Сингулярность

      Пожилая аджумма сразу поднялась навстречу из-за кассы. И Юнги удивился, что она вообще его вспомнила, он не был в этом кафе больше года, но радостная улыбка женщины говорила сама за себя. — О, как же приятно снова вас видеть, господин Мин. Вас так давно не было… — Я переехал, — смущенно объяснил ей Юнги, — Не было времени снова заглянуть в этот район. — Какая жалость, какая жалость, — запричитала женщина, но умело подтолкнула гостя в сторону зала, — Главное, что сейчас вы здесь, идёмте. Поди соскучились по свиным-то котлеткам? А по домашнему кимчи? Да разве же эти ошметки из супермаркета сравнятся с моими заготовками. — Конечно, нет, — решил польстить ей Юнги. Хозяйка бережно вела его между столиками. В зале было почти пусто, видимо наплыв посетителей ожидался позже. — Ваше место, — они остановились перед знакомым столиком у окна. Юнги улыбнулся. — И правда…- сколько часов он здесь просиживал в ожидании своего приятеля Намджуна, сколько корпел над новыми проектами… и сколько идей приходило здесь в голову. — Садитесь, я сейчас всё принесу. — Спасибо, — Юнги благодарно улыбнулся и поспешил присесть. Здесь ничего не изменилось, всё те же аккуратные белые столики с плетёными из рисовой ботвы салфетками на них. Всё те же картинки на стенах, памятные фото с случайно забредшими айдолами и актёрами. Всё тот же аппетитный запах рамёна и печёного мяса. Юнги втянул носом воздух и усмехнулся. Такая забавная штука — память, такая живучая… Миг, и он видит то же кафе, только много лет назад. Тогда он только переехал в Сеул и почти каждый день зависал здесь. Покупал какую-нибудь захудалую котлетку или кимбап и проглатывал не жуя, не чувствуя вкуса, потому что полностью погружался в работу. В его наушниках играли пробные биты, а пальцы неустанно стучали по клавишам расхлябанного ноутбука. Музыка… Только она у него и была в те далекие голодные дни… Сколько лучших битов родилось здесь… Сколько мелодий… Забавно, но кажется, тот первый текст для песни, тоже появился на свет именно здесь. До этого он писал только музыку, но тогда слова вдруг сами пришли в голову. «Не думай ни о чём, Не произноси ни слова, Просто улыбнись мне… Я всё ещё не могу поверить, Всё кажется сном. Прошу, не исчезай.»* А потом ещё… «Ты останешься со мной? Можешь пообещать мне это? Что, если я прикоснусь к тебе, а ты улетишь? Разлетишься вдребезги? Мне страшно, страшно, страшно… Можешь остановить время? Ведь когда этот момент пройдёт, Вдруг ты исчезнешь? Забудешь меня? Мне страшно, страшно, страшно…» Ничего особенного… Всего лишь наивный бред юного влюбленного, но тогда песня так легко сложилась. Кажется, позже Намджун подправил корявый текст и помог продолжить лирику, но само открытие, что он — Юнги, способен сам писать песни так взволновало его, что позже он попытался снова. И снова… Так он стал иногда пробовать свои силы и в лирике. Понравилось ли это Намджуну? На самом деле он никогда не спрашивал, а друг всем своим видом как обычно выражал спокойную отрешенность. Но почему-то когда именно та наивная песня, зародившаяся в крохотной забегаловке, вдруг взлетела в чартах, Намджун не особо обрадовался. Лишь благосклонно покивал, когда Юнги, взмыленный от счастья, ворвался в его студию, чтобы сообщить радостную весть. «Ты словно бабочка. Я смотрю на тебя издалека, Ведь, если прикоснусь, то потеряю. Но этот мрачный день и кромешную тьму озарил твой «эффект бабочки». Лёгкие прикосновения заставили меня забыть о реальности. Словно нежные прикосновения ветерка, Словно мягко дрейфующая пыль, Ты здесь, но почему-то мне не дотянуться до тебя… Остановись. Моя бабочка в небесах…» Вот и Тэхён вчера помянул бабочку недобрым словом. Будто прошелся ножом по сердцу, напомнил как легки эти чешуйчатые крылышки, способные в любой момент упорхнуть… «Интересно», — вдруг подумал Юнги, — «Когда я писал ту песню, они уже встречались за моей спиной? Чимин и…» — что ж… видимо всё возвращается. Когда-то он был уверен, что