Вторая тень Водопада

Сакура потеряла счёт времени. Не знала, сколько так простояла перед кладбищем. Изредка проходящие мимо люди, скорее всего, не заметили бы ничего странного. Ведь у такого места и полагается скорбеть. Но она не горевала. Она пыталась унять все разгоревшиеся внутри эмоции, которые вот-вот захватили бы её с головой. Сай был определённо прав. Отчасти она несла ответственность за то, что случилось с Ино. И тем мальчиком в переулке, и ещё множеством людей, пострадавших от этого неизвестного яда. Если бы она была чуть более решительной, то, возможно, всё было бы иначе. Если бы она чуть меньше сомневалась в своём выборе в глубине души, то, возможно, она не начала бы терять контроль, не рассекретила бы миссию, и они уже давно смогли бы расставить все точки. Но она была слаба. Уходя из деревни за силой и учителем, она вернулась сюда по-прежнему слабой и нерешительной. Вот почему она плакала. Она пришла к исходной точке. А как вернулась к началу, был только один путь — вперёд. И на этот раз, если и полыхать от захлестнувших чувств, то гореть так ярко, как никогда. — Сакура? — раздался встревоженный голос где-то позади неё. Так часто за этот вечер она слышала своё имя, но только этот голос был действительно наполнен искренним беспокойством. В слезах она взывала к тому, кто сможет её понять и поддержать. И почему-то она не удивилась, когда на её зов из кладбища вышел именно он. Медленно повернувшись на голос, Сакура посмотрела на него. Квинтэссенция всего того, что ей нравилось, и того, что олицетворяло её прошлое. Эталон преданности и постоянства. Всеобъемлющий чертог потерь и бесконечная колея пути, продолжающего жить по инерции. Хатаке Какаши — тот, кто откликнулся на её зов. Даже в полуночной тьме он разглядел красные от слёз глаза, которые ему приходилось видеть не один раз. Утратив всю нерасторопность, мужчина быстро подошёл к ней и тыльной стороной ладони провёл по её мокрой щеке. Харуно закрыла глаза, пытаясь насладиться этим маленьким кусочком нежности в круговороте подозрений. Что-то настоящее и искреннее в этой пучине лжи. — Что случилось? — встревоженно спросил он, ладонью приподнимая её голову. — Встретилась с Саем, — только когда она произнесла эти слова, она поняла, как неровно звучал её голос. — Не держи на него зла. Сейчас все очень взвинчены. Он ещё немного сократил расстояние и второй рукой обхватил её талию, прижимая к себе. Ему до дрожи в кончиках пальцев хотелось сделать так, чтобы она не испытывала того, через что ей приходилось проходить сейчас. Он был уверен, что она понимает мотивы друзей, хоть и не представлял, с кем ещё она успела пересечься. Она была достаточно сильной, чтобы выдержать этот натиск. Но от мысли о том, что она несёт эту ношу, ему становилось не по себе. Ещё совсем недавно, в Таки, она была такой вдохновляюще свободной и счастливой. А сейчас — измотанной и настрадавшейся не в меру своего положения. — Значит, ты мне веришь? — Я всегда буду верить тебе, Сакура. Она смотрела на него, окутанная его теплом. Удивительно, как этот мужчина мог так обволакивать своим присутствием. Щекой уткнувшись в его грудь, она прижалась к нему так сильно, что, имей она прежние запасы чакры, она бы точно сломала ему пару рёбер. Но сейчас она обнимала его как обычная девушка обычного возлюбленного. Всё, чего бы ей хотелось в этом воображаемом простом мире — просто вот так и стоять, пока сердце не сменит свой ритм на размеренный шаг, а злость и тревога не скроются за горизонтом. Это ли тот выбор, который она должна была сделать? Или просто один из? Она всё так же смотрела на него, не отрывая взгляда. Какаши пытался в этот момент припомнить, смотрел ли на него кто-нибудь хотя бы раз так же, как это делала она. Но почему-то все лица, все взгляды стирались, оставляя лишь свет зелёных глаз. Никогда прежде ему не хотелось последовать за подобным светом так, как хотелось сейчас. Возможно, это то, о чём они разговаривали в Таки? Один путь из множества вариантов, от которых он намеренно отказывался. Образ чётко вставал в голове. Дорога, по которой Сакура уходит навстречу рассвету. Он, стоящий в самом начале этого пути, а под ногами крутится маленький белый кролик. Его отделяет от неё всего один решительный шаг, который он так и не осмеливается сделать. Но оставить её на этой дороге в слезах для него тоже было невыносимо. Что может он сделать, чтобы всё оставалось как есть и она перестала плакать? Что мог он ей предложить, чтобы ей было не так больно? — Мне нужно идти, — не расцепляя рук за его спиной, куноичи шмыгнула носом, стараясь избавиться от последних следов недавних слёз. — Останься со мной, — будто не желая отпускать образ в своей голове, ответил мужчина, крепче сжимая её. Словно стоит ему расцепить руки, и она уйдёт с болью в груди, как та же Сакура в его подсознании. — Я должна во всём разобраться, Какаши. И должна всё это прекратить, — её голос звучал так же ранимо, как выглядела она сама. Хоть с каждой секундой в ней закипала готовность к действию. Она получила то, что хотела. Он не пытался её успокоить. Он поддержал её тогда, когда ей это было нужно, сделав больше, чем она могла предположить. Она отпустила его и сделала шаг назад. Развернувшись, чтобы уйти, куноичи поняла, что он по-прежнему держит её руку. Шмыгнув носом, она с непониманием посмотрела на него. Сейчас он казался озадаченным. Словно напортачивший маленький ребёнок, который подбирает слова, чтобы признаться в своих действиях. Такое выражение лица она видела у него впервые, но точно могла сказать, что оно говорило о том, что он пытается на что-то решиться. — Твоё предложение, — медленно начал он, крепче сжимая её запястье. — Оно ещё в силе? — Какое предложение? — вопрос ввёл её в ступор. — Странно, ты так настойчиво предлагала поработать с Шаринганом, а теперь забыла об этом? — в голосе послышался лёгкий смешок, и теперь Харуно знала точно — он не просто так об этом попросил. Он всегда смеялся, когда хотел уйти от неудобного разговора или просто не знал, что сказать. Этот разговор может закончиться либо новым витком в жизни джоунина, либо полной катастрофой её эмоционального состояния. И решит этот исход ещё один смешок. Ведь если он снова это сделает, значит он осознанно идёт на этот шаг. — Зачем ты просишь об этом? — её голос стал жёстким, совершенно не вписывающимся в недавнюю атмосферу. Сияющие глаза скрыла тень, падающая с бровей. Рука, которую он держал, оставалась спокойной, в то время как свободная напряглась, сжимая ладонь в кулак, словно сдерживая нарастающую злость. — Мир краше, когда глядишь в оба глаза, разве нет? Смешок. «Раз». — Зачем ты просишь об этом, — она повторила свои слова, но они уже не звучали как вопрос. Скорее, как угроза. Она уже знала ответ и лишь давала себе, а может и ему, попытку сказать правду. Последнюю попытку сделать выбор. Правильный выбор. Сердце участило ритм. Кровь стала приливать к голове, и если бы не окружающая их темень, он бы увидел, как покраснело её лицо. Он услышал эти ноты, расслышал это предупреждение. Понимал, что она просит сделать либо шаг навстречу ей на этом пути, либо развернуться и пойти обратно в Коноху. Выбор, к которому он себя подвёл, оказался слишком тяжёлым, и он не был к этому готов. Она просила быть ближе, это было бы очевидно и ребёнку. И глупо было бы отрицать, что он тоже этого хотел. Стать ближе к ней, с одним небольшим допущением. Для него близость — это сделать шаг навстречу к ней, а не пустить её к себе. Ведь тогда она пойдёт назад, и путь, который Сакура прошла до этого момента, снова откатит её до изначальной точки. Мог ли он это допустить? «Два». — Потому что я хочу этого, — сделав полшага ей навстречу, ответил он. И только приблизившись к ней, он смог разглядеть, как она на него смотрит. Всего несколько секунд назад она была подавлена и истощена. Но его слова всё изменили. — Это неправда, — отрезала Сакура, отдёргивая руку. — Почему? — У меня ощущение, что ты делаешь шаг навстречу только тогда, когда мне плохо. Не потому, что ты сам этого хочешь, а потому, что это надо мне. Боже… — на лице Харуно заиграла безумная улыбка. — Переспал ты со мной тоже из-за моей боли? В короткую паузу, которую сделала девушка, Какаши хотел возразить, но не успел этого сделать. Она резко оказалась возле его лица и, заглядывая широко раскрытыми глазами прямо в самую душу, пронзила его сказанными словами: — Раз тебе так нравится идти навстречу моей боли, сделай мне одолжение. Решаясь что-то менять, делай это ради себя, Какаши, чтобы потом никогда не сожалеть об этом. Иначе так навсегда и останешься прикованным к чувству долга, которое не делает тебя счастливым. Стук сердца был слышен в ушах так громко, что заглушал звук собственного голоса. Она всегда контролировала то, что говорила. Никогда бы не позволила себе сказать то, что может ранить близкого ей человека. Но сейчас… Сейчас она, будто сорвавшийся с цепи обезумевший пёс, копала яму в попытках добраться до самой сути. Она знала, что вгрызается своими словами так, что раны от этого никогда не заживут. Но ей чертовски надоели его нерешительные колебания. Когда всё это закончится, будут ли ей рады в