Мы взвешиваем вероятности и выбираем наиболее реалистичные. Это научное использование воображения.
___________________
инк·ви·зи·ци·я выяснение обстоятельств дела, расследование, обычно путём допросов, часто с применением пыток.
___________________
Три голограммы строго смотрят на нас, пока Эшли корчит им рожи вне видимости камеры. — Коммандер Шепард, — начинает советник азари, сурово глядя на выпускницу N7. — Назначая вас Спектром, мы надеялись, что первым вашим достижением будет далеко не разрушение бесценных руин возрастом более пятидесяти тысяч лет. Неужели раскопки нельзя было спасти? — К сожалению, нет, советник, — спокойно отвечает Шепард, нисколько не смущаясь гнева трех наиболее влиятельных персон в галактике. — Геты заминировали их еще до нашего появления, и нам едва самим удалось сбежать. — А дочь матриарха? — вмешивается советник турианцев. Мне сложно разглядеть, но советник саларианцев, кажется, чуть подался вперед. — Она была захвачена вражескими силами, хотя они были разбиты и уничтожены. Мы вернули доктора Т’сони, но пока что не можем сказать, на чьей она стороне, поскольку в ходе сражения она лишилась сознания, — Шепард отвечает резко и сжато, держа руки за спиной — прямо-таки картинка из учебника по военной дисциплине. Советники переглядываются, но мне сложно понять, о чем они думают. — Будем с нетерпением ждать ваш рапорт, коммандер. Совет, конец связи, — и голограммы пропадают. На миг в переговорной повисает тишина, которую нарушает голос Джокера: — Вот пидоры. Шепард хмыкает, пробуждая Рекса от дремоты. — Они — политики; что еще от них ждать? — саркастично спрашивает Эш. — Мне казалось, что политики ставят себя превыше расы, — кисло замечает Тали. — Что они заботятся обо всех и каждом. Шепард смеется, прогоняя меланхолию, которая начала наполнять переговорную. — Может быть. Хорошо, что мы в тысячах световых лет от них, не правда ли? Паркер, может, подменишь Чаквас? Она уже двенадцать часов на посту, а ей не стоит перерабатывать. К тому же, за Кайденом тоже нужно присмотреть. Все остальные могут отдыхать. Вы это заслужили.___________________
Знаете, если бы мне пришлось описывать Шепард, я бы назвал ее «Героем до мозга костей». Не «машиной смерти» или «первым Спектром от человечества», потому что это всё звания и умения. Какая она на самом деле? Она готова сказать «да» на что угодно. Не удивительно, что я с такой легкостью попал в команду. В смысле, кого же пустить на сверхсекретный разведывательный стелс-фрегат, всего пару дней сошедший с конвейеров Альянса? Ну разумеется по рандомному представителю почти всех разумных рас. Пусть там поживут пару месяцев. Безвозмездно. И вдогонку докинем человека, о котором почти ничего, кроме анкеты, не знаешь. Шепард мало того, что самое смертоносное существо из всех, что мне доводилось встречать, но и самое доверчивое. Впрочем, когда и целому флоту батарианцев тебя не убить, можно и подоверять другим. Недавно я заметил у нее некоторые азиатские черты. Может, ее пра-пра-пра-прабабушкой была Нао Канзаки. Или кто-то ещё. Аннелиза Шепард… Я невольно задаюсь вопросом, сможет ли она принять верные решения, когда придет срок. Она бросится сражаться с Коллекционерами, как только те захватят команду, в этом нет сомнений. Но до этого еще далеко. Прикажет ли она установить бомбу на Вермайре, зная, что потеряет кого-то из своих? Нет. Это разобьет ей сердце. Шикарно. Стало быть, спасением придется заняться мне. Что до вилок Мортона в третьей части… Не знаю. Это какая-то изощренная пытка — знать и молчать. К тому же, что бы я ни сделал, не мне придется делать выбор, а Шепард. Я могу лишь попытаться направить ее на лучший курс. Если мне для этого придется стать демоном или спасителем, так тому и быть. Кайдан отдыхал; он не шевелился с тех пор, как мы вернулись с Терума. Мы с Чаквас извлекли пули и фрагменты кости и наложили правильный гипс. В моей первой жизни подобное ранение вывело бы солдата из строя на несколько месяцев; сейчас же это вопрос недели. Дверь в медотсек тихо открывается, впуская в тесную комнату Шепард. — Шепард. Что тебя привело? — Ну, у меня возникла пара вопросов. Не против? У меня учащается пульс, хотя я изо всех сил стараюсь сохранять хотя бы видимость спокойствия. — Вовсе нет. Какие именно? Шепард какое-то время молчит, разглядывая меня. — Изначально я не хотела поднимать эту