***
— Доброе утро, — Антон подходит к Арсению со спины и мягко обнимает за талию, прижимаясь ближе. Попов, как обычно, встал пораньше и поспешил жарить блинчики Шасту — эта привычка у Арсения выработалась ещё тогда, когда он ухаживал за Антоном, пока тот был со сломанной ногой. — Доброе. Выспался? — улыбается Арсений, выкладывая блины со сковороды на тарелку. — Всё готово почти, садись пока. — Да, — тянет Шаст, затем усаживается за стол. — Слушай, Арс, я тут подумал на досуге… Арсений удивленно оборачивается. — Ты чего такой загадочный стал? — Да ничего. Просто подумал, что… Может, нам съехаться? — Что? — Ты против? Если против, то давай не будем торопиться, я просто предложил, — Антон неловко пожимает плечами. На самом деле, Антон думал об этом уже давненько. Они прекрасно ужились вместе, пока Шаст был покалеченный, и, как казалось Антону, всех всё устраивало. Он думал об этом около месяца, взвешивал хорошенько все «за» и «против», и в конечном счёте пришёл к выводу, что будет только рад, если они с Арсом будут жить вместе. Правда, он не ожидал такой реакции от самого Арсения. — Да я не против, — немного озадаченно ответил Арс. — Просто… тебе не кажется, что мы спешим? — Нет. Нам же хорошо вместе, да и ты жил у меня почти две недели, и всё было отлично, — Шаст снова пожимает плечами. — Но если ты считаешь, что мы торопимся, то я подожду, ничего страшного. Арсений заканчивает с блинами и подходит к Антону. Садится на соседний стул и берёт руку Шаста в свою. — Нет. Я думаю, ты прав. Если честно, я тоже на днях об этом думал, но боялся предложить, — улыбается Попов. — Почему боялся? — Ну, ты так морозился в самом начале наших отношений. Я думал, ты ещё не готов к… совместному проживанию, — Арсений снова улыбается, но на этот раз более загадочно. Антон смеётся и говорит чуть громче: — Ой, всё, Попов, давай завтракать! Тема секса в их отношениях пока не поднималась. Антон не знает, почему, но оба об этом пока умалчивают. Бывает, распаляют друг друга, дразнятся, но до дела пока так и не доходило, и Шаст не знает, нравится ему это или всё же нет. Хотя скорее нет, чем да.***
После завтрака мужчины в хорошем расположении духа поехали в офис, где сейчас активно шла подготовка к туру. Стас маячил то там, то здесь, стараясь, кажется, заняться всем и сразу, танцевальная группа репетировала днями и ночами, даже Оксана ходила несколько взвинченная, хотя за ней такого раньше не наблюдалось. — Шаст, залей в сторис рекламу тура, надо снова напомнить людям, что к ним едет звезда! — пробегая мимо, говорит Стас, на что Антон лишь улыбается. Шеминов, видимо, совсем потерялся с этой работой — Шаст и так ещё с утра выложил рекламу тура, да и в Москве уже солд-аут, хотя до концерта ещё целая неделя. Видимо, поклонники успели соскучиться по Антону за время его незапланированного отпуска, хоть он и проводил концерты в прямом эфире в инстаграме. — А чё они все бегают, как в жопу ужаленные? — улыбаясь, спрашивает Арсений. — Подумаешь, тур, первый раз что ли. — Да чёрт их знает, — пожимает плечами Шастун. — Ладно, пошли, нам тоже не помешает поработать. — И то верно, — кивает Арсений и проходит в студию, сразу направляясь к аппаратуре. Работа проходит быстро и местами даже весело. Через несколько часов все уже почти успокоились, Антон всё как следует отрепетировал, и теперь оставалось лишь распеваться по паре часов в день, чтобы не пропадал голос. Домой мужчины приехали ближе к восьми часам, немного уставшие, но всё равно довольные. Оба были рады, что смогли наконец вернуться к работе — хотя рад был, в основном, Шастун — Арсений-то всё это время работал. Вещи перевезти решили завтра с утра, и то не сами — наймут людей, а сами поедут работать. Тяжела и неказиста жизнь российского артиста, конечно. После ужина Арсений ушёл в гостиную, а Шаст в ванную, чтобы принять душ. После него сразу пошёл Арсений, и только спустя двадцать минут Антон понял, что забыл в ванной телефон. Подойдя к двери и на пробу её дернув, Шаст с удивлением понял, что она открылась. Антон поднимает взгляд и видит полуголого Арсения. Нижнюю часть прикрывает полотенце, зато верхняя открыта полностью, и от увиденного Шаст нервно сглатывает. Во-первых, он совершенно не ожидал, что дверь будет открыта, а во-вторых, у него слишком давно не было секса. Он оправдывает себя этими простыми доводами, просто чтобы не было так стыдно за то, что он смотрел на полуголого мужчину от силы секунд тридцать, а у него уже встал. — Прикинь, я телефон забыл, — шепчет почему-то, так и не в силах оторвать взгляд от своего парня. — Да к чёрту, — Антон быстро проходит в ванную и впечатывается жадным поцелуем Арсению в губы. Тот сразу отвечает, быстро перехватывая инициативу и опуская руки Шасту на шею, прижимая того ближе к себе. Они целуются жадно, кусаясь и зализывая места укусов, но не до крови, чтобы не осталось потом синяков. Руки блуждают по телам, губы впечатываются в губы, тело прижимается к телу. Они отрываются друг от друга, чтобы вдохнуть воздуха, затем Попов шепчет: — Если ты сейчас меня не остановишь, сам я этого уже не сделаю. — Не останавливайся. Мужчины проходят в гостиную, где потом целуются долго, прерываясь лишь на небольшие промежутки времени, чтобы отдышаться, и прижимаются друг к другу