Сингулярность

      Если бы Тэхёна спросили, а он бы смог ответить, то сказал бы, что началось всё совсем не с потухшего фонаря, а гораздо раньше… Намного раньше. Ещё в школе, когда он вытащил из внутреннего кармана своей формы нежно-розовую самодельную открытку. И если бы он тогда знал, чем всё это закончится, то возможно так и оставил бы её за пазухой, в безопасности. Открытка была усыпана крохотными изображениями полевых цветов, листочков и маленьких двукрылых мотыльков, которые каждое лето просто атаковали ферму и совсем не нравились всем её взрослым обитателям. Только Тэхён считал их забавными. Они были пучеглазы, тонконоги и почти прозрачны. Он старательно срисовывал их почти все выходные, пока они беззаботно порхали под потолком или настырно липли к светящемуся плафону его настольной лампы. Получилось неплохо. Во всяком случае та самая пучеглазость была передана мастерски. А вот надпись от руки по-прежнему давалась плохо… Он запорол с десяток черновых листочков, пока наконец не вывел: «С днём рождения, Минхо!» хоть сколько-нибудь ровным почерком. И всё же, он даже немного гордился результатом, открытка получилась яркой и красивой. В самый раз, чтобы вручить её самому лучшему другу на свете. С Минхо они, кажется, дружили всегда. С ползункового возраста, во всяком случае так утверждала мама. Небольшой дом из красного кирпича стоял совсем недалеко от фермы, поэтому мальчишки всё своё время проводили вместе. Играли в войнушку, лазили по деревьям, а летом собирали цикад. Да и в школу они пошли вместе. И даже умудрились попасть в один класс, что было не трудно, ведь в маленькой сельской школе ребятишек примерно одного возраста с натяжкой набиралось на два класса. Но Тэхён всё равно считал это высшим провидением и счастливой удачей. И вот в первый весенний понедельник у самого лучшего мальчика на свете — Чхве Минхо, наконец-то наступил долгожданный праздник. День рождения! Но вручить сразу свой маленький подарок он не смог. Не получилось. Минхо на первой же перемене обступили одноклассники, загалдели, принялись поздравлять, перебивая друг друга. Тэхён мялся в стороне, ждал, когда наплыв поздравляющих схлынет. Но гладкая лаковая поверхность открытки нетерпеливо толкнулась в пальцы и он всё же не выдержал. Решительно протиснулся в шумную стайку мальчишек. Коснулся плеча друга и неловко протянул свой подарок. — Что? — обернулся Чхве. На его лице ещё играла широкая весёлая улыбка. Но вот взгляд скользнул вниз, наткнулся на открытку и улыбка в тот же миг погасла. Лицо приятеля вдруг вытянулось и приобрело какое-то недоуменное выражение. Одноклассники замолчали, и в школьном коридоре повисла странная гнетущая тишина. Тэхён почувствовал как вспотели ладони, он весь словно оцепенел. Что-то точно было не так, но он никак не мог понять что именно. Он просто стоял, держа эту удивительно яркую и красивую открытку прямо перед собой, а вокруг словно разрастался пузырь нехорошего молчания. — Это мне? — наконец произнес Минхо. В его голосе слышалось неподдельное удивление. — Ага, — прошептал Тэхён. Получилось слишком сипло. Но сердце всё же трепыхнулось в счастливом предвкушении: «Сейчас он снова улыбнется и возьмёт её! Возьмет и скажет «спасибо», обязательно скажет, ведь это же Минхо!». Но Минхо не спешил брать подарок, наоборот, он медленно спрятал руки за спину и как-то виновато потупился. — Но она же розовая… — Да, — кивнул Тэхён, — Красиво, правда? За спиной кто-то фыркнул: «Да уж, красиво…» и вновь стало тихо. Тэхён попытался поймать ускользающий взгляд друга, но Минхо опустил ресницы. — Мне не нравится, — тихонько прошептал он и отступил на шаг, — Я не девчонка. Теперь вокруг послышались приглушенные смешки. — Я знаю, — удивился Тэхён, — Конечно, ты не девочка. Но при чем тут открытка? — Только девочки любят розовое, — поморщился Минхо. Вокруг снова захихикали. Кто-то из девочек возмутился: — Неправда, я вот не люблю розовое! — Значит ты не девчонка, — фыркнул кто-то в