тему, поскольку результатов мы добились, но мне напомнили, что я уже не просто командир отряда, поэтому мне пора менять подход, — она морщится. — Сначала ты безошибочно угадал, что доктор Т’сони будет на Теруме, а потом намеренно нарушил молчание, чтобы остановить нас в нужном месте. Как и для чего ты это узнал? Я несколько ожидал подобного. Особенно после того, как я слишком уж явно задержал всех там, где держали Лиару. — Не повторяй ту же ложь, что и с Терумом, — продолжает Шепард, пристально глядя мне в глаза. Я сглатываю. — Руины на Теруме не упомянуты ни в одном исследовании. Они были открыты совсем недавно. Ты не мог просто «прочесть» о них. О, черт. Я не знаю, устроят ли ее мои отговорки… и хочу ли я к ним прибегать. Я рвусь открыться ей, но вряд ли она мне поверит. — Если я оказался прав, так ли это важно? Шепард смеряет меня пронзительным взглядом, а затем вздыхает. — Вероятно, ты спас Кайдену карьеру, хотя мог с легкостью загубить ее, не вызвав подозрений. Поэтому… я хотела бы знать. Не не обязана. Ты этого заслужил, по крайней мере, пока. Я колеблюсь. Я не знаю, что делать с такой снисходительностью. То, что она мне это говорит, вызывает во мне желание соответствовать ее ожиданиям. — Прости, Шепард. Хотел бы я тебе всё рассказать. Но не могу. Иначе подвергну многих опасности, — если Жнецы придут раньше срока, нам крышка. Этого я боюсь больше всего. Шепард протяжно выдыхает. — Что ж, хорошо. Я понимаю. Бывай, Паркер, — она отворачивается. — Шепард, — окликаю я, и коммандер останавливается, оглядывается. Я не могу встретиться с ней взглядом. — Я на твоей стороне. Если не на ней, то на ничьей. Я не могу рассказать тебе всего, но знай: что бы ни случилось, я с тобой. — Спасибо, — Шепард чуть улыбается. — Хорошо постарался на Теруме, — она снимает блокировку с двери; вероятно, заперла ее, когда вошла. Я и не заметил. — Доктор, можете заходить, — в медотсек входит Чаквас, с любопытством глядя на Шепард и очевидно задаваясь вопросом, что такого важного она хотела обсудить со мной наедине. — У вас тоже есть вопросы ко мне, доктор? — с улыбкой спрашиваю я, и доктор кивает. — Да, но, скорее, чтобы скоротать время. Однако в будущем это может быть важно. Лиара еще не очнулась, от чего меня до сих пор гложет чувство вины. Пока она не очнется, мне почти нечем заняться. — Конечно, почему нет. Шепард садится на свободную койку, видимо, решив не уходить. Она же капитан, она делает, что хочет. — Вообще говоря, это я попросила доктора поднять этот вопрос, — говорит Шепард. — Ты же впервые убил на Цитадели, так? В один миг она вернула мне все воспоминания о том дне. Да, я пробил кулаком другое разумное существо, разорвав его органы и сломав кости, чувствуя теплоту, разливающуюся по руке. Да, я убил. Геты в сравнении с этим — ничто. — Да, — выдавливаю я. — И как ты с этим справляешься? — тихо спрашивает Чаквас. Что за вопрос. — А вы как думаете? Дерьмово. Я стараюсь об этом не думать. Но я… не сожалею об этом. Мне казалось, что я должен был так поступить. — Солдаты и полицейские проходят обширную подготовку для того, чтобы спокойно переносить убийства, и даже после нее не все справляются, — говорит Шепард. Она, лишённая деликатности Чаквас, врезается в самую суть дела. — Ты точно в порядке? Я качаю головой. Мне, в общем-то, плевать, как справляются другие, для меня важны только мои реакции. — Я в порядке. Меня это не беспокоит. — Ты проходил подобные тренировки в Макапе? — Да, но не завершил их. Я просто… ухожу в себя. Это сложно описать. Чаквас хмурится, задумчиво касаясь руками подбородка. — Можешь показать, как ты это делаешь? Теперь уже я хмурюсь. — Ну, конечно. Одну секунду, — я глубоко вдыхаю и закрываю глаза, на выдохе отпуская все разрозненные мысли. Я абсолютно спокоен. И один. Всё высокие процессы отодвинулись на задний план, выдвинув на передний мое основное «я». Это форма защиты. Инстинкты, отточенные тысячелетиями охоты и собирательства, оберегают более уязвимые и ненужные чувства. Во мне ничего нет, ничего не было и ничего не будет. Абсолютно ничего, что имеет значение. Я погружаюсь глубже, принимая, что «истина» и «мораль» являются лишь абстрактными концепциями, которые нужно исследовать и беспристрастно отвергать. Меня, как и всегда, пробирает холодная дрожь. Я один. Отделен. Изолирован. Неприкасаем. Мое тело расслабляется и сжимается