Вторая тень Водопада

Дорога в деревню Дождя заняла гораздо меньше планируемого времени. Как бы ни хотелось Сакуре остаться в Таки подольше, она понимала, что долг её зовёт. И чем быстрее она сможет покончить с этой мутной историей, тем быстрее сможет разобраться и с другими вещами. Как, например, с Какаши, который в данный момент шёл по левую руку от неё, не подавая вида о том, что случилось пару дней назад у неё дома. Тогда она ещё долго мучилась от бессонницы, пытаясь понять своё и его поведение. Ясно было одно — они оба были неравнодушны друг к другу. Подумать только, она и Какаши. Это была до дрожи в коленках ядрёная смесь. Человек, который предан своей родине, и девушка, которая её покинула, не найдя там себя. Но что это было за чувство? Насколько оно было настоящим, а не созданным из-за когда-то нелепо начатой игры? Из головы не выходил тот разговор о чёртовых кроликах. Имели ли эти зарождающиеся и ещё не окрепшие чувства будущее, и стоило ли о них вообще думать в такое время? Очередная неопределенность снова начала причинять физическую боль. Конечно же, она вернулась. Боль никогда не уходит навсегда, да и причины ей стали понятны. Точнее, наконец, стали понятны слова Такумы перед её уходом на эту миссию. Удивительно, но достаточно ей было задуматься обо всех этих годах и о закономерности, при которой боль становилась острее, как всё сразу прояснилось. Годами Такума тренировал её тело в весьма специфической манере. Да и в ученицы он её взял именно потому, что только ей подходили его тренировки, основой которой была боль. В то время она в ней отчаянно нуждалась, словно наказывая себя за свою слабость. Оомори же, будучи ещё юным ниндзя, понял одну истину, которая остаётся сокрытой от большинства: чакра — это своего рода мышца, которую так же можно тренировать. Как тренируют тело, подвергая его регулярным нагрузкам, так же и чакру при правильных методах можно увеличивать в объёме. Через обычные техники выдающегося результата не добиться, но если ты высококлассный ирьёнин или твой уровень контроля чакры может заставить завидовать самого Рикудо, то у тебя есть шанс. А если ты вдобавок жаждешь боли, то все ингредиенты позволяют получить жгучую смесь. Суть была проста: Такума тренирует выносливость Сакуры, ломая её в буквальном смысле. Сакура, ловя мгновение, когда душа готова отправиться к звёздам, начинает процесс восстановления. И так по кругу, каждый день на протяжении всех этих лет. Сначала она восстанавливалась неделями, потом днями, а когда уровень контроля достиг необходимого, то и вовсе управлялась за пару часов. Это был колоссальный прорыв. Из-за регулярной пассивной выработки чакры для самоизлечения каналы стали натренированными для выработки чакры больших объемов. В какой-то момент её стало так много, что она не смогла взять их под контроль. Тогда она решила вместе с Такумой попробовать так называемый выброс — резкое опустошение чакры, что привело её к двухнедельной коме. Поэтому запечатывание избытков чакры в печати стало оптимальным решением. Именно в тот момент, когда её тело научилось вырабатывать чакру без остановки, он и научил её технике божественного резерва. Техника, которую она оттачивала столько лет, которая должна была стать её самым сильным оружием, начинала работать против неё. Всё было до банального очевидно, и она удивлялась как раньше не обратила на эту цикличность внимания. Хотя, скорее всего, раньше не было повода для того, чтобы испытывать такие сильные чувства. Ситуацию это не упрощало, но хотя бы, зная причину, можно подумать, как работать с последствиями. Однако если учесть, что регулярная причина физической боли маячила возле неё и порождала больше вопросов, чем ответов, можно сказать, что ситуация была крайне досадной. — О чём задумалась? — та самая причина, обратив внимание на задумчивое выражение лица Харуно, сделав слегка заметный шаг в её сторону, обратилась к ней. — Да вот, думаю, как мои в Конохе, — она не соврала, хоть в данный момент думала и не об этом. Сакура действительно с самого ухода переживала за свою компанию, которую оставила в деревне. Впервые за долгое время она ушла куда-то без них, и, надо признать, это помогло ей понять, что они ей очень дороги. Это же чувство осложнялось тенью подозрения, которая настойчиво падала на Хару. — Уверен, им есть чем себя занять, — успокаивающе ответил Какаши и перехватив её отстранённый взгляд, тут же добавил: — Но ты не переживаешь за них, ты скучаешь. — Разве это плохо? — Сакура ушла от ответа с едва заметной улыбкой. Весь последующий путь компания посвятила разговору о впечатлениях о Такигакурэ. Конечно же, всех