Подарок для убийцы

      — … убита Оксана Алексеевская, жена владельца косметической кампании «Тюльпан». Вместе с ней найдены тела домработницы и неизвестного мужчины, личность которого выясняется. Убийство произошло вечером, пять дней назад. Женщину убили хладнокровным выстрелом, задевшим сердце. По мнению экспертов, в деле замешены конкуренты мужа Оксаны Алексеевской, но у полиции пока недостаточно сведений, чтобы сделать однозначные выводы. Расследование продолжается…       Я проснулась от шума телевизора и долго лежала, вслушиваясь в голос корреспондента.       — … дочь Алексеевского, Татьяна, находится в розыске. Её похитили в ночь преступления. По данным свидетелей, преступники увезли девочку на чёрном внедорожнике и скрылись в неизвестном направлении. Полиция ищет машину, эксперты смогли пробить номера и…       — Слушаю, — услышала я голос Ивана. Как ни старалась, я не смогла разобрать бормотание голоса в его мобильнике, — мешал телевизор, где — о ужас! — говорили обо мне. Меж тем до меня долетали обрывки фраз: — Ты избавился от тачки?       Иван помолчал, выслушивая ответ.       — Избавь меня от подробностей, — устало сказал он хриплый голосом и шмыгнул носом. — Отлично. Нужно залечь на дно. Да, жду. Давай, отбой.       Он замолчал, и я осознала, что не дышу. Сердце колотилось в груди. Было жарко под одеялом. В голове стучала короткая мысль: меня ищут. Это осознание не могло не радовать, но возникал вопрос: почему отец до сих пор не отдал бандитам выкуп? Что может быть важнее меня?! Почему он медлит?..       Я больше не могла притворяться спящей и завозилась, выпутываясь из одеяла. Удивительно, но эту ночь — вернее, её остаток, — я провела на настоящей кровати и, кажется, даже выспалась. Да, кровать была жёстковатой и скрипела, но она всё-таки в разы удобнее, чем жёлтый матрац в подвале.       Иван обернулся, услышав мою возню. Он сидел на стуле, перед включенным квадратным ящиком-телевизором. Рядом с ним стоял низкий журнальный столик, на котором покоились чёрные детали разобранного автомата и какие-то тряпки. В пепельнице, сделанной из коробки от лапши быстрого приготовления, дымился окурок, источая противный запах курева.       — Есть хочешь? — спросил Иван.       Он выглядел уставшим, и я понятия не имела, спал ли он этой ночью. По идее, я должна испытать что-то вроде удовлетворения от того, что кто-то мучается не меньше меня, но… Я не испытывала ничего, кроме вечной усталости.       — Нет, — я покачала головой. — Можно мне в душ?       Иван кивнул и перестал обращать на меня внимание, переключившись на разобранный автомат. Я слезла с кровати и пошлёпала босыми ногами по линолеуму. Странно, но ни Валета, ни Серого я не слышала и не видела. Видимо, их тут нет.       Это шанс!       Я обернулась. Иван был слишком занят тем… чем он занят. Ему не до меня. Выскользнув в коридор, я тихо побрела туда, где, насколько я помнила, был выход.       Господи, я сбегаю!       Сердце затрепыхалось. Я кралась, как ниндзя, заглядывая в каждую дверь. Наконец передо мной появилась дверь в подъезд. Я выдохнула, мысленно помолившись всем богам, которых знала, и стала остервенело крутить замок. Он громко защёлкал. Звук разлетелся по пустой квартире.       Скорее, скорее, скорее!..       — Ай!.. — я вскрикнула и ударилась грудью о стену. Меня прижало огромное тело, и холодный металл впился в висок, да так, что я захныкала от боли.       — Я же говорил не делать глупостей!.. — жутко захрипели мне в ухо, и по спине побежали мурашки.       Так близко к смерти я не была никогда.       Я расплакалась. Мгновение — и моя жизнь могла оборваться, но этого не произошло. Я тряслась крупной дрожью и рыдала от ужаса, уже ничего перед собой не видя.       — Блять!.. — выругался Иван, убирая пистолет от моей головы.       Он схватил меня за шиворот и потащил обратно в комнату. Свитер трещал, я бежала, подвывая и спотыкаясь на ровном месте. Иван страшно ругался:       — Дерьмо, на что я подписался?! Почему от тебя, сука, столько проблем? Почему ты не можешь вести себя нормально, как все заложники? Не задавать вопросов, не сбегать, не требовать, блять, столько внимания?!.. А?! Блять, я чувствую себя грёбаным куском дерьма из-за тебя!..       Он швырнул меня на кровать. Я упала, ударившись коленкой о деревянный каркас, и завыла ещё больше, но теперь уже от боли.       Иван злился. Он сломал стул, а затем разбил бутылку о стену. На пол брызнул фонтан осколков. На стене осталось мокрое пятно. Я забилась в угол и закрыла голову руками.       И прощалась с жизнью, потому что ему ничего не стоит просто убить меня.       Он сел на уцелевший стул и закурил, молча и тупо глядя куда-то в стену. На суровом лице застыла хмурая гримаса, желваки перекатывались на щеках, мышцы на руках вздулись так, что выступили вены. Я делала вид, что меня нет, правда тихонько плакала, не спуская с него глаз, и готовая, в случае чего, прыгать в окно.       