Любовник смерти

Проснулся я под вечер, с необыкновенной лёгкостью на душе и в теле и с диким голодом. На столе под стазисом стояла еда, на спинке лежала аккуратно сложенная одежда. Всю мебель в гостиную Том вернул. Я выполз из-под пледа, потянулся и начал быстро натягивать свою одежду. Ещё что-то вибрировало, я не сразу сообразил, что это браслет. Я открыл отделение со связным зеркалом и не ошибся. Камень связи с Лили светился мягким светом. Я активировал его и увидел маму. — Харон, у тебя всё хорошо? — Да. Как ты себя чувствуешь? — Нормально. Вчера заходил Том, искал тебя. Мне показалось, что у вас что-то произошло. Но интуиция молчала, поэтому я сразу не стала тебя дёргать, подумала, что вы разберётесь и без моего участия. — Я ушёл в другое место, а ему сказал, что к тебе. — Харри! — Поверь, я очень потом об этом пожалел. Но сейчас всё хорошо. — Он тебя там хоть не заездил? Мама знает Тома и меня лучше нас двоих. Я покраснел, вспоминая нашу утреннюю сессию. — Умеренно. Всё правда хорошо, спасибо, что беспокоишься. Не хочешь с Гарри выбраться на остров? — С удовольствием. А ты? — Надо с Томом поговорить. Может мы все устроим себе каникулы. Несколько дней беззаботности никому не навредит. — Ты не забыл, что в конце недели свадьба Рема и МаРи? Я вспомнил сеновал, где в лучах света танцевали пылинки. Запах сухого дерева, трав и почему-то мёда. А потом представил нас с Томом на страницах учебника по психиатрии, такими, как я словно увидел нас со стороны во время сессии, и надпись «Лимеренция*. Неизлечимая форма в стадии обострения». Попробуй такое забудь. — Не забыл, мам. Ты возьмёшь на неё Гарри? — Да. Тони уже был там, осмотрел всё, даже сеновал. — Кажется уже весь мир знает о планах Тёмного на меня и сеновал. Фак! — Сказал, что там безопасно и симпатично. Я возьму с собой Тинки, она поможет. Рем сказал, что там будут дети из их общины, так что Гарри будет интересно. Он почти не общается со сверстниками, и это нехорошо. — Кстати! Очень хорошо, что мама подняла этот вопрос! — Мам, ты знаешь Уизли? — Конечно! — Я не так выразился. У тебя какие отношения с Молли? — мама оказалась в неком вакууме. Для аристократии она была магглорожденной (её чистокровность никто не афишировал после проверки крови), а контактов с маглами почти не было. Таким образом она оказалась без подруг, а Гарри без друзей-сверстников. Надо будет поговорить с Тони, чтобы он открыл в рамках внутреннего круга мамину истинную родословную. Гарри будет полезно подружиться с детьми своего возраста. Да и мама может подругу найдёт. Общения с леди Вальбургой и МаРи явно недостаточно. Та же Нарцисса Малфой, Катарина Забини — дамы хоть и непростые, но не небожительницы же. Даже у тёти Петунии были подруги, а у Дадли — друзья. — Шапочное знакомство, а что? — Думаю, что твоё затворничество стоит менять. Если ты сама, конечно, этого хочешь. — Мне, пока я в положении, хватает леди Вальбурги, Сириуса и МаРи с Ремом. Но вот Гарри действительно нужны друзья. — Пригласи при возможности к себе кого-то вроде Уизли. Они безалаберные, но у них чудесные дети. — Хорошо. Пошлю сову Молли. А ещё Джеймс неплохо общался по работе с Августой Лонгботтом, она хоть уже и вышла на пенсию, но часто консультировала аврорат. У Фрэнка и Алисы растёт чудесный мальчик. Напишу Августе письмо. Невилл! Точно. Это чудесно! Я, оборачиваясь назад, так и не понял, почему Невилл не стал мне ближе, чем был. Частично из-за Рона, собственника, частично из-за нашей схожести (два раненых обстоятельствами ребёнка), частично потому, что у меня в голове варилась высокопарная каша из лжи и манипуляций, не дающая мне задуматься и проанализировать ситуацию. Мы ещё немного поболтали с мамой о Гарри. Шесса начала линять, так как ощутимо подросла, и ушла по этому поводу на самоизоляцию в террариум. Гарри отчаянно скучал по своей питомице, но крепился. Мама обещала ему в конце недели поездку в интересное место, и он жил надеждой на приключение. А ещё на встречу с Северусом. Он, оказывается, отлично его запомнил. Я хмыкнул. Да неужели? От судьбы не уйти, да Сев? Распрощавшись с мамой, я снял стазис с еды и накинулся на неё, как помоечный кот. Мне было так вкусно, что я даже застонал тихонечко. У меня было жаркое со свининой и грибами, салат из огурцов и зелени, а на десерт панакотта, украшенная желированными малинками. М-м-м. Том пришёл, когда я доедал панакотту. — У тебя такой вид, будто ты отсосал только что. — Панакотта немного хуже этого, но тоже прекрасна. — Мне начать ревновать? — А ты прекращал? — Нет. Что и требовалось доказать. Что там у нас? Обсессия, лимеренция, созависимость и ещё какой-нибудь лютый диагноз. Надо Тома переключить, а то я сейчас договорюсь до того, что окажусь с его членом во рту. А мне нужен перерыв от секса. — Как ты смотришь на то, чтобы сбежать