Бесполезно говорить: «Мы делаем все, что можем». Надо сделать то, что необходимо.
___________________
мо·ти·ва·ци·я то, что побуждает к действию, помогает достигать цели
___________________
Земля резко затвердевает, становясь ненормально материальной. Я заваливаюсь вправо, вращая руками, пытаюсь найти опору и так и не нахожу. Я падаю. До меня медленно доходит, что я вновь обрел массу. Точно. Уж забыл о ней. Слушайте, прыжок головой вперед в ретранслятор более чем сбивает с толку. Мои ноги ощущаются руками, а руки — ногами. Ничто не гнется так, как должно. И все мое тело будто попало в стог из одних иголок. Масса, точно. От массы возникает гравитация. Нет массы — нет гравитации. Вот почему мне так трудно сориентироваться, вот почему мне кажется, будто меня сжимают со всех сторон. Если так подумать, раз у меня отсутствовала масса, то как мои молекулы остались на месте? Должно быть, ретранслятор как-то удерживал их в одном состоянии. Или в разных. Как угодно. Такое чувство, словно мое тело старается убить само себя, хоть умственно я понимаю, что оно просто пришло в норму. Но осознание не мешает мне добрых двадцать секунд кататься по полу в поисках опоры. Надеюсь, и перед глазами скоро перестанет кружиться. В итоге Шепард протягивает мне руку, и я после пары неудачных попыток всё же хватаюсь за нее. Она выглядит не менее дезориентированной, но помогает мне подняться за ноги. В этот раз мне удается не упасть, и я, держась за поручень, помогаю сначала Гаррусу, а потом — Кайдену, пока Шепард поднимает Лиару и Тали. Небо над нами красное и покрыто дымом. Повсюду что-то горит, лежат трупы и груды обломков. Здесь что-то не так, хоть я и не могу определить, что конкретно. Знаете, бывает же такое чувство, когда толком не проснулся, опаздываешь в школу, на работу или еще куда-нибудь, смотришь на свет в окне и никак не можешь все факты воедино? Огонь. Пепел. Тела. Цитадель. Обломки. Геты. Канал. Все эти слова в какой-то момент кристаллизуются в очевидный факт, и я бледнею. Вот черт. Весь наш отряд приходит к тому же осознанию и в ужасе распахивает глаза. Мы на Цитадели. Причем на Президиуме. На Президиуме, где никогда ничего не горело, не проливалась кровь, не возникал хаос. Где никого не убивали. Это же самое элитное и желанное место в галактике. Как оно может быть разрушено, как в его стенах могут зиять пулевые отверстия, а его землю — покрывать обломки и тела в лужах собственной крови? Это до того нереально, что больше походит на комедию. — Что это? — ахает Лиара, разглядывая разрушения. Здания сгорели дотла, а озеро наполнено кровью всех цветов. — Монумент ретранслятора всё это время был связан с Каналом, — хрипит Гаррус, разрываясь между смехом и гневом. Вот уж действительно, спрятали у всех под носом. Если так подумать, это же уморительно. Все говорят, что величайшим достижением протеан были ретрансляторы, но это не так. Их величайшим достижением был монумент их предполагаемым величайшим достижениям. Как иронично. — Нужно найти Сарена, — приказывает Шепард. — Страж сказал, что он направился к пульту управления Цитаделью. Как нам его найти? Я оглядываюсь, пытаясь высмотреть бывшего Спектра. Он, должно быть, попал сюда так же, как и мы, на то же самое место. Затем я улыбаюсь и указываю на лиловую голограмму. — Давайте об этом спросим.___________________
— Зафиксированы существенные сбои систем на всём уровне. Всем, кроме ответственных лиц, немедленно эвакуироваться, — спокойно сообщает Авина, хотя ее тело то и дело разворачивается и искажается помехами. — Доложите обстановку, — приказывает Шепард, пока мы превращаем приближающихся гетов в решето. — Мы потеряли все основные источники энергии, — радостно отвечает ВИ, что звучит весьма крипово на фоне орущей сигнализации и выстрелов. — Система климат-контроля не отвечает. В секторах 1, 2, 4, 6, 7, 8, 9 и 10 — возгорания третьей степени. Связь потеряна. Большие потери среди гражданского населения. Шепард матерится под нос. — Что стало с Советом? — В