Конохе? Захочет ли она остаться здесь сама? Сможет ли она вернуться в Таки, если Такума замешан во всём этом? Её жизнь и так была полна неопределённостей и колебаний. Но от мужчины, которого она любила, последнее что ей хотелось — чтобы он был камертоном этих колеблющихся волн. «Люблю». Она впервые призналась себе в этом. Скорее всего, поэтому ей и было так больно, потому и пробудилась такая ярость. Потому что она полюбила его. Позволила себе впустить в свой нестабильный внутренний мир Какаши. Самого нерешительного человека в личных делах, которого она вообще знала в своей жизни. Именно потому, что полюбила, она так яростно защищала перед ним своё право быть с мужчиной. Не потому, что он хочет заглушить её боль, а потому что любит. Иначе они оба утонут в попытке спасти друг друга от того, что пережили когда-то. — Я думала, что ушла в поисках силы. Но на самом деле, я просто хотела быть счастливой. Потому что истинная сила, Какаши, в возможности выбирать путь своего счастья. Вот почему. Харуно от злости развернулась на пятках, буквально оставляя под ними дырки в земле. Направившись быстрым шагом от Какаши, она не хотела продолжать этот разговор. Понимала, что дальше будет говорить уже то, о чём совершенно не думает. Эмоции застилали её разум, и с каждой секундой контролировать себя или думать о том, что контролирует себя, становилось сложнее. Но она не учла того факта, что Хатаке не был намерен бездействовать, услышав столько неприятного в свой адрес. — Сакура… — Нет, — огрызнулась она, и рука непроизвольно замахнулась, ударяясь о стоящее рядом дерево. Силы было недостаточно, чтобы разнести его в щепки. Но хватало, чтобы оставить навеки след от её руки. — Хватит с меня неопределённости. Всё таким же быстрым шагом девушка скрылась в неизвестном для себя направлении. Она просто шла, оглушённая яростью. Судя по тому, что ей приходилось резко отмахиваться от веток, она направлялась глубже в лес, который простирался за кладбищем. Один, второй, сотый шаг, а она всё шла, не в силах унять собственную злость. Эмоции буквально бросали её на воображаемые рифы, не давая и шанса прийти в себя и уравновесить собственное положение. Она уже не пыталась обратиться к внутренней плотине. Не пыталась залатать дыры. Под таким высвобождающимся напором чувств это было невозможно. Хотела бы она остановиться и понять, что только что высказала Какаши. Но не могла. Все разом высвобождающиеся эмоции сменялись одна за другой. Хотелось кричать в голос или смеяться или плакать. Становилось поистине страшно из-за того, как безумно она себя чувствовала. Да только этот страх быстро сменялся другой эмоцией. Такума был прав: когда плотина рухнет, всё сокрытое за ней, всё не решённое, что она просто спрятала, убьёт её. Она много раз представляла, как умирает. Но никогда не думала, что умрёт от того, что сойдёт с ума. Или от того, что потеряет контроль над собой. Что из двух вариантов было ужаснее, решить было сложно. Вдруг девушку неожиданно остановила чья-то рука. Рефлексы заставили её быстро принять боевую стойку и занести пустой кулак без сконцентрированной чакры для удара. Но некто быстро блокировал атаку. — Это я, Сакура. — Рейджи? Всматриваясь в темноту лица, Харуно с трудом разглядела друга. Окинув его взглядом, не доверяя себе, она увидела, что он был одет в знакомое синие хаори поверх лёгкой фиолетовой рубахи и штанов. На плече у него что-то висело, но она не могла разобрать очертания предмета, так как листья деревьев лишь изредка позволяли лунным лучам пробиться сквозь них. Это был Рейджи, во взгляде которого читалось подлинное беспокойство. Привычно закрытый мужчина крепко обнял девушку и, отстранившись от неё на шаг, взволнованно спросил: — Ты в порядке? Не ранена? — Почему я должна быть ранена? — Значит до тебя не добрались, — облегчённо выдохнул мужчина, одну руку оставляя на её плече, а второй потирая лицо, убирая с него фиолетовые пряди волос. — Кто добрался? — всё ещё не понимая происходящего, девушка настойчиво обратилась к другу. — Ты можешь мне объяснить, что происходит? Где Хару? Почему ты не с Такумой? Услышав серию вопросов, Миура медленно положил ладонь себе на ключицу, сжимая её. Она совсем недавно видела этот взгляд. Только глаза на неё смотрели не синие, а серые, да и цвет волос сильно отличался. Так на неё смотрел Какаши, раздумывая, что отвечать. И Рейджи находился в таком же замешательстве. Терпением Сакура перестала отличаться сегодня утром и долго выдерживать молчание она не смогла. Девушка снова обратилась к другу уже не с просьбой, а с требованием пояснить ситуацию. Появление Миуры было явно неспроста. Он, очевидно, хотел поделиться с ней какой-то информацией, поскольку всё ещё раздумывал, сжимая предплечье. Глядя на нетерпеливость и открытую агрессию со стороны подруги, мужчина начал говорить, и слова давались ему так тяжело, что застревали у него в горле. Он попросил её сесть, что насторожило куноичи, но она послушалась и села на большой валун, приготовившись слушать. — Я не хотел тебе говорить… — начал он и тут же оборвался на полуслове, по новой начиная предложение: — Помнишь, я сказал тебе, что Такума поручил Хару какую-то миссию? Она согласно кивнула. — Я уверен, ты поняла, что в Таки не могли проникнуть, не имея шпиона внутри, — ни один мускул на лице Сакуры не дрогнул, она лишь слегка кивнула в подтверждение. — Я тоже это понял. Поэтому стал присматриваться к действиям. Твоим и Хару. И из вас двоих только ты оказалась чиста, поэтому я стал следить за Хару. — Но я не видела, чтобы ты отсутствовал тогда же, когда и Хару? — Значит, я хорошо справлялся со своей работой, — уголки его губ слегка потянулись вверх, но отчего-то эта улыбка казалось очень грустной. — Я обнаружил, что он стал часто находиться возле главы клана Хьюга, пока в один момент он не пришёл к нему лично. С этим. Сакура увидела, как он снимает что-то с плеча и протягивает ей. Она потянулась к нему, пока предмет не осветил небольшой луч луны. Рука Харуно остановилась в воздухе и задрожала. Она узнала этот предмет. Потёртая, рваная и в пятнах крови сумка, которую она видела в магазине у Ино аккурат перед её уходом. Эта вещица не могла просто так попасть к Хару. И если Рейджи как-то завладел ею в открытую или в закрытую от Мацубары, не удивительно почему он сейчас скрывался. Всё тело девушки бросило в дрожь. Перед ней было прямое доказательство того, что её друг убил дорогого ей человека. А значит всё, что она прошла за эти четыре года в Такигакурэ — ложь. — Откуда это у тебя? — не сводя взгляда с сумки, которую Миура ещё держал на вытянутой руке, прошипела вопрос Сакура, крепко стиснув зубы. — Хару ругался с Хиаши о том, что пришлось убить девушку, что не входило в планы, и пригрозил за ещё одну оплошность расправиться и с ним, — намеренно не отвечая на её вопрос, он продолжил рассказывать историю. — Я решил проследить за ним, но мы слишком хорошо знаем приёмы друг друга. Он вычислил меня, и я лишь успел забрать сумку прежде, чем бой смог бы кто-нибудь засечь. — Почему ты не отправился в резиденцию? Не рассказал всё Такуме? — Сакура не могла понять, почему Такума поручил Рейджи слежку за Хару, но ей говорил, что он скрывается по его указу. — Ответь мне, Сакура, может ли что-то произойти в Такигакуре без веления Оомори? — прервал её Рейджи, буквально разрезая её последние убеждения своим вопросом. — Этого не может быть, — тревожность наполнила Сакуру до дна. Её голос дрожал, разум отрицал очевидное, но факты были беспристрастны. И они вонзались в неё с каждым новым словом. — Скажи, Такума сказал тебе, где Хару? — он посмотрел ей в глаза, и ему не требовалось, чтобы она проговорила ответ вслух. — А сказал, где я? Она снова промолчала, лишь отвела взгляд от сумки, чтобы посмотреть на него. Каждый раз, когда он что-то говорил, он хватался за ключицу. Видимо, бой, в котором ему пришлось отвоёвывать сумку, оставил свой отпечаток. Инстинкты медика, которые раньше уже давно заставили бы её подняться и заняться лечением, были подавлены эмоциональной волной. Она стеклянными глазами смотрела на своего товарища, пытаясь принять происходящее. — Я так и думал. Он всегда говорил, что всё делает, чтобы уберечь, либо научить тебя чему-то. Паршивый урок, не правда ли? — Что ты намерен делать? — девушка бросила короткий взгляд на пятно крови на сумке, и желваки на её скулах дёрнулись от злости. — Нам надо найти Хару и остановить это безумие. Я не намерен участвовать в подобном. — Так в чём проблема? — Я же сказал, мы слишком хорошо знаем приёмы друг друга, если хотим спрятаться, — наконец опустив руку, он осторожно положил сумку к ногам Харуно. — Он прячется от тебя, но не от меня, так? — поняв ход его мыслей, Сакура уже знала, что делать. — Это опасно, Сакура. Он очень сильный шиноби, а ты сейчас почти без чакры, — в голосе Рейджи были странные нотки вины. Она знала, он не может пойти с ней. Хару почувствует его приближение за милю и быстро скроется снова. Если она и могла его найти, то сделать это возможно было лишь в одиночку. А в её текущем состоянии это сопрягалось с огромным риском. — Прости. Он произнёс это, глядя на её проглядывающую сквозь