на остров, прихватив с собой Долоховых? — Неплохо. У меня есть несколько дел, но я могу решить их Патронусами. Когда? — Завтра. — Тогда во второй половине дня. Я вызову к себе Малфоя, Руквуда и Нотта, дам им задания, и мы можем уйти на остров на несколько дней. — Не против, если я приглашу Сири? — Это твой остров, Харон. Но раз ты спросил, то я не против. Хотел тебе напомнить, что в конце марта в Хогвартсе будут обустраивать полигон с полосой препятствий для занятий боёвкой в полевых условиях и тренировок стихийной магии. Ты, насколько я помню, хотел поучаствовать? —Да! — ещё как хотел! От моего эмоционального порыва ветер прошёл по комнате. Том улыбнулся. Тепло, мягко. Мне сразу захотелось зарыться в его волосы пальцами, вдохнуть запах у виска, прижаться всем телом. Без продолжения, просто окунуться в его магию, его энергетику, ощутить материальную принадлежность его мне. Том же продолжал. — На объекте уже гоблины. Некоторые вещи дешевле и проще поручить им. К концу марта заготовку можно уже будет довести до конца своими силами. Не вижу смысла тратиться на рытьё траншей или обустройство болота. В Певерелл-кастл поступило ещё двое детей. Маркус Флинт был изъят у опекуна, который жестоко с ним обращался. И совсем крошка, от него отказалась мать в роддоме. Его назвали Уэйн Хоуп. — Я помню Маркуса Флинта, — я был шокирован. Я и не представлял, что над ним издевался опекун. Флинт был капитаном квиддичной команды и был груб и несдержан. При нём команда всегда играла очень грязно. А оказывается, для этого были причины. — Я в ужасе. Никто не знал, что он подвергался насилию. — И не узнали бы, не начнись проверки, которые мы инициировали. Его дядя выглядел вполне респектабельным человеком, никто даже подумать не мог, что он садист. Это выявил психолог, поговорив с мальчиком и посмотрев его детские рисунки. Когда психолог заподозрил неладное, она вызвала авроров, и ребёнку проверили память. А потом допросили дядю под Веритасерумом. Теперь дядя обживает камеру в Азкабане, а Маркус учится не бояться мужчин и радоваться жизни. — Не бояться мужчин? — тихо переспросил я, чувствуя, как в сжатых кулаках нарастает напряжение. — О, Мерлин, Харон, это не то, что ты подумал. Никакого сексуального подтекста в насилии не было. Но лупил он его нещадно. Том сел рядом со мной и обнял меня крепко, утешая, усмиряя бунтующую магию. — Всё не зря, любовь моя. Наше дело работает. Нас уже не исправить, но другие дети больше не будут страдать. Я уткнулся ему в плечо. Твёрдое, тёплое и вкусно пахнущее. Мой якорь и остров спокойствия. Несмотря ни на что. Несмотря ни на какие диагнозы. — Том, я хочу попросить тебя. — Да? — У мамы и Гарри совсем нет друзей. Мама особенно и не стремится, но Гарри надо общаться со сверстниками. Мама собралась пригласить в гости Лонгботтомов, но возможно и другие родители из твоего круга будут рады наладить контакт с будущим лордом Поттер? — Поговорю с Тони, у него у самого скоро будет дочь, так что он первый, кто этим должен быть заинтересован. — Спасибо. — Я создан для того, чтобы удовлетворять твои потребности. Что ещё хочет мой персональный Свет? — мурлыкнул Том, и я натурально испугался. — Даже не думай! — Почему ты думаешь, что я думаю именно об этом? — Ты губы облизываешь, и у тебя вена набухает. Вот тут, — я ткнул Тому в висок, где под тонкой белой кожей быстро-быстро билась жилка. Том схватил меня за руку и засунул мой палец в рот. Пососал. Я вырвал руку и метнулся в коридор. Нагнал Тёмный меня уже в спальне, заваливая лицом в матрас. Я забился, пытаясь выползти из-под тяжёлого тела. Скрутивший меня по ногам и рукам Том, хмыкнул мне на ухо, прикусив кромку, и у меня от ужаса встали волосы дыбом. И на теле, и на голове. — Боишься? — До вставших дыбом волос, — признался я. — Я просто хотел посмотреть на твою реакцию. Мне понравилось, — заявил этот самодовольный ублюдок и расхохотался. — Ты был как оленёнок. Такие большие глаза, ножки трясутся, ушки прядают. Мр-р. Спать или ещё посидим с кальяном? — Идиот! — выпалил я, а потом понял, что Том просто переключил меня с деструктивных мыслей по поводу судьбы Маркуса Флинта. Поэтому сказал вполне миролюбиво: — Давай кальян. Хочу положить тебе голову на колени и смотреть, как ты куришь. Это красиво. — Хорошо, любовь моя. Всё, что ты хочешь. — А ещё я хочу набить тебе лицо. — Думаю, так будет справедливо, — совершенно невозмутимо сказал Том. — Тёмный, ты разыгрываешь меня? — Нет, мой Свет. То, как я себя вёл, вышло за рамки. Я не хочу, чтобы ты боялся меня. Даже если тебя это возбуждает. Дуэль не предлагаю, но вот посмотреть, как ты владеешь оружием, с которым так упорно тренируешься, и получить от тебя по лицу по-простому, по-магловски, будет интересно. К тому же я смогу оценить, как хорошо ты можешь за себя постоять в случае чего.