Три оборота спирали

Многоуважаемые участники достопочтенного собрания вернулись к теме детей. Обсуждали результаты — кто-то спорил, кто-то нет; обсуждали транспортировку. Касательно спорных моментов — всплыло, что на месте не все дети. После пары обвинений было выдвинуто предположение о том, что часть находилась вне интерната на момент операции, и таких следует искать отдельно. С учетом того, что в число таких детей тихой сапой отнесли и пламенников, которые почти не покидали операционно-лабораторного блока, а потом их не оказалось среди спасенных, на эту категорию детей косились с большим сомнением. Правда, таких практически не было, и это отложили в сторону, разбираясь с тем, что есть; предполагается, что контролем за организацией поисков также будет заниматься комиссия. В течение переговоров аркобалено Дождя и остальные люди, относящиеся к администрации острова, пытались менять дислокацию внутри зала, предлагать уважаемым заседателям чаю, и Фон ни от чего не отказался, хотя и ни к чему не прикоснулся: эти люди «пасли» его и Цунаёши почти незаметно. Но именно «почти». У Мукуро разбегались глаза и в ушах звенело от попыток услышать и запомнить все интересное, что только можно, но его внимание то и дело возвращалось к аркобалено Урагана и маленькому заложнику. А, как его ни назови, Цунаёши именно им и являлся. Момент, когда в центре внимания оказался он сам, стал неожиданностью. — Значит, неизвестно, — задумчиво произнес уже хорошо знакомый плавный голос, и Мукуро встрепенулся от направленного потока внимания. Аркобалено Урагана смотрел прямо на него. Спешно перетряхнувшему память Мукуро показалось, что недавно звучало слово «происхождение» или вроде того. На боку его кофты сжалась в кулак рука Кэна, вцепившегося в него, комкая ткань. Направленное на них внимание нервировало полуребенка-полузверя. Мукуро глубоко вздохнул и позволил себе с головой нырнуть в ту личность, которая должна была быть на его месте. Быть — и не вызывать подозрений нестыковками у тех, кто с ним уже знаком. Каваллоне и определенно имеющее какие-то данные, добытые из лабораторий, собрание. — Как вас зовут? — Спрашивал Аркобалено Урагана на итальянском. Ребенок сглотнул, стараясь внешне быть расслабленным и стойким: — Я — Рокудо Мукуро, — ответил он, кивая на двух других детей. — Это Кэн и Чикуса. Взгляд карих глаз перешел на места рядом: — Вы помните своих родителей? — спросил Аркобалено уже на японском. Мукуро краем глаза видел замешательство Чикусы и Кэна. Кэн повернул голову так, как будто собирался ею покачать, но неуверенно замер. Впрочем, скрыть то, что дети понимают японский и делают это хорошо, и не получилось бы. — Нам говорили, что у нас нет родителей, — ответил Мукуро после паузы. Закомплексованный ребенок старается подражать взрослым и не демонстрировать, что какая-нибудь тема его задевает. В глазах присутствующих людей отразился именно такой ребенок. А Аркобалено Урагана смотрел на него слишком задумчиво. И казалось, что решать, хочется попасть к нему или нет, нужно очень быстро. Внешне лоялен. Даже слишком. Но при этом сидит тут, выглядя, как торговец мягкими игрушками на черном аукционе. Подозрительно. Очень гибкий и скользкий. Может сделать Рокудо на его же поле. — Нет у нас никого, — внезапно ощетинился Кэн. — И не надо! У нас есть М… Вот только во время своей храброй речи он наполовину спрятался за Рокудо, и тот со скучающим видом ткнул его худым локтем в бок. — Не высовывайся, — тихо посоветовал он бестолковому мальчишке, но из-за спины выталкивать не стал. Чикуса на Кэна бросил очень острый взгляд, но промолчал. — Ваш японский довольно хорош, — оживленно заметил Байлин. Туман мысленно дал себе подзатыльник. — Мы говорили на многих языках, — улыбнулся он. — Скромность — похвальное качество для столь юного возраста, — мягко не дал ему замять оплошность китаец. — Или вернее будет сказать, что хорош у вас итальянский? Аркобалено казался слишком рядом. Давящим, но исподволь, как околодонное течение в реке, не ощутимое даже на уровне колен, но выбивающее дно из-под стоп. Вкрадчивый и быстрый. Успевать было