никогда не поступит как они, никогда не уведёт у друга возлюбленного… И спрашивается, где он оказался сегодня? На том самом месте, которое бы никогда не примерил на себя… Всё познаётся в сравнении. Теперь даже то давнее предательство совсем не трогает сердце. Было и было. Чего только не случается в жизни. Можно подолгу думать об этом на досуге. Теперь вот получается он сам стал предателем… Но стыда не было. Быть может только потому, что Намджун ещё не пришёл и не посмотрел своим взглядом полным осуждения? Смогут ли они и на этот раз остаться друзьями? Маловероятно… Юнги задумчиво глянул на улицу. Взгляд привычно скользнул по полупустынному Мёндону. Днём эта улица всегда казалась вымершей. Закрытые кафе и бары, вялые от дневного зноя зазывалы перед магазинами и бутиками. Редкие прохожие туристы, озирающиеся с открытыми ртами по сторонам. За эти годы ничего не изменилось. Или изменилось слишком много… — Я смотрю, ты придерживаешься своих традиций, — послышался знакомый голос, — То же место, тот же столик. Юнги вздрогнул и растерянно уставился на проступившее на стекле изображение друга. Отражение Намджуна смотрело спокойно, даже невозмутимо, а вот у Юнги вдруг резко похолодели руки. — Привет, — чуть более хрипло чем обычно поприветствовал он и всё же обернулся, чтобы увидеть приятеля уже во плоти, — Я думал так будет лучше, если мы сядем там где привыкли. — Что ж, — Намджун выдвинул стул и устроился напротив, — Мне всё равно. Холёные длинные пальцы легли на столешницу. Намджун задумчиво постучал ногтями. Перевёл взгляд на меню. — Что-нибудь заказал? — Аджумма сказала, что скоро всё принесёт, — отозвался Юнги. Он всё сильнее ощущал скованность. Плечи закостенели от напряжения. Он попытался расправить их, но стало только хуже. «Выгляжу как придурок», — посетовал он про себя. Он был уверен, что сейчас, сидя перед Намджуном, он выглядит именно так. Куда там до этой ленивой самоуверенности селебрити. Невозмутимый взгляд, гордая осанка… Лишь тени пролегшие под глазами, говорили о внутреннем беспокойстве. — Догадывался, что рано или поздно он уйдет к тебе, но не ожидал, что так скоро, — вдруг без всякого предисловия произнес Намджун, — И уж точно не ждал, что ты так скоро приютишь его. — Он ушёл не ко мне, — тихо пробормотал Юнги, — Он ушёл в никуда. Это уже я нашёл его и позвал к себе. — Не имеет значения, — поморщился Намджун. — Для него имеет, — вздохнул Юнги. Он вдруг понял, что разговаривать им в принципе не о чем. То что произошло, уже произошло и обсуждать это, переливать из пустого в порожнее. Понятно, что Намджуну больно и скорее всего обидно, но что с этим может поделать Юнги? Извиниться? Извиняются когда виноваты, а своей вины он не ощущал. Хотя вроде бы должен был… Он прислушался к себе, но кроме внутреннего напряжения не ощутил ничего. — Ты должен был сразу мне позвонить, когда нашёл его, — произнёс Намджун, — Иначе я вынужден считать, что ты забрал его намеренно… — Намеренно, — честно отозвался Юнги, — Я забрал его намеренно. Если вообще возможно забрать живого человека. Намджун промолчал, только желваки заметно напряглись под тонкой кожей. Говорить так честно было опасно, но увиливать или играть словами уже совсем не хотелось. — Понимаю, что ты вряд ли меня за это простишь, но… — Только не говори, что влюбился, — поморщился Намджун и глянул прямо в лицо. Видимо уловил что-то в выражении Мина, потому что сразу побледнел и сжал челюсти ещё сильнее. — Что ж… Значит он нас обоих облапошил. Юнги вскинул глаза. — Не удивляйся, — усмехнулся Намджун, — Это ведь действительно так. Появился из ниоткуда и перевернул всё с ног на голову. Прижился на всём готовеньком. Настроил нас друг против друга. А по сути что мы о нём знаем? — Он из Тэгу, — прошептал Юнги. — И этого тебе достаточно? Юнги приоткрыл было рот, но понял, что не знает что ответить. На него откуда-то пахнуло разряженным морозным воздухом космоса. Того самого, из которого по его мнению явился Тэхён. — Маленький