толпе. — А может ты не мальчишка? — не остался в долгу звонкий девичий голосок. — Не спорь с ним, Сыльги, — откликнулась ещё одна девочка, — Он просто дурак. — Единственный дурак тут Тэхён, — загоготал кто-то, — А если Минхо возьмет это убожество — тоже будет… — Да не дурак он, просто девчонка! — перебил кто-то ещё. — Тэхёни — девчонка! — Любит розовенькое! — Ты бы ещё стразики туда налепил! — Блестяшки! — Камешки! — Иди лучше поиграй с девчонками! Тэхёна пихнули в спину. Он пошатнулся, но Минхо даже не подумал протянуть ему руку или прикрикнуть на парней. Он лишь отступил ещё на шаг и упрямо сжал кулаки. А вокруг нарастало веселье. — Девчонка, девчонка! — Тэхён — сопливая девчонка! Его толкнули ещё несколько раз, почти уронили, но он снова упрямо выпрямился. Открытка зажатая в пальцах еле заметно подрагивала. — Но ты же любишь, — через силу произнес Тэхён, сердце от обиды сжалось внутри тяжелым комком, а к глазам подступили обжигающие слезы, — Ты же любишь розовый цвет, Минхо. Ты сам говорил. Поэтому я и сделал такую открытку. Так почему ты её не хочешь? Ты называл розовый радостным цветом. И мотыльки… Видишь? — Тэхён поднял дрожащие руки повыше, чтобы другу стали видны яркие пучеглазики с прозрачными крылышками, — Тебе они тоже нравятся, я же знаю! И весенние цветы. Так почему ты… — Заткнись! — неожиданно выпалил Минхо. Он поднял глаза и теперь стало заметно, как они зло поблескивают из-под нависшей челки, — Заткнись, педик! Это было плохое слово, взрослое. И хотя все его прекрасно знали, мальчишки из школы никогда его не произносили. И уж тем более было странно слышать его из уст воспитанного и спокойного Минхо. Тэхёну показалось будто его ударили большой палкой под дых, даже тошнота поднялась к горлу. За спиной больше никто не толкался и не хихикал. На лицах мальчишек и девчонок застыло странное выражение обескураженности. Некоторые из них принялись украдкой оглядываться, опасаясь заметить поблизости кого-нибудь из учителей. Минхо же больше ничего не говорил, лишь сжимал кулаки и смотрел вниз, его лицо заметно порозовело, то ли от смущения, то ли от ярости. И вроде бы это всё ещё был тот самый Минхо, лучший и единственный друг, но одновременно будто бы уже совсем и не он. Тэхён не мог сдвинуться с места, его словно сковало льдом. Он просто смотрел на эту опущенную голову, на сжатые кулаки и никак не мог поверить в то что услышал. Открытка всё ещё была в руках, слегка помятая, но всё ещё нестерпимо яркая и весёлая. Только теперь её яркость почему-то отталкивала, корявые глупые мотыльки бездумно таращили свои глаза, а жалкие цветочки щетинились редкими кустиками с её лакированной поверхности. Тэхён молча разжал пальцы. Картонная поделка с тихим шорохом спланировала на пол, прямо под ноги. Замерла немым укором, беззащитная и хрупкая. И тогда Тэхён со всего маху наступил на неё. На все эти улыбающиеся нарисованные рожицы и цветочки… вдавил открытку в пол своим кроссовком. — Да зачем же так, — тихонько возмутился кто-то из мальчишек, но Тэхён уже не слушал, он протолкнулся сквозь кольцо одноклассников и пошёл прочь. Перед глазами всё ещё маячил раздавленный розовый кусочек картона, а в ушах звенел совсем незнакомый злой голос… «Заткнись, педик!»       В тот день он узнал, что любая ожидаемая радость может в один миг рассыпаться на части. От одной фразы… Он бездумно брёл по пустым коридорам школы, прислушиваясь к голосам, доносившимся из классов и старался ступать как можно тише. Совсем не хотелось наткнуться ещё и на кого-то из учителей. О Минхо он не думал и о его празднике тоже. Просто внутри горьким облаком расплывалась беспросветная чернота. Ядовитая и вязкая, очень похожая на ту самую жижу, которая иногда бывает на крыльях птиц, случайно заплывших в мазутную лужу. Тэхён как-то видел такое по телевизору. И вот сейчас такая же жижа оседала где-то у сердца и всё сильнее мешала дышать. Что означает злое слово сказанное Минхо, он представлял смутно. Несколько раз он