***
Уснуть она так и не смогла. Какаши хотел побыть с ней, пока она не уснёт, но напускные тревоги, пронзающие её как острые иглы, не позволяли расслабиться. Он видел это напряжение в её глазах. В бегающем то туда, то сюда взгляде. В нервном сглатывании. В подёргивающихся пальцах рук. С ней было что-то не так. Он наблюдал за тем, как она обдумывает что-то, и мог с уверенностью сказать, что нечто в ней изменилось. Снова, будто Сакура с момента своего возвращения проходила одну трансформацию за другой. И если перемены, которые он заметил в ней по её возвращении в Коноху, ему нравились, то эти — озадачивали. Хатаке ушёл на рассвете, чтобы ненароком не нарваться ни на кого в доме. Встретить Такуму в её комнате, наверное, было бы не самым приятным приветствием. Поэтому он, словно почувствовав его приближение, вышел так же как и пришёл — через окно. Сакура после его ухода смогла сконцентрироваться на восстановлении тела. Вошедший Оомори, словно подозревая что-то, остановился на пороге, оглядывая комнату. Эта пауза продлилась несколько секунд, после чего мужчина взялся перевязывать бинты и снова смачивать их в целебном растворе. Он не говорил ни слова. Просто молча делал своё дело под пристальным прищуром зелёных глаз. Девушка всматривалась в его движения. Было понятно, что Такикагэ не говорит тогда, когда не считает нужным, а значит и на вопрос её не ответит. Поэтому она пыталась уловить правду или что-то ещё в его жестах. Может, он дёрнется или у него изменится взгляд. Но нет. Мужчина спокойно, словно они и под наблюдением не были, ухаживал за свой ученицей. Так же безмятежно, как он делал это в первые месяцы их тренировок. А вот у неё внутри это спокойствие вызывало злость. Это странно, ведь она никогда не реагировала на заботу агрессией. Но сейчас она испытывала именно её. Словно это были не её эмоции. Как будто они не принадлежали ей. Неопределённость — худшее из зол. Особенно когда она настолько яркая, что заставляет усомниться в том, что тебе подвластно, а что нет. Буквально на секунду девушку обуял страх. Всё выходило из-под контроля: миссия, сила, эмоции, доверие, чувства. Единственное, что до сих пор было ей подвластно, это разум. Последний оплот постоянности в реальности переменных. Такума не станет ей помогать. Либо потому что не хочет, либо как раз потому что хочет, поэтому и не станет мешать. Значит ей нужно решить эту загадку с Водой Героя самой. А для этого ей нужно поскорее выйти отсюда, связаться с Хинатой, чтобы прояснить обстоятельства пропажи её отца, найти Амару и через него отыскать Хару. Закончив, Такума, не проронив ни слова за всё время присутствия, навис над ней, упираясь руками по обе стороны от головы. Его янтарного цвета глаза, словно освещая её лицо, пристально смотрели на Сакуру. Внутри неё снова нарастала злость. Этот золотистый взгляд будоражил её и раззадоривал. Внутри всколыхнулось желание подняться и ударить его в вечно умное лицо. Эмоции, переполнявшие её, преобразовались в тяжёлое дыхание, почти что обжигающее кожу её учителя. — К вечеру ты уже будешь в порядке, моя девочка, — спокойно сказал он, и на лице заиграла лёгкая ухмылка. Словно его забавляла её реакция. — И как моя ученица, ты, конечно же, не станешь отсиживаться на месте. Она ничего не ответила. Конечно же, он хорошо её знал. Но только сейчас это пугало её больше, чем успокаивало. Он смотрел ей прямо в душу и не искал ответа. Он смотрел так, словно уже всё знал и просто хотел понаблюдать за происходящим. Под этим взглядом сейчас она ощущала себя маленькой девочкой, задающей отцу нелепый вопрос. — Постарайся не столкнуться ни с кем, кроме Хару, — чуть наклонив голову вниз, произнёс он. — Я могу доверять только вам двоим. Не сомневаюсь, ты сделаешь правильный выбор, милая. Поцеловав её в лоб, мужчина вышел из комнаты, уже в который раз оставляя её наедине с противоречивой информацией. Легко брошенные слова о доверии и выборе больно укололи её. Попытавшись сконцентрироваться на восстановлении, она размышляла о том, почему Такума не упомянул Рейджи. Этот мужчина всегда был самым рассудительным, и Такума доверял ему больше, чем кому-либо. Миура славился своим острым чувством справедливости и долгой дружбой с Оомори. Такума не мог просто забыть упомянуть его. Харуно припоминала не одну ситуацию, в