Любовник смерти

Я проснулся на диване в каминной. Том лежал рядом. Я так и уснул в одежде. А руки Тома так и остались на мне, согревая не хуже горячей воды в бутылках. Мы были накрыты пледом и, слава Мерлину, в этот раз Том догадался увеличить диван, но всё равно основательно зажал меня между спинкой и собой. Я попытался снять руки Тома со своего тела, но он лишь сильнее прижал меня к себе. Я развернулся в кольце его рук и лизнул в губы. Он распахнул шоколадные глаза. — Отпусти меня. — Нет. — Я сейчас, как маленький, написаю в штаны. И тебе достанется. — Это аргумент, — признал Том и ослабил хватку. Я вышел из ванной через полчаса, свежий и бодрый. Коса истрепалась за ночь, я расплёл её и собрал волосы в небрежный пучок. Интересно, а есть какое-нибудь радикальное средство от щетины? Вряд ли я сойду с ума настолько, чтобы зарасти бородой. Том встретил меня на пороге. — Потренируешься со мной? — спросил я, легко чмокнув его в подбородок. — Опять избивать младенца? С удовольствием! — Тогда жду тебя в дуэльном зале. У меня было полчаса времени. В медитацию до физических нагрузок уходить было непривычно и я решил разогреть тело, сделав комплекс приветствия солнцу. В позе «собака мордой вниз»* меня и зажал Том. — Что это такое, Харррон! — о, Мерлин. Опять. Меня окатило горячей волной возбуждения. Том подошёл сзади, недвусмысленно прижимаясь и хватая меня за бёдра. — Вчера ты сбегаешь от меня в Лондон, потом на ужин, потом засыпаешь, а потом отпрашиваешься в туалет. Где мой секс? — Это ты бодрый после него, а я не могу собрать ни рук, ни ног. — Так и должно быть. Если бы ты мог собрать, значит, я плохо тебя трахаю. — И он дёрнул мои бёдра на себя, я потерял точку опоры и, чтобы не упасть носом в пол, согнулся ещё ниже, опираясь на пальцы о пол под ногами. И почувствовал заклинание смазки. Серьёзно? О, да, вполне, понял я, когда Том сдёрнул с меня штаны и резко вошёл. Угол проникновения был необычным, я застонал и сильнее опёрся о пол, растопыривая пальцы рук. «Потренировались», — было последней моей связной мыслью. За завтраком Том очень смеялся, узнав название позы, в которой он так ловко поймал меня и попользовал. И с интересом начал выспрашивать о других позах йоги и комментировал особо понравившиеся, заставляя меня то краснеть, то бледнеть. Вот же скользкий гад! Я теперь не смогу заниматься половиной асан, вспоминая его комментарии! А ведь именно благодаря йоге я научился успокаивать свой ум, укрощать магию и погружаться в медитацию. Единственное, что компенсировало этот карнавал пошлости и генитального юмора — это хорошее настроение Тома. Утром он обычно был молчалив и сосредоточен, сегодня же даже шутил! Как оказалось, планов на сегодняшний день у него не было. Он устроил два дня выходных и себе, и своим вассалам, так что мы засобирались на море. Домой надо было вернуться после заката для всех ритуалов. Дорри собрал нам корзину еды (как будто мы на год туда отправляемся), купленные мной маску и ласты, и мы переместились на остров. Солнце тёплыми ладонями легло на нас. Я быстро выпутался из одежды и пошёл в море. Песок уже начал жечь ноги, поэтому под конец я уже бежал. Рухнув в драгоценную изумрудную плотность, я ушёл под воду с головой и, не выдержав, открыл глаза. Белый песок, уложенный ровными гребешками, стайки мелких рыб, редкие камни, омар, скользнувший торпедой в глубину. Глаза почти не щипало, и я осматривался, пока рядом в воду под углом не вошло тело. Том дёрнул меня за волосы, вытаскивая наверх. — В море мне тоже нырять нельзя? — отфыркиваясь и рвано дыша, спросил я. — Ты был под водой слишком долго. — Моё умение задерживать дыхание до этого никогда тебя не пугало. Я впервые увидел, как Том покраснел. Но наслаждался этим недолго. Он притянул меня к себе и произнёс прямо в рот: — Ты, Харон, напрашиваешься. — И жарко, жадно поцеловал меня. Пришёл я в себя не сразу. Мы покачивались на глубине. Я оплёл Тома руками и ногами, он же одной рукой мял мою ягодицу, вторую запустил в волосы. — Том, — я оторвался, чтобы отдышаться. — Что? — он куснул меня за шею, легко, мимолётно. Просто обозначая намерение. — Пошли в бунгало. Я хочу. — Держись крепче, — он прижал меня к себе, вовлекая в парную аппарацию. Мы рухнули на кровать, как были, мокрые, солёные от морской воды, сцепленные друг с другом. Кинув Осушающее на нас и на кровать, Том подмял меня под себя и продолжил покрывать тело поцелуями, спускаясь всё ниже и ниже. Я почувствовал щекотку Очищающего и предвкушение жаркой волной разлилось по мне. Раздвинув мои ноги и приподняв бёдра, Том припал губами к звёздочке ануса, целуя, вылизывая, слегка прикусывая. Я застонал в голос. Потом цепочка поцелуев прошлась по мошонке и тёплые губы накрыли мой член, вбирая его во влажную глубину. Я комкал простыню, стонал, закусывая кулак, подкидывал непроизвольно бёдра. Почувствовав, как в меня вошли пальцы, я вскрикнул и неожиданно и сильно кончил. Том резко перевернул меня, всё ещё содрогающегося после оргазма, подложил под бёдра подушку и вошёл, глухо застонав. Я вцепился в простыни, потому что его интенсивные толчки, его жёсткие руки на моих бёдрах, его прерывистое напряжённое дыхание, начали поднимать меня на новую волну возбуждения. Он входил яростно, жадно, хватая меня за волосы. Потом склонился, поворачивая мою голову и вовлекая во влажный, горячий поцелуй. Меняя угол проникновения, заставляя перед глазами расцветать звёзды. Его дыхание опаляло меня, язык толкался внутрь, член проезжался по простате с каждым толчком, и меня накрыло второй волной оргазма, выгибая, заставляя сжаться вокруг него. Последний резкий толчок, и я почувствовал, как мою пульсирующую глубину залило его семенем. Я был опустошён, раздавлен и совершенно счастлив. — Спасибо, — пробормотал я и ткнулся головой в матрас. Сил не было. Я не заметил ни как Том лёг рядом, подтягивая к себе, ни как накрыл нас простынёй. Я спал, покачиваясь в такт своей взорвавшейся и собирающейся вновь вселенной. Я проснулся в сумерках и не понял, где я. Рядом мерно дышал Том. Я услышал возню птиц в кронах деревьев, далёкий шум моря и почувствовал запах острова, овевающий из приоткрытого окна. Остров. Мы на острове. Не понимая, это закат или рассвет, вызвал темпус. Закат. Йоль! Я легко погладил Тома по плечу, поцеловал в грудь, шею, прикусил ухо, и его руки сжали меня. — Просыпайся, — прошептал я на ухо и лизнул. — Нам пора домой, Йоль приближается. Том на миг сжал меня сильнее, а потом отпустил. Душ примем в Мракс-хаусе. Разойдясь по разным ванным. Он сегодня в ударе, надо бежать и прятаться, если я не хочу красиво умереть от нервного истощения. Я хихикнул, представив себе памятник с пафосной эпитафией: «Тут покоится Харон Певерелл, последний в роду. Затрахан до смерти Тёмным Лордом. Вечная слава герою».