аферист, — усмехнулся Намджун, — Воспользовался тем, что никто не интересовался. Меня не волновало кто он и откуда, судя по всему и тебя… — Я знаю, что он вырос не ферме, — тихо произнёс Юнги, — Убирал за коровами, помогал родителям. Иногда пел… А ещё у него есть бабушка, с которой он часто проводил время, — из космической глубины вдруг пахнуло знакомым запахом цветов, — Он ничего не скрывал, Намджун, с чего ты взял? Ты всё это мог узнать, стоило только спросить. Если бы, конечно, тебе было интересно… — Что ж, — глаза Намджуна стали чуть жестче, — Вижу с тобой он слегка развязал язык. Тогда наверное ты знаешь и то почему он покинул столь милое сердцу семейное гнездышко? Оставил своих родных и близких людей, и не менее родных коров. — Захотел увидеть большой город? — пожал плечами Юнги, — Когда-то я тоже приехал сюда из Тэгу. — Он сбежал! — перебил Намджун, — Возможно ты скажешь, что тоже бежал от чего-то из своего прошлого, но этот малец был готов броситься на шею к любому спасителю! Он так спешил покинуть родные окрестности, что даже не захватил ничего с собой! Спроси, сколько денег он взял в Сеул? Нисколько! Весь его багаж состоял из того что было на нем. При нём был только потрёпанный паспорт, в который он даже не разрешил заглянуть. — Зачем ты мне об этом говоришь? — Чтобы ты задумался, — устало вздохнул Намджун, — Задумался о том кто умудрился встать между нами. И главное зачем. «Кто?» — Юнги поднял на друга недоуменный взгляд. Он спрашивает кто такой Тэхён? Но ведь он-то Юнги знает. Пусть всё ещё не знает откуда именно прибыл этот инопланетянин, но верит ему. Верит этим глазам звёздочкам и грудному тихому голосу. Глубокому, бархатному. Наполненному теплом. И этому неподдельному трепету, волнению… тоже верит. «Ты всё ещё сомневаешься в серьезности моих намерений? Думаешь, я как бабочка легко перепорхну обратно?»</i> И эта наивная записка… будь она неладна. Юнги невольно дрогнул губами, заветное слово, нацарапанное на клочке бумаги снова забилось где-то у сердца. «Любимый». Так глупо! Невыразимо глупо. Неужели Намджун всё-таки прав и этот загадочный мальчишка облапошил всех вокруг? В груди запоздало сжалось от страха сердце. Что если вся эта его вера лишь обман? Слепая влюбленность, которая так нежданно обрушилась на него, ослепила… снова. А ведь он уже знает, что самые честные глаза могут врать, а мягкие ямочки на щеках гореть для кого-то ещё…       Но почему-то тут же вспомнилась щедро оставленная на столе помятая стопка денег. И потрёпанный комбинезон с оторвавшимся хлястиком. Стоптанные кеды, дурацкая улыбка на пол лица… Интересно, инопланетяне вообще умеют врать? Юнги задумчиво глянул на Намджуна. Люди вот точно умеют. Да и ненавидят друг друга сами по себе, не особо нуждаясь в чьей-то помощи… — Никто не становился между нами, — всё-таки сказал он Намджуну, то что давно хотел сказать, — Если мы и отдалились, то уже давно и Тэхён тут ни при чем. Дело в нас. Он заметил как по лицу Намджуна прошла болезненная рябь. — Я уже просил прощения! — он хотел сказать что-то ещё, но захлопнул рот, потому что к столику переваливающейся походкой подошла аджумма с большим нагруженным под завязку подносом на вытянутых руках. — Вот обещанные котлетки, — жизнерадостно закудахтала она, не замечая что прервала разговор, — И кимчи, и кимбапчики. Сейчас рамёнчик поспеет, а я ещё и соленьев своих из бочки достану… — Спасибо большое, — поблагодарил её Юнги и украдкой глянул на друга. Намджун сидел с плотно сжатыми губами и лишь сверлил Мина злым взглядом. «Не стоило касаться этой темы», — с лёгким сожалением подумал Юнги, но он ведь всего лишь сказал, то что собирался сказать, как и Намджун. Если сказал один, почему нельзя высказаться и другому? Может, конечно, старый друг прав и парнишка на самом деле что-то утаивает, но это его дело. Захочет рассказать — расскажет. И вот тогда Юнги будет делать выводы. А пока… В конце-концов он уже принял Тэхёна, так что теперь, делать поспешный