впечатлил Водопад, да и прогрессивность деревни тоже. Ведь на второй день Сакура устроила всем экскурсию по самым любимым своим местам. Отношения с Наруто полностью оттаяли, и почему-то Харуно была уверена, что без Саске здесь не обошлось. В какой-то момент экскурсии куноичи поняла, что выдерживать дистанцию было не такой уж и плохой идеей, ведь гиперэнергичный Узумаки просто поглощал своими вопросами и просьбами сходить то туда, то сюда. Даже заставил её показать им центральный рынок и оказать ему помощь в покупке подарка для Хиаши, чтобы тот, наконец, сменил гнев на милость. Судя по тому, с каким вовлечением Наруто подбирал потенциальному тестю презент, отношения были даже хуже, чем описывала Хината. В итоге они сошлись на красивой мужской броши из белого камня, отдалённо напоминавшей бьякуган. Наруто настолько дорожил подарком, что даже сейчас, идя рядом с ней, он придерживал место, где хранилась шкатулочка. — Нам надо согласовать нашу тактику, когда мы прибудем в Дождь, — зазвучал голос Саске в момент, когда в разговоре повисла пауза, вернув всех в реальность. — Вам придётся справляться самим, — поддержала обсуждение Сакура. — Если поставщик как-то связан с Таки, то мой визит вызовет подозрение, а ваш — нет. Как бы ей ни хотелось посмотреть этому человеку в глаза и вытрясти из него всю душу, она понимала, что это может быть рискованной и опасной затеей. Ей гораздо лучше было оставаться в тени и быть поддержкой для основной группы, нежели стоять на передовой. Остальная команда с ней согласилась. — Мы с Саске пойдём к поставщику, — утвердительно произнёс Хатаке и, видя нарастающее возмущение Наруто, поспешил его успокоить: — Ты останешься с Сакурой и прикроешь её в случае непредвиденной ситуации. — А на нас разве кто-то охотится? — удивлённо спросил парень. — Нет, — ответил Какаши, поглядывая в сторону девушки. Он пообещал ей молчать и не выдавать её подозрений. Но если она хоть на малую долю была права и если Хару на такую же малую долю так потенциален и умён для этого плана, оставлять её одну было опасно. — Но мы не знаем, кто наш враг, и не владеем его планами. Глупо оставлять самого ценного медика без наблюдения. — Мне казалось, что Сакура-чан способна сама о себе позаботиться. Правда же, — поддерживающе похлопывая подругу по плечу, радостно отозвался блондин. — Это не означает, что мы должны оставить её одну, — согласно кивнул Саске, не оставляя Наруто манёвра для несогласия. Узумаки, конечно, очевидно для всех был против. И не из-за того, что ему придётся сидеть с Сакурой, а из-за того, что его оставляют про запас. Много раз его друзья говорили, что шпионаж — это абсолютно отсутствующий у него навык. По его части больше грубая сила или психологическая терапия плохишей. Но несмотря на вполне очевидные вещи, Наруто всё равно не устраивало данное положение дел. Деревня Дождя несмотря на то, что после войны здесь воцарился порядок, всё равно сильно угнетала. На самом подходе к главным воротам, которые были возведены из какой-то абстрактной металлоконструкции, куноичи почувствовала дрожь глубоко внутри. Нарастающее беспокойство, которое, несмотря на попытки самоконтроля, не пропадало. Единственное, что отвлекало от угнетающих мыслей, это назойливый дождь, который служил своего рода сигнализацией. Ниспадающие капли колко соприкасались с лицом, которое и так еле виднелось за массивным капюшоном. Эти капли сильно отличались от тех, что долетали с водопада. В Таки они были нежными, а здесь холодными и чужими. Поплотнее прижав капюшон к лицу, Харуно окинула своих друзей взглядом. Отыскав гостиницу, они разошлись каждый по своим номерам, условившись, что через десять минут после заселения Какаши и Саске отправятся к поставщику. Оказавшись в номере, девушка сбросила с себя накидку и, усевшись на край кровати, начала просушивать волосы, воспользовавшись полотенцем. Но перед этим раскинула сеть чакры, чтобы отслеживать перемещение друзей. Это была непростая задача — раскинуть сеть так широко и отслеживать только два объекта, игнорируя остальные, — но Сакура решила, что если она постарается обуздать эмоции, то сможет сфокусироваться и не налажать. Когда по её подсчётам как раз прошло десять минут, она почувствовала, как из соседних комнат практически синхронно вышло два объекта. Она не сомневалась — это была её команда. В глубине души она рассчитывала, что Хатаке зайдёт к ней перед уходом, хотя повода для этого и не было. Она успела их проинструктировать ещё до того, как они пересекли границу с деревней. Но всё же, затаив дыхание, она надеялась почувствовать, что одна из двух фигур будет приближаться к её