Любовник смерти

Мне снова снился бред. Всё извивалось, корчилось, тянулось. Звуки, невнятные образы плавали в багровом мареве. Мне было плохо. Я не чувствовал опоры. Не было ориентира. Неопределённость, зыбкость выматывала. Я кричал, но не слыша себя. Пытался двигаться, но не чувствовал своего тела. Лишь этот багровый, липкий как кисель кошмар. Эта бесконечная невесомость и неопределённость. Вдруг среди этого красного безумия возникло нечто определённое. Вначале тёмный силуэт, потом голос. Он требовал, звал, манил. Я последовал за ним. И проснулся. Том прижимал меня к себе рукой, закинув ногу на бёдра. Ощутив на себе его безапеляционный, собственнический захват я выдохнул с облегчением. Это всего лишь сон. Отвратительный, жуткий, но сон. Я поцеловал Тома в плечо и змеёй вывернулся из его объятий. Долго стоял под душем. Неясное предчувствие не отпускало. Накатывало вновь. Ни разу моя интуиция не подвела меня. Но образы были настолько расплывчатыми, неопределёнными, что я не мог понять, как расшифровать этот сон. Я передёрнул плечами и сделал воду горячее. И почувствовал, как теряю опору. Том выдернул меня из-под горячей воды, обрушивая на меня холодный водопад. — С ума сошёл? — Шипел он на меня, крутя и рассматривая на предмет повреждений. — Ты решил себя сварить? Меня трясло, я никак не мог согреться. А тут ещё и ледяной душ в исполнении Тёмного Лорда. Заметив моё состояние, он обернул меня в полотенце и кинул Осушающее и Согревающее. — Харри, что случилось? — Сон. — Кошмар? Я кивнул головой. Зубы стучали. Том обнял меня и увёл в спальню. Там, завернув в одеяло, посадил на колени и потребовал: — Рассказывай. — Я не могу рассказать, я могу показать. Он обхватил моё лицо руками и заглянул в глаза. Мягко толкнулся в мой разум, я расслабился, пропуская, переживая всё заново. Я очнулся крепко прижатым к Тому. Он слегка покачивал меня, шепча что-то успокаивающее. — Всё хорошо, Харри, ты в безопасности, всё хорошо. Ну, чего ты испугался? — Я совсем себя не ощущал, — я смог всё же это сформулировать. Слова начали складываться, сочетаться. — Понимаешь, я ощущал полную беспомощность и безысходность. Только вязкий багровый кисель. И это снится мне второй раз. Я не понимаю что это. Ощущаю лишь беспомощность и тревогу. — Мы со всем разберёмся. Ты не один. Я не позволю причинить тебе боль. Мне становилось легче от объятий, от звука голоса, от запаха. Я привалился лбом к плечу Тома. Такому твёрдому и надёжному. Я действительно не один. На тренировку я не пошёл. Том вызвал Добби, тот привёл мои волосы в порядок и заплёл тугую косу, пока он был в душе. Я надел удобную одежду и попросил Добби собрать нам корзину на остров. Сон отпускал меня, выпуская из своих щупалец. Хрень какая-то. Почему меня так разобрало из-за откровенного ночного бреда? После завтрака я перенёс на остров Нагайну, Цербера и Добби. Том отпускать меня в Поттер-менор одного категорически отказался и шагнул со мной в камин. В гостиной уже ждала Лили, Гарри, Сириус, Шесса и Тинки. Том, видя эту шумную толпу, что кинулась нас обнимать, слегка опешил. Тому достались объятия от Гарри и Лили и рукопожатие от Сириуса. Причём каждый похоже пытался сломать руку другому. А меня так вообще пустили по рукам, обнимая, целуя и передавая друг другу, пока Том не выдернул меня за шкирку из этого хоровода и не уточнил, идём ли мы на остров или останемся в меноре? В итоге я перенёс всех и наш выходной начался. Мы вчетвером сидели на шезлонгах под зонтами и пили приготовленные Добби коктейли. Гарри плескался в небольшом надувном бассейне под тентом, что трансфигурировал Том из простыни, бросив на меня уничижительный взгляд. Да, про это я как-то не подумал… Нагайна утекла в лесок с загадочным видом: у неё сегодня охота. Цербер упорхнул к Фоуксу и что-то многозначительное вещал ему на пальме. Фоукс выглядел довольным. Этот климат явно подошёл жаркой птичке. Шесса пригрелась недалеко от бассейна с Гарри, и они о чём-то периодически перешёптывались. Идиллия. Если не считать тяжёлых собственнических взглядов, что кидал на