Любовник смерти

Я стоял в центре огромной пентаграммы. Вокруг меня сидели Джинни, Драко, Гермиона, Невилл, Джордж. Дальше я увидел Рона, Люциуса Малфоя, Нарциссу, Луну, Андромеду, профессора Флитвика, Хагрида, Чжоу Чанг, Дина Томаса, Блейза Забини. Ещё люди. Смутно знакомые и незнакомые вовсе. Пентаграмма расходилась чудовищной пятиконечной звездой, люди расположены чётко по центру лучей в ключевых точках. Я опустил голову и понял, что стою на аккуратно сложенном свитере, заляпанном бурыми пятнами. Кажется, это тот свитер, в котором я шагнул с астрономической башни. Я поднял руку, вытащил из волос стилет и рассёк оба запястья, заливая площадку, на которой стоял, своей кровью. Пентаграмма вспыхнула, и от меня во все стороны побежала сила, заставляя линии наливаться светом. — Гарри! — я услышал выкрик Гермионы. — Гарри! Это Поттер! Охренеть! — раздалось со всех сторон. — Стоять! Не двигайся, Герми. Никто не двигайтесь с места, — заорал я, и люди будто прилипли, замерев на середине движения. — Это правда ты? — заворожённо сказала Джинни. — Да! Я помогу. Начинай ритуал, Герм. — Поттер, раздери тебя фестрал, я знал, что ты жив! — Не дождёшься, Малфой, — ухмыльнулся я и глубоко вздохнул, расслабляясь и садясь в позу лотоса. Зря я что ли нарабатывал этот чудовищный потенциал? Сейчас мы всех сделаем счастливыми. Никто не избежит радости. Я закрыл глаза и буквально провалился в своё подсознание. Увидел перед собой шар, мерцающий, сжимающийся и расширяющийся в режиме пульса, похожий на огромное чёрное бьющееся сердце. Я смотрел на него какое-то время, а потом просто отпустил, лишая оков, срывая сдерживающий фактор как печать. Шар разлетелся чёрным облаком силы, затапливая всё пространство, и я перестал быть, став одновременно всем и ничем. Каждой частицей этого мира и целым миром. Я пробыл в таком состоянии вечность и один миг, а потом резко схлопнулся до небольшого плотного тёмного шарика с металлическим отблеском. Постепенно ко мне вернулось ощущение моего тела. Затёкших ног, неловкости, тяжести, трясущихся рук, боли в правом виске. — У нас вышло! — закричала Джинни и сорвалась с места. Она налетела на меня, уронив, беспорядочно целуя мокрыми от слёз губами в скулы, щёки, нос. Меня выдернула из-под неё сильная рука, и Невилл сжал меня в медвежьих объятьях. Я пошёл по рукам. Плачущая Гермиона, широко и искренне улыбающийся Драко, рыдающий Хагрид, счастливый, свободный Джордж, загадочная Луна, церемонный Люциус, нежная Нарцисса, горячая и искренняя Андромеда. Люди, лица, объятия, поцелуи, прикосновения, похлопывания и слова. Любви, благодарности, радости. Радость от того, что вышло, что всё было не зря, что теперь у них есть будущее. Невилл, Джин и Драко отделили меня от толпы и затащили в палатку. Через несколько минут туда примчалась встрёпанная и раскрасневшаяся Герми. — Гарри, где ты был? Что случилось? Как? Поттер, чёртов ты герой! Вопросы сыпались один за другим. Мне так было странно находиться рядом с ними. Быть снова в центре событий. Будто не было моей второй жизни с Томом. Да ни за что! Я поднял руку. — Я не останусь, ребят. Я пришёл только помочь. — А Луна говорила мне, что видела тебя во время похорон, — задумчиво сказал Нев. Я проигнорировал это. У каждого из нас свои секреты. Гермиона взяла меня за руку, сплетая пальцы, и я вдруг почувствовал отклик. Тоненькую, звенящую ниточку. О, так вот оно что. Вот зачем я приходил… С доменом они бы справились и сами… — Герм, мне надо поговорить с тобой наедине. Простите ребята. Мы