которой Рейджи шёл против решения Такумы, направляя его на правильный путь. Если предположить, что Такикагэ действительно в чём-то замешан, то вполне вероятно, что Рейджи не захотел пачкать свои руки. Такой высокоморальный человек предать бы не предал, но просто уйти — легко бы смог. Тогда неудивительно, что её учитель мог временно вычеркнуть его из своего списка. Хотя именно здравый смысл Миуры сейчас был бы очень кстати. Ближе к вечеру Сакура смогла полноценно вставать и даже двигаться. Тело ещё ныло, чакры было так же ничтожно мало, на теле в некоторых местах ещё были ожоги, но в целом она была мобильна. Она вытащила из шкафа ту самую белую накидку, в которой выходила к Какаши в ту ночь в лесу. Одежда больше была домашней, но это единственное, что закрывало обгоревшую кожу от палящих лучей летнего солнца Конохи и при этом было достаточно лёгким, чтобы не умереть от жары. Посмотрев на себя в зеркало, Сакура подумала, что ей сложно узнать себя. Точнее, непривычно. Печатей не было, лицо слегка осунувшееся, под глазами залегли тени. Только сам взгляд выбивался из общей концепции. Полный разнообразной гаммы сменяющихся эмоций. Сегодня. Она выяснит всё сегодня. Взгляд упал на прикроватный столик, на котором аккуратно лежали сложенные листы. Они были разного размера, но на всех был изображён один и тот же символ. Треклятый цветок, который в своё время сводил девушку с ума, и который она выводила на всём, что попадалось ей под руку. «Ино». Сакура глядела на цветы, и в её голове вставал только образ подруги. Она наверняка смогла бы рассказать, откуда этот цветок, обратись она к ней раньше. Возможно, и расследование пошло бы быстрее, и подруга осталась бы жива. Чёртово чувство вины, которое Сакура старалась не пускать глубоко внутрь, сейчас, при взгляде на эти изображения, величественно занимало всё пространство. Смахнув накатившую слезу, куноичи сделала глубокий вдох, вышла из своей комнаты и, направившись к парадному входу, покинула резиденцию. На удивление, её никто не остановил. В воображении Сакуры представала картина, где она отстаивает своё право перед преграждающими ей путь АНБУ. Но она только чувствовала на себе взгляды нескольких пар глаз. Обратившись во внутрь себя, Сакура попыталась незаметно сложить печать кролика и раскинуть сеть чакры, чтобы определить, сколько у неё преследователей. Но максимум, на что она была способна, это на парочку ударов, а такая сложная техника требовала нехилого контроля. Только вот теперь, когда она пыталась взять что-то под контроль, чувство вины и горечь утраты накрывали её с головой. Быстро оставив попытки сложить печать и думать о произошедшем, девушка направилась прямиком к резиденции Хьюга. Конечно же, там конвой был гораздо сильнее. В частности, прямо у главного входа в резиденцию стояли Шикамару и Киба. Заметив девушку, парни очевидно насторожились, не зная чего ожидать. Странное чувство. Здесь и сейчас, в Конохе, Сакура как никогда ощущала себя чужой. Перед её лицом находились её друзья, которые следили за тем, как она идёт, куда направляет руки. Друзья, которые анализировали каждое её действие, пытаясь понять их ход. Сложно было их винить в этих обстоятельствах, да вот только чувство, которое пробуждалось внутри от их поведения, не сулило ничего хорошего. — Привет, ребята, — собрав остатки сдержанности, максимально спокойно сказала Сакура. Парни кивнули ей в ответ, не сводя с неё взглядов. — Мне надо поговорить с Хинатой. — Это невозможно, Сакура, — ровным тоном ответил Шикамару, опережая пылкость своего напарника. — Нам поручено никого не пускать к Хинате, и, я думаю, ты понимаешь, почему я не могу пустить именно тебя. — Почему же? — искренне удивилась девушка. — Из-за неподтверждённой информации и не более чем гипотез в адрес Хару? Право, я думала, ты умнее всех, кого я знаю, Шикамару, и не станешь полагаться на домыслы. — Это не домыслы, — ворвался в диалог Киба, явно не довольный услышанным. — Твоего дружка видели ссорящимся с главой клана Хьюга, после чего тот пропал. Это факт. — Только это и факт, — поправила его Сакура. — Но, если я не ошибаюсь, ещё не установлено, жив или мёртв господин Хиаши, и уж тем более не установлено, что к этому причастен Хару. А значит это не более, чем домысел. А чтобы во всём разобраться, мне надо поговорить