соответствии со стандартным протоколом, члены Совета эвакуированы на «Путь предназначения». — Где Сарен? — спрашивает Шепард, нервно стуча пальцем по бедру. — Бывший Спектр Сарен Артериус приближается к Залу Совета. Выдан ордер на его арест, однако в настоящее время служба безопасности не может привести его в исполнение. По всей станции замечены многочисленные проникновения искусственных форм жизни. Предположительно — враждебных. Просьба соблюдать осторожность. — А что происходит вокруг станции? — спрашиваю я. Наша борьба с Сареном лишь часть битвы. Нужно остановить и «Властелина». — У меня нет данных о состоянии пространства вокруг Цитадели. Все внешние сенсоры были отключены. Плохо дело. Нужно действовать быстро. Шепард приходит к тому же выводу, пока Гаррус отстреливает хасков. — К лифту, — приказывает она. — Будем надеяться, что нагоним Сарена в Зале Совета. Если нет, то разберемся на месте. Вперед. Это не лучший план, но другого выхода я не вижу. В смысле, мне две жизни кряду говорили, что в случае бедствия лифтами пользоваться нельзя. Но, с учетом высоты башни Президиума, вряд ли мы успеем взобраться наверх по лестнице. Двери лифта распахиваются, как будто ничего и не происходит, что радует. Кабина начинает подниматься, позволяя нам окинуть взглядами Президиум. Большая часть кольца охвачена пожарами, которые не перекинулись на жилые сектора только из-за отсутствия кислорода. Здания рушатся прямо у меня на глазах, а вспышки взрывов озаряют всё новые и новые места. Из уни-инструмента Гарруса раздается треск, и я удивленно оборачиваюсь. Турианец хищно улыбается. — СБЦ не поменяла шифрование. Мы в эфире флота Цитадели. — Можно к нему обратиться? — с надеждой спрашивает Шепард. Гаррус печально качает головой. — Я могу только организовать прослушку. Это и так за рамками моих возможностей. Не знаю, слышат ли они меня или наш сигнал глушится. — Говорит турианский крейсер «Расколотая тьма». У нас на борту находится советница азари, которую должен был забрать «Путь предназначения». «Путь», ответьте. — Мы вас слышим, «Тьма». Подлетаем для стыковки. Где другие советники? — Без понятия, «Путь». Согласно Тевос, их разделили геты. Нам больше ничего не известно. Капитан дредноута безрадостно смиряется с новостями, а я пытаюсь высмотреть среди дыма и руин кого-нибудь из советников. Безрезультатно, конечно же. Внезапно в алых языках пожаров вспыхивают синие огни биотики. Я бы решил, что это какие-то азари решили отбиться от гетов, но они разлетаются слишком организованно, чрезмерно синхронно. Получается, не все геты-биотики погибли на Вермайре. Стоп, если геты могут пользоваться биотикой только с «Властелином» под боком, значит… Я задираю голову. В тот же момент у Гарруса загорается уни-инструмент, и из него раздается озадаченный голос капитана турианского корабля. — Мы засекли активность из ретранслятора. Кто-нибудь запрашивал подмогу? — Нет, «Тьма», — отвечает капитан «Пути предназначения». — Погодите… а это еще что? Миг — и перед ними возникает «Властелин». Я вижу его даже с Цитадели — гигантскую металлическую каракатицу, темное пятно на фоне туманности Вдовы. Рядом с ним мелькают черные точки — корабли гетов. Глубочайший страх наполняет мое сердце, и я невольно отшагиваю. Где-то задним умом я понимаю, что это намеренный ход с целью подорвать волю защитников, но всё это затеняет животный ужас, охватывающий мое тело. Двухкилометровая машина убийства в компании дюжины с небольшим кораблей гетов. А противостоят им «Путь предназначения» и около двух дюжин турианских судов. Двум дюжинам не одолеть «Властелина». Тем более вместе с гетами. — Соберитесь! — приказывает Шепард, единственная, кто не отступила. — Черта с два этот хер у меня победит, — словесная пощечина прогоняет ужас, и я скалю зубы. Пришло время для ответного удара. — Геты! — цедит капитан «Пути предназначения». — Всем кораблям — немедленно прекратить спасательные работы на Цитадели! Встать в формацию Клешни Тета. По моей