в кучу, чтобы защититься. Наконец, я открываю глаза и лениво смотрю на двух женщин. — Коммандер Шепард. Доктор Чаквас, — голос всё ещё мой, но звучит иначе. Чаквас вздрагивает, но такая реакция ожидаема. — Что вы хотите знать? — Так ты справляешься с убийством? — напрямую спрашивает Шепард. — Да. Убийство — всего лишь действие. Мне не к чему переживать из-за столь незначительной вещи. — И ты совсем не против убить вновь? — Шепард кажется немного удивленной. Ожидаемо. Многие люди не видят оков, лежащих на них. — Разумеется. Мораль — это обязательство социальной системы, установленное большинством. Я отвергаю посыл, что убийство неэтично, и потому не возражаю. Повисает краткое, но мощное молчание. — Ты попросту всё отключаешь. Все эмоции, — наконец, говорит Шепард. — Верно. — То есть, ты до смерти напуган, — делает вывод Шепард. Ее слова пробивают поднятый мной барьер, и, несмотря на все усилия, я возвращаюсь в реальность. Всё, что я подавлял, возвращается в яростном, горячем порыве, и в этот раз я не могу сдержать глупых слез. Я напуган? В гиперлогичном состоянии эта концепция звучит нелепо. Но я не могу ее опровергнуть. Я впервые понимаю, что она права. Дерьмо, она чертовски права. Она знает меня всего неделю, но понимает лучше меня! Ничего не могу поделать. Я молча плачу перед ней и ничего не могу поделать. Каждую секунду я до усрачки боюсь. Провала. Смерти. Убийства или привыкнуть к убийствам. Одиночества. Так и не получить шанса поделиться с кем-нибудь своими секретами. Оказаться отвергнутым. Во мне больше страхов, чем я могу выдержать. И я не могу их игнорировать. Давно уже я не плакал. Я бы хотел сказать вам, что плакал я по-мужски, пускал скупые слезы и стойко молчал. Но это не так. Я рыдал. Я икал, безуспешно пытался успокоиться, но потом всхлипывал и начинал всё по-новой. К чести Шепард и Чаквас, они просто стояли и ничего не говорили. Наконец, дрожь прекратилась, и я поднял на них заплаканные глаза. — Давно не плакал? — тихо, нежно спрашивает Шепард. Дольше, чем она может знать. — Я впервые плачу за эту жизнь, — бормочу я. С тех пор, как я обрёл самосознание, я ни разу не плакал. Я уверял себя, что так проявляю силу, но это ложь. Я делал из себя мученика. — Мне лучше. — Знаю, — улыбается Шепард. Конечно же, она знает, я почти уверен, что она всеведуща. — Я плакала целую вечность после Элизиума и Торфана, — ее улыбка на мгновение тает. — После Мендуара я и не думала, что когда-нибудь перестану плакать. Долгое время никто ничего не говорит. Просто безмолвно смотрят друг на друга. Наконец, Шепард отталкивается от стены и громко хлопает ладонями. — Ладно, хватит сопли распускать. Ты убедил меня, что не шпион и не растение. Или же что ты величайший актер на свете. Только на заданиях держи себя в руках. — Думаю, с этим я справлюсь, — говорю я. — Проблемы могут возникнуть, если я останусь один после них. — Передохни, Паркер, — ласково говорит Чаквас. — Я останусь здесь. Может, проверишь, как поживает наша азари? Похоже, она вот-вот очнётся.___________________
К такому я не был готов. Лиара нужна нам; она крайне важна. А она смотрит на меня с такой ненавистью, что я удивлен, как стена позади меня ещё не плавится. — Я уже говорил, мы не собирались причинять вам боль. Никак. Вообще, — краснота из моих глаз ещё не прошла, но сомневаюсь, что Лиара ее заметит. Азари продолжает смерять меня взглядом, как и в прошлые полчаса. — Это должно объяснить боль в моей голове? — яростно шипит она. — Что вам нужно? Выкуп? Шантажировать мою мать? Я не видела ее несколько десятилетий. Лиару поместили в карцер под гаражом. Им почти не пользовались, поскольку никто не смел идти наперекор Шепард, да и потенциально агрессивную азари с хорошо развитой биотикой попросту некуда было поместить, чтобы мы с Кайденом и Рексом могли за ней присматривать. — Вы пытались убить меня. Что мне нужно было сделать — умереть, чтобы доказать серьезность наших намерений? — она молчит. — Слушайте, вы хотя бы теперь верите, что коммандер Шепард — первый Спектр от человечества? — Судя по объему статей, которые я прочла в экстранете, я готова поверить, что они не сфабрикованы. Но они не изменят того факта, что вы напали на меня, похитили с места раскопок и убили агента, присланного моей матерью для моей охраны. Хоть Спектр она, хоть нет, вы производите на меня довольно плохое