слышал его от наёмных рабочих на ферме, да от пьяного отца, когда тот ругал очередной американский сериал по телевизору. Слышал, но понятное дело, не спрашивал что оно означает, за это могло прилететь и по шее. Просто запомнил как очередное запретное взрослое слово, которое детям нельзя повторять ни при каких обстоятельствах. «Наверное это что-то очень плохое…»       Совсем новые, начищенные до блеска, зелёные плитки коридора сменились более пыльными и обшарпанными и Тэхён понял, что добрёл до клубных комнат. Здесь было тихо и сумрачно, потому что в «клубном» закутке не было своего окошка, а свет из холла сюда не доходил. Тишина же стояла из-за времени, потому что все старшеклассники (главные обитатели этого места) ещё торчали на уроках. Их внеклассные занятия начинались после трёх или четырёх, а сейчас не было ещё и одиннадцати. Тэхён запоздало вспомнил об этом и подивился тому, что ещё так рано. Не верилось, что всего два часа назад он, сияя от радости, вприпрыжку скакал к школьным воротам, предвкушая скорый праздник своего друга. И вот теперь, вместо того чтобы с нетерпением досиживать оставшиеся уроки, а потом мчаться с остальными ребятами к Минхо домой, к праздничному столу, он как неприкаянный призрак болтался здесь. Тэхён вздохнул, потёр кулаками глаза, чтобы они не вздумали намокать, и пошагал по сумрачному коридору дальше. Было слегка не по себе, но сейчас ему это даже нравилось. Младшие сюда захаживали редко, то есть вообще никогда, потому что это была территория старшеклассников, грубых и насмешливых, иногда воняющих сигаретами и не брезговавших дать пинка. Они рыкали на заплутавших малышей, а иногда и замахивались. Тэхён с опаской навострил уши — точно никого? Но в ближайших аудиториях было тихо. Тогда он осторожно прошёл вперёд, разглядывая бумажные таблички на дверях. «Лаборатория» — радужными буквами сверкнула первая надпись. «Комиксы и манга» — заманчиво заблестела следующая. «Клуб фотографов», «клуб кулинаров», «клуб инженеров»… Он рассматривал надписи разинув рот, на некоторое время он даже забыл о Минхо, представляя кабинеты, спрятавшиеся за этими табличками. Неизведанный мир старших ожил картинками диковинных сооружений, самодельных роботов, россыпями фотографий, с которых поблескивали кометы и далекие галактики, он манил непонятными умными разговорами, книжками с обтрёпанными краями и плохо произносимыми названиями: «прикладная кибернетика», «молекулярная химия», «анатомия приматов и гоминидов»… Тэхён глубоко погрузился в эти образы, поэтому не сразу расслышал шаги. Они раздались где-то в самом начале коридора. Он вздрогнул от неожиданности и испуганно заметался из стороны в сторону, не зная куда кинуться. Это мог быть рано освободившийся старшеклассник или какой-нибудь учитель, решивший по какой-то причине заглянуть в одну из клубных комнат. Тэхёну совсем не хотелось встречаться ни с одним из них, поэтому покрутившись в панике по коридору, он толкнул первую попавшуюся дверь, ввалился и торопливо прикрыл ее за собой. Шаги приближались. Он приложился к двери ухом и попытался задержать дыхание. Кто-то неторопливо шаркал по плитке, видимо его хаотичные метания остались незамеченными. Он медленно перевёл дыхание и оглянулся. Здесь было сумрачно как в коридорном закутке, потому что шторы на огромных окнах были задернуты, но Тэхён всё же разглядел, что это очень большая аудитория. Почти зал. Сразу от входа начинались ряды старых перевёрнутых стульев. Их деревянные ножки по-боевому топорщились вверх. Чуть в стороне располагалась крошечная деревянная сцена, точнее даже не сцена, а подиум, на котором величественно возвышался рояль. Тускло поблескивающий в полумраке открытыми костяными клавишами он всем своим видом говорил о своей исключительности. Но приглядевшись, Тэхён смог разглядеть и другие инструменты, висящие вокруг на стенах: гитару, банджо, саксофон, флейту… Но все они словно терялись на фоне своего неоспоримого лидера — рояля. Пока он разглядывал