тонкое хаори всё ещё не зажившую от ожогов кожу. Словно он считал себя ответственным за то, что произошло. Возможно, отчасти так и было. Расскажи он ей всё раньше, у них двоих было бы больше шансов на выигрышную тактику. Но иметь в соперниках Такуму и Хару означало подступиться к проигрышу раньше, чем начать играть. Уже не первый раз за последнее время ей хотелось сорвать последние петли и послать всё к чёрту. Громко кричать о том, кто виноват и кто чего не сделал. Яростно изменить окружающий ландшафт серией быстрых и сокрушительных ударов. Добровольно, а не по принуждению потерять контроль. Выплеснуть всё, что бушевало внутри, не давая этому и шанса уничтожить её. Но она снова промолчала. Рейджи знал товарищей куда дольше, чем она сама, и если кому и было больнее от предательства, то явно ему. — На импульс меня хватит. Дам тебе знать, как выслежу его, — снова глядя на пятна крови, Харуно словно заряжала свою волю перед тем, как сделать решающий шаг. Сойдясь на том, что Харуно отправит импульс чакры, как только обнаружит Хару, и не станет переходить к активным действиям до момента, пока не появится Рейджи, она встала с валуна. Небо прояснилось, лес буквально пронзали тонкие лучи лунного света, как прутья решётки, отделяющие её от Хару. Пообещав Рейджи не совершать никаких действий, в душе она не была уверенна ни в чём. Ведь уже засохшая кровь Ино всё ещё сильно пахла смертью. Этот запах дурманил и буквально сводил её с ума. Возможность послать всё к чертям была слишком соблазнительной для неё сейчас. Стиснув зубы и покрепче сжав кулаки, Харуно медленно подошла к другу, чей вид вызывал непомерное чувство боли. Она ободряюще положила руку на его плечо недалеко от места, которое он сжимал. Мужчина лишь слегка дёрнулся, словно хотел избежать прикосновения, но, поняв, куда она хочет положить руку, остановился и позволил ей сделать это. — Мы со всем справимся, Рейджи. — Будь осторожна, — он чуть наклонился к ней, и, хоть он и старался говорить спокойно, небольшая дрожь в голосе всё же выдавала волнение и тревогу. — Мы не знаем, мог ли Хару сотрудничать ещё с кем-то, так что никому не верь. Это слова звучали как помешательство. Словно ей и без того не хватало всесторонней паранойи. Но сейчас он был как никогда прав. Никому нельзя было доверять. Даже самой себе. Харуно с твёрдой уверенностью решила — как бы плохи ни были её дела, она закончит это. Какое бы отчаянье ни сулила встреча с Хару — она найдёт его и заставит посмотреть в глаза. Какой бы мрак ни последовал за его словами — она захочет услышать, как он оправдается за причастность к смерти Ино. Как бы ужасны ни были последствия, она положит этому конец. Куноичи отпустила плечо друга, подхватила сумку подруги и, пронзаемая тонкими лунными лучами, направилась на поиски того, кто когда-то был ей другом. — Сакура, — окликнул он девушку. — Мне очень жаль, что всё так сложилось. Если бы я мог… — не закончив предложение, Миура развернулся и ушёл в обратном направлении, и стоило ему скрыться из виду, как потерялось и ощущение его чакры. «Начали».

***

Чакры для поиска было крайне недостаточно. К тому же ей необходимо было хранить её для того, чтобы отправить импульс Рейджи по факту обнаружения. Амару, что было совершенно необычно, также не отвечал ей. Хотя Сакура списывала это больше на то, что сейчас она абсолютно не управляла собой. А значит и призыв могла составлять неправильно. Единственный способ, как ни странно, был самым проверенным и надёжным. Его привычки и повадки она знала не хуже Рейджи. Если Такума отдал ему приказ «залечь», то было только два разумных варианта: оставаться максимально близко к Такуме, чтобы контролировать ситуацию, и уйти максимально далеко от него. А так как в резиденции Мацубара не был, значит, он выбрал вариант номер два. Оставалось понять, где бы он мог скрываться. Хару в любой точке мог стать невидимкой. Но не везде бы стал это делать. Коноха — не его территория. Сейчас на каждом шагу расставлена охрана. Кроме одного. Единственное место, в охране которого не было необходимости — это место преступления. И если убитые жители были в городе, который охранялся сам по себе, то место смерти Ино было за деревней. АНБУ, скорее всего, осмотрели там каждый сантиметр и, убедившись в том, что ничего не пропустили, оставили его. На месте Хару она бы однозначно выбрала именно это место. От одной мысли, что ей придётся стоять на земле, пропитанной кровью Яманака, её начинало трясти ещё больше. Но желание положить конец перевешивало всё. Точного местонахождения она не знала, поэтому пришлось ориентироваться по кратким временным отрезкам из того, что она слышала. Ино рассказывала, что впервые она натолкнулась на желанную поляну, когда они с Саем летели на птице, а так как способ передвижения был воздушный, место находилось не менее чем в двадцати минутах от Конохи. В противном случае Ино не стала бы отказывать себе в удовольствии прогуляться. Также, когда Такума рассказывал о том, что Сай возвращался из дома с дополнительными контейнерами и не сразу обнаружил тело, так как его слепило солнце, а значит он двигался на запад. Определив направление и приблизительное расстояние, Харуно решила двигаться в заданном направлении, параллельно осматривая местность. Точное место ей смог подсказать запах. Горелая местность пахнет иначе. А с учётом того, как сильно, по описанию, пострадала Яманака, она, вероятнее всего, оставила немалый след на земле или мелких растениях. В крайнем случае можно было ориентироваться по следам АНБУ, которые прочёсывали местность. Так и произошло. Сначала Сакура нашла много натоптанных следов, и, проследовав за ними, набрела на чёрное пятно на земле. Из-за слабого ночного белого света пятно, где умирала в страшной агонии Ино, казалось бездонной чёрной ямой. Но присев на колени и коснувшись этого места пальцами, Харуно ощутила рыхлую землю. Это место было сосредоточением смерти, колыбелью боли той, кто попрощалась здесь с жизнью, и той, что не была рядом, чтобы её спасти. Ей подумалось, что Сай был прав. В её смерти она виновата не меньше. Ведь Наруто, хоть и в критичном состоянии, но всё же жив. А Ино… — Прости, — сгребая в кулак горсть этой чёрной смеси, Сакура прошептала так тихо, словно обращаясь к самой земле. Вряд ли её кто-нибудь услышал, да и вряд ли её бы это сейчас волновало. Она оглядывала это место. Небольшое углубление в земле — то, где она лежала. Рыхлые всполохи по всему диаметру — это то, как она рыла пальцами землю. Глубокие ямы, отражали силу её боли. А пустота вокруг — одиночество, в котором она умирала. Сакура задалась вопросом, сдерживая слёзы, о чём думала её подруга в этот момент? О том, какую жизнь она прожила? Были ли она счастлива? Сожалела ли о чём-то? Сожалела ли о том, что уже не сумеет это исправить? Нравилась ли ей та жизнь, которую она построила? Думала ли о родителях, о Сае в свои последние минуты? Или не могла думать ни о чём? Это было невыносимо. Задавать себе эти вопросы, представлять, как крутит её тело, как кровь хлещет изо рта. Как она рвёт на себе одежду и впивается в свою белую кожу утончёнными пальцами. Картинки этих ужасных событий болью отдавались в голове, отчего Сакура схватилась за неё и прильнула к земле. Эта боль не хотела её отпускать, словно кто-то наслаждался её страданиями. Внутри у девушки нарастала дрожь. Тело переставало слушаться, а трясущиеся руки трясли вслед за собой и голову, которую обхватывали. Дрожь была настолько сильной, что ей впору было сравнить с той, что испытывает голый человек, оказавшийся в студёную зимнюю ночь на улице. Но эта дрожь шла изнутри. Волна за волной проходила вдоль тонкой, почти просвечивающейся на свету плотины, превращающейся с каждой секундой в одну большую дыру. Вот-вот, ещё чуть-чуть — и её не станет. Если она продолжит терять контроль, она больше не сможет его вернуть. Но исправить ситуацию не получалось. Внимание куноичи, мечущейся в смятении, привлекло ощущение знакомой чакры. Оторвав от земли красное лицо, на котором пылала ярость, она словно в один момент лишилась разом всех чувств. Точнее, все они, до этого хаотично метавшиеся, наконец нашли единую точку и, сливаясь воедино, сконцентрировались на ней. Это была чакра Хару. Там, вдалеке. Не отдавая себе отчёт в своих действиях, Сакура отточенным шагом направилась к нему, как мотылёк, летящий на свет. Машинально направив импульс Рейджи, она отбросила все сомнения и предупреждения и ускорила шаг. Заметив его со спины, она будто утратила способность видеть то, что вокруг. В кромешной тьме она видела только его силуэт, стоявший к ней спиной. Шаги становились все короче, пока она не перешла на бег и в сокрушительной атаке, занося кулак за голову, не понеслась на него, как разъярённый бык. Парень, услышавший шорох, резко обернулся и, удивлённый появлением Харуно, выкрикнул её имя. На мгновение, лишь на мгновение, ей показалось, что она видит улыбку на его лице, пока он не оценил ситуацию. Но сделал он это чуть позже, чем нужно. Оставшаяся чакра в её теле инстинктивно собралась в кулаке, и, когда тот врезался в друга, он отправился в полёт по прямой траектории. Пока гравитация тянула его