впечатление. О, да. Давайте ещё раз вспомним, какой жопой обернулся Терум. Всё должно было пройти быстро и легко, но нет. — Давайте остановимся на этом. Как вы узнали, что крогана прислала матриарх Бенезия? — Он сообщил кодовую фразу, которую знали лишь мы с ней. К слову, разработанную как раз для таких случаев. Это на удивление логично. Бенезия, попавшая под влияние Сарена, пойдет на всё, чтобы увести дочь от нас. — Полагаю, разработанную те же несколько десятилетий назад? — азари, может, и живут тысячелетиями, но они очень социальные создания. Ни за что не поверю, что Бенезия и Лиара с тех пор не общались. — Ну разумеется. А синтетики, которых он привел с собой? Это были геты. Я сильно сомневаюсь, что у него были добрые намерения. Лиара снисходительно смотрит на меня. — Гетов не видели за пределами Вуали Персея уже три столетия. С чего вы решили, что это были геты? — Ну, для начала, из-за Иден Прайма. Полчища гетов явились из ниоткуда и уничтожили целую человеческую колонию. Ее снисходительность сменяется замешательством. Ох ты ж блин, она вообще не слышала об Иден Прайме? Насколько же она интровертна? — Ну, знаете, Иден Прайм, — она должна знать. Это крутили по всем новостям! — Исследователи нашли работающий протеанский маяк, потом явились геты и всех убили. Нет? Ничего? — ее лицо в мгновение ока бледнеет. — Вы сказали… работающий протеанский маяк? — шепчет она. Я улыбаюсь. Как рыбка на крючок. Я включаю на уни-инструменте запись, сделанную отрядом Шепард, и под конец Лиара падает на кровать. — О, богиня. — Эй, Шепард, — говорю я в динамик. — Думаю, доктор хочет поговорить о маяке. — Уже спускаюсь, — тут же отвечает она. — Кто вы? — ошеломленно спрашивает она. — Геты, работающие протеанские маяки, люди-Спектры, что происходит? Не думаю, что она сейчас попытается сбежать. Не потому что она тактик от бога, а потому что сначала ей захочется узнать про маяк. Я сажусь перед дверью, давая отдых ногам. — Что ж, меня зовут Паркер. Я медик и биотик, обучавшийся у бывшей коммандос азари. Вероятно, поэтому именно меня послали вас просветить. Вы на борту ККА «Нормандия» SR-1. Это фрегат Альянса, разработанный Турианской Иерархией. Экипаж корабля наполовину состоит из добровольцев, вызвавшихся помочь Шепард. Гетов возглавляет враждебно настроенный Спектр по имени Сарен Артериус, и мы собираемся его остановить. Это если вкратце. — Моя мать ранее упоминала Сарена, — бормочет она, но ход ее мыслей прерывается, когда в камеру входит Шепард. Лиара с научным интересом сосредотачивается на ней. — Доктор Т’сони, — дружелюбно здоровается Шепард. — Как вы? — Ожидаемо, коммандер, — осторожно отвечает она. — Паркер говорит, вы заинтересованы в протеанском маяке, найденном на Иден Прайме. — Вы уверены, что он работает? — сразу же спрашивает Лиара. Шепард вскидывает брови, выражения ее лица уже вполне достаточно. — Весьма. — Стало быть, поэтому геты напали на колонию. Работающий маяк, даже сильно поврежденный, стоит какого угодно риска. Где он сейчас? — К несчастью, он был разрушен. Но я смогла случайно его активировать. Ученая отшатывается, вновь глядя на нее с ошеломленным изумлением. — Активировать? Но эти маяки настроены направлять закодированную информацию напрямую в разум пользователя. Они совместимы только с физиологией протеанцев. — Я видела лишь малопонятную мешанину, но общий смысл уловила. Это было предупреждение. Протеан уничтожила раса гиперпродвинутых синтетиков, которых они называли Жнецами. — Богиня. Но я никогда… Вы уверены? — Полностью. Сарен и геты пытаются вернуть Жнецов по неизвестным причинам. Поэтому нам надо их остановить. Вы что-нибудь знаете о протеанской реликвии, называемой Каналом? Похоже, всё в точности, как в игре. — Простите, но нет, — говорит Лиара. — Я знаю, что она как-то связана с вымиранием протеан, но не знаю, что это такое и что оно делает. Или где оно. Думаете, моя мать в этом замешана? Она бы не стала уничтожать колонию. Мы с Шепард переглядываемся. Мы оба знаем, каковы риски. Бенезия не просто замешана в этом, она — правая рука злодея. — К несчастью, у нас есть доказательства ее заговора с Сареном, — отвечаю я, когда Шепард становится совсем неуютно. Она настолько Герой, что даже не в силах сообщить плохие новости. — Ясно… — сбивчиво говорит Лиара. Бедняжка. Спасена кровожадным кроганом, без предупреждения заброшена на поле битвы, избита