всё это, шаги приблизились, шаркнули прямо за дверью и Тэхён очнувшись опрометью кинулся к ощетинившимся рядам перевернутых стульев. Нырнул в самый дальний угол, присел и попытался не дышать. Скрипнула дверь, кто-то вошёл и прикрыл её за собой. Тэхён торопливо зажал двумя руками рот, сердце запрыгало трусливым зайцем. Если это кто-то из преподавателей, то его в худшем случае отругают, а вот встреча с кем-то из старшеклассников пугала куда больше. Он ведь здесь совсем один. Болезненным уколом толкнулась мысль о том, что если бы Минхо сейчас был рядом, ему не было бы так страшно. Верный друг сжимал бы его потную ладошку, тихонько пыхтел в ухо и всё происходящее казалось бы лишь весёлым приключением. «Что я сделал не так?!» — толкнулось внутри. Чем заслужил этот незнакомый голос так запросто выстреливающий злыми словами? А этот ненавидящий взгляд? Будто они совсем чужие! Глаза вновь затуманились от влаги. Тэхён торопливо заморгал, стараясь избавиться от неё и тут вдруг понял, что уже давно не слышит шагов! Вошедший явно остановился на одном месте и не спешил двигаться. Насторожился? Прислушивается? Неужели он умудрился чем-то себя выдать? Но вот снова послышались шаги, такие же неспешные, шаркающие, словно в комнату вошёл кто-то пожилой. Тэхён очень осторожно выглянул в крошечный просвет между стульями и попытался хоть что-нибудь разглядеть. Будет забавно если он тут обмирает от страха из-за какого-нибудь старичка-уборщика… Он успел увидеть пыльную сцену, кусочек рояля и чей-то тёмный силуэт, но в следующий миг его ослепил яркий свет. Кем бы ни был этот вошедший он слишком резко рванул шторы в стороны. Тэхён зажмурился и сжался. Он вдруг подумал, что при свете его легко обнаружат и не спасёт даже неприступная стена из торчащих ножек. Вот сейчас тот кто открыл шторы обернётся и… Но было тихо. Он сидел напряжённо прислушиваясь, но улавливал только приглушенный щебет за окном. Перед закрытыми глазами плясали яркие пятна, видимо полуденное солнышко очень уж старалось пробиться сквозь преграды век. «Почему он не уходит?» — раздражено подумал Тэхён, чувствуя как неминуемо затекают ноги. Он всё же открыл глаза и снова приподнялся, чтобы вытащить из-под себя неудобно согнутую ногу. Солнечные пятна не перестали слепить глаза, лишь стали ярче. Он мотнул головой и снова заморгал. «Это не уборщик», — подумал Тэхён, — «Будь это он, давно бы уже во всю гремел ведром». Он снова потянулся к просвету между стульями и выглянул наружу. Что ж, это действительно был не уборщик. У окна стоял старшеклассник. Невысокий, худой в мешковатой форме, которая почти весела на его щуплой фигуре, с нечесаной шапкой чёрных волос на голове. И самое удивительное, что Тэхён его знал. Не близко, конечно, так, частенько видел в школьных коридорах… Но этого было достаточно, чтобы вспомнить фамилию. Мин. Он знал, что его недолюбливали учителя, зато очень любили другие старшеклассники. Или как это… уважали? Да. Говорили что Мин крутой, вот только в чем — Тэхён не знал. Но увидеть так близко чуть ли не звезду школы было интересно, он даже неосторожно потянулся вперёд, стараясь получше рассмотреть знаменитого старшеклассника. Над стульями опасно приподнялась антенка его волос. Мин что-то разглядывал и вертел в руках, наверное именно поэтому оставался на месте так долго. В школе его называли «бумажнолицым» из-за слишком светлой кожи, но он не обижался, а лишь смотрел на всех своими внимательными, похожими на остро заточенные лезвия, глазами и усмехался. Но сейчас лицо старшеклассника было почти не разглядеть, только его профиль чётко обозначился на фоне окна. Мин всё ещё смотрел на что-то в своих руках. Тэхён сощурился, лучи солнца немилосердно били в глаза. Что-то знакомое почудилось в этом прямоугольнике зажатом в тонких пальцах. Солнце на мгновение скрылось за набежавшим облаком и только тогда Тэхён понял, что старший держит в руках его открытку! Всё ещё нестерпимо розовую, но уже пыльную и помятую его