двери. Шаг — и она замерла. Второй шаг — и она огорчённо выдохнула. «На что я рассчитываю…» Мужчины лишь удалялись от её комнаты, а она, с горечью потирая волосы полотенцем, смотрела в окно, встречая сумерки и пытаясь понять, почему даже когда она не видит его своими глазами, она представляет удаляющуюся от неё спину. Сердце больно кольнуло, когда в голове сформировался этот образ. Она и раньше видела его так, ведь он всегда защищал её. И эта спина была олицетворением спокойствия и безопасности. А сейчас внушала тоску и грусть. Их отношения напоминали парные танцы в темноте, где партнёры никак не могут почувствовать ритм друг друга. И ей этот танец удавался гораздо хуже. Или ему, как знать. — Сакура-чан, помоги, — не стуча в дверь, прокричал её белокурый друг. Резко вставая с кровати, девушка быстро открыла дверь и увидела, что руки Наруто были заняты едой, которую он, судя во всему, прикупил в таверне на первом этаже гостиничного комплекса. Перехватывая у него одну тарелку с супом, она помогла ему пройти в комнату. Разместившись за столиком, что находился в небольшом закутке, отдалённо напоминающем вторую комнату, Харуно не теряя времени заварила находившийся в номере чай. — Я решил, что ты проголодалась, — смешливо потирая затылок, сказал он, поглядывая на подругу. — Мы же успели поужинать незадолго до пересечения границы, — сложив руки на груди, Сакура ответила нравоучительным тоном. — Что-то я подзабыл, — улыбнулся парень, протягивая ей палочки. Смысла отказываться от еды было мало. Неизвестно, как закончится разведка и как скоро придётся возвращаться в Коноху. Поэтому, хоть Сакуре и не особо хотелось есть, отказываться она не стала. К моменту, как она только начала перемешивать ингредиенты супа, её товарищ уже пустился во все гастрономические тяжкие. «Война войной, а обед по расписанию» — как нельзя лучше характеризовало Узумаки. Она и забыла, с каким удовольствием он поглощает еду даже в самые опасные для жизни периоды. Наблюдая за тем, какое маленькое, но всё же счастье приносит ему этот незначительный процесс, она незаметно для себя улыбнулась. Поймав на себе её лёгкий взгляд, Наруто, не прерываясь, проглотил кусок курицы. — Чего ты так смотришь? — Понимаю, что соскучилась по тебе, — честно ответила она. — Тогда возвращайся, — с несвойственной ему серьёзностью в голосе сказал он, откладывая палочки, что говорило о том, что разговор намечался нешуточный. — Всё не так просто, Наруто-кун. — Нет ничего проще, чем делать то, что хочешь. — Я знаю человека, который не согласился бы с этой философией, — грустно улыбнулась она, локтем упираясь в небольшой столик. Если разговор продолжать в заданном им контексте, то он, очевидно, обернётся для Сакуры головной болью. Насильно призывать это ощущение ей не хотелось. Она действительно не говорила с ним о своём уходе. Разговоры подобного характера по чуть-чуть или основательно, были с разными людьми, но с тем, кто отличался особой проницательностью в редкие проблески хаоса, поговорить не довелось. Но она видела, как он на неё смотрит. Он по-прежнему ворочал палочки в руках и не осмеливался поднять на неё взгляд, словно ему было неловко заводить этот разговор. Сакура знала — надолго его не хватит, всё же Наруто не отличался выдержкой, да и к тому же в подобных вопросах. Но не поговорить с ним она не могла. Хоть он и был в детстве маленьким надоедливым мальчуганом, в те времена они были очень похожи. Он надоедал ей своими чувствами, упрямо пытаясь завладеть вниманием. Так же, как она когда-то делала по отношению к Саске. Каждый из них прошёл собственный путь изменений, и несмотря на оттенки прошлого он всё же повзрослел. Это странно, но только сейчас она заметила, что они были куда более похожи, чем она думала раньше. — Я не пытаюсь отойти от темы, Наруто. Я уже приняла ряд непростых решений когда-то и сейчас пытаюсь понять, куда они меня в итоге приведут. Поэтому принимать новые я не тороплюсь. — Ты счастлива, Сакура? — внимательно посмотрев на неё, спросил он. То ли от волнения, то ли от предвкушения он замер, глядя на неё и ожидая ответа. — Какаши говорит, что я счастлива, я же до недавнего времени о счастье даже не задумывалась, — честно ответила она. — Какаши-сенсей у нас наблюдательный, — слегка улыбнувшись, сказал он, на что девушка только недовольно хмыкнула и была рада, что её собеседник не понимал причины. — А ты счастлив, Наруто? — вопрос застал парня врасплох. Он был явно не готов к тому, чтобы отвечать, а возможно, даже и задумываться. Но пристальный взгляд Сакуры не давал ему ни малейшей возможности соскочить. Поразмыслив пару минут, создавая странную