с Хинатой, — тон её голоса становился всё смелее и напористее. Выдержка была на нуле, и Харуно готова была взорваться от малейшего сопротивления. У неё не было времени на расшаркивания. — Сакура, — пытаясь успокоить нарастающую злость девушки, не отрицая правоты её слов, ответил Нара. — У нас нет права тебя пустить, так же как и у тебя нет права туда входить. Ты должна понять, что наша осторожность оправданна. — Вы действительно думаете, что я способна причинить ей вред? — угрожающе прошипела Сакура. — Хинате? Парни переглянулись. Отчего-то её вид, как и её тон, не казались им дружелюбными, но, в то же время, перед ними стояла Сакура. Их Сакура, с которой они учились в академии и воевали. Та Сакура, которая спасла их всех, поддерживая жизнь, в четвёртой мировой. Да, сейчас обстоятельства складывались не лучшим образом. Да, они не были очень близки. Но могла ли действительно Харуно причинить вред своей подруге? И если Киба был настроен защищать во что бы то ни стало своего товарища по команде и беспрекословно выполнять приказ, то Нара не мог не внять её аргументам. — Ты права, — согласился Шикамару, вызывая бурное восклицание со стороны напарника. — Но это не значит, что я проигнорирую прямой приказ Хокагэ. — Пока вы стоите и выполняете свою работу, я выполняю свою, — сжимая кулаки и из последних сил сдерживаясь, буквально прошипела эти слова Сакура. — Я должна поговорить с Хинатой, чтобы уберечь её от того, что случилось с Ино. Заметив, как при упоминании девушки изменился в лице Нара, Сакура поняла, что выбрала правильную тактику. — Вы же не хотите, чтобы Хинату, постигла та же участь? — Не смей, — на этот раз стискивая зубы от злости, прохрипел Шикамару. — Сакура? Из открывшейся двери сначала послышался звук, потом показались чёрные волосы, а затем вышла и сама Хината. Услышав чьи-то голоса, она решила выйти, чтобы убедиться что не происходит ничего критичного. А заметив подругу, она нерешительно сделала несколько шагов вперёд, успокаивая своих «охранников». Без тревоги или страха Хьюга пригласила Сакуру пройти в дом, заверяя Шикамару и Кибу, что с ней всё будет в порядке. Согласились они не сразу. Хинате даже пришлось прибегнуть к тону и аргументам, к которым она прибегала в исключительных случаях. Когда они прошли в гостиную, хозяйка дома предложила подруге присесть и, заварив чай, уселась напротив неё. — Ты пришла поговорить о моём отце и твоём друге? — спокойно спросила девушка. Сакура осмотрела подругу. Чем-то она даже напоминала её саму. Такие же круги под глазами, уставшее лицо, которое она смогла разглядеть при хорошем освещении. Она ведь тоже потеряла подругу, а теперь и её отец пропал в неизвестном направлении. На её долю тоже выпало не мало испытаний. Хоть Хината всегда и была очень сильной в самые тяжёлые моменты, она всё же оставалась такой же ранимой куноичи с открытым сердцем. — Спасибо, что пустила, — помедлила Сакура. — Даже если твои друзья в чём-то и замешаны, я не думаю, что ты к этому причастна, Сакура, — сделав глоток чая, девушка поставила кружку на стол. — Почему ты так думаешь? — Ты бы никогда не причинила вреда ни мне, ни Ино. При упоминании имени подруги к глазам снова подкатили слёзы, а в голове воцарился высокочастотный шум, причиняющий острую головную боль. Резко повернув голову, Харуно попыталась стряхнуть это чувство, но справиться с этим ей удалось не сразу. Немалые усилия потребовались, чтобы разум отвоевал своё место у эмоциональной волны, защищая свой последний рубеж. — Ты знаешь, зачем он приходил? — переходя сразу к делу, Харуно рассчитывала, что смена темы поможет ей избежать той истерики, которая до сих пор упрямо вела борьбу со здравым смыслом. — Нет. Я не разобрала, о чём они говорили, когда увидела их. Знаю только, что твой друг угрожал моему отцу, приставив клинок к горлу. Сакура удивилась. Хару никогда бы без весомого основания не обнажил свой клинок. Тем более в другой стране перед тем, кто может одним щелчком обвинить его в попытке убийства. Да и Такума вряд ли бы одобрил такие откровенно агрессивные действия. Что же могло сподвигнуть этого взбалмошного парня пойти на такой риск? — Мой отец причастен ко всему этому, да? — Я не знаю точно. — Но если это так, значит Наруто-кун и Ино пострадали по вине отца. Девушка поникла. Возможно