отошли. Я спросил прямо: — Ты беременна? — Что?! С чего ты решил? — Ты носишь дракона. Я чувствую звенящую нить его силы. — Дракона… Подожди! Так это правда?! Про то, что ты дракон? — Да. Я не могу вернуться, но я могу дать свою силу. Теперь та искра, что горит во мне, есть и в твоём будущем малыше. Магия больше не будет уходить из вашего мира. Гермиона замолчала, опустив голову, а потом медленно положила руку на свой живот. Вскинула глаза и посмотрела за моё плечо. Скорее всего на Драко. Перевела на меня беспокойные карие глаза. И вдруг улыбнулась, расслабленно, счастливо. Кажется, до неё только что дошло, что у неё будет малыш. У них будет малыш. Потом свела брови, и её взгляд стал виноватым. — Гарри, если бы ты знал, как же мне было без тебя плохо. Даже когда мы не общались, я знала, что ты есть где-то, что я могу тебе написать в любой момент, увидеть. А потом тебя не стало. И ничего не стало. Ты простишь меня за то, что я тогда перестала с тобой общаться? — Я давно простил, Герм. Ты ведь знаешь. Драко тебе говорил. — Я не верю, что ты вот так стоишь передо мной. Такой красивый, сильный, взрослый. Ты счастлив там, в своём новом мире? — Очень. — А… профессор Снейп? Он тоже не умер? — В этом мире умер. Как и я. А там он тоже очень счастлив. Просто по-другому. — Но как? Я не понимаю… Ты умер, я видела твоё тело, забирала из морга. Мы с Джин занимались похоронами, и вот ты стоишь передо мной. — Как бы ни был отвратителен Дамблдор, — при этом имени Гермиона вздрогнула, как вздрагивала когда-то от имени Волдеморта, — но этот козёл оказался прав в одном. Смерть — это всего лишь шаг в новую жизнь, в новое приключение. — Ох, Гарри! — Хватит шептаться! Мы тоже хотим Поттера! — подошёл к нам Драко. — Драко, отвечай за себя, — пробасил Невилл. А потом подмигнул мне. — Хотя чего уж врать-то, я тоже тебя хочу, Гарри. Вернее соскучился и хочу поговорить. Сколько у тебя времени? — Не знаю, ребят. В палатку зашла Луна, подошла совсем близко, рассматривала меня молча несколько мгновений, а потом сказала: — Ты очень красивый дракон. Я не знала, что они бывают золотыми. Наш будет белым. А потом всё подёрнулось сепией, все будто выцвели, и… я проснулся. И застонал. Всё тело ломило, будто по мне проехал Хогвартс-экспресс, и я не мог пошевелить ни ногой, ни головой. Кажется, я слишком потратился. Рядом шевельнулся Том, нащупал меня рукой, притягивая в бессознательном защитном жесте. Я не хотел его беспокоить, но боюсь, истощение от него не скрыть, и сам я не справлюсь. — Любимый. — М-м-м? — Отнеси меня на алтарь, пожалуйста. Том вскинулся, упираясь в меня взглядом внимательных шоколадных глаз. А потом натурально зарычал. Сграбастал, впечатывая в себя, плеснул сырой силы, которая в меня ухнула как в пропасть, и побежал в родовой зал. Я цеплялся за него руками и ногами из последних сил. Он уложил меня на камень рода, и я почувствовал прибывающую в меня силу. Как прилив, затапливающий оголённые кораллы и рифы. — Харон! Смотри на меня, контролируй, сколько берёшь. Смотри. Не отключайся. Слышишь! — Слышу, — губы еле двигались. На меня начала накатывать эйфория, я будто плавал в тягучей субстанции, расслабленно, медленно дрейфуя. Я вдруг ощутил вокруг себя солёные тёплые воды. Над головой было сияющее от звёзд южное небо, и волны вдалеке накатывали на берег. Шуррх, шуррх, шуррх. –Харри! Я открыл глаза. Надо мной склонился Том. Такой красивый, такой мой. Я улыбнулся. — Я люблю тебя, — сказал я, и меня утянуло, как в омут, в тёплую невесомость и темноту.