команде… Огонь! В пурпурной туманности вспыхивают огни, и корабли гетов взрываются под залпами торпед и снарядов ускорителей массы. Но лишь три или четыре — из практически двадцати. Из жерла нетронутого обстрелом «Властелина» вырывается рубиново-красный луч, за секунду изничтожающий один из кораблей флота Цитадели. Луч несется дальше, по пути разрезая напополам другой корабль. — Что это за монстр? — спрашивает другой капитан, даже не скрывая ужаса в голосе. — Отставить разговоры, «Полярные огни», — рявкает азари. — Раз есть время на болтовню, открывайте огонь. Если турианец и отвечает, я его не слышу. Лифт встряхивает; он визжит со всей болью истерзанного металла. Затем он резко останавливается, разбрасывая нас к стенам. — Сарен, — ругается Тали. — Должно быть, он добрался до панели управления и заблокировал лифт. — Стало быть, он знает, что мы идем за ним, — шепчет побледневшая Лиара. — Ладно, — ворчит Шепард. — Это ничего не меняет. Надеюсь, флот Цитадели справится с «Властелином». Мы отправляемся за Сареном. — И как ты себе это представляешь? — спрашивает Кайден. — Пешком, вот как. Надевайте шлемы и проверьте магнитные зажимы. Идти придется долго. На фоне продолжаются обрывки ужасающих фраз: — Говорит «Гнев Менае». Нас подбили, пробита обшивка. Щиты истощены… — «Погибель», мы потеряли мостик… — «Последний вздох», основные орудия выведены из строя, геты наводняют… Сквозь помехи раздается новый голос, куда более громкий и четкий, чем остальные. Должно быть, он идет не по зашифрованным каналам. — Говорит командир эскадрильи Рокам Прайм. К Цитадели приближаются фрегаты гетов. Они не вступают в бой. Они не пытаются состыковаться. Похоже, они везут десант. Повторяю, к рукавам Цитадели приближаются десантные корабли гетов. Если кто-нибудь из СБЦ еще жив, вам, ребята, скоро не поздоровится. Ответов очень мало, хотя в службе безопасности числится более двухсот тысяч агентов. Им будет явно не под силу сдержать штурм. Шепард выбивает стекло лифта, и осколки вылетают в безвоздушное пространство. — Выдвигаемся. Атмосфера в лифте моментально высасывается в бесконечную пустоту. Я делаю первый шаг из застывшего лифта, и магниты в моем ботинке тут же цепляются за металлическую поверхность кабины. На мгновение, когда я стою и внутри, и снаружи, мне кажется, будто гравитация тянет меня в двух направлениях. Но затем я полностью выхожу, и горизонт становится вертикалью, а всё, что было сверху, теперь передо мной. Эндер был прав. В космическом пространстве система координат теряет смысл. Все звуки резко пропадают, сменяясь медленным шумом моего дыхания. Есть в этом что-то нереальное, некая абстракция, позволяющая идеально рассмотреть космическое сражение у Цитадели. «Властелин» расправляет щупальца, и из-за них вырывается алый луч, издалека кажущийся тонким, как игла. Он пронзает турианский крейсер, и, хоть его корпус мгновенно раздирают ослепительные взрывы, корабль мучительно медленно распадается на части. Рация Гарруса всё ещё работает, позволяя нам слышать, как во флоте нарастает паника. — «Гнев Менае» потерян, — в ужасе докладывает турианец. — СБЦ вынуждена оставить район Тайсери! Я выдвигаюсь к ним! — Вы что удумали, «Погибель»?! — орёт коммандер «Пути предназначения». Я вижу, что один из крайних судов в формации покидает строй и летит в нашу сторону. — Спасаю СБЦ! — фрегат стреляет из основного орудия — раз, другой, третий. Снаряды сталкиваются с поверхностью жилых секторов, уничтожая целый строй ни о чем не подозревающих гетов-биотиков. Всю Цитадель сотрясает от силы взрывов, и облака обломков беззвучно уплывают в космос. Это хаос. Сарен отключил не только наш лифт, а вообще все. Вторая кабина с визгом проносится по рельсам, беззвучно сталкиваясь с той, что мы покинули. Сила удара вибрирует сквозь наши стопы, разбитое стекло отскакивает от нашей брони. Шепард мрачно разворачивается, поднимая винтовку. Рядом с нами останавливается еще один лифт. Хоть он никуда и не врезался, стекло в нем разбивается, и