
Знаете, чем плоха жизнь на военной базе? Стоит первому лучу солнца заглянуть за сраный горизонт, как повсюду начинают что-то оглушительно взрывать. Поначалу я даже подумал, что Жнецы прилетели раньше времени. Выделенная мне койка настолько мала, что от слабейшего спазма меня бесцеремонно бросает на пол. Боль сразу же прогоняет сон, а базу наполняет топот военных ботинок. Но ранний подъем хотя бы гарантирует мне завтрак. Я вовсе не жаворонок — во всяком случае, пока что. Когда я добираюсь до столовой, она уже заполнена солдатами и новобранцами, нетерпеливо запихивающими еду в рты. Я же показываю ID повару, и тот, увидев отметку «биотик», кладет мне добавку на тарелку. Не знаю, что это — запеченная фасоль или омлет — да мне и всё равно. Получив две упаковки апельсинового сока, я спешно отхожу от прилавка, освобождая место для опоздавших новобранцев. Ну, я хотя бы не последний. К несчастью, я не успеваю найти Эш, поскольку через полчаса мне уже нужно быть в исследовательском центре. Поэтому — никаких разговоров. Да, именно сегодня я приступлю к тому, что не давалось нескольким поколениям азари, и, прямо сказать, надежды на успех у меня мало. К моему приходу лаборатория уже хорошо освещена и полна людей, и, стоит мне войти, как все оборачиваются ко мне. Жутко. Они не пялятся, но всё равно наблюдают за мной. Как бы я ни ненавидел быть в центре внимания, именно вокруг меня вертится весь проект. Без биотика не будет и проекта. Я понимаю, чем вызвано их внимание, но беспокойство это не притупляет. Когда Аджа подходит ко мне, он пугает куда сильнее, чем в нашу первую встречу. Теперь я на его территории, и он держится невообразимо увереннее. — Добро пожаловать, — говорит глава проекта, протягивая мне руку, смотрит в угол помещения и улыбается. Я пожимаю ему руку, пытаясь понять, на что он глядит. В этот же момент кто-то из наблюдателей включает уни-инструмент и за считанные секунды делает две дюжины фотографий, застав меня в максимально неловкий за обе жизни момент. Я прожил первую жизнь в мирной безвестности, а теперь буду красоваться на обложке какого-нибудь медицинского журнала? Неплохо так я поднялся. Журналистка с трудом подавляет желание запихнуть мне микрофон в глотку — вероятно, ее сдерживают морпехи в дверях. Но над ее плечом всё же поднимается голокамера, а микрофон в ее светящемся уни-инструменте так и тычет мне в лицо. Интервью? Прямо сейчас? Я знал, что его не миновать, но думал, что они дождутся, когда я уже освоюсь. Какой толк в интервью, если я буду всё время заикаться и путаться в словах? — Мистер Паркер, — начинает она, — в прошлом предпринималось множество попыток объединить биотику и медицину, но до сих пор ни о каких значительных успехах не сообщалось. Почему вы считаете, что с этим проектом всё будет иначе? О, черт. Я же не могу заявить, что уверен, что этот проект провалится? Или что я таким образом кошу от армии? — Ну, — слышу я свой предательский язык, — думаю, что я, эм, ну, что я могу… — когда я начинаю заикаться, в дело вступает Аджа. Слава богу. — В прошлых попытках задействовали солдат, приученных инстинктивно использовать биотику, чтобы уничтожать врагов. Попытки полностью изменить их образ мышления ни к чему хорошему не привели, — красноречиво объясняет он. Погодите-ка, Ев ведь вчера то же самое сказал! Я тоже мог так ответить! Журналистка кивает, и голокамера тут же возвращается ок мне. Она знает, что я — слабое звено, и напирает на меня, как акула, почуявшая кровь в воде. Я чувствую, как краснеют щеки, и могу лишь надеяться, что на камере этого не видно. — За неделю, минувшую с тех пор, как вас выбрали главным биотиком проекта, многие критики высмеивали данную затею, поскольку вы слишком юны и, следовательно, не имеете требуемого опыта и контроля над биотикой, необходимого для столь точных медицинских процедур. Вам есть, что сказать вашим недоброжелателям? Я невольно ухмыльнулся. Я, юный? Даже если бы я умер в пятьдесят, у