вниз, Сакура, тяжело дыша, побежала ему навстречу, поймала его за секунду до соприкосновения с землёй и с силой вжала его в землю, локтем надавливая на горло. — За что? — выкрикнула она, глядя на него широкими, полными слёз и гнева глазами. — Отвечай! — Сакура, — услышав его встревоженный голос, она приподняла его за грудки, и снова ударила о землю. — Я сказала — отвечай! — разрывая горло от громкости звука, крикнула девушка, лбом упираясь в его лоб. Скорее всего, это вызывало болевые ощущения, но она не чувствовала ничего, кроме бесконечной злости. Он шевелил губами, значит, он должен был что-то говорить, но она не слышала. Гул, стоящий в её ушах, заглушал абсолютно все звуки. — Отпусти, — наконец разобрала она, в то время как парень практически прохрипел это. Он пытался стянуть её руку со своего горла, но девушка мёртвой хваткой вцепилась в него. — Са… Он не сопротивлялся. Не атаковал в ответ, даже не пытался это сделать. Жалкие попытки освободить шею едва ли можно было назвать агрессией. Парень начинал бледнеть, периодически пытаясь глотнуть воздух. Если она хотела получить ответы, то должна остановиться. Но руки не слушались. Она будто была заперта в глубинах своего сознания, в то время как эмоции начали управлять телом. — Ты убьёшь его, — спина девушки прогнулась от тяжести лапы Амару, неожиданно появившегося за её спиной. — Ты этого не хочешь. Возможно, единственное, что в Сакуре осталось от той прежней, что убежала четыре года назад из Конохи — это нелюбовь к тому, когда ей указывают, как и что делать. Слова вожака лишь усилили это воспоминание, и она крепче вжала локоть в горло другу. А был ли он ей другом? Разве не было всё это враньём длиною в столько лет? И ради чего? Всё как обычно — сила, власть, влияние. Можно было бы предположить, что цели их были благородны, но палёное место упокоения Яманака перевешивало любое благородство. Она, не отрываясь, смотрела в его глаза. Такие же большие и зелёные, как у неё самой. Словно смотрелась в зеркало, как тогда, перед тем, как покинуть свою квартиру. Полные страха, сожалений и бессилия. Но почему он смотрит на неё так, если он во всём виноват? — Не принимай неправильных решений, — Амару убрал лапу с её спины, отчего девушка чуть дёрнулась, и медальон, что был спрятан за юкатой, свесился вниз, натягивая тонкую цепочку. Взгляд непроизвольно упал на него. В этот момент внутри что-то щёлкнуло. «Доверься белому кролику». Она резко отпустила шею Хару. Мужчина сделал громкий и глубокий вдох. Затем ещё один и ещё, пытаясь напиться кислородом. Потирая распухшую шею, он поднялся на локте и боязливо посмотрел на подругу. Её руки тряслись, взгляд был потерян. Сложно было узнать в той смеющейся девушке, которую он поцеловал на прощание перед отправкой в Таки, ту, что сидела прямо перед ним. — Зачем ты на меня накинулась? — с подлинным непониманием происходящего спросил Мацубара, всё ещё побаиваясь приблизиться к ней. — Ты предал меня и убил мою подругу, — немного дёргаясь от нервного перенапряжения, прошептала куноичи. — Так что я очень плохо себя контролирую. — Ты о чём? — выпрямив спину, спросил он. — Кого убил? — Не делай из меня дуру, — угрожающе сказала Сакура. — Ты думаешь, что я убил Ино? — сопоставив информацию, Хару был сильно удивлён. Он перевалился на колени и чуть ближе наклонился к подруге. — Я не убивал её, Сакура. — Не ври! — Я не убивал её! Он выкрикнул эти слова ей в ответ, после чего рычаг, который заставил её отпустить его горло, снова щёлкнул, и, будто не на своих ногах, куноичи поднялась на ноги и, сжав кулаки, бросилась на Мацубара. В этот раз он был готов к нападению с её стороны и успел увернуться. Сделав небольшой кувырок, он оказался позади неё. Так как девушка не контролировала, что делает, он смог повалить её на землю, упираясь руками в её плечи, а коленями в ладони. Чтобы максимально обездвижить её. Сакура вырывалась, как дикий, загнанный зверь, что было совершенно несвойственно тактике её боя. Что с ней произошло, и почему это случилось? — Я пытался её спасти! Отрезвляющие слова слетели с его уст, и она сразу же прекратила вырываться. Она посмотрела на него, словно испытала сильнейший шок. Голова гудела, тело тряслось, сердце стремилось выпрыгнуть из груди. И только в его глазах она видела то, что не чувствовала сама — уверенность. Это было сумасшествие. Как он мог сказать такое, когда Рейджи… Заметив её бегающий взгляд, он слез с расслабившегося тела Сакуры. Выражение лица помрачнело. Он переглянулся с волком, словно они могли общаться без использования голоса, а после вернул свой взгляд на неё. — Кто тебе это внушил? — он прозвучал уже более требовательно, и ему явно не нравился тот факт, что Сакура считает его убийцей. — Спасти? Почему же так плохо старался, — со злобной усмешкой в голосе сказала она. — Потому что, хоть я и Третий Каскад Водопада, но я не сильнее Рейджи. Она резко дёрнула головой, услышав это имя. В этот момент она поменяла положение и села. Сакура уже ничего не понимала и казалось, что окончательно запуталась. Враг, оказался другом, а друг теперь оказался врагом. Кто-то ей врал. Кто-то смазывал картину и смешивал кусочки головоломки, которые всё это время она так старательно раскладывала. Могла ли она верить его словам, после того, как чуть не убила его? Стоило ли вообще давать ему возможность говорить? — Не манипулируй мной, не надо, — и снова угроза, слетевшая с её губ. — Успокойся, — сказал он, усаживаясь напротив неё, подгибая под себя колени. — И не надо закатывать глаза, и без того знаю, что ты не любишь, когда так говорят. Пора бы тебе рассказать, что происходит. Всё ещё не доверяя услышанному, она с откровенным подозрением покосилась на него, а после и на Амару. С тех пор как волк отошёл от неё, он сидел за его спиной, давая понять, что он прикрывает его спину. Мацубара сидел спокойно, он явно был нацелен поведать длинную историю, что, собственно, и сделал. По словам Хару, ещё в первый приветственный день Такума, будучи весьма дальновидным и проницательным, приставил лучшего своего шпиона следить за Хиаши. Оомори не понравилось, как наигранно безразлично господин клана Хьюга отнёсся к их прибытию и лишь раз искоса посмотрел в их сторону. Для Сакуры ничего необычного в этом поведении не было. Она достаточно знала Хиаши-сама, чтобы не удивляться его поведению. Но Такума — это человек, чьей интуиции доверяет каждый приближённый к нему человек, и, как правило, она его не подводит. Изо дня в день Хиаши был достаточно обыденным в своём поведении и ничем не выдавал себя. В какой-то момент Хару даже подумал, что впервые интуиция подвела Такикагэ. Мужчина просто вёл бухгалтерию, весьма нечистую, но, тем не менее, ничего криминального не было. День ото дня подозрения сходили на нет. Если не считать того, что он регулярно настраивал Цунаде снизить до минимума деловые встречи с представителями другой деревни, всё было весьма спокойно. Пока в один день Рейджи не поддержал идею Сакуры отправиться в Таки с командой из Конохи. — А что в этом странного? — она перебила его на полуслове. — Всё, — настоял он. — Задумайся, Сакура. Никто из нас не хочет видеть делегацию из другой деревни, когда мы выяснили, что Вода Героя под угрозой. Почему это предложила ты — понятно, почему это поддержал он — странно. После этого я стал следить за ним, что было сложно, учитывая, что он знает все мои приёмы. Парень потянулся к боку, потирая место, которое, судя по всему, болело после недавней стычки. Признать сказанное им было достаточно тяжело, учитывая её состояние. Но отрицать тоже не представлялось возможным. Такума действительно мог что-то заподозрить в первый день. Это Сакура вернулась в место, в котором раньше жила. А он пришёл в стан потенциального врага. В его осторожности и подозрительности не было ничего удивительного. Но его рассказ пока не отображал сути. — Кто убил Ино? — В один из дней твоего отсутствия я заметил за ним очень странное поведение. Весь день он хватался за плечо и когда думал, что никого нет рядом, что-то говорил себе под нос. В тот вечер я отправился за ним… — на этом моменте рассказа он помедлил. — Мне пришлось немного выждать, чтобы он не заметил меня. Когда я нагнал его в лесу, Ино уже была почти мертва. А он стоял над её телом, держа в руках её сумку. Я вступил с ним в бой, наверное, выглядел так же безумно, как ты, — парень горько усмехнулся. Вспоминать это ему было куда менее приятно, чем он думал. — Если бы не Амару, появившийся из ниоткуда, я тоже был бы мёртв. Сакура была в замешательстве и гневе. Только что она выслушала альтернативный вариант страшного события, который прямо противоречил первому. Что было более странно: то, что говорил Хару, или то, что вещал Рейджи? А возможно, вопрос стоило задать себе по-другому. Что вероятнее: то, что Хару убил Ино и сейчас пытается запутать её, или то, что ею манипулировал Рейджи? Дружба и былое доверие, или справедливость и проницательность? — Когда вмешался он, — парень кивнул в сторону вожака, — Рейджи ушёл, прихватив с собой сумку. Мы пытались её спасти, но у нас не получилось. — Твоя накидка, — не отводя от него взгляда, девушка прищурилась, ища