откат назад и допрашивать с пристрастием? Такое ощущение, что дай Намджуну волю, он-то точно примется вытрясать из мальца подробности. — Вы кушайте, кушайте, — между тем наставляла их хозяйка, — Всё же остынет. Юнги вежливо ей улыбнулся и взялся за кимбап. Намджун всё ещё сидел неподвижно. Когда женщина наконец всё расставила и удалилась, он поднял на Юнги хмурый взгляд. — Ты мне мстишь? За Чимина? — Не имею такой привычки, — вздохнул Юнги и глянул на друга, тут же испытал что-то похожее на жалость, слишком уж бледным и усталым казался сейчас Намджун, — Мстят тогда, когда ещё хоть что-то чувствуют. Если бы я попытался увести твоего любовника из чувства мести, у меня бы ничего не вышло. — Тогда почему…- одними губами пролепетал Намджун. — Я не знаю, — так же тихо откликнулся Юнги, — Может дело в том, что я и не собирался никого уводить? Он увидел как лицо Намджуна приобрело какое-то странное, доселе неизвестное выражение, словно он пытался в чем-то разобраться, но никак не мог понять в чём именно нужно разбираться. Юнги чувствовал себя неуютно, ладони совсем заледенели и он боролся с желанием спрятать их между ног, чтобы хоть немного согреть. Несмотря на весь спокойный тон, которым он разговаривал с Намджуном, всё это давалось через силу. По сути он и сам не разобрался в том, что происходит между ним и Тэхёном, а уже должен говорить об этом как о чём-то понятном и решённом. — На самом деле я хотел придти ещё вчера, — вдруг задумчиво пробормотал Намджун, — Хотел ворваться, устроить и тебе, и этому предателю нахлобучку, но потом передумал. Решил, что есть более изощрённый способ, более эффективный, — на Юнги вдруг уставились совершенно спокойные холодные глаза, — Знаешь же, есть такое европейское выражение: месть — это блюдо, которое подают холодным. В моём случае слишком громкое слово, но кое-что я всё же выяснил, кое-что нарыл, так что я не совсем безоружен, Юнги. У меня есть чем ответить этому маленькому мерзавцу.       Мину почему-то захотелось уйти. Нет, он давно уже сидел как на иголках и лишь привитое с детства хорошее воспитание удерживало его на месте, но сейчас уйти захотелось настолько сильно, что он огромным усилием воли сдержал себя, чтобы не вскочить сразу. — Он не соврал тебе, когда говорил что вырос на ферме, не знаю врал ли он об остальном, но я совершенно точно теперь знаю то, что он не рассказывал ни мне, ни тебе. Ту самую причину, почему он покинул Тэгу. «Ну, вот сейчас точно нужно уходить», — подумал Юнги и смял в руке салфетку. — Тебе лучше поговорить с ним об этом, — хрипло произнёс он и поднялся из-за стола, — Если, конечно, он этого захочет. Обсуждать это со мной не имеет смысла… Намджун криво усмехнулся, так что на щеке на мгновение обозначилась милая ямочка. — Не хочешь ничего знать? Что ж, понимаю… Вот только ждать не намерен. Может ты уже совершенно распрощался с нашей дружбой, но я всё же как настоящий друг предупрежу тебя. Не стоит так слепо доверять тому кто нравится, Юнги~ши. Лучше всё-таки знать кого именно пригрел в своей постели.       За стеклом Мёндон погрузился в вечерний полумрак. Уже зажглись первые яркие вывески. Первые гуляки и обычные парочки редким ручейком хлынули на улицу. Юнги почувствовал как от пота намокли подмышки и ворот рубашки. Он так и замер в нелепой позе, почти выскользнув из-за стола, когда Намджун произнёс: — Он напал на человека, Юнги. Покалечил собственного отца. Вот кого мы с тобой пригрели, мой дорогой друг. Настоящего монстра. И всего-то нужно было просто заглянуть в новостную ленту города, чтобы узнать об этом. Забавно правда? Какие жестокие шутки умудряется шутить с нами наше безразличие и высокомерие. Подумать только, а ведь я… Он говорил что-то ещё, распаляясь, волнуясь, всё больше злясь, но Юнги уже его не слушал. В голове словно заезженная пластинка повторялась одна единственная фраза: «Не правда! Не правда! Это не может быть правдой!» — его наивный, добрый инопланетянин не мог никому причинить вреда!

