Любовник смерти

Пока мы завтракали, домовик принёс конверт от Министерства. Спасибо, что доступа совам не было в столовую. Помню завтраки в Хогвартсе и прицельную бомбёжку почтой. Из-за этого я никогда не брал хлопья с молоком, хотя и очень их любил. И овсянку. Но её я просто не любил, совы тут не причём. Я распечатал письмо. Мой запрос был одобрен к рассмотрению. Необходимо было явиться в Министерство в отдел Тайн и, предоставив документы об опеке, я смогу получить пророчество на руки. — Я могу получить пророчество прямо сегодня, — сказал я Тому. — Нужна помощь? — Августус Руквуд уже работает там? — вспомнил я одного из последователей Лорда. Он кивнул. Я задумался. Вряд ли у меня будут проблемы. Я же пока никто для магической Британии. Просто молоденький аристократ, который опекает родственников, попавших в беду. — Думаю нет. Как думаешь, мне стоит афишировать то, что я теперь не наследник, а лорд? — Думаю это не играет особой роли. Сотрудники отдела Тайн странные люди. Думаю твоего искреннего желания и чистоты намерений будет достаточно. Мне ведь тоже не отказали, лишь тянут время. Я вздохнул. Одна Смерть ведает, как я ненавижу всю бюрократию. Выбор одежды я доверил Добби. С сожалением выкарабкавшись из так полюбившихся мне пижамных штанов и футболки Тома, я надел классические чёрные брюки, белую рубашку с жёстким воротником и чёрную официальную мантию, которая крепилась двумя фибулами к воротнику, не запахиваясь. Волосы остались распущенными, как и положено лорду и главе рода, и они тяжёлой волной ложились на лопатки. В Министерстве, куда меня любезно переместил Добби, я к своему удовольствию заметил Артура Уизли. Мы ехали в одном лифте, он вышел раньше. Артур выглядел таким же доброжелательным, слегка рассеянным, каким я его запомнил, лишь морщин было значительно меньше, и он был более подтянутым. Я был рад видеть его. Я скучал по семье Уизли, Рон и Джинни, так и не приняв моего выбора партнёра в прошлой жизни, практически купировали общение со всей семьёй. Лишив меня заодно и Гермионы. Я понимаю, почему это сделала Джин. Но Рон… Ладно. Сейчас малыш Ронни прудит в подгузники и пускает пузыри, так что не стоит ворошить прошлое. В отделе Тайн меня встретил невыразимец, представившийся Джоном Смитом, небрежно просмотрел бумаги (мне показалось, что он их не читает, а сканирует рукой), попросил подождать, и через пять минут мне в руки лёг тёплый шарик с дымкой внутри. Сколько же горя он принёс. Хотя о чём я… Это не шарик несёт в себе горе, это великий игрок и манипулятор жонглировал жизнями и судьбами ради всеобщего блага. Я много раз задумывался о мотивах поведения Дамблдора. Я прошёл долгий путь от восхищения до ненависти. И этот путь дорого стоил мне и моим близким. Он всем нам стоил жизни. И в какой-то момент пришёл лишь к одному выводу — он игрок. Ему не важна цель, важен сам путь. Процесс. Несмотря на магические откаты, он не останавливается, как крыса с вживлённым в мозг электродом долбит и долбит в кнопку, что стимулирует удовольствие. Возможно, это говорило с ним не самое счастливое детство, возможно, чувство вины или же потому, что он так и не реализовал себя в человеческих отношениях. А может он просто таким родился: с атрофированными чувствами, без эмпатии. Я не психотерапевт, чтобы его анализировать. Я тот камешек, о который он споткнётся на своём кровавом пути в этой жизни. И вот я в каминной, протягиваю Тому сферу. Он бережно заключил её в хрустальный куб, испещрённый рунами. Очевидно защитный артефакт для хрупких вещей. И отдал мне. Я убрал куб в браслет к регалиям рода. Мы решили, что прослушать его нужно вместе с Лили и Сириусом. А они потом уже поделятся воспоминаниями с как можно большим кругом людей. Как же корректно осветить смысл пророчества в прессе, пока не придумал ни я, ни Том. Мы обедали, и я спросил у слишком сосредоточенного Тома: — Ты потерпишь? Он поднял на меня непонимающие глаза. — Я про пророчество. Пока я договорюсь о вашей встрече с Лили и Сири. — Да, Харри, я очень терпеливый человек практически во всём. — Практически? — Мой утренний секс. Где он? Вначале ты сбегаешь в ванную, потом из спальни, потом в Министерство, а я остаюсь наедине со своей проблемой и пижамой, которая гладит мой изнывающий член, как тысяча девственниц. Я поперхнулся чаем от неожиданности. Не ожидал пошло-романтических разговорчиков в исполнении Тёмного Лорда. — Я компенсирую! – Конечно компенсируешь, Харррон, - зашипел Том на парселтанге, и у меня всё стало дыбом. И волоски по всему телу, и член, и волосы на голове. В мозгу понеслись видения, как я, распластанный на столе лицом вниз, широко расставив ноги, умоляю его взять меня. Том же оказался передо мной. Он поднял меня со стула, и начал толкать спиной вперёд, одновременно целуя и расстёгивая рубашку, до тех пор, пока я не упёрся в стену. Придерживая меня за горло одной рукой, он расстегнул и сдёрнул с меня штаны до колен. Я переступил и стряхнул с ноги запутавшуюся штанину, скинул туфли. Том водил по моей груди горячими руками, щипал соски, проводил руками по рёбрам. Потом прижался и жадно проник в мой рот. Меня накрыло горячей волной возбуждения. Я так же жадно целовал его в ответ, наши языки переплетались, затеяв древний, как мир, танец. Том переместил руки на мои ягодицы, сжал, слегка приподнял и я, закинув на него вначале одну, потом вторую ногу, скрестил их на его пояснице, обвил его руками. Я услышал, как зашуршал шёлк, меня проняло холодком очищающего, и анус наполнился смазкой. Я упирался лопатками и затылком в стену, а ногами в его поясницу. Том смотрел мне в глаза чёрными глазами с расширенным зрачком, затопившем почти всю радужку. Не опуская взгляда, он медленно опустил меня на свой член. Я рвано вдохнул, прочувствовав шелковистость головки, каждую выступающую венку, всю длину. Балансируя на грани боли и удовольствия. Том внимательно считывал все эмоции с моего лица. А потом сорвался в жёсткий резкий темп, сразу выбрав нужный угол. Мои глаза закатились, я цеплялся за него из последних сил и мог лишь на каждом толчке невесомо выдыхать его имя: «Том, Том, Том». — Открой глаза, — рвано, сквозь сцепленные зубы, приказал он. Я открыл и увидел его лицо, искажённое мукой предоргазменного удовольствия. Он резко толкнулся ещё пару раз, и я почувствовал пульсацию и горячий залп спермы. Я не мог оторваться от его лица. Его затопило красным румянцем, глаза закатились, рот слегка приоткрылся, и с губ сорвался глубокий, низкий стон. И я кончил. Мой сфинктер сжимался, выдавливая из его члена последние капли. Я обмяк в руках Тома, цепляясь за него слабыми руками из последних сил. Не выпуская меня и не выходя из меня, он сел прямо на пол скрестив ноги и прижал моё подрагивающее тело к груди. Я влажно дышал ему в шею, всё ещё отходя от оргазма. — Я всегда ненавидел своё маггловское имя, — сказал он хриплым голосом мне в макушку, — а теперь я его люблю.