из кабины вылезают геты, сразу же открывающие по нам огонь. Нам негде укрыться, а наши щиты долго не протянут. Кайден, Лиара и я реагируем одновременно, выпуская разом Бросок, Сингулярность и Подъем. В условиях нулевой гравитации биотика ведет себя совсем иначе. Стоит нам оторвать гетов от пола, как они гибнут. Кружась в космическом пространстве, они не могут прицелиться и выстрелить, а без силы гравитации они обречены вечно парить в невесомости. Даже несмотря на то, что эти геты владеют биотикой, как и мы, подобная судьба пугает. Разумеется, одним лифтом с сюрпризом Сарен не ограничивается. Шесть гетов выпрыгивают из четвертой покореженной кабины, и в этот раз они реагируют быстрее нас. К счастью, мы успеваем укрыться за обломками третьей, но сама её конструкция очень хрупкая; она не переживет и нескольких выстрелов. Кайден вскрикивает, когда магнитные зажимы оказываются бессильны против Подъема, и я вижу животный страх в его глазах, когда биотика отрывает его от пола. Шепард выносит одного гета быстрой сцепкой из Перегрузки и прицельного выстрела, а Тали убивает второго из дробовика. Я пытаюсь отбросить третьего, но он блокирует мой Бросок Барьером. Однако, сосредоточившись на моей биотике, он упустил из виду Гарруса, который поспешил пробить в нем несколько дыр. Кайден включает реактивные двигатели в броне, чтобы вернуться обратно к башне, заметно шокируя гетов. Потеряв трех товарищей, они объединяются для массивной Сингулярности, которая отрывает от пола всех нас. Лиара парирует собственной Сингулярностью, доверяя нам с Кайденом удержать остальных членов отряда. Геты, не ожидав такого, щелкают и визжат, пока Шепард с новообретенной высоты разносит выстрелами им головы. Маневрируя на двигателях и биотике, мы умудряемся прилипнуть обратно к полу. — Это было слишком близко, — выдыхает Шепард. Не могу не согласиться. Не думаю, что смог бы сохранить хладнокровие, беспомощно уплывая всё дальше и дальше от Цитадели. — Говорит… Советник Спаратус, — раздается сквозь треск помех из уни-инструмента Гарруса. — Охрана… уничтожена. Я ранен… смертельно, — сигнал немного стабилизируется, но теперь слова прерываются рваными вдохами. — Мы с Валерном разделились с Тевос… а потом и друг с другом. Последний приказ… покажите им, как дерутся турианцы. — Советник! — в отчаянии кричит капитан «Пути предназначения». — Пусть так, — говорит Тевос, видимо, попавшая на мостик судна азари. — Сделайте всё возможное, остановите этот корабль. Валерн выживет. Он должен выжить. Голос капитана наполняется решимостью. — Всем кораблям — сосредоточить огонь на дредноуте гетов. «Властелин» слегка наклоняется в полете; залпы попадают в его барьер, не нанося ему никакого вреда. Он разворачивается и посылает красный луч света в корабль азари, прорезая разом и его барьеры, и корпус. Капитан вновь подает голос; теперь ее голос напряжен, а на фоне слышен вой сирен. — Говорит «Путь предназначения», мы получили значительные повреждения. Мощность двигателей снизилась до 40%. Всем кораблям отступить. Закройте рукава Цитадели! Командование Цитадели, ответьте. Командование, ответьте! Директор Паллин! Ответьте! Черт. Ничего не происходит. Цитадель не двигается, а пять ее рукавов всё так же раскинуты, словно зазывая в объятья своего создателя. Гаррус чертыхается. — Я знаю Паллина. Если он не отвечает, значит, он мертв. Вот дерьмо. — Сюда, — с мрачным лицом приказывает Шепард. Мы пробегаем по лабиринту извилистых коридоров, как вдруг геты бросаются нам навстречу. Первые падают сразу же, изрешеченные снайперскими выстрелами Шепард и Гарруса. Затем из-за угла появляются три разрушителя с улучшенными сервоприводами в ногах, которые позволяют им развить нечеловеческую скорость. Лиара сбивает одного из них, но оставшиеся попросту перепрыгивают через упавшего товарища и продолжают палить, разрывая щиты Кайдена выстрелами из дробовиков. Тали не дает прикончить лейтенанта, бросая в синтетиков Диверсию, но геты разве что откидывают оружие и