и похищена, а теперь узнает, что ее мать — предательница, работающая с расой злобных ИИ. У нее явно выдался плохой день. Шепард вздыхает. — Доктор, мы высадим вас на Цитадели. Простите, что прервали вашу работу, — и мы разочарованы. Шепард надеялась получить наводку на Канал, но нам здесь нечего ловить. — Коммандер, стойте. Вы встретите мою маму во время своих поисков? — я тут же думаю о Новерии. Сложно не думать. — Вполне вероятно, — спокойно говорит Шепард. — Тогда я хочу остаться с вами. Вы посетите немало протеанских руин, не так ли? Да и моя биотика будет очень полезна, — она явно хватается за соломинку, но сейчас я согласен на всё, чтобы вернуться к канону. Я не знаю, что случится, если слишком далеко от него отойти. К чему тогда помнить сюжет? — Шепард, эксперт по протеанам нам точно пригодится, — добавляю я. — Велики шансы, что она сможет найти что-нибудь о Канале во время наших путешествий. Лиара неуверенно улыбается, и Шепард задумывается. — Однако позвольте кое-что вам сказать, Лиара Т’сони, — говорю я, выпрямляясь в полный рост и нависая над ней. — Я вам не доверяю. Вероятно, вы тоже нам не доверяете, и это нормально. Но я без колебаний вышвырну вас в шлюз, если вы станете угрозой для корабля или кого-либо на борту. Даже Аленко. Вам ясно? — Я… — она удивленно моргает. — Да. Ясно, — она обеспокоенно поворачивается к Шепард. — Вы можете гарантировать мою безопасность? Что ж, сойдемся на взаимном недоверии. Посмотрим, что будет на Новерии, а пока что придерживаемся Vigilo Confido. — На поле битвы — нет, — честно отвечает Шепард. — От моей команды — да. Любой, кто будет без уважительной причины угрожать вам или поднимет на вас руку, лапу или что у них там есть, будет отвечать передо мной. Вас это устроит? — В достаточной мере, коммандер, — азари смеряет меня очередным взглядом и отводит глаза. Шепард открывает дверь карцера, и Лиара выходит, разминая ноги. — Доктор Т’сони, — окликаю я. — Я не лгал, говоря, что не собирался причинять вам боль. Черт, мне даже понравилось, как вы вели себя на Теруме или в камере. Я не хочу быть вашим врагом. Я лишь понимаю, что в какой-то момент нам придется убить кого-то, кто вам нравится. Мне будет очень грустно, но я всё равно на это пойду. И я заранее извиняюсь, что так вышло. Лиара пристально смотрит на меня, как, возможно, смотрят на неоднозначный результат теста. — Вы представляете собой интересный парадокс, мистер Паркер. Я правильно понимаю, что не собираетесь меня каким-либо образом терпеть, но при этом будете исключительно вежливы ко мне? — я киваю, и Лиара вымученно улыбается. — Что ж, мы друг друга поняли. Впервые за долгое время я искренне улыбаюсь, открывая дверь камеры. — Отлично. Позвольте провести вам экскурсию.___________________
— Осталось решить, где вы будете спать, но до того, думаю, вам стоит показаться доктору Чаквас, — поскольку я занял твою кровать. — Благодарю, но боль почти прошла. Я приду в норму через пару дней. Но я весьма голодна. Раз уж она это упомянула, мне бы тоже следовало перекусить. Подходило время обеда, так что это неудивительно. В прежней жизни я мог с легкостью пропустить прием пищи, но, став биотиком, начинаешь есть, как лошадь. Серьезно, если захотите пытать биотика, просто не давайте ему еды. После быстрого знакомства Лиару провожают парой косых взглядов, но никто ничего не говорит. Полагаю, Шепард ввела их в курс дела. Напротив меня садится Тали и окатывает волной любопытства. — Паркер, можно с тобой поговорить после обеда? Это довольно важно. Она неуверенно и застенчиво отводит взгляд. Визор и костюм скрывают большую часть ее эмоций, так это не просто беспокойство. — Конечно. Эш пихает меня локтем в бок, и я недовольно гляжу в ее сторону. Она кивает на Тали и корчит гримасу. Что, она решила, что Тали собирается признаться мне в любви? Это же глупо. Мало того, что мы знакомы меньше месяца, так еще и наши структуры ДНК никак не совпадают. Я не возражаю против межрасовых романов, но не думаю, что когда-либо на такое пойду. Особенно с кварианками или турианками, какие бы у них ни были бедра. Не стоит встречаться с тем, кого можно буквально убить при обмене слюной. Я могу вообразить себя в отношениях с азари, потому что от них можно ожидать того же, что и от романа с представительницей моей расы. Физического контакта, близости, детей. Я закатываю глаза и