***

      Плечи чесались. Но это было даже приятно, потому что напоминало о прошлой ночи. Дурацкий ковёр! Тэхён в который раз поёжился под своим комбинезоном и пошлёпал к новому столику. Заказов как и в прошлый раз было пруд пруди. Он еле успевал мотаться на кухню и обратно в зал. На этот раз его хотя бы не так сильно доставали с фотографиями, но нет-нет, да какая-нибудь девчушка подскакивала со своей волынкой: «Оппа, фото, пожалуйста!» и приходилось корчить рожи в экран. — На, попробуй, — просил его Фанг Ли, когда он спасался от этих ярых фанаток на кухне, — Пересолено? Или слишком мало перца? Тэхён послушно втягивал в себя очередное варево и живот тоскливо жаловался на столь скудную закуску. — Ну, что всё в меру? Точно? — с подозрением щурился на него хозяин заведения и Тэхён поспешно убеждал его в том, что и это блюдо получилось просто волшебным. — Перекуси, — наконец сжалился над ним Фанг, и бухнув в тарелку огромную порцию наваристой похлёбки с мясом, указал в угол большого рабочего стола, — Садись здесь, в зале не протолкнуться. Тэхён с благодарностью поволок свою тарелку в указанном направлении. Притулился, с облегчением втянул аппетитный запах. — Нужно хоть иногда тебя кормить, а то твой парень живо с нас шкуру спустит, — усмехнулся Фанг. — Парень? — не понял Тэхён. — Тот что звонил, — пояснил китаец, — Голос у него больно грозный. Серьёзный малый, но разговаривал очень вежливо. «Это он про Юнги», — понял Тэхён и почему-то зарделся. Под ложечкой сладко заныло. — Откуда вы узнали, что у меня… ну… должен быть парень, а не девушка, например, — смущенно пролепетал Тэхён. — Да, не знаю даже, — озадачено почесал макушку Фанг, — Жена ещё сказала, уж больно ты красивый, обычные такими не бывают. А я привык полагаться на её интуицию. И потом звонок этот… Этот парень, он явно за тебя беспокоился. — Это мог быть мой брат, — невольно улыбнулся Тэхён, — Или приятель. — Приятель бы не додумался позвонить. А брат стал бы скорее жаловаться на тебя. Поверь мне, у меня много братьев и всем им только дай повод пожаловаться на то какой Фанг плохой, да неудачливый… Так что я знаю о чём говорю. Тэхён с интересом смотрел на то, как весело подергиваются тонкие чёрные усики мужчины от каждого сказанного им слова. Слушать Фанга было приятно, Тэхён даже выдохнул, мысленно радуясь, что не придётся теперь изображать из себя невесть кого, если уж хозяева сами догадались обо всём. — В отличии от брата этот парень явно беспокоился о тебе, переживал. Спрашивал вроде строго, но с какой-то теплотой в голосе. Вот я и решил, что это был твой возлюбленный… — Так и есть, — затаив дыхание от радости прошептал Тэхён, — Он мой возлюбленный, — и ощутил как внутри от сказанного разлилось обволакивающее тепло.       Закончили уже в десятом часу. Хозяйка распрощалась с последним посетителем и понесла оставшиеся тарелки на кухню. Тэхён ухватил сразу два мусорных мешка и поволок на улицу. Несмотря на поздний час, он ощущал небывалый прилив сил. Радость трепыхалась щекочущим комочком где-то у самого сердца и нестерпимо хотелось петь. «Вот приду домой», — весело рассуждал про себя Тэхён, — «Поцелую, обниму и попрошу, чтобы мы сегодня поработали над песней. Уж сегодня я так ему спою, так спою…» — он забросил мешки в бак, отряхнул руки, втянул поглубже ночной воздух. Фонарь почему-то не работал, маленький переулок совсем заволокло прохладной темнотой. Тэхён с радостью вдыхал эту тьму, наслаждаясь долгожданной прохладой. «Я обязательно должен спеть ему сегодня», — с нежностью подумал он, — «У нас совершенно точно получится настоящий шедевр!» Кто-то совсем рядом кашлянул, по асфальту шаркнули чужие ботинки, — «Странно», — подумал Тэхён, — «Почему я никого не заметил когда выходил?» — Здравствуйте, — на всякий случай окликнул он темноту, — Вы тоже здесь работаете? Я из Маленького дракона, а вы? Никто не отозвался, только где-то совсем рядом метнулась расплывчатая тень. Тэхён испуганно обернулся, сердце забарахталось в груди отчаянно и надрывно. Стараясь не показать невидимому незнакомцу внезапно охвативший его страх, он медленно повернулся к двери. И даже успел сделать пару шагов… А потом его обдало волной воздуха справа и висок вдруг взорвался невыносимой болью. Удара он не услышал, просто яркая вспышка осветила тёмную улицу, а потом… всё исчезло. Растворилось в совсем уже кромешной темноте.