бегут на нас с кулаками. Тали сбивает с одного из них щиты, а Шепард стреляет из винтовки его в светящуюся голову, и до нас добирается лишь инертное тело, не способное остановиться без гравитации и силы трения. Даже после смерти геты остаются опасны. Шмат металла, прилетевший в тебя на такой скорости, переломает не только броню, но и кости под ней. Мы отскакиваем в разные стороны, и я оказываюсь отрезан от остального отряда. Третий разрушитель гетов мгновенно нацеливается на меня, а я не успеваю даже вытащить пистолет. Да, гет вообще безоружен, но с моей меткостью и его безумной скоростью у меня не остается ни единой надежды его пристрелить. Я окружаю себя зеленым Барьером, вкладывая в него максимум силы. Гет набрасывается на меня, но магнитные зажимы цепко держатся за пол, и я увеличиваю свою массу, чтобы разрушитель не смог оторвать мои ноги от стоп. Синтетика нисколько не удивляет моя устойчивость, и он продолжает нападать. Я пригибаю голову, чтобы не получить аналог кувалды в висок, но чувствую себя абсурдно заторможенным. Сражаться в условиях нулевой гравитации нужно предельно осторожно, чтобы случайно не улететь в космос. Стальной кулак задевает заднюю часть моего шлема, и на миг меня наполняет ужас от того, что моя броня вполне могла треснуть. Одна щель — и можно попрощаться с кислородом. Но, раз я не умираю, значит, обошлось. От удара всё равно звенит в ушах, и я реагирую больше по наитию, чем по плану. Я вскидываю кулак, ударяя разрушителя в грудь и отпихивая от себя. Он сразу же хватается за мое предплечье, ведь только оно не дает ему остаться на Цитадели. Я вою от боли, когда синтетик сжимает пальцы; пластины брони грозят сломиться под его давлением. Разрушитель практически ломает мне запястье, как вдруг Гаррус пробивает выстрелом ему руку, разрывая ее в локте. Сокрушающее давление тут же ослабевает, и разрушитель бесшумно улетает в пустоту, беспомощно протягивая ко мне оставшуюся конечность. Шепард с остальными как раз успели разобраться с тем гетом, которого свалила Лиара, и я останавливаюсь, чтобы помассировать запястье. Оно адски болит, но, кости по ощущениям, целы. — Проблемы? Я качаю головой, стараясь забыть о боли. — Ничего не сломано и не растянуто. Я выдержу, но это скажется на моей стрельбе. — С тем, как ты стреляешь, мы вряд ли заметим разницу, — шутит Шепард. Гаррус улыбается, а Тали украдкой хихикает. — Спасибо, Шепард, — ворчу я. Мы идем дальше, но геты больше не нападают. Вряд ли они нас не заметили — каждый наш шаг резонирует от металлической обшивки и разносится эхом на дюжины метров. Наконец, мы достигаем цели — но не мы одни. — Он здесь, — в ужасе выдыхает Тали. Как только мы выбегаем из лабиринта рассеивателей тепла, перед нами предстает «Властелин», подлетающий всё ближе с каждой секундой. — Время теперь и впрямь поджимает, — ворчит Шепард, прибавляя шаг. Гаррус отталкивает ее в сторону, и спустя всего секунду место, где она стояла, опаляет залп плазмы. Над нами пролетает десантный корабль, сбрасывая новую порцию гетов. — У нас нет на это времени! — исступленно кричит Шепард, в ярости хватая винтовку и с мстительным рыком пробивая дыру в голове разрушителя гетов. Она швыряет мне блок данных и кивает на деактивированные турели, попутно сбивая другого гета. — Это копия программы Стража. Заряди эти пушки! О, в смысле «рвани под перекрестным огнем со флешкой в зубах»? Чудно. Не лучше ли послать к ним Тали или Кайдена? Я понимаю ее логику, ведь у меня лучший Барьер в отряде, но я практически не разбираюсь в технике. Впрочем, в стрельбе я так же плох. — Хотя бы прикрой меня! — кричу я, выбегая из укрытия и бросаясь к крайней слева турели. По мне сразу же открывают огонь — я же подарок, а не цель. Черт тебя побери, Шепард. Я резко прыгаю за металлический выступ, когда беспощадный огонь истощает мои кинетические щиты и рвет в клочья биотический барьер. Это было близко. Чересчур близко. — Ты как? — кричит Шепард, сбивая очередного гета, падающего с брюха