собственными ногами. «Что?!» — Тэхён смотрел во все глаза и никак не мог поверить в увиденное. Его отвергнутый подарок, брошенный, растоптанный… Выходит старшеклассник заметил его на полу и зачем-то поднял? Взял с собой. Вот этот крутой парень, распугивающий своим жгучим взглядом всю школьную мелюзгу? Которому уж точно нет дела до каракулей на розовых бумажках… Но он аккуратно поворачивал открытку, внимательно разглядывал нарисованные на ней листочки, цветы и мотыльков… и улыбался. По-хорошему так улыбался, по-доброму. И тогда у Тэхёна вдруг как-то странно толкнулось в груди сердце, а потом отчаянно заскакало, грозя вырваться наружу. Он порывисто сжался, стараясь его удержать, обхватил себя за колени и тут почувствовал как по щекам почему-то побежали слёзы…       В тот день он шёл домой в хорошем настроении, несмотря на ссору с Минхо. Потому что в его мыслях всё ещё светилась живая картинка: старшеклассник Мин с розовой открыткой в руках. И хоть за стульями в пыльном углу пришлось просидеть куда дольше, чем он рассчитывал, Тэхён об этом не жалел, потому что сразу после открытки была ещё и мелодия… Мин не ушёл, а уселся за тот самый огромный рояль, стоящий в центре аудитории. И тогда Тэхён впервые услышал настоящую музыку… Живую и чарующую, навеки поселившуюся в сердце. И хоть старшеклассник иногда останавливался, чертыхался и что-то настраивал в расхлябанном школьном инструменте, Тэхёну казалось что он ещё никогда не слышал ничего прекраснее… Ему впервые выпало быть слушателем, но он всё равно был полностью уверен в том, что Мин играет виртуозно. А потом старшеклассник всё-таки ушёл. Задёрнул шторы, опустил крышку рояля и неспешно покинул аудиторию. Тэхёну почему-то хотелось, чтобы он оглянулся, но этого не произошло…

***

      Утро началось разговорами медсестёр в коридоре, грохотом развозочных тележек и надоедливой трелью мобильника где-то под боком. Тело немилосердно заломило, а в лопатки вдавилось что-то очень жёсткое и твёрдое. Юнги с трудом продрал глаза и ошалело оглянулся. Спинка, всего лишь неудобная спинка больничного стула вот что это… А вокруг всё та же палата, ослепляющая своей белизной. Он с опаской перевёл взгляд на постель и тяжело вздохнул, Тэхён и не думал пробуждаться от своего бессознательного сна. Сейчас при солнечном свете его лицо показалось Юнги ещё более бледным чем накануне. Он нежно погладил тонкие пальцы юноши и только тогда зашарил по карманам в поисках орущего телефона. — Да? — голос получился слишком скрипучим и он торопливо откашлялся, — Кто это? Чимин? — Хё-ён, — тут же затянул Пак, — Хё-ён, ты что совсем забыл, что должен был подъехать сегодня к восьми? Юнги убрал от лица смартфон и лишь устало прикрыл глаза. Чимин между тем продолжал: — Я, конечно, всё понимаю, договорились мы правда очень рано, я и сам еле глаза продрал, но ты же всегда такой пунктуальный… Юнги осторожно поправил подушку под головой Тэхёна, потом подтянул одеяло, устроил поудобнее увитую проводами руку… Голос Чимина всё ещё доносился из динамика: — Хён? Я выслал за тобой такси, прямо к твоему дому, ты ещё успеешь до девяти. Как раз сможем записать хук или хотя бы сделаем подложку… — Чимин, — Юнги снова прижал телефон к уху, — Пожалуйста, поработай сегодня с Намджуном, уверен, он тебе не откажет. Я при всём желании не смогу сегодня приехать. — Почему? — голосок Пака обрёл настороженные нотки, — Что-то случилось? Ты ведь знаешь, мы с Намджуном плохо ладим в рабочих моментах… — Тогда найди кого-то ещё. — Кого? — Меня это не волнует, Чимини. Прости, но мне пора. — Хён! — заволновался на том конце Пак, — Хён, а как же такси? Ведь я же… Но Юнги уже отключился. Спрятал телефон в карман и на несколько минут замер, глядя на Тэхёна. Юноша был всё так же пугающе спокоен и неподвижен. И лишь на его шее, словно символ надежды, отчаянно трепыхалась голубая жилка. Юнги неотрывно смотрел на неё и мысленно молился богам, в которых никогда не верил. «Прошу, пусть он просто проснётся…»