Любовник смерти

Мне надо было быть в Поттер-меноре раньше всех. Том придёт позже. Поэтому я, ещё раз осмотрев себя в большом зеркале, проверил жемчужины в кармане брюк и, поправив галстук, шагнул в камин. В гостиной уже был Сириус, в чёрном костюме и чёрной мантии с серебристым кантом. Его чёрные волосы были уложены, кольцо рода Блэк посверкивало на пальце. Он поднялся мне навстречу, пожал руку, обнял. Сверху послышался стук каблучков, и Лили начала спускаться к нам по лестнице. Белое платье с пышной юбкой, перетянутое в талии зелёным кушаком и всё в мелких зелёных розочках. Отороченное по краю зелёной тесьмой. Открытые плечи. Затянутые белыми митенками тонкие руки. Золотистая от лёгкого загара кожа. Гладкая волна тёмно-рыжих волос собрана в вечернюю высокую причёску, открывающую шею и оттягивающую голову тяжёлым узлом назад. Из-под края платья виднелись бархатные туфельки-лодочки цвета бутылочного стекла. Мы с Сириусом ахнули. Она была великолепна. — Ну как? — Лили смущённо улыбалась. — Ты — великолепна! — я подошёл, подал руку, поцеловал кончики пальцев. Сириус повторил мой манёвр, приложившись ко второй руке. — Время, мальчики, время! Мы встали в гостиной у подножия лестницы. Гости будут прибывать не камином, а аппарацией. Так принято. Камин — для своих или для неофициальных визитов. Лили стояла чуть впереди, как хозяйка дома. Я чуть сзади, справа. Если бы мы стояли рядом, то составляли бы пару. Сейчас же мы представляли собой родственников и хозяев менора. Первые гости начали прибывать. Двери открылись, нанятый распорядитель бала звучным голосом объявлял: — Леди Забини. — Антонин Долохов, Наследник Романов — Лорд Малфой, Леди Малфой Боунсы, Паркинсон, Розье, Роули, Бруствер, Гринграсс, Булстроуд, Лонгботтомы, Краучи, Флинты, Уизли, Нотты, Макмилланы, Олливандер, Эйвери, Лестрейнджи, Яксли, Мракс, Блэки. Все господа подходили вначале к Лили, целуя её ручку, потом жали мою, раскланиваясь. Дамы делали друг другу книксен и подносили свои ручки для поцелуев мне. Лишь Августа Лонгботтом крепко пожала мою ладонь и улыбнулась, ощутив мозоли. Приходящие рассыпались по бальному залу, где у противоположной от окон стены стояли фуршетные столы с рядами бокалов и закусками. По залу заскользили официанты. Дамы и господа разбились на группки. В дальнем углу зала, на небольшом возвышении, настраивали инструменты музыканты. Когда все приглашённые съехались, я под руку с Лили зашёл в зал. Лили отошла в сторону, а распорядитель громко объявил: «Лорд Харон Игнотус Певерелл». Все зааплодировали. Дальше я с бокалом, откуда удалял жидкость небольшими объёмами невербальным Эванеско начал обходить гостей и со всеми заводить small tаlk, короткие и ненавязчивые разговоры о погоде, природе и незначительных фактах своей биографии. На каждую семью мне были предоставлены папки. Колдография, фамилия, имя, статус, титул, основой род занятий. Я всё это изучил. На каждого человека не более десяти минут. Меньше — неуважение. Больше — предпочтение, что уже неуважительно к оставшимся. Я был страшно благодарен леди Блэк за муштру ещё из прошлой жизни. Никогда бы не подумал, что вбитые ей в мою чугунную башку знания пригодятся в этой. С Гринграссами мы обсудили теплицы и редкие растения Новой Зеландии. С Малфоями — политическую ситуацию, не касаясь личностей. Люциус раздел меня взглядом, но поймав тяжёлый взгляд своего Повелителя, отвёл глаза. Олливандер коснулся нюансов поставок древесины с Австралийского континента. С Боунсами мы обсудили финансовую систему. С Забини поставку редких компонентов зелий. Крауч коснулся судебной системы. Лонгоботтомы системы правопорядка. В общем мне пришлось поднапрячься. От поклонов болела шея, от улыбок — лицо. Лорд Мракс улыбнулся мне, и я, глядя на его губы, залип и не мог вымолвить ни слова. Вот же сукан. Это он специально сделал. Чтобы я весь вечер думал только о нём. Благо с Блэками мне не надо было валять ваньку. Леди Блэк лишь сделала мне несколько замечаний, касающихся этикета, а Регулус договорился о дружеском матче по квиддичу на пасхальных каникулах. После того, как мы с Лили обошли весь зал, гости потянулись к столам и напиткам, и разговоры стали менее официальными. Барти и Регулус весело болтали, стреляя друг в друга глазами. Надо Регу искать место в Хогвартсе. Возможно, в лагерь потребуется учитель по квиддичу, не может же Хуч работать двенадцать месяцев в году. Хотя жаль тратить его ум на полёт на мётлах. Я поставил себе галочку по этому поводу. Были мысли вернуть уроки ритуалистики. Лили оккупировал Долохов, леди Блэк и леди Лонгботтом тоже нашли общие темы для разговоров. Малфой втянул Тома в какой-то нудный разговор, очевидно касающийся работы попечительского совета. Леди Малфой и Леди Лестрейндж щебетали в уголке под шампанское. Сёстры были совсем не похожи. Бруствер утащил молодых Лонгботтомов. Орден Феникса потерял эту пару недавно. Но и Бруствера скоро потеряет. Он явно не горел идеями «общего блага» больше, видя изменившуюся политику Мракса, учитывая