корабля. — Зашибись! — кричу я в ответ, пытаясь перевести дух. Барьер, да поднимайся ты, что ли! Было бы проще, будь у меня силы на Заряд. Или умей я становиться невидимым, как Эри на Новерии. Мечты-мечты. Я вскакиваю и снова срываюсь на бег, кидая вперед Деформацию. Боль пронзает мое запястье, но это мелочь в сравнении с тем, что будет, если я остановлюсь. Не знаю, попадаю ли я по чему-нибудь, но в этот раз мой барьер держится. Да, он практически полностью истощен, но еще цел. Я спешно ввожу программу Стража в турель и нажимаю на кнопку. Турель тут же поднимается и разворачивается, наводится на корабль гетов и стреляет по нему. Но она разработана для работы еще с дюжиной других, поэтому даже непрерывные выстрелы не могут дать той огневой мощи, которая способна сбить десантное судно. Шепард и остальной отряд агрессивно продвигаются вперед, включая вторую турель, и щиты корабля гетов начинают сбоить. С него по-прежнему сыпятся пехотинцы, защищенные шестиугольными барьерами, отчего подстрелить их становится в разы сложнее. Наконец, десантное судно взрывается, но пламя мгновенно гаснет из-за отсутствия атмосферы. Выживших гетов разрывают раскаленные обломки их корабля и сносит ударной волной. — Кто-нибудь ранен? — спрашивает Шепард, пристально рассматривая нашу броню. Думаю, это довольно глупый вопрос: если бы кого-нибудь подстрелили, резкую потерю кислорода точно бы сразу заметили. Но, наверное, спрашивает она больше по привычке. Над нами всё ещё бушует космическая битва. «Властелин» приближается к кораблям, разворачивается под невозможным углом и выпускает кроваво-красный луч во флагман флота Цитадели. — Нас подбили! — кричит капитан «Пути предназначения». — Барьеры отключены. Главная пушка сбита. Двигатели не реагируют. Помогите! Нам нужна помощь! Слишком поздно. Жнец стреляет вновь, и «Путь предназначения» гибнет. На его корпусе на мгновение вспыхивают взрывы, похожие на сверхновые — красные, кислотно-рыжие и даже синие: сломанная силовая установка больше не может сдерживать ядро, и нулевой элемент вытекает в космическое пространство. После этого корабль просто трескается и ломается на части. Без эпика. Без звука. Просто миг — и титанических размеров корабль распадается на обломки, уплывающие друг от друга. «Властелин» неумолимо движется вперед, сметая корпусом останки некогда могучего дредноута. Тысячелетняя машина смерти безмятежно вплывает в саму Цитадель и осторожно приземляется на вершину башни Цитадели. Дуги алых молний мелькают между щупальцами Назары и самой башней. Да как нам остановить эту хрень?! Жнец, похоже, решает оставить бой синтетическим миньонам. Даже не будь они в столь ужасающей западне, остатки флота Цитадели втрое уступают гетам числом. Что хуже — каждый крейсер гетов способен сравниться по силам с защитниками Цитадели. Я не прислушивался к уни-инструменту Гарруса, но волей-неволей улавливаю голоса выживших капитанов: — Подмога придет с минуты на минуту! Продолжайте сражаться! Патрульный флот, ответьте! — Должно быть, его уже давно снес «Властелин», — бормочет Кайден, когда мы вновь вбегаем в лабиринт рассеивателей тепла. — Мотивирует пиздец, — замечаю я. Мне кажется дурным тоном вот так списывать со счетов сотни жизней, прямо сейчас бьющихся с гетами до победного конца. — Возможно, — отвечает Кайден, пристально глядя вперед. — Но это правда. Война основана на получаемой информации, и если ты предпочитаешь обманываться ложными надеждами, тебе попросту крышка. Я снова смотрю на туманность, но вижу лишь редкие вспышки несмолкаемой битвы. — Возможно. Но тогда были ли у нас изначально шансы выжить? — Да — если бы Совет прислушался к нашим предупреждениям и увеличил флот. Но они лишь сидели и сами на это напрашивались. С этим поспорить не могу. Возможно, волнуй Совет не мнение народа, а его спасение, этого могло и не произойти. В смысле, если уж вы избраны руководить галактикой, то, черт возьми, не сидите, сложа руки. Правители должны принимать тяжелые решения, побуждать