вновь. Шаста ведёт от желания, медленно разливающегося по телу, и он несильно толкает Арсения в грудь. Тот упирается ногами в кровать, стоящую позади. Шастун открывает глаза и взглядом спрашивает, можно ли продолжать. Арсений кивает, падая на кровать и утаскивая за собой Шаста. Антон опускается с губ на шею, целуя и иногда покусывая, Арсений сверху рвано дышит, не отрывая жадного взгляда от мужчины, и ласково перебирает пальцами его волосы. Шастун приподнимает Арса, сразу стягивая с него полотенце и стаскивая затем свою футболку, потом припадает губами к соску, втягивая его в рот. Арсений срывается на тихий стон, и Антон еле сдерживается от того, чтобы не протянуть руку к своему паху. — Как ты стонешь, — шепчет Шастун, переключаясь на другой сосок, втягивая уже его в рот и чуть покусывая. Арсений ничего не отвечает, продолжая тяжело дышать и смотря на Антона совершенно потемневшим взглядом из-под пушистых ресниц. От такого Арсения в прямом смысле едет крыша, и Антон вдвойне жалеет о том, сколько времени они потеряли. Он сейчас перед ним открыт, и дело даже не в том, что наполовину раздет, Арс открыт в совершенно ином смысле — это именно та открытость, в которой заключается полное и безоговорочное доверие к своему партнёру. Осознав это, Антон не сдерживается и снова целует мужчину, сразу проникая внутрь языком, на этот раз не сдерживаясь и практически трахая своим языком рот Арсения. Попов шарит Антону по спине, шее, волосам — везде, до куда может дотянуться и глухо стонет в поцелуй. Антон снова спускается ниже, потираясь носом о пах Попова. Арсений выгибается на встречу, не сдерживая умоляющего стона, но Антон не торопится: медленно покрывает поцелуями живот, мучительно долго спускаясь ниже, ласкает бёдра, выцеловывая их с внутренней части. — Антон, пожалуйста, — умоляет сверху Арсений, и Антон, улыбаясь, размашисто лижет член от основания до головки и кончиком языка кружит вокруг уретры. — Ты потрясающий, — стонет Попов, подаваясь бёдрами навстречу. Шастун берет в рот головку, нежно посасывая её, пока Арсений перебирает его волосы, не решаясь надавить ему на голову и попросить двигаться быстрее, хотя хотелось этого до одури. К счастью, Антон сам всё понимает, насаживаясь глубоко и пропуская член до горла. Арсений в буквальном смысле плавится от происходящего, а от одного осознания того, что Шастун делает ему минет, кончить хочется прямо здесь и сейчас. Антон сам готов кончить от такого вида Арсения и от того, что он сам доставляет ему удовольствие. Оказывается, это очень будоражит — делать кому-то приятно. Шастун сосет самозабвенно, периодически втягивает щеки или насаживается до горла, медленно лаская свободной рукой свой собственный член. — Стоп, стоп, стоп, — быстро шепчет Арсений, от чего Антон отстраняется и смотрит на мужчину. — Что-то не так? — Всё так, просто, если ты продолжишь, то я долго не продержусь, — чуть смущенно произносит Арсений. Хотя какое тут уже смущение, после всего произошедшего. Антон кивает и начинает медленно раздеваться, не отрывая взгляда от возбужденного Попова. Вид Арсения буквально будоражит кровь, и Шастун клянётся сам себе: он многое отдаст, чтобы ещё раз увидеть его таким. Арсений переворачивает Антона на спину, усаживаясь ему на бёдра, нетерпеливо ёрзая и целуя в шею, от чего теперь уже Шаст плавится, прижимая мужчину ближе, хотя ближе и некуда уже. Антон поглаживает его ягодицы, пока Арс самозабвенно выцеловывает ему шею, наверняка оставляя засосы. Видимо, всё же придётся постараться девочкам-гримёрам. Затем Антон достаёт из-под подушки смазку и презервативы, на что Арсений усмехается. — Да, я дрочу в постели, поэтому всё должно быть рядом, и не смотри на меня так. — Да я ничего такого, — отвечает Попов, снова целуя мужчину в губы. — Все мы дрочим, особенно если в отношениях долго нет секса. Антон улыбается, выдавливая смазку на ладонь и размазывая её Арсению по ложбинке. Мягко массирует, касается пальцами так нежно, что Арсений снова не сдерживает стона, затем на пробу толкается одним пальцем. Через какое-то время, осознав, что Арс не отстраняется, а наоборот насаживается сильнее, он добавляет второй, а после и третий, трахая Арсения пальцами и кайфуя от его стонов. — Какой же ты ахуенный, — шепчет Антон, целуя Арсения и не переставая двигать пальцами внутри него. — Не ахуеннее тебя, — отвечает Попов и, чуть приподнявшись, вытаскивает пальцы Антона из себя, переплетая их со своими, не обращая внимания на смазку, сам раскатывает презерватив по члену Шастуна и медленно на него насаживается, пока Шаст завороженно наблюдает за его действиями. Арсений стонет, насаживаясь глубже и ускоряясь, Антон сам не сдерживается, перекладывая руки ему на ягодицы и задавая нужный темп. Они снова целуются, жадно и страстно, иногда стукаясь зубами, и Антон про себя отмечает, что, кажется, Арсений любит целоваться. Они кончают практически одновременно, после чего Арсений обессиленного укладывается Антону на живот, не обращая внимания на потеки пота и спермы. — Я люблю тебя, — первым говорит Арсений. — Давно хотел сказать. — Я знаю, — улыбается Антон, целуя Попова в висок. — Я тоже люблю тебя. Мужчины долго лежат вот так, тяжело дыша и обнимаясь, затем вместе идут снова принимать душ и вместе засыпают.