меня бы накопилось более шестидесяти пяти лет жизненного опыта. Теперь, когда я не застан врасплох, можно ответить и самому. — Я считаю, что смогу соответствовать требуемым стандартам. И верю, что ученые, выбравшие меня, отлично разбираются в своем деле и тоже так считают. Аджа делает шаг вперед, вновь обращая на себя внимание. — Мы находим мистера Паркера идеальным кандидатом. Наш лучший консультант длительное время наблюдал за ним и отзывался в исключительно положительном ключе, — он не упоминает, что их «лучший консультант» — азари, но я знаю, о ком он. — Ах, да, ваш лучший консультант, — улыбается журналистка, и я ловлю вайбы хищника, стоящего перед раненой жертвой. — Стало быть, вы и впрямь пригласили в проект азари, несмотря на значительный ущерб, нанесенный Альянсу и человеческой цивилизации в целом в результате Войны Первого контакта? Как вы допустили ксеноса к таким конфиденциальным материалам и оставили за ней последнее слово при выборе кандидата-биотика? — она победоносно улыбается, и на меня накатывает гнев. Вот сука. Как она смеет так говорить об Эри?! Эри сделала для меня больше, чем все люди вместе взятые, так что иди-ка ты нахер со своими про-человеческими взглядами! На этот раз Аджа колеблется, явно шокированный тем, что журналистка узнала о причастности Эри. — Я доверяю ей своей жизнью, — с горяча выпаливаю я. Обычно я всегда думаю перед тем, как раскрыть рот, но не когда я взбешен. Мой голос низок, резок и груб. — Она жила на Земле все двадцать лет после Войны Первого контакта, и если этого мало, чтобы убедиться в чистоте ее помыслов, то я и не знаю, сколько еще вам нужно. Конец интервью, до свиданья, — я поворачиваюсь спиной к ней и к камере, кипя от злости. В помещении повисает тишина. — Мистер Паркер, — снисходительно говорит она, — это не вам решать. Я едва улавливаю, как мое тело окутывает синее сияние. Оно массивно, затмевает меня. Мне бы ни за что не удалось бы управлять всей испускаемой мной силой, но для нужного эффекта это и не нужно. — Конец интервью, — рычу я, и в этот раз до нее доходит. Она с явным недовольством отключает камеру и уни-инструмент и направляется к дверям с огнем в глазах. — Ксенофил, — цедит она, проходя мимо меня, и я едва не вышвыриваю ее из здания биотикой. Почему люди до сих пор мусолят Войну Первого контакта? Она была два десятилетия назад. Мы даже не сражались с азари. Будь Эри турианкой, я бы понял расизм по отношению к ней. Но она же азари! Похоже, люди забыли, что если бы азари не заставили турианцев отступить, нас бы разбомбил в ничто флот Палавена. Адмиралы ВКФ заявляли, что, по их мнению, люди могли бы остановить турианцев сами, но я в это не верю. Если бы мы продолжили напирать, нас бы стерли с лица Земли. Возможно, если бы звезды удачно сложились, мы бы смогли потягаться силами с Иерархией. Но против их объединенных сил с саларианцами и азари у нас не было бы ни единого шанса. Когда журналистка ушла, повисла мертвенная тишина, и сияние моей биотики погасло. — Что ж, — Аджа хлопнул ладонями, и все подпрыгнули. — Начнем? — конечно, вот только мне до сих пор не сказали, что делать… — Не волнуйся; мы не нагрузим тебя вычислениями. Аджа проводит меня по лаборатории, представляя ученых, чьи имена проносятся мимо меня, как тучи над пустыней. Со временем я их запомню. — От тебя требуется по сигналу в точности выполнить то, что мы скажем. Разумеется, тебе будут учить медицине, и в итоге ты сам сможешь решать, как именно помогать пациентам, — говорит он. — Конечно, ценность неспециализированного биотика намного перевешивает недостаток обученности, но все же… — он возвращается к реальности. — В лаборатории ты будешь требоваться примерно два дня в неделю, но эта цифра будет расти по мере увеличения твоих возможностей и контроля над биотикой. Мисс Эринтреа будет твоим инструктором по биотике. Я буду преподавать медицину. В конечном итоге нам бы хотелось, чтобы ты был здесь каждый день. Мы ожидаем, что