Любовник смерти

Я перенёс в Поттер-менор всё семейство. Гарри немного капризничал. Очень насыщенный день был у ребёнка. Мы с Лили поднялись в детскую и в лицах прочитали ему сказочку про «Зайчиху-шутиху». На половине он уже сладко спал, подложив пухлую ладошку под румяную щёчку. Рядом кошкой скрутилась Шесса. Её Лили уже спокойно пускала к малышу. Змея оказалась отличной нянькой. Притушив свет, мы вышли в коридор. — Спасибо за сегодняшний день! — Вам спасибо. Вы семья, о которой я так мечтал. — Я вижу, что с Томом всё хорошо. — Да. Я люблю его. — И он любит тебя. Это так явно, что мне иногда неудобно на вас смотреть. Как будто я подглядываю в замочную скважину. И ничего предосудительного в ваших действиях, но иногда он кидает такие жадные взгляды, когда ты не видишь, что я невольно краснею. Знаешь, я даже немного завидую. В том смысле, что тоже хочу, чтобы на меня так смотрели. — Но разве с Джеймсом всё было не так? — Понимаешь, он отказался от нас с Гарри при первой же серьёзной проблеме. Что заставило меня пересмотреть все наши отношения впоследствии. Я для Джеймса была призом. То, чего он добивался и выиграл. Я не была личностью, я была вещью. Снитч, который он поймал, принеся команде сто пятьдесят очков. Та, которую можно было предъявить и похвастать. Вот, смотрите, какая у меня жена. Умница, красавица, сильная ведьма. Да ещё и сына мне родила. А Том. Он, наоборот, хочет спрятать тебя ото всех. Как дракон прячет своё сокровище. Ты только его. И если ты вдруг убьёшь старушку на его глазах, он не бросит тебя на суд, не откажется от тебя, даже если ты нарушаешь его принципы и попираешь его мораль. Он поможет спрятать тело. Ты для него важнее общественного мнения, моральных принципов и всего остального. Вначале ты, потом всё остальное. Я непроизвольно хихикнул. Я и старушка. Да Мерлин избавь. Хотя есть один старичок, которому я подписал приговор. И рано или поздно его исполню. Лили провела узкой ладошкой по моей щеке. Легко обняла меня и прошептала на ухо: — Возвращайся к своему дракону. Он там небось уже места себе не находит. Я кивнул и покрутил браслет на руке, думая о Томе, и оказался в душе. Том, обнажённый, в капельках воды, прекрасный, как античная статуя, стоял ко мне спиной, уперев одну руку в стену, а во вторую яростно толкался, слегка постанывая. Мышцы его спины перекатывались под глянцевито-блестящей кожей, ягодицы ритмично сокращались. Я опешил, не ожидал застать его за таким интимным занятием. А потом меня скрутило спиралью дикого, жаркого возбуждения. Совершенно не думая, я прикоснулся к его плечу, разворачивая его к себе, падая перед ним на колени. Я так хотел его член в своём горле, что у меня тряслись руки. Том не стал тратить время на разговоры, а просто ткнулся твёрдым членом в мои приоткрытые губы, властно запуская пальцы в волосы. Шелковистая головка, в смазке предсемени, скользнула по моему нёбу, пересчитав все выпуклости и упёрлась в горло. Том легко качнул бедрами и, смяв ткани гортани, прошёл дальше. Упирая мой нос в свой лобок. Я задохнулся от возбуждения и недостатка кислорода. Судорожно вцепился в крепкие бёдра, замер, сглатывая. Ноги Тома задрожали, он вышел, давая мне вдохнуть, и снова вошёл до упора, лишая меня дыхания. О Мерлин, это было горячо, безумно, возбуждающе! Надолго ни его, ни меня не хватило. Несколько таких толчков, и он с рыком излился глубоко внутри меня, а я с задушенным горловым стоном кончил в шорты, даже не прикоснувшись к себе. Том тут же отдёрнул мою голову за волосы, давая мне отдышаться. Потом сам опустился на колени, целуя моё запрокинутое лицо, истерзанные припухшие губы, вылизывая мой рот. — Думал обо мне? — прошептал я, отдышавшись, в промежутке между поцелуями. — Да, представлял твой развратный рот, принимающий меня. — Меня снова скрутила посторгазмическая судорога, и я содрогнулся всем телом. — Ты очень вовремя вернулся, Харррон. И я ещё не закончил на сегодня. — Я вновь содрогнулся, с ужасом и радостью понимая, что возбуждение снова начинает накатывать на меня. Этой ночью мы почти не спали, угомонившись лишь к утру. Дракон терзал своё сокровище. Целый день, когда он видел меня, но не мог взять, потому что мы были не одни, не прошёл даром. Том всё не выпускал меня, доводя ласками до безумия и несколько раз останавливая мой накатывающий оргазм. Пока я не начал умолять его, буквально хныча, как малыш Гарри, когда хочет спать, но думает, что не хочет. Когда он сжалился надо мной и позволил кончить, оргазм был такой силы, что я на несколько секунд просто отключился и пришёл в себя от жёстких толчков внутри себя. Том догонял свой оргазм, трахая моё расслабленное беспомощное тело, с рычанием и стоном-выдохом в конце. Он упал на меня и тоже не мог пошевелиться, бурно дыша мне в шею. Я провёл вялой рукой по его спине и уронил её ему на поясницу. Сил пошевелиться не было. Я лежал под Томом распластанный, раздавленный и полностью завоёванный. Как бабочка, насаженный на его булавку. Я закрыл глаза и провалился в сон без сновидений. В блаженную темноту и теплоту.