Прошла минута. Потом две, пять…       Мы сидели в тишине. Я перестала рыдать, только всхлипывала и вытирала нос рукавом рваного свитера, который рассыпался на нитки. Иван спокойно выкурил сигарету до самого фильтра и тоже успокоился. Он посмотрел на меня.       — И за что мне всё это, а?       Вряд ли он спрашивал у меня, но я пожала плечами и ответила:       — Знае-ете, — я всхлипнула и шмыгнула носом, — я тоже з-задаюсь этим вопросом.       Иван криво ухмыльнулся, но как-то горько. Он больше не злился, но я всё равно его боялась. Теперь-то я понимала, за что его зовут Зверем.       — Ладно, не бойся, — сказал он, махнув рукой. — Я тебя не трону, обещаю. Я не убиваю детей.       Он перестал улыбаться, нахмурился и помолчал, раздумывая.       — Знаешь, — снова заговорил Иван, и, кажется, это была самая длинная фраза от него. — Мы с тобой в одной лодке. Так давай не будем делать друг другу мозги?       — Я вас боюсь, — честно сказала я, обнимая колени. — Вы — страшный человек.       Иван просто посмеялся надо мной, но ничего радостного не было в этом смехе. Затем он признал:       — Да, ты права. Я — страшный человек.       Мне от этого не легче, — угрюмо подумала я.       — Скажу ещё раз: я не хочу тебя обижать, — сказал Иван, и я поверила ему, потому что он так на меня смотрел… проникновенно, серьёзно и честно. — Ты ничего не сделала, чтобы заслужить смерти. Ты… ты — невинный ребёнок.       — Так отпустите меня, — прошептала я громким шёпотом.       Иван покачал головой и опустил взгляд.       — Я не могу, — глухо ответил он.       — Это из-за него, да? — воскликнула я, отчаявшись. — Из-за Босса? Он сказал, что убьёт вас, если со мной что-то случится.       — Отчасти из-за него…       — А другая часть?..       Иван поднял голову, и на его лицо вернулось то жёсткое, холодное выражение, которое так пугало меня. Он дёрнул желваками. Я же поняла, что откровения на сегодня закончились.       — Так, девочка, — прохрипел он, — ты начинаешь раздражать. Сделай так, чтобы я тебя не слышал. **       Иван проводил меня до ванной комнаты и ждал под дверью, пока я мылась. Я не могла расслабиться и постоянно оборачивалась на дверь, на которой не было даже задвижки. Он мог войти, когда хотел, но, на моё счастье, такие маленькие девочки, как я, его, видимо, не интересовали.       Потом я бесцельно бродила по комнате, а Иван ковырялся со своими пушками. Я собрала осколки бутылки при помощи веника и совка, выбросила в угол остатки сломанного стула. Помимо телевизора из развлечений были книги. Полкомнаты занимал большой книжный шкаф. Чихая от пыли, я стала перебирать старые книги, решив занять себя чтением.       — Что ты там делаешь? — вскинулся Иван.       — Ищу оружие, чтобы убить тебя, — буркнула я, но он не услышал, и я уже громче ответила: — Могу я почитать?       Он облегчённо выдохнул.       — Делай, что хочешь…       Книга о приключениях следопыта Зверобоя помогла забыться на пару часов. Присутствие рядом Ивана перестало напрягать, он вёл себя спокойно… и больше не громил мебель. Иногда ему звонили. Он отвечал, а я вслушивалась до звона в ушах, при этом делая вид, что увлечённо читаю. Спустя время, я предприняла новую попытку заговорить.       — А где ваши… друзья? — как назвать Валета и Серого я не знала.       — Какая тебе разница? — огрызнулся он. — Соскучилась?       Своим грубым поведением он отбил всякое желание говорить. Я ушла на кухню, где разогрела очередные полуфабрикаты в микроволновой печи, специально громко звеня посудой. Решив, что я не зверь в отличие от некоторых, принесла поесть и своему надзирателю.       Иван очень удивился, когда я поставила перед ним коробку с лапшой, и сразу стал есть, обжигаясь.       — Порядочные люди говорят «спасибо», — едко заметила я, устроившись около него.       Он чуть не подавился и постучал по груди.       — Ты меня доконаешь, старого, — проворчал Иван, закатывая глаза. Затем он оскалился: — Спасибо.       Я одобрительно улыбнулась самой наигранной улыбкой, на которую была способна, и елейным голосом ответила:       — Пожалуйста.       Вечером, когда стало темнеть, я начала беспокоиться.       Во-первых, прошло уже пять дней — почти неделя! — как моя жизнь болтается на волоске, и никто не собирается меня спасать. Да и сама я так и не смогла придумать, как выпутаться. Иван, — чтоб он подавился! — слишком пристально следил за мной, и я не могла сделать даже двух шагов без его ведома.       Во-вторых, порвался свитер, распустившись на нитки, и я понятия не имела, как его «спасти». Хорошо, что под ним у меня была майка, но ощущение того, что я хожу почти голой, не покидало.       И в-третьих, Серый и Валет так и не объявились, и я понимала, что этой ночью я останусь наедине с Иваном. Я страшно его боялась, хотя он уже не был совсем уж чужим и нереальным. После наших «задушевных» бесед я поняла, что он такой же человек, как я, и также устал. Да и вряд ли он станет распускать руки. Просто… зачем ему это?       К тому же, мне пришла в голову одна идея, которую я планировала провернуть этой ночью. То, что я хотела сделать, либо спасёт меня, либо…       Убьёт.