атмосферу тишины, он наконец ответил: — Да, — сопроводив свой ответ широкой улыбкой, он наклонился поближе к подруге. — У меня есть всё, что я хотел. Мир, работа, перспективы. — Девушка… Ты забыл добавить, что у тебя есть девушка, — отметив явно недостающий элемент, добавила она, вогнав Узумаки в краску. — Не отпирайся, Наруто, я же не слепая. Но первоначальное смущение быстро сменилось какой-то непонятной грустью. Это было странно. Она знала, что Хината неравнодушна к нему, и также знала, что и этот остолоп принял чувства девушки. При таком раскладе всё должно быть хорошо, и уж точно не должно быть подобной реакции на разговор об их отношениях. Сакура придвинулась ближе к другу и спросила о причинах такой реакции. Узумаки ответил не сразу. Сначала он несколько раз глубоко вздохнул, словно собираясь с мыслями, потом пару секунд посмотрел на тарелку недоеденного остывшего супа. И только спустя некоторое время он поднял голову и ответил. — Я не понимаю. У нас с Хинатой всё хорошо, но Хиаши-сан сразу меня не принял, — с горечью в голосе сказал Наруто. — Не знаю, что я сделал не так, но он относится ко мне с пренебрежением. Я очень стараюсь ему понравиться, не делаю ошибок в работе, даже терплю его надменный тон, но я всё равно что-то делаю не так. — Я, конечно, не лучший советчик по части отношений, но у Хьюга всегда были предубеждения насчёт других кланов, — пытаясь хоть как-то приободрить друга, Сакура понимала, что слов поддержки было мало, а причина так же, как и ему была неизвестной. И всё же она старалась сказать то, что действительно сможет ему помочь, осторожно подбирая слова. — С такими непросто, но я не помню ни одной задачи, с которой ты бы не справился. Твоему упорству можно позавидовать. Дай ему и себе время и главное — не сдавайся. Вы с Хинатой заслужили право быть вместе, и он это поймёт. Иногда слова могут помочь больше, чем реальные действия людей. И сейчас, глядя на приподнятый дух Узумаки, Сакура ещё раз убедилась в этом. Придвинувшись вплотную к нему, она заключила друга в объятья. Он был очень тёплым. Так невероятно, Какаши был горячим и обжигающим, а Наруто теплым и по-детски светлым. Ей очень не хватало этого тепла. Свет каждого человека уникален и аналогов ему нет. Прижимая друга ближе, она вспомнила, как многое их связывало и как важно было остаться наедине, чтобы иметь возможность напомнить себе — в Конохе у неё есть семья. — Значит, у вас с Какаши-сенсеем тоже всё получится, если хотя бы один не сдастся, — зарывшись носом в её волосы, произнёс он, что заставило Харуно моментально отстраниться от него и ошарашенным взглядом посмотреть на друга. — Я, может, и дурачок, но я же не слепой, — отвечая на застывший в её глазах вопрос, прокомментировал Наруто. — Господи, неужели всё так очевидно? — раздосадованно сказала Сакура, делая громкий выдох. — Ну, я сначала не поверил, пока вас на той поляне не увидел, — он развел руками в стороны. — Выглядело это скверно, он же нам как отец был, но куда мне лезть в чужие отношения. — Ты невероятно повзрослел, Наруто. Широко улыбнувшись, Сакура по привычке потрепала белокурую голову и, заискрившись смехом, вернулась на своё место. Суп они всё-таки доели, вспоминая прошлое. Темы Какаши Сакура старательно избегала и была очень благодарна другу за то, что тот, замечая неловкость, и не стремился этот разговор развить. Когда суп был доеден, а чай полностью допит, друзья решили отдохнуть, пока не вернулись оставшиеся члены группы. Наруто ушёл в свою комнату, прихватив с собой грязную посуду. Сакура же приняла душ, чтобы, наконец, смыть с себя дорожную пыль. Укутавшись в полотенце, она рухнула на кровать. Закрыв глаза, она сконцентрировалась на сети чакры, а именно на двух огоньках, расположенных на ней. На текущий момент те не двигались. Не двигались они и через пять, и через десять минут. Девушку охватила тревога. А что, если у поставщика был при себе этот яд. В памяти отчётливо всплыл образ мальчика, его бездыханное тело и смерть в его глазах. Вдруг он применит этот яд к Саске? Или к Какаши. Вдруг мёртвое лицо этого мальчика изменилось, и теперь на неё смотрел такой же мёртвый Какаши. Сакура не могла контролировать этот образ, но когда она вообразила себе подобное, сердце пропустило удар. Тогда она не смогла помочь ребенку и, если что-то произойдёт с ними, она снова не справится. Тревога рассеялась, когда точки начали двигаться. Выдохнув с облегчением, девушка сняла с себя полотенце, накинула мягкий льняной халат вишнёвого цвета, вернулась на кровать и ждала. Ждала, отслеживая их перемещение, напрягаясь, когда они отдалялись от маршрута, и выдыхая, когда