подвох. — Продавец из Дождя сказал, что с Хиаши был человек из Таки в фиолетовой накидке, и тот мальчик тоже… — Ты что, никогда не открывала гардероб Миура? Он постоянно мне их одалживает. — Это очень слабые аргументы, Хару, — всполошилась девушка, медленно отдавая себя в руки гневу. — Зачем Рейджи убивать Ино? С какой целью? — Оглянись, Сакура. Ты не видишь, где мы? Харуно поняла, что всё это время её зрение фокусировалось только на двух фигурах. Только сейчас она осознала, что совершенно не понимала, где находится и что её окружает. Прежде чем рассмотреть местность, она сконцентрировалась на ощущениях. Место, на котором она сидела, было мягким. Не холодная жёсткая земля, а словно мягкое покрывало травы. Сакура осознала — она хорошо видела лицо Хару, в то время как, когда она столкнулась с Рейджи, из-за листвы деревьев она практически его не видела. Она была на открытой местности, раз свет луны так свободно гулял по его лицу. Когда её глаза опустились рассмотреть что-то мягкое и нежное под ладонью, куноичи впала в шок. Возможно, прошла минута или гораздо больше, прежде чем в её голове смогло сформироваться хоть одно слово. В руках она держала тот самый треклятый цветок, поиски которого повлекли за собой вереницу загадок и тайн. Цветок, который она, как помешенная, чертила где только можно. Оглядевшись чуть шире, можно было увидеть, что они находятся на большой поляне, полностью усыпанной этими цветами. Буйство фиолетового цвета в лунных лучах создавало лёгкое свечение. Дурманящее её разум свечение. Словно все ночные кошмары разом явились в реальности. Приоткрыв рот, уставившись на мягкие очертания цветка, она так и не смогла ничего ответить. «Ино, ты всё же помогла разобраться с цветком». — Мы набрели на эту поляну после стычки с Рейджи. Амару сразу почувствовал этот запах и рассказал, что от меня пахло точно так же, — сложив руки на груди, продолжил пояснять ситуацию парень. — Я задумался — где я мог его подцепить? Тут картинка сложилась сама с собой. Больше всего времени, помимо вас, я проводил только с Хиаши, а так как от вас запаха не было, логично предположить, что я подцепил его там. — И от мастера подавления не будет исходить запаха, если он сам того не захочет, — развивая несказанный контекст, вторила девушка, глядя ему в глаза, в поисках подтверждения. — Верно. Но мне нужны были доказательства, что он работает с Рейджи. — Поэтому ты пришёл к нему и начал угрожать, — все недостающие кусочки головоломки начали постепенно занимать свои места. Либо её товарищ сейчас отменно врал, что он безусловно умел делать — да только по отношению к ней замечен во вранье не был, — либо он говорил чистую правду. — М-хм, — одобрительно подтвердил Хару. — Я немного выждал и пару дней назад пошёл к нему. Потом, проследив за ним, увидел, как они вместе с Рейджи зашли на эту поляну, а вышел Миура уже один. — Так где Хьюга? — Мёртв. Ситуация обострилась от полученной информации. Если умер глава такого высокопоставленного рода, то масштабных последствий не миновать. Но больше всего заботил тот факт, что Хьюга был единственным, кто смог бы сейчас пролить свет на ситуацию и помочь, даже нехотя, решить проблемы, нависшие над Конохой. Но если он мёртв, это означало, что он не может ни подтвердить, ни опровергнуть причастность Таки к производству яда. Как, собственно, и невиновность Такумы и Рейджи. Сакура поделилась с друзьями тем, что встретила Рейджи. Рассказала о том, какую историю он ей поведал. Помогая ей подняться, Мацубара заметил, что в процессе стычки он не ранил Рейджи, так что её подозрения по поводу его плеча были неоправданными. Но когда Харуно рассказала о том, что отправила ему сигнал, вся компания насторожилась. Они не знали, сколько времени у них осталось, а Хару настаивал, что ей нужно было что-то увидеть. В итоге белый вожак предложил, что пока они со всем закончат, он сам настроится на сенсорный поиск Рейджи и сможет отслеживать его перемещения. А в случае, если почувствует его приближение, он даст знать, и они быстро уберутся отсюда. Пока Амару занялся поиском, Хару провёл куноичи к середине поляны, где была небольшая ниша, выкопанная во внушительном слое земли. Изнутри доносился слабый свет, а значит, что она была очень глубокой. Неудивительно, что её не смогли обнаружить. Когда Сакура спускалась по лестнице, которая спокойно смогла бы поместить волка, ей в нос резко ударил запах сырости и реагентов. В воздухе витало что-то ещё, но она не сразу смогла понять, чему принадлежал этот запах. Что бы не было тут раньше, сейчас это определённо использовали как лабораторию. В голове сразу всплыла мысль о тех местах, о которых писал Тобирама Сенджу. Харуно поделилась своими мыслями с товарищем, на что он подтверждающе кивнул. Всё это время место творения этой ужасной сыворотки было практически под носом. Оказавшись внутри, она заметила высокий свод потолков, многочисленные пустые шкафы, где до недавнего времени хранились документы, а также столы с пустыми колбами вдоль глиняной стены. На некоторых столах ещё остались стеклянные кюветы с лежащей на ней ступкой и порошком фиолетового цвета. Судя по всему, это и были эти фиолетовые цветы. Раньше Сакура никогда их не видела. Они не были занесены ни в один справочник, возможно, не без участия Второго. А так как они были декоративными, о них действительно могла знать только любительница цветов, а не лекарств. Глаз упал на парочку пустых буреток, на концах которых оставалось несколько капель неопознанной жидкости. Несколько разбитых колб с отводом, в которых тоже оставались остатки препаратов неизвестного пока происхождения. Под ногами гремели разбитые пипетки, а в самом углу, под светом факела, находилась реторта, в которой, судя по всему, и происходил синтез вещества. Именно у этого стола находился стул, на котором в расслабленной позе сидел мужчина. По его длинным коричневым волосам и белому хаори можно было сразу догадаться, что это Хиаши. Наконец она смогла понять, что это был за запах — разложение. Так пахли трупы. Обойдя его со стороны, Сакура сморщила нос. Зрелище было ужасное — грудная клетка мужчины была пробита насквозь. Осмотрев характер повреждения и рваные края раны, Сакура могла с убеждением сказать — мужчине в грудь прилетела рука, пробивая сердце. Его безжизненные белые глаза были широко распахнуты. Голова была в прямом положении, от этого казалось, что он смотрит на неё. Или не он, а всё та же смерть, которая никак не перестанет её преследовать. «В чьих, глаза я увижу тебя в следующий раз?» — пытаясь совладать с собой, она задала себе этот вопрос. Как бы она ни бежала, как бы ни норовила стать сильнее, а эти глаза по-прежнему смотрят на неё. Словно хотят добраться и подкрадываются всё ближе и ближе. — Узнаёшь? — прозвучал голос Хару, отвлекая её от внутреннего диалога. — Да, так убивает Рейджи, — с грустью ответила куноичи. — Тут было что-нибудь полезное? — При себе у него было несколько бестолковых бумаг и ничего, что представляло бы для нас ценность, — с грустью выдохнул он. — Мы в тупике. — Хуже, — процедила девушка. — Мы на грани войны. Ситуация была весьма очевидна. Кто-то целенаправленно стравливал Таки и Коноху. И этим кем-то, судя по уликам, был Миура. Но зачем ему всё это было надо? Какие мотивы им двигали, когда он обдумывал и реализовывал план. Его не смогли остановить люди, которые с ним были знакомы много лет. Человек не может так просто взять и измениться, только если у него нет на то весомых оснований. И тем не менее, Сакура и Хару сошлись в одном — Коноха считает виноватыми в происходящем именно их. И отчасти правление деревни всё же право. Да и их действия, признаться, сформировали не самую лучшую репутацию. Даже больше способствовали тому, чтобы получать сейчас такую реакцию. Сначала разоблачили Сакуру, потом Хару приставил клинок к горлу главе клана прямо в его доме накануне его пропажи. Что будет, если его найдут здесь мёртвым? Тогда никто из делегации Таки не сможет даже объясниться. Хрупкий мир пошатнётся, и снова начнутся боевые действия. А там, где воюют две стороны, всегда подтянутся и другие. Страшно представить, что деревни, до недавнего времени сражавшиеся единым фронтом, снова вернутся во время борьбы друг с другом. Эту войну явно разжигал тот, кто не хочет жить в мире. Но Рейджи был далёк от этого. Чтобы замести следы до момента, пока они во всём не разберутся, было принято решение перенести и запечатать тело Хиаши в мире Амару. Так как волк всё ещё был сконцентрирован на поиске Рейджи, он не слышал, не видел и не чувствовал ничего, что происходило. Но поскольку он молчал, это значило, что Рейджи не приближался. Что было радостно и странно одновременно. Он ведь должен был прийти сразу, как почувствовал сигнал. Разве он не охотился на Хару, как на единственного свидетеля? Товарищам пришлось взять тело Хьюга и вынести к Амару. Харуно взяла тело за ноги, а её зеленоглазый друг — под мышками. Подъём предстоял небыстрый, так как лестница была высокая, тело — тяжёлое, а сил у Сакуры практически не было. Пока Мацубара осторожно пятился назад, поднимая одну ногу за другой, розоволосая девушка внимательно осматривала труп. Чем