в свободные от испытаний дни ты будешь проходить военную подготовку. Пока-пока, свободное время. Как я буду тренироваться вместе с морпехами? Они не биотики и намного старше меня. Аджа понимает, о чем я думаю. У меня всегда все мысли на лице написаны. — На данный момент от тебя не будут требовать того же, что и от новобранцев. Ты пройдешь облегченный курс и сам не заметишь, как начнешь бегать марафоны. Сомневаюсь, что Аджа даже в пешем марафоне когда-нибудь участвовал. Ему-то хорошо об этом щебетать, когда он сам днями отсиживается в лаборатории с кондиционерами. — Итак, во-первых, мы бы хотели получить более точное, поддающееся количественной оценке понимание твоих биотических способностей. Для этого мы разработали три испытания, — мы остановились рядом с подобием сканера отпечатков пальцев, только более навороченным и сделанным из титана. — Вложи как можно больше биотической силы в руку, а потом положи ее на пластину, — руководит Аджа. Звучит довольно просто. Активировать биотику мне проще простого, и знакомое синее свечение окружает меня, медленно собираясь вокруг руки. Я выбрасываю больше силы, нагревая биоусилитель в шее. Больше. Синее свечение затмевает всё вокруг, и я повторяю мантру, которую мне вбила Эри. Представь… весь мир… собирающийся в одной точке. Мое тело кричит, кожа горит, а рука потеряна в потоке биотики, но я чувствую ее. Я прижимаю ладонь к сканеру, сдерживая силу и никуда не не направляя. Даже это требует полной концентрации. Устройство пищит, и я на выдохе высвобождаю биотику. По моему лицу течет пот, тело дрожит, а шея горит из-за биоусилителя, отводящего накопившееся тепло. Я дышу так часто, будто три дня не ел, а потом пробежал целую милю. Я ещё никогда не собирал столько силы — даже не пытался. Но, несмотря на боль и усталость, я чувствую эйфорию. Нечто подобное я испытывал только много лет назад, когда впервые использовал биотику. Ощущение неограниченной и недостижимой силы. Я мог коснуться малой ее части, а остальная сила, способная сдвигать планеты, была мне недоступна. На миг я стал продолжением фундаментальных сил вселенной, и это было непередаваемо. Неудивительно, что столько биотиков сходит с ума. И неудивительно, почему нас боятся. Тем временем Аджа и другие учёные собрались вокруг анализатора и ожидали, пока я переведу дух. — Как я справился? — вяло спрашиваю я, садясь на пол, чтобы не упасть. — Это феноменально. Ранее мы приглашали солдат-биотиков, пусть и нетренированных, но ты практически побил рекорд. Твои показатели значительно превысили всех, у кого был имплант L3, и лишь ненамного отстали от тех, у кого был L2. Поразительно. Готов к следующему упражнению? Что? Да я едва стою. Он же велел вложить всю силу в это испытание! — Прямо сейчас? Доктор улыбается, заметив мое смятение. — Мы разработали два упражнения, которые требуется проходить друг за другом. Нам нужно знать точные пределы твоих возможностей, а не твои предположения о них, — проклятье. Но он прав. Для того люди и нанимают персональных тренеров — на одной самомотивации далеко не уедешь. В смысле, может, кому и самомотивации хватает, но мне уж точно нет. Я поднимаюсь на ноги, немного шатаясь. Разум важнее материи. Ну, в данном случае разум и есть материя. — Приступим. Что делать? — Всё просто. Возьми булавку, — он протягивает обычную канцелярскую булавку. — И направь — не брось — ее биотикой в точку на этом плакате с осликом, — да вы шутите. Это же пьяная игра, только с биотикой! Примерно в тридцати футах от плаката на полу нарисована красная линия. — Одно правило: через эту линию не перешагивать, — ясно. В прошлый раз оценивали силу, сейчас — контроль. В частности контроль в условиях сильного стресса и усталости — а мне сейчас даже думать о биотике сложно. Но я всё равно беру булавку, и она под влиянием моей биотики безмятежно взмывает в воздух. Будь плакат передо мной, я бы воткнул ее с точностью до сотых долей дюйма. Тридцать футов — совсем