сложно. Р. стал следить за дыханием. — Не знаю, — выдавил ребенок его голосом, сидевший на его месте в его одежде. Цунаёши, цепляясь за одежду Фона, пытался вытянуть нос как можно выше, чтобы увидеть собственными глазами, кто еще в помещении кроме него может иметь детский голос. — Это должен решать менталист, — авторитетно скрестил руки Аркобалено Тумана. — Во всяком случае это должен решать не человек Вонголы, — влез Омэй, и несколько голосов его поддержало. — Вы затягиваете процесс, — заметил представитель Гонконга, подняв бровь. Омэй парировал: — А к вам оставшаяся часть вовсе отношения не имеет. Советник сквозь прикрытые веки внимательно следил за происходящим. Почти напротив, рядом с Аркобалено, Урагана, сидел его сын, и, возможно, поэтому он и не влезал, предоставляя пока лаяться другим. Бай Лин также не лез, щурясь с вечной благожелательной улыбкой. Каваллоне, совсем мальчишка, совершенно не держал лицо, напряженно хмурился. Каваллоне ему, конечно, не нравится, но в Азию Рокудо почему-то не хочется. С другой стороны, кто бы дал ему приткнуться в относительно тепленькое и спокойное место, чтобы набраться сил. Каваллоне выглядит перспективнее всего для использования. — Позвольте, — спокойно и уверенно прозвучал новый голос. Реборн, наставник Дино, наклонился вперед, опираясь руками на спинку кресла ученика. — Боюсь, этот спор не имеет смысла. Омэй выглядел так, будто готов голыми руками свернуть Реборну шею. Фон смотрел благожелательно, не выказывая никакой реакции. Советник покосился на него. Аркобалено Солнца с оттяжкой постучал согнутым пальцем по спинке кресла Дино: — Я не могу отдать вам своего ученика. — Когда большая часть присутствующих с непониманием нахмурились, он пояснил: — Сей молодой человек великодушно невовремя вылез, дабы тех детей, — он кивнул на Тумана сотоварищи, не глядя, — не забрали Стражи. Зал неслышно ахнул. Дино запунцовел. Мукуро чуть не скривился от двойственности создавшегося положения. — И так как ответственность за действия Рокудо по неосторожности Дино взял на себя, то и спрос будет с него. Реборн наклонился вперед так, чтобы встретиться взглядом с подопечным: — Если что-то случится, — уставился он на него в упор глазами-дулами пистолетов с ничего не выражающим лицом, и блондинка живо сбледнул. Туманник подавил желание улыбнуться от того, какие веселые развлечения у Реборна, которые тот себе позволяет в любом месте в любое время. Каваллоне невероятно предсказуем. Ему было о ком подумать и кроме Каваллоне, а именно о себе любимом. Хорошо, если он сейчас останется там, где оказался. Наверное, будет неплохо забрать с собой Кэна и Чикусу: один — боевая единица, другой — неглуп и оба перспективны для обрабатывания под свои потребности, но если не получится, то, возможно, он будет иметь своих людей в Азии, и в какой-то момент это может дорогого стоить. Плохо то, что над ним висит угроза Вендиче, получивших невесть с какой радости карт-бланш на нападение на него и других беглецов оттуда. Да, учитывая этот факт, тот же Реборн чуть более расслаблен, думая, что Мукуро зависим от них. От Дино. Но… Этим рычагом могут воспользоваться и другие, и плохо вообще, что такой появился. Кто им дал право? Кто им дал отмашку? Вестимо кто: те, кому было выгодно, чтобы никто из сильных пламенников, бежавших во время операции, во веки вечные не имел покоя и не улизнул от попадания в семьи — единственные образования, способные взять над такими, как он, шефство, если он правильно понял всю эту свистопляску вокруг себя. Чтобы, соответственно, такие как он усилили ту или иную семью. То есть это выгодно всем. Но если смотреть с точки зрения того, кто мог поспособствовать тому, чтобы все получилось именно так, то такие возможности должны быть у сильнейших. Вонгола… — Стражи… — Фон задумчиво провел ладонью по столешнице, сцепляя руки в замок, и поднял не улыбающиеся глаза на Дино. — Тюремщики Вендикаре. Чтобы противостоять им, надо обладать недюжинной отвагой. Дино глупо покраснел. — …Но какое основание они имели, чтобы препятствовать спасательной операции? Над столом поползла тишина, свивая гнезда вокруг