возвращаюсь к обеду. Некоторые везде отношения увидят. Кто в здравом уме отправится на суперсекретное задание галактического масштаба, чтобы кого-нибудь подцепить? Ну серьезно. Я никогда не понимал этого в играх. К слову, Шепард и Гаррусу, похоже, ужасно уютно друг с другом… Тали ведет меня к спасательным капсулам, заверяя, что тут нет жучков. Я полагаю, что после «Цербера» ситуация изменится, но что уж есть. Тали до сих пор выкручивает руки и оглядывается. — Я не знала, к кому обратиться, и не понимаю, что делать. Кила. После сегодняшних событий я не в настроении играть в загадки. — Что такое, Тали? Она протяжно выдыхает. — Я перехватила исходящую передачу с «Нормандии». Мне хотелось настроить каналы связи, раз на борту пленница. Но передача шла от оперативника Разведки Альянса. Логично. Я бы больше удивился, если бы на таком судне не было оперативника. — И в чем проблема? — В сообщении говорилось о том, что нужно любыми способами убрать «нежелательные элементы» с «Нормандии», — спешно говорит она, словно не зная, как еще это выразить. — «Нежелательные элементы»? — Нелюдей, согласно сообщению. Я не знаю, что делать. Ты вроде бы говорил, что не сильно любишь людей, но, раз ты человек, вероятно, ты сможешь помочь. — Тали, я медик. Я не служу Альянсу. Я и не знал, что на борту есть оперативник. Но я знаю, что Шепард хочет, чтобы ты осталась, и это — самое важное. А вот сообщение — плохая новость. Особенно про снятие нелюдей с корабля. Управление военно-космической разведки Альянса — организация тайная, как и практически все разведывательные группы. Однако, в отличие от большинства военных разведок, УВКРА зарекомендовали себя невероятно эффективной силой в защите интересов человечества по всей галактике, особенно после Скиллианского блица и ответного удара по Торфану. Они не предвидели вторжения гетов на Иден Прайм, но это никому не было под силу. С другой стороны, их репутация может сравниться только с их абсолютной безжалостностью. Никто не имел дела с УВКРА напрямую, даже группировки вроде «Терра Фирма». Я подозревал, что их практически полностью подмял под себя «Цербер». Это бы объяснило, как «Церберу» удалось не только в точности воссоздать «Нормандию», но и значительно ее улучшить. Полагаю, мне просто не нравятся шпионы. УВКРА — лучшие в своем роде притворщики, безупречно играющие любую роль. В целом, проблем от них больше, чем пользы, и я с радостью держался бы от них как можно дальше. Но если они задумали превратить «Нормандию» в чисто человеческое судно… Это будет крайне плохо. Можно сколько угодно клясть отличия от канона, но я от этого устал. Дерьмо случается. Тали всё ещё смотрит на меня, сцепив пальцы, словно желая чем-то их занять. — Ладно, — наконец, говорю я. — Я тебе помогу, но не знаю, что именно ты от меня хочешь. Какой у тебя план? Она разом расслабляется, мгновенно отрезая мне все шансы съехать с этой темы. — Огромное спасибо. Я знала, что к тебе можно обратиться, поскольку ты не в Альянсе, а, значит, не шпион, а мне надо было кому-то рассказать, — она выдыхает и сосредотачивается. — Думаю, сначала нам нужно вычислить шпиона. Потом не знаю. Я не знаю, что делать. — Наверное, Шепард нам поможет, — тихо говорю я. Возможно, она и есть оперативник, но я сомневаюсь в этом. Она слишком непредубежденная. Кроме того, она же и пригласила нас всех на борт. — В том сообщении была какая-то информация об агенте? — Он писал в мужском роде, — говорит Тали. — Ага. Значит, это парень. Еще что-нибудь? — она качает головой. — То есть, это человеческий мужчина на «Нормандии». Он может быть в наземном отряде, в экипаже мостика, среди инженеров. Черт, это может быть даже Джокер. Он достаточно долго был в Альянсе. Вероятно, это кто-то с высоким рангом, если брать во внимание важность «Нормандии», да и старшему составу дается больше свободы… Хотя наверняка говорить нельзя. — Я к такому не привыкла, — тихо говорит Тали. — Во Флотилии все работали вместе. Мы не умеем вот так подозревать всех подряд. Мы не можем себе этого позволить. — Ну, люди тоже разными бывают. Мы на протяжении тысячелетий ссорились, враждовали и шпионили друг за другом. Мы гораздо больше к этому привыкли, — уже в школе мы учились искусству избегать наказаний и стучать на других. Полагаю, я в нем мастер. — Мы только сами с собой более пятисот войн провели. Совсем не так, как