другая история. Я вытягиваю руку, и тонкая нить биотической энергии медленно направляет булавку к заду Иа. На девятнадцатом футе булавку начинает шатать. На двадцать шестом за ней начинает трястись и моя рука — больше от усталости, чем от биотической отдачи. На двадцать девятом булавка теряет ориентацию и крутится так, что ее остриё даже не смотрит на плакат. Но я продолжаю направлять ее, иначе меня больше сюда не пустят. Сосредоточься, черт возьми! Мир — в одну точку. Я беру себя в руки и выравниваю булавку. Последний рывок — и она втыкается в плакат одним дюймом ниже и половиной правее цели. — Неплохо, — говорит Аджа, — но для того, кто не проходил военную подготовку, это крайне впечатляюще. Большинство солдат, которых мы тренировали, не могли так буквально выполнить первое упражнение, поэтому у них оставались кое-какие силы в резерве. С учётом обстоятельств ты прекрасно себя показал. Мне интересно увидеть, на что ты способен, когда не вымотан, — у меня урчит в желудке, несмотря на плотный завтрак. Биотика быстро сжирает энергию, в этом сомневаться не приходится. Испытания затянулись до самого обеда. Слава богу, что от меня больше ничего не ждут; не думаю, что я смог бы призвать даже огонек биотики. Стоп, Эри же велела не обедать! Черт, мне надо поесть! Как я буду драться на пустой желудок — да ещё и пройти последнее упражнение? Пошло оно всё, я иду есть. Буду надеяться, мне не придется выблевывать эти слова… Фу.___________________
Как и завтрак, обед пролетел незаметно. Поддерживая в нас спартанский дух, на него выделяют всего сорок минут. По всей видимости, отряд Эш был вынужден пропустить и их — кто-то из новобранцев решил попререкаться с сержантом по строевой подготовке, так что мы и сейчас не поговорили. Похоже, мне придется подкарауливать ее, а не полагаться на случай. Ну, что ж. Когда я вернулся в лабораторию, Аджа уже приготовил всё для последнего упражнения. В этот раз ученые принесли два сканера и поставили их так далеко друг от друга, что я не смог бы коснуться их одновременно, даже если бы вытянулся в полную силу. — Это упражнение наиболее важно для солдат, мы же делаем его просто для проверки. Мы не думаем, что оно будет так необходимо, — значит, мне надо сделать всё хорошо, если я хочу хорошо драться. Может, ему это кажется потерей времени, но в конечном счете оно ещё себя проявит. — Что надо делать? — Это называется проверкой рефлексов биотика, — объясняет Аджа. — Тебе нужно одновременно касаться обоих сканеров, попеременно направляя биотическую энергию то в одну, то в другую руку. Левая, правая, левая, правая и так далее. На упражнение дается две минуты, а мы потом посчитаем, сколько раз у тебя удалось. Готов? — я киваю. Аджа вынимает из кармана секундомер и смотрит на меня. — Готовьсь… Начали. Я тут же начал выполнять упражнение, касаясь биотикой то одного, то второго сканера. Это тяжко, и я чрезвычайно рад, что пообедал. Напоминает тренировки, которые были у нас в Божьем Милосердии, и мне они никогда не давались. Надеюсь, здесь я справлюсь лучше… — Время, — что? Уже? На этот раз Аджа выглядит разочарованным. — Тринадцать, — говорит он. — Да, заметно, что ты не горел желанием идти в солдаты, — добавляет он. Эй, ну не всё же так плохо, да? — Профессиональный солдат-биотик за это время успевает сделать от сотни до двух, — ой. Срань. Я профан. — Даже новобранцы обычно набирают около шестидесяти, — дважды срань. Я реально профан. У меня вновь дрожат руки, хотя сейчас болят только они. Через пару минут должны перестать. Придется поднапрячься над этим упражнением, иначе пока-пока мои мечты о команде Шепард. — Ну, может, повторим позже, — говорит Аджа, пытаясь меня подбодрить. Это не помогает, но спасибо ему за поддержку. — Это всё, что мы планировали на сегодня, так что увидимся через пару дней. За это время, пожалуйста, постарайся влиться в режим. Понимаю, для подростка это будет трудновато, но это только поначалу, — что, и всё? Я