страннее и запутаннее ей казалась ситуация, тем хуже она становилась в следующий миг. Как разгребать всё то, что произошло? Как совладать с собой? Как восстановить доверие хоть к кому-то, в частности и к себе, когда всё вокруг идёт кувырком? Видимо, её мир за эти четыре года был таким же нестабильным, как и мир после войны. В попытках найти хоть какую-то постоянную величину внутри, она задумалась о своих товарищах. Сейчас она, конечно, больше склонялась к тому, что Хару и Такума действительно не причастны ко всему происходящему. Но если её учитель что-то подозревал, почему он сразу не поделился с ней? Он столько раз говорил о доверии, а сам в ответственный момент не открылся. Возможно, всего можно было избежать, расскажи он ей всё с самого начала. — Почему Такума мне ничего не сказал? — озвучила она свои мысли, делая тяжёлый шаг на ступеньку, привлекая взгляд друга. — Ты же знаешь, когда дело касается тебя, он всегда всё делает либо оберегая тебя, либо уча. — Это не ответ. — Он и правда видит тебя своей преемницей, — тяжело выдохнул он. — Такума хотел, чтобы ты побыла с друзьями, чтобы у тебя было достаточно времени принять решение вернуться в Таки или остаться. Мы все видели, что этот вопрос у тебя не решён, он всего лишь хотел дать тебе право определиться. Это звучало более чем разумно. И очень похоже на Такуму. Забота в его стиле не всегда была очевидна, но он и правда делал что-то исключительно из хороших побуждений. Харуно задумалась: а сейчас, после всего того, что произошло, была ли она достойна того, чтобы её по-прежнему хотели видеть своей преемницей? Кем она была? Девушкой, что однажды сломалась, потом склеила себя непрочным клеем, а теперь снова разваливается на части. Куноичи, провалившей задание. Рассекретившей себя. Другом и товарищем, который усомнился в своих друзьях. Однажды она уже предала друзей, убежав от них, неужели такой человек был достоин таких ожиданий? Но если да, то хотела бы она навсегда остаться в Таки? Эта миссия показала ей, что здесь остались её друзья и товарищи. Открыла новый уровень чувств, которые дремали у неё внутри. Остаться в Таки — это больше не увидеть Какаши. Разве что на крайне редких дипломатических встречах всех Кагэ, и то в случае, если их снова не накроет война. А как отреагирует он, если подобное всё же случится? Голова снова сильно заболела, а сердце вновь участило свой пульс. Отчего-то ей захотелось всё бросить и уйти. Снова убежать, как тогда. В новое место, в новую жизнь. Ей вспомнился тот миг, когда она рыдала над обломками своего дома, под которыми была погребена мать. Тогда она не контролировала себя, из неё выходили все эмоции. Это было так больно, мучительно больно. Но в какой-то момент, когда из неё вышло всё, она ощутила лёгкость. Как же ей хотелось снова это почувствовать. Её тело, голова, сердце — всё было переполнено бурлящей энергией чувств, ей так хотелось снова освободиться. И может быть, тогда ей бы стало проще принимать сложные решения. Наконец выйдя наружу, они снова были окутаны ночью. Небо прояснилось, и теперь лунный свет полностью заполнил поляну. Амару под этими белыми лучами был похож на сияющую статую. Величественную и красивую. Поднеся тело к нему и растормошив волка, они вкратце описали свой план. И только вожак хотел запечатать труп, как резко обернулся в сторону леса. Заметив его нервный рывок, Харуно прислушалась к звукам, доносившимся с той стороны. Но стоило ей повернуться, как в последнюю секунду Хару оттолкнул её, сбивая с траектории летящие кунаи. Их было так много, что их можно было счесть за железный дождь. Некоторые сбил хвостом Амару, а какие-то повтыкались в землю возле их ног. Вслед за кунаями появились шиноби в масках АНБУ, окружающие поляну, образовывая кольцо. Мацубара обнажил тати, делая шаг перед Сакурой, заводя её себе за спину. Амару пригнулся и зарычал в сторону, откуда он почувствовал приближение. Именно оттуда спустя пару секунд показалась небольшая группа. Присмотревшись, Харуно с ужасом узнала каждого, кто медленно приближался к ним на поляну. Это была Цунаде вместе с Какаши и Саске. Рядом с ними быстрым шагом, прожигающий их ярусным взглядом, шёл Иноичи, которого то и дело одёргивал Шикаку, а также Сай, Ли и Шино. Не считая членов отряда АНБУ, казалось, что сюда, на поляну прибежали все, кого она знала. Но по лицам её товарищей нельзя было сказать, что они пришли с миром. Увидев под их ногами тело Хиаши, Цунаде сморщила лицо. Она явно не ожидала застать такое зрелище и точно не была готова к тому, что за ним должно последовать. Но положение в деревне и её статус обязывали её принимать сложные решения. — Сакура, — грозно прозвучал её голос, вызывая мелкую дрожь в теле девушки. — Я вынуждена сказать, что ты и твои компаньоны должны отойти от тела Хиаши Хьюга и отправиться с нами в деревню мирно, пока я ещё могу это предложить. — Всё не так, как выглядит, Цунаде-сама, — опуская голову, Харуно исподлобья посмотрела на свою бывшую учительницу. — В этом мы разберёмся, но я должна взять вас под арест, и лучше, чтобы это произошло по обоюдному согласию, — она не могла не заметить, что Сенджу держалась изо всех имеющихся у неё сил. По сути, она могла напасть без предупреждения и силой взять их под стражу, а с учётом её текущего состояния это не составило бы Хокагэ особого труда. Но, видимо она не хочет признавать то, что Харуно действительно может быть замешана в чём-то подобном. И именно это толкает её на то, чтобы сохранять дипломатическую позицию. Даже в таких условиях. Хару сильнее сжал рукоять клинка и перенёс вес на ноги, готовый в любое время атаковать. Драка была совершенно не к месту, как и выяснение отношений. Это абсурд. Как они смогли найти это место? Они пришли сюда целым большим отрядом, а значит они шли сюда, намереваясь что-то увидеть. Но как они могли знать, чему именно свидетелями станут? — Что вы здесь делаете? — словно читая мысли, озвучил Хару держа оборонительную позицию. — Ваш дружок сдал вас, — не выдержав, в разговор вклинился Иноичи, сделав пару решительных шагов вперёд, сбрасывая с плеча руку своего друга. — Я требую, чтобы вы сложили оружие и ответили за все убийства, что совершили. — Мне жаль, Цунаде-сама, но мы не виновны в том, в чём вы нас подозреваете, — стараясь сохранять последние капли спокойствия, сказала Сакура, снова посмотрев на Хокагэ. — Мы никуда с вами не пойдём, пока во всём не разберемся. — Что с тобой, Сакура? — срываясь на крик, снова обратился к ней мужчина, не обращая внимание на попытки Цунаде его успокоить. — Вы же с детства дружили с Ино! Она так любила тебя, и что ты сделала? — Прекратите, — опустив голову, Харуно прошептала эти слова. Конечно, их никто не услышал, кроме Амару и Хару. Её голова наполнилась звоном. Будто кто-то бил в огромный колокол, сводя этим оглушающим звуком её с ума. Каждое слово, выкрикнутое Яманака, было подобно удару кувалды по остаткам стены, разрушающей её до основания. — Вы ответите за её смерть! — Я не убивала её, — теряя контроль, крикнула Харуно. — Ложь! Понять горе обезумевшего отца, потерявшего любимую дочь, было совершенно не сложно. Но слушать подобные обвинения, которые один раз уже слетели с уст Сая, было невыносимо. На девушку снова нахлынули все воспоминания, все чувства, которые она испытала, когда узнала, что её подруги больше нет. Как жёсткие пощёчины, эти воспоминания больно били её, разжигая внутреннюю злость. — Прекрати, Иноичи, — произнёс Какаши, явно обеспокоенный накаляющейся ситуацией. — Не стоит делать поспешных выводов. — О каких поспешных выводах ты говоришь? — вступился за своего друга Шикаку. — Их товарищ дал нам наводку, и мы обнаружили их прямо над телом мёртвого главы Хьюга. Я не понимаю, почему мы медлим и о чём пытаемся договоритьься. — Если ты не хочешь по-хорошему… — произнёс Сай, быстро расчехляя свой свиток. Ситуация была хуже некуда. Сильнейшие шиноби, а в довесок с десяток первоклассных АНБУ сейчас имели одну цель — захватить их. Последствия взятия под арест преемника Такикагэ и одного из его советников очевидны, так же как и очевидны мотивы Конохи. Но допустить этого было нельзя. Глядя на всё это, Сакура поняла, что злость, которая витает в этих людях, навсегда останется с ними. Эти глаза, полные ненависти и боли, уже никогда не посмотрят на неё иначе. Эти взгляды, винившие её в смерти её же подруги, даже не хотели разбираться в ситуации. Да и поверят ли они ей, если она попытается оправдаться? Станут ли они её слушать, когда застали прямо над трупом единственного, кто мог хоть как-то решить ситуацию. Как только чернила коснулись пергамента, Сай остановился. Клинок, который оказался у его горла, вынудил его прерваться и не совершить атакующих действий. Но удивительней было то, кому принадлежал этот клинок. Саске, оказавшийся прямо позади юноши, крепко ухватил его за плечо одной рукой, а второй приподнял клинок, чтобы парень вслед за ним запрокинул голову. На поляне повисло молчание, совершенно никто не ожидал от него таких действий. И уж точно никто не хотел бы вступать с ним в драку. — Никто не станет нападать на Сакуру, — тихо произнёс он, заставляя всю поляну прислушаться к звуку