вы. — У нас была одна война, — шепчет Тали. — Одна. И она практически изничтожила нас. Не представляю, как человечеству удалось выжить, — я иногда тоже. — Где, думаешь, может скрываться шпион? С каких пор я стал мозгом команды? Ах, да, я же человек, а потому по природе скрытный и коварный. Черт, то, как мы обошлись с турианцами на Шаньси, еще не делает нас дьявольскими отродьями. — Предположу, что он не в наземном отряде. Как бы мне не нравится Аленко, это слишком рискованно. К тому же, шпионы стараются держаться подальше от линии фронта. Я бы поставил на то, что он находится среди постоянного экипажа. — Как, например, инженер Адамс? — нервно пищит Тали. — Возможно. Насколько хорошо было зашифровано сообщение? — Адамс — довольно технически подкованный парень; если он в УВКРА, то наверняка знает, как намертво шифровать послания. — Кошмарно. Весь механизм был применен неправильно, — признается Тали. — Мне чисто случайно удалось его расшифровать и вряд ли получится вновь. Но если так задумано специально, то это очень умно. Если бы я могла передать этот ключ шифрования во Флотилию, его могли бы принять, как мой дар паломничества. Он настолько хорош, значит? — Ну и… что будем делать? — нервно спрашивает кварианка. — Полагаю, надо со всеми поговорить. Расспросить о прошлом, что привело их на корабль. Может, мы что-то выясним, — но я бы не надеялся. Если УВКРА всерьез за это взялись, они промашки не допустят. Но это всё же лучше, чем ничего. К тому же, никогда не помешает получше познакомиться с экипажем. — Со всеми поговорить? — пищит Тали. — Но тогда он поймет, что мы его ищем! — Ладно, я со всеми поговорю. А ты сможешь поработать над шифрованием, — есть шанс, что для шпиона я — неизвестный элемент. Я мало с кем общался на «Нормандии», поэтому никто и не должен заметить странности в моем поведении. По крайней мере, я на это надеюсь.___________________
— Привет, Джокер, — я приближаюсь к пилоту со спины и осторожно кладу руку на спинку кресла, а не на его плечо. Не стоит заигрывать с синдромом Вролика. — Как поживаешь? Ко мне поворачивается Сет Грин. Ох, к этому нужно привыкнуть. — Нормально, наверное. Эм, прости, но ты кто вообще? — Я — Паркер, работаю с доктором Чаквас. Ну, знаешь, медик, присоединился на Цитадели, прикрываю наземный отряд. Решил, понимаешь ли, познакомиться с наиболее частым пациентом медотсека, — он хмурится. — А заодно с тем, кто перемещает нас из точки А в точку Б. Благодаря кому мы не умрем, входя и выходя из сверхсветовой. Джокер усмехается, на секунду отводя взгляд от панели. — Это ты прав. Что бы вы без меня делали? — Определенно не подпускали бы к штурвалу Шепард, — пилот громко смеется, качая головой. — Хорошо сказано. Боюсь представить, что станет с кораблем, если рулить будет Шепард. Так что же, ты просто заскочил познакомиться? Или спросить чего хотел? — Во-первых, спасибо за Терум. Я молиться готов на то, как быстро ты нас забрал. Во-вторых, у меня был скрытый мотив. Я и понятия не имею, как чем-либо управлять, даже шаттлом. Но, похоже, в будущем это может нам пригодиться, а ты в этом деле мастер. Можешь дать пару советов? Теперь он уже полностью поворачивается ко мне. — Такому за пару дней не научишься. Да и я не великий учитель. Там, где ты проходил обучение, уроков полетов не давали? — Увы, меня натаскивали только на полевую медицину. Джокер вздыхает и запрокидывает голову. — Никакие советы не помогут, если ты никогда не сидел в кресле пилота. В смысле, для шаттла много мозгов не нужно. Вероятно, «Кадьяком» можно научиться управлять за пару недель — если, конечно, не планировать сбегать на нем из-под обстрела. Для этого еще пара недель нужна. Но на одной теории здесь не выехать. Я морщусь. — Я так и предполагал. Но лучше всё же спросить. А почему ты захотел стать пилотом? Он вновь нахально усмехается. — Шутишь, что ли? Летать — охуенно. Почему бы этого не хотеть? — Я не о том. Синдром Вролика — серьезное заболевание. Ты мог бы стать мотивационным тренером, так почему выбрал работу, где не избежать смертей? — Ну а ты захотел стать доктором. Почему не остался на Цитадели? Потому что не хотел день за днем перекладывать пилюли? — Я хотел помогать там, где это больше нужно. Джокер хмыкает. — Не играй высокоморального. Нихера не поверю, что ты только этим руководствовался. В моем случае Альянс предложил оплатить мое