буду жить? Лучшего комплимента и придумать нельзя. Эри ждёт меня снаружи, прислонившись к стене и скрестив ноги и руки. — Как всё прошло? — я бы хотел сказать «отлично», но она раскусит меня за секунду. Она слишком давно меня знает. — В чем-то хорошо, в чем-то нет, — она кивает, как будто и не ожидала ничего другого. И ты, Брут? — Всё ещё хочешь научиться драться? — она впивается в меня взглядом, изучает моей уставшее лицо. Я никогда ещё не работал на пределе возможностей. Но я расправляю плечи, выпрямляюсь и готовлюсь к худшему. Боль — она же временная, так? — Да. Удовлетворившись, она отталкивается от стены и жестом приглашает следовать за ней. Она приводит меня к кустам у границ базы. Я ожидал, что мы будем тренироваться в одной из зон для спарринга, где дрались мы с Эш. Чем дальше мы идём, тем сильнее возрастает мое любопытство. Наконец, мы дорожим до поляны, невидимой с самой базы. До заката остаётся два с половиной часа, и мне что-то подсказывает, что мы задержится здесь до ночи. — Сначала правила, — говорит Эри. — Первое правило: то, чему я собираюсь тебя научить, ты никому передавать не будешь, ясно? Я сбит с толку, но хочу, чтобы она продолжила. — Ясно, — соглашаюсь я. Она кивает. — Второе правило: ты не сообщишь ни одному разумному существу, что знаешь это или что я тебя этому обучила. Я вновь соглашаюсь. Она секунду колеблется, а потом продолжает: — Отлично. Боевое искусство, которому я собираюсь тебя обучить, доступно только биотикам, хотя на чемпионатах на Тессии его практикуют и не-биотики, — объясняет она. — Мы называем его «рурубу», и это никак на твой язык не переводится. Ближайший аналог ему — «плавный танец». Это боевое искусство используют коммандос азари, и то, что я тебе о нем рассказываю, уже грубое нарушение правил, — фигасе. Серьезно? Вот это да. — Рурубу задействует синхронизированные биотические импульсы, чтобы нанести огромный урон противнику, не лишая биотика барьера. Великие мастера рурубу способны сломать тебе шею, если их ударить, так что оно чрезвычайно смертельно. — Синхронизированные биотические импульсы? — с некоторым сомнением спрашиваю я. — Я пока не улавливаю. Эри вздыхает и прислоняется к дереву. — Думаю, будет лучше показать, — ее кулак вспыхивает и ударяет по стволу военным джебом. Я не заметил ничего необычного и не ощутил биотики. — Это обычный удар. А вот он же с рурубу, — Эри ударяет снова, и в этот раз раздается громкий треск, и половина дерева заваливается назад; в его стволе образовалась воронка размером с баскетбольный мяч. Повсюду летят щепки, и я, удивлённо вскрикнув, отпрыгиваю. Я всё равно ничего не почувствовал… Что это было? — Какого черта? — Подобное боевое искусство было разработано для борьбы с другими биотиками еще до того, как азари вышли в космос. Ладно. Ставь барьер, — приказывает она. Одна мысль — и вокруг меня подобно синему цветку разворачивается барьер. По ее меркам слабый, но вполне нормальный для человека из гражданских. — Хорошо. Можешь считать это своей базовой формой. Теперь скажи: что бы ты сделал, чтобы ударить кого-то биотикой? Нет, не говори, покажи, — я ударяю по воздуху, вкладывая силу в удар. Мне действительно стоит ускориться. — Медленно, — замечает она, — но сойдет. Подобный удар мы называем «гьё». Не проси переводить — тут тот же случай, что и с рурубу. Думаю, ближайшим аналогом будет «фокус»? Ну, ладно. В общем, это крутой удар и всё такое, но в драке с другим биотиком, особенно с тренированным, этого будет мало. Поэтому азари разработали другой удар, который мы называем «ко», или «норов». Смотри. Эринтреа на миг сосредоточилась, и ее барьер стал видимым. За несколько секунд вся биотика из него перетекла в ее кулак, оставив ее тело без защиты. Нечто похожее было и со мной на первом упражнении. — Ко придает удару невероятную силу, но лишает тебя барьера, потому в большинстве случаев это не самая эффективная техника. По сути, это просто улучшенная версия четырех ключевых