меня Том. Я сидел в шортах-бермудах и майке, но это не облегчало его ревность, очевидно. Но после второго коктейля мне стало по боку на эти взгляды. А после третьего мы уже вовсю резвились в воде с Лили и Сириусом. После четвёртого я затянул и Тома, просто подло сдёрнув его за лодыжку в воду. Он долго гонялся за мной, пока не поймал и чуть не притопил. Но чуть не считается. Гнев выдохся, пока он за мной бегал. Больше всех представление понравилось Гарри, а Лили и Сириус даже поспорили, уйду я от погони или нет. Сириус проиграл, попеняв мне, что я не обернулся пантерой. Тогда бы меня точно было не поймать. А я не догадался. Я вылез из воды слегка потрёпанный, но мне было весело. Алкоголь плескался во мне, разгоняя кровь по венам подобно пенящемуся шампанскому. Том, тоже изрядно потрёпанный, ехидно ухмыльнулся и кинул в меня Отрезвляющее. Бля! Весь день насмарку. Я показал Тому язык, схлопотал подзатыльник и заказал себе ещё один коктейль. Мне его подали, но он оказался безалкогольным. Да твою же мать! Я злобно посмотрел на Тома, сел в шезлонг и натянул чёрные очки. И уснул. Проснулся я уже в сумерках. В постели. Где-то постукивали приборы, шёл неспешный и негромкий разговор, тихий смех. Рядом маленькой горячей змейкой свернулся Гарри. Ресницы трепетали, ему что-то снилось. Я легко погладил его, не будя, накрыл пушистым пледом и вышел в народ. — О, вот и наша спящая красавица, — хихикнула Лили. — Садись к столу. Обед ты уже проспал, может хоть с ужином повезёт. Я плюхнулся на стул рядом с Томом. Все мирно ужинали на веранде при свечах. Вино, фрукты, сыр, хлеб. Вдалеке шумело, шептало море. Последние отблески заката подкрашивали облака в тревожный багровый свет. Я передёрнул плечами, вспоминая сон. На мои плечи прилетел плед. Я благодарно посмотрел на Тома. — Когда возвращаемся? — спросил я, наливая себе вина. — Как Гарри проснётся. Он получил так много впечатлений, что уснул прямо за обедом с ложкой в руке. — Кого-то он мне напоминает, — протянул Том. На моё плечо слетел Цербер. Сунул нос в бокал, потом посмотрел, что у меня лежит в тарелке. При Лили он традиционно держал свой язык в клюве. — Ты пойдёшь с нами или побудешь на острове, с Фоуксом? — За кого ты меня принимаешь, хозяин? — слово хозяин ворон умудрился снабдить ядовитой, чуть металлической интонацией. Я чуть не подавился вином. Да, в отношении меня птичка совсем не сдержана. Я не нашёлся, что ответить своей злой на язык, но верной птице. Я посмотрел на свою семью. Лица у всех были расслабленные, слегка тронутые солнцем, немного уставшие. Хорошо, что мы выбрались. Нам всем нужен был отдых, а Гарри — новые впечатления. Да и питомцы довольны. Фоуксу не так скучно, змейки размялись. Наги свилась кольцами у ног Тома, а Шесса лежала на камнях, которые ещё отдавали солнечное тепло. Лили пошла будить Гарри, если сейчас не разбудит, то он потом будет капризничать и не ляжет вовремя. Сири обернулся и умчался в кусты по своим собачьим делам. А мы с Томом пошли на пляж, искупаться перед перемещением. Вода слегка мерцала, лениво плескаясь на берег. Я зашёл в воду как был, в майке и шортах. Руки странно подсвечивались, обрисованные светящимся планктоном. Я рассекал воду бездумно, заворожённый этим зрелищем. И завис на глубине, переворачиваясь и наблюдая за рождением звёзд. Рядом плеснулась вода, горячая рука скользнула по предплечью, меня окутало магией и запахом Тома. Я слегка повернул голову, и наши губы встретились. Он придерживал нас на плаву, потому что я совсем отключился и не контролировал процесс, нырнув в головокружительный поцелуй. — Я соскучился по тебе, — прошептал он, оторвавшись и тяжело дыша. — Давай всех выпроводим и останемся тут на ночь. — Давай, — шепнул я в его приоткрытые губы и лизнул их. Они были как солёная карамель. Я вдруг завёлся так, что меня скрутило. Я тихо застонал. Том сильно прижал меня к себе и мы начали тонуть, сойдясь в бешеном поцелуе вновь. Жадном, голодном, удушающем. Вынырнув и из поцелуя, и на поверхность, отдышались и молча поплыли к берегу. Слова были не нужны.