она думала об этом не один раз, но Сакура знала — произносить это вслух совершенно иное. Это как признать, что это правда, в то время как ты старался этой истины избегать. Харуно почувствовала острую потребность поддержать подругу. Подойдя к ней, она села перед девушкой на корточки, обхватила её руки и крепко сжала, пытаясь донести до неё весь смысл сказанных дальше слов. — Мы не несём ответственность за то, что делают другие, Хината. Но в наших силах сделать всё, чтобы не допустить повторения подобного. Ты ни в чём не виновата. — Ты тоже. От этих слов розоволосая куноичи сильно изменилась в лице. Ясно как день, что Хината разглядела в словах поддержки в первую очередь всю боль Сакуры и захотела вернуть поддержку в ответ. Харуно инстинктивно отдёрнула руки, словно её ошпарила горячая вода. Стараясь состроить лёгкую улыбку, Сакура дала обещание, что во всём разберётся, и поспешила вернуться к своему расследованию. — Сакура, — остановила она девушку у самого порога. — Я знаю, что ты ни к чему не причастна, но далеко не все разделяют мою позицию. Голос Хинаты звучал на грани тревоги и сожаления. Харуно предполагала, что после всего случившегося к ней будут относиться иначе. Но слова подруги заставили её задуматься об этом куда серьезнее. Люди довольно просты, когда их ведут эмоции, а Коноха сейчас была сродни оголённому нерву. Некогда дом куноичи сейчас превращался в место, где ей не рады. И ей ещё предстояло прочувствовать это в полной мере.***
Сакура быстро вышла из дома, провожаемая пристальными взглядами Шикамару и Кибы. Стоило ей только чуть отдалиться от поместья, как парни сразу же зашли внутрь, видимо, проверяя состояние своей подопечной. Возможно, раньше это действие и не показалось бы ей неприятным, но сейчас всё было иначе. Это был абсурд. Когда всё так быстро поменялось? Когда люди, которые сидели с ней за одним столом в первый день её возвращения в Коноху, стали смотреть на неё, как на преступницу, с откровенным недоверием к её действиям и к её словам? Это было хуже, чем просто неприятно — это было мерзко. Ей нужно было решить, что делать дальше. Однозначно, ей нужно было найти Хару, чтобы во всём разобраться. Сакура попыталась сконцентрироваться, чтобы позвать Амару, которого ранее она отправила следить за своим другом. Вполне вероятно, он был единственным объективным источником информации. Но стоило ей потянуться к чакре, как голова снова загудела, внутри груди разгорелся жар. В голове, словно по щелчку тумблера, защёлкали воспоминания из разных периодов её жизни. Потеря матери, попытка убить Саске, тренировка с Такумой, лучезарная улыбка Хару, битва с Мадарой, лицо Какаши. Они сменяли друг друга, не поддаваясь никакой хронологической логике. Просто обрывки из воспоминаний, которые причиняли ей вполне физическую боль. От невыносимого чувства куноичи припала на колени, крепко держась за голову. Ещё немного, и пальцы бы наполнились чакрой, чтобы проникнуть в голову и вырезать эти картинки изнутри. Настолько невыносимой была боль. Обратившись к своей плотине, Сакура не могла ни видеть её, ни прикоснуться к ней. Но она буквально ощущала её на таком уровне, что могла её себе представить. Воображаемая стена из камня и металла, сейчас была похожа на решето, из которого сочились её эмоции. И с каждой новой дырой в стене прорезалось и новое воспоминание. С силой ударив кулаком по земле, девушка злилась, что не могла это контролировать. Злилась, что дыр становилось лишь больше. Четыре года шли насмарку прямо сейчас из-за того, что она потеряла контроль, и сейчас она всё глубже проваливалась в бездну своего подсознания. — Сакура? Этот голос, повторяющий её имя, словно протягивал ей руку, чтобы помочь выбраться из этой дыры. Она потянулась за ним, не разобрав, кому он принадлежит. Она была готова ухватиться за любую нить, снова ведущую к реальности. Когда эмоциональная волна, наконец, оказалась позади, Харуно смогла разглядеть, что происходит. Она стояла на коленях на земле. На улице было так же темно, как и когда она вышла от Хинаты. Перед глазами девушка видела ноги, явно принадлежащие мужчине. А судя по цвету кожи, они принадлежали тому, с кем она не один раз отправлялась на миссии. Тому, чью душу было довольно сложно понять. Тому, кто потерял так же много, как и она сама. — Сай, — нервно