биотических навыков. Помнишь их? — думаю, их знает каждый биотик. Я перечисляю их: — Удержание — создает барьер вокруг тела. Всплеск — выброс всей биотической силы. Тишина — прекращение выброса биотической энергии из тела. И, наконец, Поток — сосредоточение биотики в части тела. Моя учительница хмыкает. Именно она меня им научила. — Очень хорошо. Ко — это все они разом. Понял? — эм, на самом деле нет. — Как можно одновременно сделать Всплеск и Тишину? Эри вздыхает. — Будь ты обычным стажером, я бы похлопала. Но, раз тебе я преподаю индивидуально, то и требовать буду больше. Смотри еще раз, — ее вновь окружил барьер, и она объяснила: — Удержание, — барьер потек в кулак. Он ослаб, но не пропал. — Поток, — затем барьер пропал, и сила в ее кулаке возросла, как в шланге с наполовину заблокированной форсункой. — Тишина по всему телу, кроме кулака, — ясно. Это я упустил, когда проходил первое упражнение. Сила в кулаке Эри уже впечатляет, и остался всего один шаг. Я нервно сглатываю. — Наконец, Всплеск, — Всплеск мощен даже когда исходит от всего тела, что же будет теперь? Биотическая энергия в кулаке Эри взрывается, удваиваясь за доли секунды. Она с криком ударяет по валуну и одним ударом обращает его в пыль. — Это — ко. Теперь понял? Матерь божья. Если таким ударить человека, от него разве что пятна на земле останутся. Я ошалело киваю. — Теперь попробуй ты. Делай медленно, так будет проще, — она отступает, не желая оказаться рядом, если я облажаюсь. Это честно. Я, по сути, буду играть с динамитом. Поднять барьер, Удержание. Переместить силу в кулак, Поток. Это я делал и для обычного удара, но теперь нужно больше. Дальше Тишина, но это оказывается сложнее, чем я думал. Перемещать энергию довольно легко, если попрактиковаться. Но полностью заблокировать ее по всему телу, кроме кулака, — всё равно что пытаться устоять перед пожарным шлангом. Эри смотрит, как я трясусь, и, наконец, я падаю на колени, не в силах подчинить себе биотику. — Честно сказать, я такого и ожидала, — говорит она, протягивая мне руку. — Только один из пятидесяти новобранцев может с первого раза сделать Тишину — причем я говорю об азари не менее чем с пятьюдесятью годами опыта. У людей, наверное, таких один на две сотни. Но я надеялась, что тебе повезет. — Погоди, — я опять встаю, делаю Удержание и Поток. В этот раз я делаю то же, что и в первом упражнении — пропускаю Тишину и начинаю Всплеск. В прошлый раз у меня не получилось, потому что я не особенно понимал, что делаю. Теперь я знаю. Мой биоусилитель опять разогревается, и я как будто выедаю себя изнутри, но из моей руки вырывается ревущий поток энергии. Теперь я понимаю, почему Эри кричала: такую мощь едва можно сдержать. Я вою и бросаюсь к дереву за моей спиной, но теряю контроль, и энергия улетучивается. Я запинаюсь и не промахиваюсь по стволу, падаю вниз. Эри подхватывает меня и сажает на землю. — Пропустил Тишину и перешел к Всплеску, — бормочет она. — Грубо, но зато есть результат, — она ощупывает мою шею и отдергивает руку, когда жар опаляет ее ладонь. Она распахивает глаза и начинает паниковать. — Идиот, придурок, кретин, — рычит она, хватая флягу с водой и выплескивая ее мне на шею. Моих ушей достигает шипение испарившейся воды, и я морщусь. Это было очень болезненно. — О чем ты думал? Пытаясь одновременно сделать Поток и Всплеск, ты взорвешь себе биоусилитель! Поэтому сначала делают Тишину, если ты, гений, этого не усек! — она в ярости. — Проклятье, зачем вообще ты так сделал? Хотя бы предупреждай, если решишь себя взорвать! — всё так плохо, да? Я думаю, что да, стоило бы отнестись к этому серьезнее, но так хочется отдохнуть…___________________