кресел заседающих. Призрачные взгляды друг на друга и облако из игл всеобщего внимания, норовящее проколоть железную выдержку Иэмицу, Фона и Реборна, сгустили безмолвие. — Реборн, друг мой, — елейно улыбнулся Ураган. — Не известно ли тебе об этом что-либо? Синьор Советник, синьор Полковник? Кого именно оповестили Стражи об участии в операции? Не обосновали ли они каким-либо образом свое вмешательство? Ответил Иэмицу: — Стражи — независимая сторона, синьор, — степенно сообщил он. — И высшая форма охраны порядка омерты. Они не спрашивают разрешения, они оповещают. Мы не судим их методы. Советник Вонголы с таким достоинством прикрыл глаза, что ему осталось лишь перекреститься и траурно склонить голову. Тем не менее Мукуро, который напрягся, ощущая, что тема подобралась близко к нему самому, шутить на этот счет не хотелось. — Коли так говорит синьор Советник, — Фон опечаленно вздохнул, но было видно, что слова даются ему с намного большей неохотой, чем та, которая прорвалась наружу. «Сейчас отступит», — понял Мукуро, чувствуя, что печет глаз, а мысли разгоняются до скоростей комет. Фон. За ним готова временно встать половина присутствующих. По разным причинам. Хорошо ведет аудиторию. Если кто-то сможет, то только он. Мукуро впился в него взглядом. Он представил на его месте себя: вот он сидит, напротив Советник, Дино, Реборн, по бокам Туман, Солнце, левая рука придерживает малыша, его в корне не устраивает ситуация с Вендиче, он вспоминает защелкнувшиеся на шее тяжеленные ошейники, он вспоминает свои документы, где числятся пропавшими дети. В глаз словно ветер пыль швырнул. Мукуро схватился за него. Концентрация пошатнулась. Сбившись, он видел Бай Лина размыто. Ураган снова обрел четкость, и Мукуро со вспышкой ложного озарения показалось, что это лицо ему гораздо более знакомо, чем кажется. Фон повернулся, глядя четко на него. Карие глаза, казалось, смотрели прямо в черепную коробку. Мысли застыли. Спустя долгое мгновение Фон перевел полный скрытого удовлетворения взгляд на своих оппонентов. — …То это определенно должно быть так. — Фон закончил предложение, начатое секунду назад. — Тогда я буду иметь дерзость подвергнуть сомнению справедливость суда Стражей. Зал охнул. — Что? — безыскусно брякнул Гордон. — И что вы сделаете, помолитесь за их упокой? — Как я сказал, — вклинился Иэмицу. — У Вонголы нет связи с Вендикаре. Они приходят, когда сочтут нужным, и уходят, когда захотят. Рокудо, чуть не влепив себе по лбу от досады, осознал, что никуда аркобалено Урагана отступать не был намерен с самого начала. — Не сочтите за претензию, — вежливо начал Ураган, — но можете ли вы поручиться, что та судьба, от которой уберег этих детей, — он кивнул в сторону Мукуро, — самоотверженный синьор Каваллоне, не постигла никого из других, что числятся пропавшими? Вопрос был практически неприличным. Ни у кого не было сомнений, что Вендикаре тоже придерживается мнения о том, что смачивать клювики в любом мало-мальски крупном деле — можно и нужно. — Это обвинение, которое не так просто предъявить, — медленно отметил Иэмицу, сплетая пальцы в «замок». Не ответив, Фон повернулся, с оживлением уставившись на Дино. — Синьор Каваллоне, пользвольте поинтересоваться у вас, как у лично имевших встречу с ними. Руки Реборна сжались на спинке кресла ученика, но он понимал, что мешать сейчас не стоит. Дино растерянно кивнул. — Да, конечно, спрашивайте, пожалуйста. Чем смогу… — Благодарю, — церемонно кивнул Фон. — Скажите, как было сформулировано обвинение этих детей? Каваллоне через силу натянул легкую улыбку: — Их обвиняли в убийстве нескольких людей из группы зачистки. Аркобалено принял вид сдержанного потрясения: — Дети — и вооруженных боевиков? — он улыбнулся, словно чему-то забавному. — Допустим. — Я сказал примерно то же, — неловко улыбнулся ослепительной улыбкой Дино. — Но разве команда зачистки не должна была быть запущена после того, как были выведены все заложники? Дино кивнул. Фон подытожил, оглядывая зал: — Однако этого не произошло. Рокудо Мукуро-кун. Мукуро вздрогнул. На него обернулись десятки пар глаз. — Не мог бы ты