лечение. А оно было дорогим. И я люблю летать. Поэтому я остался. Наступает момент созерцательной тишины. Если я не знаю, что сказать, я обычно ничего не говорю. Так безопаснее. — Итак, — нарушает молчание Джокер. — Каково это — получать пособие по инвалидности за умение двигать вещи силой мысли? Что? — Я не получаю никаких пособий. Технически, я даже не в Альянсе. К тому же, я не L2. И единственный недостаток биотики — это идиоты, которые из-за нее пытаются сжечь тебя на костре. А в остальном она прекрасна. Стоп, он думает, что хуже L2, потому что тем полагается официальная компенсация за ремонт усилителя? Как мило. — Не волнуйся, Джокер. Никто у тебя звание самого крутого парня с физическими недостатками не отнимет. — Ёлки-палки, да вы что, мистер? — невозмутимо отвечает он. — А я уж боялся. — Ты ведь ничего всерьез не воспринимаешь, верно? — О, да. А теперь проваливай. Мне надо присматривать за сверкающими кнопочками, — он улыбается. — Может, я даже нажму одну. Хм… Я ухмыляюсь, хлопаю по спинке кресла и ухожу. Дамы и господа, единственный и неповторимый Джокер Моро.___________________
— Что будем делать дальше? Вернемся на Цитадель? Нам ведь нужен новый «Мако». Думаю, Гаррус — единственный, кроме Шепард, кому понравилось это исчадие ада. Шепард отрывает взгляд от запеканки. Стоило ей получить привилегии капитана, как малосъедобную дрянь заменили чем-то более приятным. Полагаю, коку она сказала, дословно: «Еще раз такое подашь, и я тебе кишки выпущу. Я — Спектр. Мирись с этим». — Вернемся, — говорит она. — Но у нас есть еще одно дело в Тау Артемиды. После того, как меня назначили Спектром, ко мне подошел один контр-адмирал, Кахоку, и попросил об одолжении. У него пропал отряд морпехов в соседней системе, и мы собираемся их поискать. — А если понадобится огневая мощь «Мако»? — настороженно спрашивает Гаррус. — Запросим выстрел с «Нормандии». Он решит любую проблему, — с легкостью отвечает Шепард. После Терума меня это совсем не успокаивает. Другие, похоже, разделяют мои чувства. — Только на этот раз возьмите меня с собой, — улыбается Эш. — Мне нужно чаще выбираться с корабля. — Не думаю, что нам понадобится большой отряд, — размышляет Шепард. — Кайдену нужен отдых, но ты можешь пойти, если хочешь. Лиара, что насчет тебя? — О. Думаю, я останусь на борту. Мне нужно проанализировать последние данные с Терума. Это приемлемо? Я бы сказал, что Шепард улыбнулась, но она всегда улыбается. — Конечно, без проблем. Рекс, твои раны меня тоже волнуют. Лучше тебе в этот раз остаться на корабле. Господи, Шепард, поучись деликатности. Всем болезненно очевидно, что ты хочешь, чтобы кто-то присмотрел за Лиарой — крогана его раны вообще не заботят. — Как хочешь, Шепард, — ворчит Рекс. — А мы знаем, где они? — спрашиваю я. — Они посылали сигнал бедствия? Кого мы вообще должны искать? — Одно из элитных разведывательных подразделений адмирала. Похоже, они летали по кластеру в поисках гетов, а потом перестали отвечать. Даже сообщений не послали. — Коммандер, если человеческая армия хоть в чем-то похожа на турианскую, то разведотряды должны регулярно пропадать с радаров. Что сейчас-то не так? — думаю, Гаррус выражает наше общее мнение по ситуации. — Обычно я бы согласилась. Вот только они не посылали сигнала бедствия, — заметив мой озадаченный взгляд, она продолжает: — Проще говоря, они посылали только обычный сигнал. Пока он идет, всё нормально. Когда он прекращается, прилетает кавалерия. Сейчас им редко пользуются, но у некоторых разведотрядов они еще остались. Поэтому проблема не в том, что мы поймали сигнал бедствия, а в том, что несколько дней не получали обычных. Это побочный квест? Я о нем почти ничего не помню — только то, что он не связан с основным сюжетом. Получается, я в том же положении, что и остальные? А если я что-то упускаю? Полагаю, я мог бы остаться на борту, подлатать Кайдена, проследить за Лиарой. Так же будет безопасней, верно? А еще крайне тупо. Хорош помощник, который отсиживается в безопасности. Отстойно, что самого себя не обманешь. — Я иду с вами, — смиренно говорит мой предательский рот. После Терума я понял кое-что очень важное: я не люблю драться. Может быть, потому что я не очень в этом хорош, но пока я могу спасти других, мне ничего другого и не нужно. Эш хрустит костяшками и улыбается так, словно наступили каникулы. — Черт, самое время.