Во второй раз за множество дней я очнулся в клинике Евгения Кафельникова. — Знаешь, — сказал он, заметив, что я открыл глаза. — Если решишь покинуть базу, напиши мне, где поселишься. Я начну частную практику и буду грести деньги лопатой. Как ты себя чувствуешь? Ну, у меня раскалывается голова, болит кулак, а шея горит так, будто я поспал на раскаленной плите. Помимо этого — на удивление нормально. Мне дали болеутоляющие? — В целом неплохо, — выдавил я. Надеюсь, он меня отпустит. Затем я заметил его взгляд. Похоже, что нет. — Я просканировал твой биоусилитель. Ты был в паре секунд от его полной перегрузки и поджарки собственных мозгов, — сурово сказал он даже без намека на юмор. — Тебе повезло, что Эринтрея тебя нашла. Чем ты там занимался? — придется врать, раз уж я пообещал Эри никому не говорить, что она меня учит. — Я пытался повторить первое упражнение, а что? — нет, похоже, он и на это не купится. — Вне лаборатории? Один? — я кивнул, понимая, что ложь такая себе, но придется держаться ее, или станет очевидно, что я вру. — И тебе никто не говорил так не делать? — Кафельников отвернулся и посмотрел на Аджу, стоящего сбоку от моей кровати. Аджа медленно покачал головой. — После того упражнения он едва стоял на ногах. Я не думал, что его придется предупреждать о таком. Ев вздохнул так мощно, что мог бы раздуть цирковой шатер. — Паркер, то, что ты делал в лаборатории, проходило под наблюдением дюжины врачей и специалистов по биотике, а поблизости располагались самые современные средства на случай, если кто-то пострадает. Повторять это в одиночку, да ещё и непонятно где — не лучшая идея. Это ты понимаешь? У меня будто наждачкой внутри черепа поскребли, и я едва ощущаю пальцы на правой руке. Так что да, урок усвоен. Биотика опасна. — Да, — прохрипел я, и доктор передал мне стакан воды. Левой рукой его держать неудобно, но я умудрился ничего не пролить. Полагаю, я бы мог держать его биотикой, но от этой мысли меня чуть не вырвало. Я впервые заметил, как до странного сильно болит шея. — Я сильно пострадал, Ев? — полагаю, что да, судя по ещё одному мощному вздоху и минутному молчанию. — У тебя были ожоги второй степени по всей шее — биоусилитель пытался отвести тепло. Мы трансплантировали тебе кожу, но шрамы всё равно останутся. Надеюсь, они будут напоминать тебе, что так делать не надо, — Ев поднял пару зеркал и показал мне заднюю часть шеи. Я увидел рваный участок контрастной белой кожи, по форме напоминающий ромб. Посередине него находился усилитель. — Трансплантировали кожу? — на это же много времени уходит? — Как долго я был без сознания? — Тридцать два часа, — ответил Аджа, решив забрать инициативу у доктора. Полтора дня? Черт. Это… плохо. Но хуже это только Эри. За один день она явно не успела остыть. — Эринтрея здесь? — что ж, можно сразу начать расхлебывать кашу. — Она просила уведомить ее, когда ты очнешься. Когда у тебя поднялась мозговая активность, мы ей написали, так что она должна появиться в любой момент, — дверь распахнулась, и он обернулся. — Что я и говорил. Мне хватило одного лишь взгляда на Эри. Она не просто зла — она в ярости. Хорошо, что я лежу, иначе бы она меня избила. — Любой зелёный неофит знает, что нельзя играть с силой, которой не умеешь управлять, но ты по-прежнему упрямее младенца, — холодно и резко заявила она. Похоже, я реально под лекарствами, раз меня это не пугает. — Тебе повезло не помереть, идиот! В следующий раз думай, прежде чем делать! Или ты забыл, что биотика способна убить? Я просто… Аргх! — она исступлённо вскинула руки и вылетела из лазарета, хлопнув дверью. Так зла, что даже говорить не может? Это что-то новенькое. Я кошмарно влип. Похоже, следующие несколько дней лучше общаться только с Эшли. На какое-то время повисла тишина. Я кашлянул — больше привлечь внимание, чем по медицинским причинам. — Мне можно идти? Два доктора обменялись взглядами, после чего Ев сказал: — Мы завершили обследование до того, как ты очнулся, и ничего опасного не обнаружили, так что — технически — да, но мы бы хотели, чтобы ты до конца дня оставался под наблюдением. Я взглянул на него щенячьими глазками, и он вздрогнул. — Я никуда не уйду и каждую секунду буду на глазах у персонала. Никакой физической