истинный смысл пророчества, читая разгромные статьи. Кингсли был умным магом. Ко мне подошла леди Катарина Забини. Это была очень красивая женщина. Черноволосая, смуглокожая, с тонкой талией и изящными маленькими руками. Глубокие синие глаза, полные губы, высокие скулы. Резкая линия бровей. Немного хищные, но очень привлекательные черты лица. Она была в обтягивающем алом платье с глубоким декольте и высоким воротником. Она как бы выступала из него Венерой Милосской. Леди Забини улыбалась, стреляла глазами, наклонялась ко мне, трогала рукой. Флирт в её исполнении выглядел очаровательно. Мы обсуждали прогремевший недавно на всю Европу эксперимент Северуса Снейпа с лечением ликантропии. Я с интересом послушал её выводы по поводу Универсального антидота Х и возможных областях его применения. Когда она уходила, то споткнулась и легко опёрлась на мою руку, в которой я держал бокал, и я понял, что туда что-то было подброшено. Я опорожнил бокал невербальным Эванеско и поставил его на поднос пробегающего мимо официанта. Потом ко мне подошёл Том, улыбаясь одним ртом, но не глазами, и посмотрел на меня внимательно. Я также улыбаясь рассказал ему, что Забини подкинула мне что-то в бокал. Том кивнул. И отошёл. Интересный разговор у меня был с Олливандером. Он смотрел на меня своими прозрачными глазами, а потом легко коснулся предплечья, где крепилась под рукавом палочка и сказал: — Интересная у вас палочка, лорд Певерелл. Бузина и волос женщины. Но она не человек. И не существо. Странно. И ощущения странные. Но вам должно подходить. Древний род некромантов и волос, несущий на себе некротическую энергию. Где вы её достали? — Не я её, а она меня, лорд Олливандер. Один умный человек однажды сказал мне, что именно палочка выбирает себе хозяина. Это древний семейный артефакт, и он сам меня выбрал из сонма родственников и претендентов. Олливандер странно посмотрел на меня. И сказал: — Если бы я не видел, что вы не убийца, то подумал бы, что в руках у вас легендарная Старшая палочка, один из даров Смерти. Но несмотря на некрос, вы оба сейчас чисты. Конечно, чисты. Потому что впервые за свою историю палочка получена мной не путём убийства, а с благословения Бледной Госпожи и моей хитростью. Я отошёл от Олливандера в растрёпанных чувствах. Знать мою силу ему не стоит. Хотя вряд ли в его интересах трепать об этом налево и направо. Отложив странный разговор на потом, я огляделся. Сириус оказался рядом с Рабастаном Лестрейнджем. Рабастан обладал впечатляющей фигурой. Высокий, крупный, крепкий, похожий на мечника или гренадёра. С огненной гривой густых, длинных и слегка извивающихся волос. С породистого лица смотрели синие глаза в тёмных пушистых ресницах. Сириус рядом с ним выглядел изящным. Рабастан рассказывал ему что-то, и тот смеялся своим открытым, немного лающим смехом. Я скрестил пальцы. Рабастан по анкете был свободен и в активном поиске. Леди Блэк будет довольна такой партией. Род Лестрейндж не менее «древний и благородный». Так же как Долохов, который не отходил от Лили весь вечер. Это было бы неприличным, если бы русскому было не наплевать на этикет и ритуалы. И все знали, что наплевать, и относились к этому, как к специфике менталитета, закрывая на это глаза. Долохов был весёлый, щедрый и непосредственный. При всей своей лёгкости он был талантливым и отчаянным дуэлянтом, что при русской бесшабашности делало его одним из сильнейших противников. Отчасти и поэтому ему спускали пренебрежение этикетом. В своё время Пруэтт лишился своих сыновей от того, что они оскорбили Долохова, и он вызвал их на дуэль. Обоих. Одновременно. И теперь сыновей у Пруэтта нет. Дуэль была честной, они спровоцировали Долохова, но это не вернёт роду наследников. Я внимательно рассматривал его исподтишка. Высокий, красивый мужчина с русыми волосами и карими глазами. Таких в России называют «с татаринкой». Слегка миндалевидные глаза, тёмные брови и ресницы, выразительные скулы, улыбчивый полногубый рот и косая сажень в плечах. Гибкая и статная фигура профессионального дуэлянта. Я подумал, что сильные маги вообще красивы. Магия подтягивает тело, тело — магию. Одни из сильнейших магов Люциус Малфой, Северус, Долохов, Сириус, Лестрейнджи, Беллатриса, Катарина Забини, Лили. Сильнейшие маги столетия Гриндевальд и Том, от которого у меня сносит крышу, очень красивые мужчины. Гриндевальда, конечно, подкосила тюрьма, но по отзывам современников он был необыкновенно хорош до своего падения. С Дамблдором осечка вышла, но думаю, это расплата за гниль в душе и откаты. Магия в данной ситуации самый вдумчивый судья. Ничего просто так не берёт и ничего не отнимает. Те же Абраксас Малфой или леди Блэк в свои пятьдесят с хвостиком выглядели максимум на тридцать. Почему Дамблдора не уважают среди чистокровных? Не только за желание видеть Тьму там, где её нет, но и за его «говорящую» внешность. Весь его вид говорит о том, что он попирает законы Магии и по сути давно живёт в долг. Ему всего сто лет и он выглядит на свой возраст.