они приближались к гостинице. На дворе уже была глубокая ночь, когда она почувствовала, что они зашли в здание. Их миссия была разведывательной и не должна была быть опасной. Им нужно было выяснить, есть ли эти пилюли у поставщика, и только в случае их обнаружения привлечь Сакуру для опознания Воды Героя. Но для обычной разведки они сильно задержались. Она затаила дыхание, когда почувствовала шаги за дверью. Одна пара ног удалились в другую комнату, и, судя по чакре, это был Саске, а Какаши замер перед дверью девушки. Она чувствовала, что он стоял там, но не стучал. Просто стоял, словно не решаясь войти. Двигала ли им нерешительность или что-то другое, ей было непонятно. Она просто лежала с закрытыми глазами, ожидая его дальнейших действий. Хатаке потребовалось много времени, чтобы собраться, ведь только спустя минут десять он постучал. Харуно нерешительно встала с кровати и отворила дверь. Если бы она плохо его знала, то не отличила бы его обычное состояние от напряжённого. Но так как она знала его, возможно, ближе, чем кто-либо, она видела — он нервничает. Пригласив его пройти, она закрыла за ним дверь и в полумраке комнаты, освещаемой небольшим светильником на том самом столе в закутке, села на кровать, предложив ему разместиться на маленькой кушетке напротив. — Что удалось выяснить? Когда мне включаться? — не тратя время на расшаркивания, спросила она прямо. — Этого не потребуется, — когда он заговорил, она поняла, что положение дел сильно отличается от того, на что она рассчитывала. Его голос звучал ниже, чем обычно и сильно тише. — Этот торговец действительно имеет контракт с представителем Конохи, но не на поставку пилюль, а на поставку разнообразного сбора трав в исследовательских целях. Он сложил руки на груди. Кресло-кушетка было очень низким, а кровать, на которой сидела Сакура — высокой. Он смотрел на неё снизу вверх, и оттого его взгляд казался ещё тяжелее. — Ничего не понимаю, почему ты решил, что цели исследовательские? — она была очень сконцентрирована. Последний раз такой серьёзной она была, когда произошло нападение на Таки. Она так сильно свела брови, что они уже начинали побаливать от напряжения. — Хиаши приходил вместе с партнёром, которого представил как жителя страны Водопада, — он замер, выжидая её реакцию, а она тем временем закипала. — Ташибара не видел его лица, только то, во что он был одет, — выждав паузу под её тяжёлым, буквально убийственным взглядом он добавил: — У него была фиолетовая накидка. — Это абсурд, — выгнув одну бровь, Харуно стала выплёскивать всю накопившуюся злость, она кожей чувствовала, как эмоции за плотиной превращаются в бурю. — Хиаши? Я не поверю, что он так открыто пришёл с кем-то из наших, не предубедив риски. Это ложь. — Он не врал, Сакура. Мы задержались потому, что проверили все его архивы. Есть все записи и даты поставок, переводы денег и прочее. Всё чисто. Она скривилась в лице, словно ей дали попробовать что-то кислое. Если у слёз вкус горечи, то у предательства, наверное, такой, кислый. Как продукт с истёкшим сроком годности, так и человек с исчерпавшим себя запасом доверия. Это был мерзкий вкус. Как и поступок со стороны Хару. Знал ли об этом Такума? Знал ли Рейджи? На что они рассчитывали, так запросто заявившись к торговцу? Для этого должна иметься невероятная уверенность в своём плане. Мацубара был отличным тактиком, но даже он не стал бы так глупо поступать. — В этом всём что-то не сходится, — замотав головой, она посмотрела куда-то в сторону. — Слишком очевидно и слишком глупо для таких умных людей. Слишком неправдоподобно. — Нам нужно вернуться в Коноху и разобраться в ситуации, — подвёл итог Какаши. — И чем скорее мы это сделаем, тем лучше. — Наруто в курсе? — вспоминая недавний разговор с другом, Сакура быстро переключилась с внутренней злости на беспокойство о блондине. — Мы с Саске единогласно решили до момента, пока не выдвинемся обратно, ему ничего не говорить. Решение было верное, буквально недавно этот жизнерадостный паренёк пытался понять, как понравиться своему будущему тестю, а если сейчас он узнает, что этот самый тесть замешан в очень неоднозначном деле — жди беды. Неугомонный нрав Узумаки не позволит оценить всё здраво и принять правильные решения. Ощущения от всего происходящего были мерзкие. Будто белая душа начала покрываться пятнами скверны. Медленно, но безостановочно завладевая территорией света. Она чувствовала, как где-то глубоко внутри земля уходит из-под ног чувства уверенности, и оно падает в бездну. Рискуя никогда не вернуться. Былая решимость начала таять на глазах, уступая место злости. Засмотревшись в