активности или биотики. Обещаю. Если что-то случится — я мигом вернусь. Пожалуйста, можно, я пойду? Русский вздохнул. — Теперь я вспомнил, почему не лечу гражданских, — проворчал он. — Не могу отказать детям. Ладно, иди давай, — я благодарно улыбнулся великану, и Аджа вставил от себя: — Если тебе станет значительно лучше, мы ждем тебя послезавтра в лаборатории. Вы не против, доктор Кафельников? — русский задумчиво почесал бороду, пока я за ширмой переодевался в обычную одежду. Больничные халаты даже спустя сто пятьдесят лет выглядели ужасно. — Не думаю, что возникнут проблемы. Но последнее слово за пациентом. Паркер? Честно говоря, мне бы хотелось провести больше времени с Эш; это поможет, когда мы встретимся на Цитадели. Но чем скорее я вернусь в строй, тем быстрее Эри сможет продолжить мое обучение. Некоторые после случившегося отказались бы преподавать, но Эри была коммандос. Она знает, что случается всякое, а ползнания куда опаснее, чем отсутствие знаний как таковых. — Я не против. Значит, увидимся? Он кивнул, и я выбежал за дверь. Пора найти Эш. Ужин подадут через полчаса, и до него я ее не перехвачу. Можно дождаться ее в столовой и даже сдержать обещание Еву. Заодно подумать о том, чему меня успела научить Эри до того, как я чуть не убился. Как бессмысленно бы это было… столько трудов, чтобы случайно убить себя своей же биотикой. Но ко было до абсурдного сильно. Даже моя несовершенная попытка наверняка бы свалила дерево, если всё прошло, как надо. Или хотя бы раскололо его. Им будет сложно пользоваться в бою, так как оно полностью лишает меня барьеров, но должен же быть способ их компенсировать. Куда проще равномерно окружить энергией тело, чем сосредотачивать ее в одной точке — к тому же, на это уходит время. Целых пять секунд без какого-либо барьера в перестрелке? Да так и помереть недолго, и вряд ли я реинкарнирую в третий раз. Но вот ко Эри было совершенно иным. Кто же она? Я никогда ее об этом не расспрашивал. Я знаю, что она была коммандос, но чем еще она занималась? Следующие полчаса я пытался разгадать загадку своей учительницы и не преуспел. Бывшая наемница, беглянка? Не знаю. Я доверяю ей, но в то же время чувствую себя немного обделенным. Я перехватил Эш, когда она пришла в столовую со своим отрядом. Все они шутили и смеялись, и я ничего не понимал, пока Эш не объяснила, что они победили в шуточном бою с крупно превосходящей по силе командой. — Хотя бы упомяни, кто привел нас к победе, Уильямс! — крикнул кто-то из морпехов, услышав наш разговор. Эш поморщилась и стрельнула взглядом в кадета. — Я была лидером команды, — призналась она, — но выиграли мы все вместе. — Но это всё равно впечатляет, — заметил я. И не соврал! Я думал, что только у Гарруса и Шепард была командная жилка, но, похоже, у Эш она тоже есть. Интересно, на Иден Прайме она командовала или выполняла приказы? Думаю, это и не важно. — Так что ты хотел спросить, малыш? — ага, я опять «малыш»… — Я подумывал взять реванш через пару месяцев, так что не расслабляйся! В этот раз я намерен победить! — Ага, как же. Но я, увы, не смогу. Через пару дней я улетаю учиться бою в нулевой гравитации, а после этого стану настоящим морпехом. Будь моя воля — я сюда не вернусь, — ее отряд радостно улюлюкает, кто-то даже подкидывает ее берет. Я же грустнею. Наверное, она это замечает и на миг смягчается. — Не волнуйся, я не забуду. Ты мне моего брата напоминаешь. Уверена, мы еще когда-нибудь встретимся. И она ушла, заняв почетное место за столом, и дюжина кадетов подняли тост в ее честь. Значит, это конец. Я упустил свой шанс.___________________
Следующие несколько дней прошли спокойно — в основном я отдыхал и пытался получше рассмотреть обесцвеченный кусок кожи на шее. Казалось, пролетело всего несколько минут, как ее шаттл исчез в небе и отправился к некой орбитальной станции, где рекруты будут учиться сражаться без помощи гравитации. Я должен был сделать больше? Я уже потерпел неудачу?