его угрожающе леденящего голоса. — Почему? — застыв в недоумении, спросил его Шикаку. — Она же сказала — она не виновата. Я ей верю. — Ты спятил? — удивился Ли поведению Учиха. — Прекратите! — рявкнула на всех Цунаде, понимая, что ситуация выходит из-под контроля. Если всё продолжится в том же духе, то ничем хорошим это не кончится. Она перевела взгляд на Хатаке, который пристально смотрел на Сакуру. Он видел, как девушка морщится от боли, и не понимал причины её состояния. Его сильно беспокоило то, какое давление на неё сейчас оказывали. Внезапное появление Рейджи показалось ему весьма подозрительным, но так как в этот момент в кабинете Цунаде, как и в всегда в последние несколько дней, находился Яманака, стоило тому только озвучить то, что Хару с Сакурой убили Хиаши и сейчас пытаются избавиться от его тела, все сразу же подорвались туда. Миура объяснил своё поведение тем, что не хочет быть причастным к тем ужасам, которые задумали его друзья, что как только он узнал о происходящем, он долго взвешивал ситуацию, прежде чем принять правильное решение. Он сказал, что не хочет иметь ничего общего с многочисленными убийствами и готов оказать содействие Конохе. Однако сам с ними не пошёл. Хатаке до конца не верил в сказанное и готовился к ловушке, но на поляне перед ним предстало именно то, о чём говорил мужчина. Сакура, её друзья и тело Хиаши. Всё нутро Какаши говорило о том, что здесь что-то не так. Всё не сходится, а он привык доверять своей интуиции. Но то, как сейчас присутствующие были настроены против Харуно, его настораживало ещё больше. Девушка схватилась за голову, явно пытаясь унять какую-то боль, и с каждый новым обвинением выкрикнутым в её адрес ей очевидно становилось всё хуже. Что-то внутри него хотело подбежать к ней, обнять и успокоить, но он не мог этого сделать. Саске смог. Он защитил её и сделал выбор. Хатаке вдруг вспомнились слова Сакуры о том, что он должен делать что-то, только если сам этого хочет, а не потому что должен её успокоить. Это ли было то чувство? Действительно ли он сам хотел сделать тот же выбор, что несколько мгновений назад сделал Учиха? — Сакура, — он сделал шаг вперёд. — Пожалуйста, пойдём с нами, обещаю, мы во всём разберёмся. — Разберёмся? — сквозь зубы прорычала девушка. — Ты веришь, что я убила её? Что это Водопад во всём виноват? Она прямо посмотрела на него. С вызовом ожидая ответа. Он молчал. Он снова увидел её на дороге в нескольких шагах от себя. Всё, что ему нужно было, это сделать шаг навстречу. Сказать то, что он действительно думает, и покончить с нерешительностью и недопониманием. Такой простой шаг. Впереди была Сакура, позади была Коноха. Хатаке понимал, что всё его нутро хочет просто поймать девушку и увести в Коноху, назад. Там ведь он сможет её защитить. Но защищать ли он её хочет? Разве не просто быть рядом? Так много условностей и сложностей было вокруг этих решений, что Хатаке замешкался дольше, чем предполагал, чтобы дать ответ. Не услышав от него ни слова, не понимая, что творится в его голове, Харуно нервно засмеялась. На что она рассчитывала? Что он прямо сейчас сможет ей сказать то, что она хотела услышать? В таких обстоятельствах и при стольких агрессивно настроенных людях? Не понимая, что уже какое-то время из глаз, не переставая, текут слёзы, куноичи зарылась пальцами в волосы и громко выдохнула. Всё стало понятно. Сейчас она на своём месте. Она оглядела Хару и Амару, которые защищали её, в то время как её прошлое активно нападало. Всё стало ясно как белый день. Неожиданно Амару сильно взвыл. Встав на задние лапы, он подогнул передние, после чего упал на землю. Упав рядом с ним на колени, Сакура попыталась понять, что с ним произошло. Присмотревшись, она заметила, что под шерстью волка в огромном количестве ползают маленькие насекомые, которые, судя по всему, причиняют её другу серьёзную боль. — Амару, — крикнула Сакура. — Прекрати! — Она повернулась в сторону Абураме, понимая что это его рук дело. — Сдайся, — спокойно сказал он, готовый уворачиваться от приближающегося удара Саске. — Ему больно! Прекрати! — волк оглушительно выл от боли, в то время, как краем глаза Харуно видела, что Саске напал на Шино, но тот легко увернулся от удара. Поскольку Учиха отпустил Сая, тот вдохнул жизнь в двух собак, которые направились к ним. Хару выскочил вперёд, разрубая одно творение за другим. Но вскоре ему уже пришлось уворачиваться от атак Ли, который воспользовался тем, что за чернильными существами его не было видно, и напал на него. Работая слаженной командой, Шикаку остановил Хару тенями, но поскольку именно тени были сильной страной Мацубары, он использовал их, растворяясь в движущейся тени. Исчезнув из поля зрения, он оказался позади него, нанося удар ногой по голове, стараясь обезвредить противника. В этот момент Мацубара услышал короткий вскрик Сакуры и, обернувшись в её сторону, заметил как неестественно прямо выгнулась её спина, а все эмоции исчезли. — Я держу её, — крикнул Иноичи, привлекая внимание Цунаде. По команде Цунаде все выжидавшие до этого АНБУ одновременно выдвинулись в сторону Сакуры. Заметив это, Какаши быстро направился к ней, стараясь остановить нападение. Так же, как и Хару. Сама же девушка в этот момент ощутила резкую боль, а после чувство, будто кто-то попытался вытолкнуть её за пределы её стены. Она с головой оказалась в океане тех чувств, которые скрывала годами. Один на один с безграничной массой эмоций, проблем, трудностей и боли, которую по капле складывала за стену, пока не собрала там целый океан. Захлёбываясь в этой воде, она была обречена вспомнить всё. Смерть друзей, матери, полгода скитаний, разговоры с Какаши, встречу с Такумой, жизнь в деревне, боль тренировок, чувство сломленности, иллюзию силы. Вся боль, накопленная за последние годы, все чувства бессилия, злости, смелости, ярости, неопределённости, любви и нерешительности. Всё разом поглотило её. Она медленно шла ко дну, теряя последние остатки себя. Кто-то говорил ей, что эти чувства убьют её, когда вырвутся наружу. Она уже не могла вспомнить, чьи это были слова, она просто чувствовала, как теряет себя в них. Вдруг она почувствовала какой-то толчок. Именно в этот момент Хару нанёс удар Иноичи, прерывая его технику захвата разума. Вместе со всеми чувствами Сакура устремилась в бездну своего внутреннего мира. Стена пала. Больше не было плотины, отделяющей её до и после. И Сакуры тоже не было. Она не могла вернуть себе контроль. Она полностью его утратила. Условно вернувшись в своё тело, после неожиданного захвата, Харуно видела всё, что происходит, но совершенно не контролировала свои действия. Ею управляли накопленные за четыре года эмоции. Оставалось буквально пару секунд до того, как целый отряд АНБУ нападёт на неё. Чакры в теле девушки было настолько мало, что она не смогла бы нанести и одного удара. Вцепившись в шерсть Амару, она сложила печать, после чего буквально вырвала перенесенную на него некогда чакру и вернула себе. От этого действия волк издал протяжный вой, ведь перенос чакры — неприятная процедура, а без согласия носителя принудительный перенос — адски неприятное чувство. Свет, который вырвался из открытых каналов чакры, озарил поляну и повлёк за собой ударную волну, которая отбросила кольцо шиноби, направляющихся к ней. Когда свет угас, а АНБУ встали на ноги, тело девушки снова было покрыто сиреневыми печатями. Ладони крепко сжаты в кулаки, а в глазах блистала ярость. От вынужденного переноса Амару потерял сознание, но она даже не заметила этого. Харуно была ослеплена эмоциями и гневом, которые в данный момент защищали её. — Хотите схватить? Давайте! Крикнула она, с ненавистью озирая окружение. Превосходный уровень контроля, который на данный момент был полностью утрачен, оставил след высокой концентрации, и именно это позволило ей сфокусировать тело на технике сверхпроводника. Один за одним удары АНБУ с использованием тайдзюцу или ниндзюцу получали свои же удары обратно. Она не двигалась с места, просто позволяла на себя нападать, будучи полностью сконцентрированной на своей технике. Кто бы к ней сейчас ни подошёл, неминуемо бы был повержен своим же приёмом. И когда члены отряда АНБУ немного выдохлись, за дело взялась сама Харуно. Направляя в кулаки чакру, она наносила разящие удары, вырубая одного противника за другим, не забывая перенаправлять атаки. Остальные смотрели на это — кто-то затаив дыхание, а кто-то анализируя технику её боя. Настолько стремительны были удары девушки, что складывалось впечатление, будто её невозможно остановить. В какой-то момент Какаши заметил, что Харуно уже не просто защищается — она нападает. Не просто обезвреживает противника, а причиняет вред. Просканировав её Шаринганом, он увидел, что каналы её чакры ведут себя очень странно. Они буквально бурлят, практически так же, как у того мальчика, смерть которого они застали. Если она так продолжит, она просто останется без чакры. Подлетев к ней, он успел перехватить её руку прежде, чем она нанесла удар очередному шиноби. — Сакура, остановись, — посмотрев ей в глаза, он не увидел там куноичи. Злость, ярость, гнев — всё это было там внутри, но сама Сакура — нет. — Опять вздумал меня успокаивать? — словно не своим голосом заговорила девушка. Высвободив руку, она резко присела, сделав подсечку в попытке повалить Какаши. Опередив её манёвр, ниндзя подпрыгнул в кувырке, оказавшись за её спиной. Схватив обе её руки, он с силой прижал девушку к себе. — На этот раз без контекста, — он прошептал ей эти слова на ухо так, чтобы никто больше не услышал. — Если ты не возьмёшь себя в руки, то тебя остановит Цунаде-сама, а мы ведь этого не хотим? — Да пусть меня останавливает кто хочет, — таким же низким тоном ответила она. — Мне надоело плясать под чужую дудку. И пока вы пытаетесь остановить меня, настоящий виновник ускользает как всегда. — Я на твоей стороне, Сакура. — Если это так, то отпусти мои руки, — чуть дёрнулась она, сразу проверяя, последует ли он её совету. Но этого не произошло. Воспользовавшись моментом, Харуно с силой дёрнула руки вниз, высвобождаясь из захвата. Отпрыгнув на несколько шагов назад, она почувствовала, как тот небольшой просвет, который пришёл с голосом Хатаке, быстро угас, и глаза снова застелила пелена гнева. — Твоя нерешительность меня злит, Какаши. Мне и своей сполна хватило. Сконцентрировав чакру в руках, Сакура с силой ударила в землю, вызывая разрушительную дрожь. Используя этот момент, она должна была убежать. Убежать, чтобы найти Рейджи и закончить этот ужасающий круговорот. Но что-то остановило её. Лишь на мгновение она задержала взгляд на этих фиолетовых цветах, так напоминающих Ино. Лишь на долю секунды в обзор попался Амару, который не подавал признаков жизни, как в глазах потемнело. Выпрыгивающее из груди сердце, оглушающий гул в голове и окружающая её угроза заставили чувства снова взять верх. Она не уйдёт отсюда. Она разнесёт эту поляну вместе с этими чёртовыми цветами и навсегда сотрёт то, что здесь происходило. Желание разрушить то, что причинило ей боль, властвовало над всем. Схватившись за голову, она громко закричала, после чего, направляя чакру в кулаки, она наносила удар за ударом в землю, оставляя глубокие кратеры. Лепестки сломанных цветов летали в небе наравне с пылью, озаряемые лунными лучами. Она не разбирала ударов, просто била во всё, что попадалось под руку, не всегда замечая, как в самый последний момент из-под траектории атаки успевает унести ноги АНБУ. — Её надо успокоить, — сказала Цунаде, наблюдая за этим безумием со стороны. — Вы не сможете, — откашлявшись и придерживая ушибленный бок, сказал Хару, даже не намеревающийся бежать. — Это почему же? — недовольно спросила женщина. — Это вы своим неверием довели её до такого состояния. Никому из вас не под силу её усмирить. — И что ты предлагаешь? — грозно спросила Цунаде. — Ты же видишь, она не в себе. Мацубара оглядел присутствующих, а после посмотрел на свою подругу. Да. Она действительно впала в безумство. Иначе нельзя было трактовать то, что она сейчас делала. Он знал о том, что она пережила, знал и то, чего ей стоило закрыть все эти эмоции, и знал, что однажды это обернётся катастрофой. Будучи в своём уме, Харуно никогда бы не причинила вред Амару. Но лежащий на поляне большой волк, которого то и дело закидывало землёй от нового удара кулаков куноичи, подтверждал самые страшные опасения. В голове парня ещё не сформировался план, как он может остановить её, но одно он знал точно — тем, кто послужил спусковым крючком, тут делать нечего. — Уносите отсюда ноги. Пока вы здесь, остановить её будет невозможно. Словно услышав их разговор, Сакура резко обернулась в сторону группы и ринулась на них. АНБУ, что ещё были в сознании, поспешили к своему Хокагэ, а сама группа приготовилась отражать удар. Когда Харуно была уже опасно близка к ним, в её руке засверкала молния, а так как группа не успела скоординировать отражение этой атаки, они отпрыгнули в разные стороны. Удар куноичи пришёлся точно в центр, где только что находился Шино. Усиленная молнией атака проделала в земле куда большую дыру. Замешкавшись, Сакура не увидела, как со спины на неё напала Цунаде с таким же сильным ударом, но стоило атаке Пятой достигнуть цели, как вся сила удара вернулась ей, отбросив женщину далеко от куноичи. Никто не ожидал от Харуно такого уровня брони и никто не знал ни на сколько её хватит, ни как противостоять ей. Казалось бы, она не пестрит техниками. Только одной. Но этого было вполне достаточно, чтобы все попытки её обезвредить проваливались. Поднявшись на ноги, Сенджу перекинулась планом с Какаши и Шикаку, велев Шино и Ли отвести Иноичи обратно в деревню. Определившись с тактикой, только они хотели реализовать её, как в развеивающихся клубах пыли показалась чья-то фигура. Этот силуэт шёл по прямой траектории к Сакуре, которая тоже заметила его и, распрямив спину, тут же сжала кулаки. Хаори, в которое был облачён этот человек, развевалось на ветру, а после слетело с тела. Стало ясно, что эта фигура принадлежала мужчине. — Сакура, — раздавшийся голос сразу определил личность этой фигуры. — Ты должна принять всё, что тебя переполняет и остановиться. Мужчина сделал шаг и вышел на свет. Он был одет так, как всегда на тренировках. А это означало, что он готовился к бою. Его не интересовало ничего происходящее вокруг. Всё внимание было сконцентрировано на ней. Когда-то он принял к себе в ученицы сломленную девочку, которая жаждала боли. Жаждала, но не умела с ней работать. Он увидел в ней потенциал, который захотел развивать. Потенциал, достойный того титула, которым он её наградил. И каждый день, каждую минуту он остерегался того, что настанет этот момент. Момент, когда она утратит всё то, что пыталась создать за эти четыре года. Харуно быстро оказалась рядом со своим учителем и, сконцентрировав чакру молнии в руках, направила удар на него. Соприкоснувшись с его грудью, заряд просто развеялся, а мужчина даже не пошатнулся. Где-то вдалеке Хару облегчённо выдохнул и повалился на землю, а наблюдавшие представители Конохи насторожились. Харуно наносила ему один удар за другим, и те не причиняли никакого вреда Оомори. Лишь изредка, от большой силы, он пятился назад, а потом снова смыкал руки за спиной и позволял ей бить. Всё, что он мог сделать для неё сейчас — это позволить выплеснуть то, что терзало её изнутри. Сначала на её лице была гримаса злости. Она яростно била и била его, пока накопленный гнев не стал постепенно сходить на нет. Так же, как он принимал в себя эти удары, он словно принял и всю злость, опустошая её. Кулаки стали болеть, мышцы в теле тоже, чакры становилось всё меньше, и последняя печать с хлопком разрушилась пару минут назад. Она ослабевала, но не сбавляла темп своих ударов. Только глаза налились слезами. — Мне больно. — Боль — это часть жизни, — ласково прозвучал его голос, даже несмотря на очередной удар, прилетевший ему в живот. — Её нельзя отделить и скрыть за стеной. Вместе с ней ты прячешь и хорошее. Ты должна была учиться принимать её и жить дальше, а теперь, моя хорошая, у тебя нет столько времени. — Надоело, — всхлипнула девушка. Паузы между её ударами становились всё длиннее, а сила в разы меньше. — Ино, Амару, Рейджи… Он понял бы её и без слов. Он видел и понимал, как тяжело ей даётся это путешествие. Как тяжело ей далось возвращение в Коноху, когда она не была к этому готова. Как не была готова и к этой миссии, но она не сдавалась. Именно её сила воли побудила его тогда поднять её с поля и принести в Таки. И он знал, что даже в самый сложный момент ей просто необходимо напомнить, что её сила - это не дзюцу, которыми она владеет, а воля, которой она обладает. Разрушившаяся стена — это лишь отголосок того, что все эти годы она не могла сделать один единственный шаг. Решение, которое останавливало её потенциал и шанс на счастливую жизнь. — Мы не можем изменить того, что случилось. Но мы можем создать что-то новое, а для этого старое надо отпустить. В тебе достаточно силы, чтобы принимать правильные решения, милая. — Такума. Словно лишившись сил, Сакура остановилась и уперлась лбом в его грудь. Каналы её чакры были полностью пусты, как и до недавнего разрывавшееся на куски сердце. Она отдала весь свой гнев, и в ней его не осталось ни капли. Харуно ощущала себя, словно пересохшее озеро, которое должно было иссохнуть до капли, чтобы однажды наполниться вновь. Весь тот напор, окативший её с головой подобно бурной реке, стал незначительным и отрезвляющим. С пустотой пришла и лёгкость, и она не могла припомнить, когда чувствовала себя так в последнее время. Руки её учителя крепко сомкнули её в объятьях. Он не пытался её успокоить, он просто был рядом. Куноичи начала понимать, что теряет сознание, но знала, что будет в безопасности, потому что была в крепких руках Такумы. В последние секунды сознания, она почувствовала резкий толчок, за ним неразборчивый крик Оомори и ещё нескольких отдалённо знакомых голосов. Почувствовала, что руки, которые держали ранее, были тёплыми, а сейчас очень холодными, да и белый, холодный лунный свет стал жёлтым и неестественно горячим. — Прости, Сакура. Но так надо, — раздался поддавленный голос над её ухом, и уже не в силах зацепиться за сознание, утопая в глубине, она с тревогой поняла, кому принадлежал этот голос. «Рейджи».