пол, Харуно потеряла счёт времени. Может быть, прошло пару минут, а может, и часов. Сложно было сказать. Но в реальность её вернул неожиданный вопрос. — Этот парень, он важен для тебя? — оставаясь в том же положении на кушетке, он даже не двигался. — Он мой друг, Какаши, — отвечая на этот вопрос, куноичи оторвала взгляд от пола и устремила его куда-то в пустоту. Голос был наполнен горечью и разочарованием, ведь, как оказалось, надежды на мирное разрешение вопроса не существует. — Это всё равно, что думать, что Наруто предал Коноху. Я знаю, всё указывает на него, но я не могу в это поверить. — Ещё рано судить о чём-то. Любую информацию нужно проверять с двух сторон. Возможно, ты и права, и всё гораздо сложнее, чем кажется. Он, наконец, поднялся со своего места, когда увидел, что девушку от переживаний охватил озноб. Она и сама не замечала, как начало трястись её тело. Но он видел. Какаши не мог понять, почему, однако он всегда безошибочно определял, когда маленькой Сакуре нужна была поддержка. И несмотря на то, что сейчас перед ним стояла другая Харуно, он с ноткой радости, которую никому и никогда не покажет, признал — что-то от той Сакуры всё же осталось. Мужчина подошёл к ней вплотную и заглянул в её зелёные глаза, которые в лунном свете переливались оттенками летней зелени. Она смотрела на него не отрываясь. Так они простояли молча, просто глядя друг другу в глаза, наверное, целую вечность, позволяя говорить душам, а не разуму. — Всё будет хорошо. Я обещаю, мы во всём разберемся. Дорогой тебе человек никогда не сделает тебе больно, ведь ты не подпускаешь близко плохих. Она всё так же смотрела на него. На серый глаз, находящийся в тени, который приобретал почти чёрный оттенок. На светящийся шаринган, будто рубин, обнаруженный в самых глубоких недрах земли. Она вдруг почувствовала себя так, как ощущала себя в его объятиях — спокойно. Неизвестно, какой запрещённый приём он использовал по отношению к ней, но он всегда умел её упокоить. Как и сейчас. Всего пара нужных слов, и былые тревоги заглушили свой несносный ропот. — Что ты делаешь? — вопрос был больше риторическим, она и не ожидала ответа. — Ты всегда умел меня успокоить. Ни у кого больше так не получается. — Тебе больно? — проигнорировав её утверждение, он потянулся рукой к её всё ещё мокрым волосам и коснулся лежащей на лице пряди. Такой простой, но очень интимный жест вызвал волну мурашек. — Конечно, больно. Когда подозрения падают на твоего друга, по-другому и быть не может, — голос немного дрогнул. — Разве просто друг? — перебирая пальцами прядь волос, он слегка коснулся её щеки, от чего та моментально загорелась. Не понимая, к чему он клонит, она недоумевающе посмотрела на него. — Тот поцелуй между вами, что он значил? Теперь Харуно поняла, что полыхающая щека разгорелась ещё сильнее и на этот раз от вопроса, который вогнал её в краску. Она сама хотела с ним об этом поговорить, но совершенно не была готова отвечать ему, тем более сейчас. Громко сглотнув, она постаралась унять в голосе дрожь и придумать, как объяснить всё, не погружаясь в рассуждения. Кем для неё был Хару? Он был человеком, который помог ей адаптироваться в деревне. Помог привыкнуть к новой жизни, помог построить эту новую жизнь и всегда был рядом, когда ей это было нужно. Иногда он раньше неё понимал, что ей нужно выговориться, пуститься в ностальгию или просто повеселиться. Иногда ей казалось, что он её зеркало, отображающее самую суть. Она очень любила этого зеленоглазого парня. Но если ставить на одну линию его и Какаши, эта любовь была разной. И Хару, и Сакура это знали. Поэтому поцеловать её, чтобы выразить другую любовь, он не мог. Если Мацубара и решился на что-то подобное, это означало, что мотив был только один. Как всегда один. Помочь Сакуре. — Он не значил ничего, о чём ты мог бы подумать, — поспешила высказать своё умозаключение девушка, а после волнение всё же взяло своё и единственное, на что она была способна, это перевести всё в шутку. Так же, как делал и Хатаке. — А ты что, ревнуешь? — ответа не последовало. Он лишь чуть сильнее сжал прядь волос и открыто продолжил смотреть на неё. Будто пытался понять, не хитрила ли она с ответом. — Видимо, да, — наконец прозвучал его голос, буквально разрывая повисшую тишину. А после, чуть более громко и более уверенно добавил: — Да, я ревную, Сакура. Она замерла в изумлении. Было сложно принять тот факт, что его голос не дрожал, был спокойным и даже расслабленным, когда он говорил это. Он говорил правду. Неужели он действительно ревновал её к Хару? Такое вообразить-то было сложно, но услышать оказалось совершенно безумно. Так