рассказать нам чуть больше? — Возможно, не стоит, — занервничал все так же представитель Австрии. — Травмирующий опыт, совсем свежий… Неопытный Туман… — Говори, — хрипло выдали с места, правее Каваллоне. На Мукуро уставились каре-красные зенки: — Случилось слишком много… неурядиц, — белобрысый Дождь на этом слове ошеломленно уставился за затылок своего босса, — которые дурно пахнут. Чем меньше у всех останется вопросов, тем лучше и для нас, и для тебя. Рокудо прерывисто вдохнул. Его вздох прозвучал отчетливо, потому что все замолчали, чтобы и дальнейшее было так же хорошо слышно. Нельзя напортачить ни в едином слове. — Они… Чужие взрослые, — неловко начал он. — Пришли, их было много, они были с оружием. Кого-то забрали сразу — почти всех, — а мы остались. Нас забирали по очереди. — Куда? — непонимающе нахмурились зрители спектакля. Мукуро дернул плечами, кладя руку на глаз. — Я, — его голос звучал напряженно, — плохо помню. — Сколько вас осталось после того, как почти всех детей забрали в первый раз? — задал наводящий вопрос грузный Минчени. — Немного. Из нашей группы человек шесть, — навскидку назвал Мукуро. — Потом… — он сжал руки на обивке дивана. — Хак и Петро не вернулись, — шмыгнул носом Кэн, исподлобья глядя на свои болтающиеся ноги. — И еще Нила. Сильно пахло тем, что кого-то убили. Они убили нашего прилипалу. И еще много кого. — Смотрителя, — перевел Мукуро детское обзывательство в ответ на непонимающие взгляды. — Который следил за нашей группой. Чикуса кивнул. — А потом везде отключился свет, — продолжил Мукуро. — Я пошел искать кого-то из взрослых, может, Лиз… На нас напали эти. С оружием. — Нас? — уточнил Фон. Аркобалено Тумана молча сверлил Мукуро взглядом. Мукуро кивнул. — Со мной кто-то был. Не из нашей группы. Мы встретились в коридоре. — Ребенок? — Да… — Мукуро прищурился, чувствуя, что вспомнить на самом деле не просто, и притворяться не приходится. — Спредатор, — вставил Кэн и пояснил на непонимающий взгляд: — Когда ты пришел, на тебе было немного его запаха. Рокудо дернул плечом: — Вместе… Мы справились и сбежали, а потом Линд… — Риккардо Эстралиндо, — сухо уточнил на заднем плане голос рослого блоднина, обращаясь не к нему. Мукуро взялся за голову. В голове что-то зудело, как если бы поверх нее надели непробиваемый шлем и пытались его сверлить. Похоже, что он переоценил себя. Туман затемнил свет, мешая зрению. Он тряхнул головой. — Мукуро… — сказали справа. Взгляды переключились на молчавшего до сих пор корейца. — Нас всех поймали и отнесли в комнату для операций, — его голос был еле слышным. — Кэн сказал, что там кого-то убили до нас, но вырваться мы не могли, пока Линд что-то не сделал с… Мукуро. Если бы можно было, Мукуро бы облегченно выдохнул. Умница, даже его наставление про то, как к нему сейчас обращаться, не забыл. — Подождите, — не понял представитель континентальной триады. — Это что, происходило уже после того, как в лаборатории проник отряд? — Боюсь, мы ничего об этом не знаем, — Советник, когда говорил это, не отрывал взгляда от Мукуро, и тот всерьез задумался о том, что стоит, а что не стоит говорить, если он хочет остаться в Италии и не нажить смертельных врагов. — Я ничего не помню, — замотал Мукуро головой. — У ребенка был шок, — веско и негромко заметил Каваллоне. — Да, — со странной интонацией согласился Фон и поднес руку к груди. Он прикоснулся к крупной бусине, которая была окована металлическим украшением в форме оскаленной пасти какого-то мифического зверя, удерживавшего этот шарик, и что-то прошептал. Шарик неярко вспыхнул красным. — Ты что делаешь, — зашипел Маммон, но… — Уважаемые стражи, — кивнул Фон одновременно с тем, как по помещению разнесся леденящий до костей холод. Рядом с Мукуро, словно из воздуха, возник Маммон со спящим ребенком, Цунаёши, в охапку, переместившись от стола, и юный Туман неприятно удивился тому, что не заметил его приближения. — Чертов больной! Б-больной! Как был, так и остался… — прошипел аркобалено Тумана, затягивая их завесой, но Мукуро чувствовал его ужас. В его одежду справа вцепился Кэн, а потом их потащило неизвестно куда.