к действию, склонять народ к его спасению, даже если он сопротивляется. — Контакт, — бормочет Гаррус и поднимает кулак, но мгновенно замирает. Биотический Стазис. Пятеро гетов практически перелетают через ограждение, активируют магниты в ногах и прилипают к полу. Стоит им нас увидеть, как они сразу же открывают огонь, и Тали взвизгивает, когда ее щиты резко истощаются до почти нуля. Шепард вскидывает винтовку и целится в гета, повернувшегося к ней спиной. Даже не глядя, другой гет хватает его биотикой и плавно уводит от пули. Черт. Именно этого я и боялся. Геты ничего не забывают, не отдыхают и постоянно совершенствуются. На Вермайре они еще не совсем понимали, как пользоваться биотикой и как направлять ее абсурдную мощь. Сражаясь с СБЦ, сражаясь с нами, они набирались опыта. Каждая секунда их боев просматривалась со всех углов, покадрово анализировалась, пошагово критиковалась, оттачивалась, пока не были исправлены все ошибки. Без возражений, осуждений и отсрочек все программы научились работать в идеальный унисон. Геты стали мощнейшими биотиками в галактике. Более того, они могут передавать любую информацию. Что видит одна платформа, видят все остальные. Тали, спрятавшись в укрытие, чтобы перезарядить щиты, не может помочь. Кайден бросает Перегрузкой в одного из гетов, но другой синтетик спокойно переносит его на безопасное расстояние. Они движутся, подобно вихрю, перемещая друг друга, отчего теряется всяческая надежда попасть по кому-либо из них. — Не упускайте их из виду, — цедит Шепард, меняя винтовку на пистолет. Тут из рассеивателя тепла вырывается струя пламени, сжигая ее щиты. Видимо, пожары на Президиуме перекинулись и на башню, ослабляя всю ее структуру. Этого нам еще не хватало. Шепард перекатывается в сторону — благо, ей хватает ума не подниматься на ноги. — Словно по мухам стреляешь, — соглашаюсь я, не высовываясь из укрытия и пытаясь выцепить хоть одного гета. Их движения совершенно непредсказуемы; стоит нам сбить у кого-нибудь щиты, как они просто отступают, а затем вновь нападают в полную силу. Над нашим укрытием пролетает Деформация, и мой Барьер трясется, поглощая разрывающее поле. Кайден матерится, отбегая от бушующей биотики, но Лиара хватает его за плечи и утаскивает обратно, пока геты не расстреляли его из пистолетов. — Лиара! — кричит Шепард, и азари вскидывает голову. — Можешь что-нибудь сделать? — Только если они решат все вместе создать Сингулярность, — отвечает она. — Тогда я смогу поймать кого-нибудь в Стазис. — Как и я, — добавляю я. — Но они слишком быстро оттаскивают друг друга. Если кого и захватывать в Стазис, то тех, кто этим занимается. У Шепард возникает знакомый блеск в глазах, и Кайден, будто прочитав ее мысли, подхватывает отошедшего от Стазиса Гарруса и утаскивает в укрытие. Шепард и Гаррус прицеливаются в гета, подошедшего ближе всех, и ослабляют выстрелами его барьер. — Сейчас! — кричит Шепард, и мы с Лиарой охватываем Стазисами двух гетов, держащихся позади. Ближайшего гета всё равно спасают два оставшихся, но миг задержки дает Тали бросить в одного из них Перегрузкой. Кайден отстреливает второму ноги, лишая крепкой сцепки с полом. Шепард приканчивает его прицельным выстрелом в голову. Теперь, лишившись одного бойца, щитов на другом и подвижности у двух оставшихся, геты теряются. Двое удирают сразу, а те, кого мы с Лиарой поймали в Стазисы, сбегают, как только истощается биотика. Несмотря на всю эйфорию победы, у меня в животе поселяется чувство страха. Мы выиграли этот бой, но теперь любая победа над гетами — это, по сути, одноразовый план. В следующий раз они будут к такому готовы. Они будут совершенствоваться, пока не победят. Такими их создали. — Мы почти пришли, — говорит Шепард, и всё напряжение битвы отражается на её лице. Она устала. Как и все мы. С самого Илоса мы только и делаем, что сражаемся. Но, глядя на огонь, кровь в небе и Жнеца, готового истребить всю жизнь, какую мы её знаем, я думаю лишь об одном: Пора с этим кончать.