же безумно, как и ощущать, как ускоренно начинает биться от его слов сердце, а тело распаляться, как в момент их поцелуя. Эти слова были намного интимнее, чем каждый из моментов, когда они соприкасались губами. Сакура осторожно потянулась пальцами к краю его маски и, подцепив её кончиками, медленно, словно готовясь впервые увидеть его лицо, спускала её вниз. В этот момент Какаши обвил её талию своими руками и бережно прижал к себе. Так осторожно, словно она могла своими действиями причинить ему боль, поэтому он ухватился за неё, чтобы передать свои тревоги. Когда его лицо снова было открыто ей, она прикоснулась своими губами к его. Сакура почувствовала, как Хатаке от удивления приоткрыл рот и горячо выдохнул воздух. Этого хватило, чтобы маленькая искра, отделяющая их, разгорелась в большое пламя. Только что медленные и опасливые движения стали такими же жаркими, как несколько дней назад в Таки под звёздным небом. Рвано прерывая поцелуй, они быстро вдыхали воздух, поскольку, попадая в их горячие тела, тот быстро испарялся. Сакура с силой прижимала его голову к себе, боясь, что он опять убежит, как тогда, во время их последнего поцелуя. Она точно знала, что сейчас не позволит ему этого сделать. Она была слишком возбуждена и понимала, что должна пойти до конца. Но он и не стремился уйти. С Какаши будто слетела пелена, которая всё время останавливала его, поэтому сейчас он позволял своим сильным рукам исследовать её тело от поясницы до тонкой шеи, наслаждаясь мягкостью её халата. Ей нравились его прикосновения, особенно когда его пальцы касались её кожи — новая волна возбуждения охватывала девушку. В эти моменты она ещё сильнее сжимала его шею, давая понять, что ей нравится. Страсть, застигнувшая их посередине комнаты, разгоралась как огонь, раззадоренный ветром. Хатаке, увлечённый её губами и телом, нависал над ней, заставляя сильно прогнуться в спине. Сакура попятилась назад, от чего они оба упали на кровать, не разрывая поцелуй. Словно опьянённые друг другом, они пытались выпить всё до дна. Следуя за своим желанием, Сакура сняла с него жилет и пояс. Возможность раздеть этого мужчину доставляла ей невероятное наслаждение и заводила сильнее, чем даже поцелуй. Она так хотела увидеть его без этой одежды, наверное, не меньше, чем он желал того же. Она запрокинула ноги ему за пояс и с силой прижала его к себе. Он был горяч и абсолютно готов к продолжению. Она почувствовала это, прижимаясь к нему. Ей нравилось, что он так реагировал на неё, её бывшей сенсей, её друг, мужчина, которого она хотела прямо сейчас. Это было безумно, но так желанно. От всех этих порывистых движений её халат развязался, полностью обнажая её перед ним. Продолжая её целовать, он рукой обхватил её грудь, массирующими движениями доставляя девушке невероятное удовольствие. Не оставаясь в долгу, она опустила свою руку в область его паха, поглаживая внушительный бугор в его брюках. Она услышала, как он застонал ей в губы. Хатаке Какаши не был недотрогой, но с женщиной он не был давно. Он был на пике возбуждения, когда почувствовал её пальцы, а ведь они касались его через одежду. Что с ним будет, когда он сможет войти в неё? Одна мысль об этом сводила его с ума. И эта же мысль заставила его оторваться от неё, как только она ослабила хватку. Тяжело дыша, он посмотрел на девушку. Он пытался понять, что же он делает. Когда у него, появились чувства, к той, что была его ученицей? Когда он возжелал попробовать на вкус куноичи, которая всегда так искренне улыбалась, встречая его? Когда он захотел прикоснуться к девушке, которую всегда утешал и боль которой не мог вытерпеть? Когда он захотел получить её всю, на этой кровати? Когда он понял, что не может сопротивляться тому, что хочет её? — Что мы делаем, — прерывиста дыша, спросил Какаши, оставаясь всего в паре сантиметров от её губ. — Разбираемся, я полагаю, — процитировав уже знакомую им фразу, высоко вздымая грудь, ответила она. — Ты хочешь...? — осёкшись, он так и не смог выговорить фразу полностью. Он смотрел на неё с вызовом, но ей казалось, что он смотрит на неё так, словно просит отказаться. Чего она не намерена была делать. — Хочу… — обжигая его кожу своим ответом, она приподняла шею, чтобы коснуться его щеки лёгким поцелуем. — Какаши… — Я тоже тебя хочу, Сакура. Он углубил свой поцелуй, снимая последние ограничения. Возможно, завтра они снова вернутся, но не сейчас. Они оба приняли решение. Хатаке резко избавился от водолазки, ненадолго прерывая поцелуй. Эти короткие пару секунд были самыми сексуальными, что видела Сакура. Она и до этого видела мужской торс, да и голых мужчин, но этот… Этот