сказала девушка, пытаясь подняться на ноги. — Что ты здесь делаешь? — А что ещё здесь можно делать? — как всегда не выказывая много эмоций, ответил парень. Наконец Сакура огляделась вокруг себя. Оказывается, всё это время она находилась прямо перед входом на кладбище, последнем пристанищем шиноби. А если здесь был Сай, значит он пришёл к Ино. Девушка начала хватать ртом воздух. Сказать она ничего не могла, она не хотела приходить сюда сейчас. Не тогда, когда ей отказывает контроль над собой. Она снова посмотрела на Сая. Он не выражал ни злобы, ни агрессии. Одну лишь только всепоглощающую печаль. Чувство такое, словно в нём выключили свет: ни сердце, ни душа больше не горели. Даже тогда, когда он пришёл в команду номер семь связанный печатью, он выглядел более живым, чем сейчас. — Я знаю, мои слова вряд ли как-то помогут, но мне очень жаль, — собравшись, Харуно посмотрела на своего бывшего товарища. Ей было неизвестно, что она хотела увидеть в его взгляде или услышать в ответ. Но она должна была сказать ему это. — Если слова излишни, зачем их произносить? — Потому что я тоже её потеряла. — Не думаю, что наша боль соизмерима, — юноша спокойно обошёл Сакуру и направился к воротам кладбища. Он горевал, и ему было больно. Сакура и не рассчитывала, что он откроется ей в ответ, но она знала, что такое пережить утрату. И знала, как тягостно бывает оставаться с ней наедине, словно эта боль принадлежит лишь тебе. — Я не претендую на твою боль. Я лишь хочу сказать, что вместе с ней я тоже утратила часть себя. — Утратила? — парень остановился, но не был намерен поворачиваться, чтобы посмотреть на неё. — Ты оставила это место. Оставила нас. Оставила Ино. А теперь её нет, и в этом виновен твой друг. Он говорил решительно, но спокойно. Так выносил приговор, словно судья, который делает это уже в сотый раз подряд. Его острые слова резали душу куноичи и снова распаляли в ней злость. Сай утверждал так, словно сказанное им — истина, а её реальность — лишь фальшь. — Может быть, ты и не убивала Ино. Но в её смерти ты виновна куда больше, чем думаешь. Парень скрылся за воротами, не став дожидаться её ответа. Он сказал всё, что хотел. Бросил в неё эти обвинения, не задумываясь. Сжимая кулаки, пытаясь утихомирить всё больше разгорающуюся ярость, Харуно твердила, что понимает его. Понимает его слова и обвинения. Понимает, почему он сказал ей именно это. И почему именно такими словами. До белых костяшек сжимая пальцы, она твердила себе, что понимает этот безумный мир вокруг себя. Понимает всех. Но почему никто не хочет понять и её? Она столько сделала с момента возвращения, чтобы распутать этот ужасный замысловатый клубок. И пока её товарищи сокрыты пеленой сомнения, её прошлое в Конохе пожирает её. Выдержка окончательно подвела девушку. Стоя посреди дороги перед входом в пристанище душ, борясь сама с собой, она стояла и плакала, пытаясь понять, как себя вести. Возможно, прими она решение о том, как относиться к Конохе или Таки раньше, ей не пришлось бы проходить через эти эмоциональные качели и балансировать на грани безумия. Но она не приняла этого решения раньше и как никогда чувствовала себя скованной. Словно стиснутая цепями, она пыталась вырваться из этой неопределённости и сделать первый осознанный шаг. Продолжая плакать, понимая, что никто её не услышит, Харуно мысленно звала хоть кого-нибудь, кто сможет понять её боль. Сделать хоть что-нибудь, что поможет ей определиться. Она не хотела, чтобы её успокаивали, не хотела, чтобы её жалели. Она хотела, чтобы сейчас рядом оказался хоть кто-нибудь, способный сказать ей, что шаг, который она должна сделать в сторону Конохи или Таки, это шаг, который нужно делать решительно, ни о чём не жалея и не сомневаясь в своём решении. Ей нужно было сделать этот выбор.***
— Она зовёт меня, — нервно прозвучал голос, приглушённый тесными стенами тёмного помещения. — Не сейчас, Амару, я один не справлюсь, когда мы его найдём, — шикнул на него брюнет, продолжая вытирать руки от скопившейся крови. — Это может плохо кончиться, малец. — Я знаю, как справиться с Сакурой. Будем решать проблемы по мере их поступления. А сейчас давай сосредоточимся на том, что здесь, — мужчина потянулся рукой ко всё ещё горячему телу, осторожно пытаясь снять прилипшие из-за крови документы.