заставлял сорвать с него остатки одежды и отдаться в ту же секунду. Жёсткое на ощупь тело, закалённое в боях, скользило по ней, каждый раз оставляя горячий след. Он был бесподобен — эта мысль не давала ей покоя всё то время, что он оставлял маленькую дорожку поцелуев вдоль шеи спускаясь всё ниже к груди. Пока она испытывала сладкую негу от его губ на своём теле, руками она изучала его спину. То и дело натыкаясь на огрубевшую кожу, которая была отголоском старых ран. Будучи на взводе, Хатаке рассыпал поцелуи по её груди, периодически лаская её пальцами, чтобы наслаждение, которое она испытывала с ним, запомнилось ей надолго. Он возбуждался сильнее от того, что она была готова финишировать первой. До дрожи в коленях ему хотелось увидеть, как выглядит её лицо, когда она дрожит от достигнутой эйфории, и он был очень близок к этому. Когда он спустился к её животу, она не сдержалась — застонала от удовольствия, быстро прикрыв рот руками. Совсем рядом находились их друзья, и если они решат зайти сейчас, в глаза им смотреть они не смогут долго. Какаши, всё ещё обхватывая одной рукой её грудь, вторую опустил ниже, стягивая с неё трусики. Он почувствовал, как она возбудилась от этого действия. Сакура медленно раздвинула ноги, позволяя Какаши проникнуть пальцами туда, где она хотела, чтобы оказался он сам. Лаская её пальцами и целуя живот, он чувствовал, как она пульсирует внутри, и больше не мог выдержать ни минуты, не ощутив этого целиком. Отпустив её грудь, он снял с себя последний элемент гардероба и поднялся к ней. Всё это время он не видел её лица. Красного, разгорячённого и полного желания. Он никогда не видел её такой, и именно сейчас он не хотел, чтобы кто-то ещё заставлял её так выгибаться от удовольствия и смотреть таким взглядом. Упершись руками по обе стороны от её головы и глядя ей в глаза, он медленно, смакуя этот момент, вошёл в неё, наблюдая за тем, как открывается её рот от растекающегося по ней блаженству. Войдя в неё полностью, он замер, пытаясь осознать тот факт, что только что он пересёк черту. Что он занимается любовью с ней, с девушкой из прошлого. Но та женщина, что смотрела на него с нежностью и вожделением этими искрящимися страстью зелёными глазами, не была тем человеком, которого он когда-то знал. И сейчас, она полностью в его власти, так же, как и он в её. Он начал медленно двигаться, наращивая темп. Сакура помогала ему, ногами прижимая к себе его бёдра. Он полностью был в ней, но она хотела большего, это необузданное желание насладиться им всецело сводило девушку с ума. Эта разбившаяся банка удовольствия растекалась по ним двоим так обильно, что они оба не сдерживали стонов и громкого дыхания от наслаждения друг другом. На телах, что были не в силах больше выдерживать эту температуру, проступили капли пота. Какаши разорвал поцелуй и, упёршись лбом в её лоб, смотрел ей в глаза, начиная двигаться быстрее. Приоткрыв рот от удовольствия, он обжигал её горячим воздухом, ловя каждую секунду её приближения к экстазу. Каждый раз, когда она шептала его имя, он двигался так быстро, что она переставала даже дышать, а каждый раз, когда он, будучи околдованным её телом, произносил её имя, она впивалась жарким и требовательным поцелуем. Они были двумя безумцами, решившими насладиться друг другом на краю пропасти. И им было плевать на то, что будет потом, потому что они любили друг друга сейчас. Когда Хатаке был уже не в силах терпеть, он понял, что и она на грани, ведь её голос звучал всё громче, и даже частые поцелуи были не в силах приглушить её восторженные крики. Он уткнулся в её шею, чувствуя, как её руки крепко сжали его спину, ногтями впиваясь в кожу. Он хотел видеть её лицо в этот момент, но был не в силах сдержать собственный стон, отчего он впился поцелуем ей в шею, слегка оттягивая зубами её кожу. Нарастающие стоны обоих слились и переросли в один протяжный звук, вознося обоих в зенит оргазма. Сакура почувствовала, как её наполняет горячая энергия, как она принимает часть Какаши. Минутные судороги от пика наслаждения начали сменяться расслаблением, которое усмиряло ураган, бушующий за её плотиной. Какаши, снова опершись на руки, посмотрел на неё. Она была прекрасна. Так сексуально горяча и так нежно расслаблена. Мог ли он желать увидеть её такой ещё раз? Мог ли он желать чувствовать это удовольствие, выпивая её ещё раз? Он не знал. Мужчина ласково убрал прилипшую к её лицу прядь и легонько провёл пальцами вдоль печати. — Ты в порядке? — спросил он, и Сакура улыбнулась ему, озаряя его душу, достигая самого отдалённого и тёмного её уголка. — Всё хорошо, Какаши. Теперь всё будет хорошо.