Тату и шрамы

– Привези мне её! – Как ты себе это представляешь? Я закину её в багажник и доставлю к тебе? Света лежит у меня на плече и играет с моей рукой, скользя своими пальцами между моими, гладит запястье, щекочет ладонь. – Нет, не так. Понимаешь, я хочу, чтобы ты привезла мне свое впечатление о ней. – Как это? Мне нужно с ней встретиться? – Не просто встретиться. Я хочу, чтобы ты была с ней как можно ближе, а потом мне рассказала о том, какая она сейчас. – Ты имеешь в виду, что вплоть до… – Да. – Прости, но ты сошла с ума! – мне кажется, что меня одолели слуховые галлюцинации, ну не может она говорить такую дичь! Но она торопливо продолжает: – Я не виделась с ней почти год, даже рядом не стояла… Только на видео или издалека на концертах. Я не могу так! Помоги мне, я всё, что хочешь для тебя сделаю. Хочешь эксклюзив для твоего журнала? Я найду то, что тебя устроит! – А почему ты просто сама не поедешь к ней? – Она меня близко не подпускает. Я пыталась. – Так может, извини, конечно, и пытаться не стоит? Может, всё погасло? – Нет. Вот это точно нет. Я чувствую. – А с чего ты взяла, что она согласится иметь дело со мной?.. – я понимаю, что говорю бред, поддерживая её идею, но я не умею ей отказывать, особенно в такой момент, как сейчас. Только час назад я вошла в её номер. Я не очень понимала сначала, как так сложилось, что, живя в одном городе, мы чаще всего встречались, когда она была на гастролях. Она звонила, просила приехать или даже просто скидывала билеты, писала название гостиницы или адрес квартиры. И я срывалась и ехала, летела. Я не могла объяснить, для чего это надо, пока по обсуждениям в интернете вдруг не поняла, что она создает видимость романов по всей стране. Хотя всеми этими многочисленными барышнями была одна я. О моей странной роли могли догадываться только члены группы, и то лишь косвенно. Мало ли фанаток колесят по всей стране за своим кумиром! Думаю, достоверно что-то могла знать только Лена, вряд ли всеми бронями, билетами, квартирами занималась сама Света. И во всех этих городах мы вели себя довольно свободно. Конечно, я не светилась перед камерами постоянно, но и не пряталась особо. Так, одна из массы. С некоторыми девчонками я общалась, с кем-то пересекалась на разных концертах, но это никого не удивляло – таких, как я, хватало. Вернее, я выглядела со стороны одной из них. Я одевалась поразнообразнее, красила волосы, меняла прическу, иногда даже Свету доводя до изумления, и в чем-то мне нравился этот маскарад. Если же мы встречались в нашем городе, то организации свиданий позавидовала бы любая контрразведка. Доходило до того, что мы, сидя спина к спине за соседними столиками, разговаривали друг с другом по телефону. Мы познакомились во время одной пресс-конференции. Я потом долго пыталась выяснить, чем же вызвала её интерес, но она только отшучивалась. Тогда встреча подходила к концу, объявили о последнем вопросе, и я расслабилась – с моим отрицательным везением я никогда не попадала в число выигравших бонус, но поскольку руку я не опустила, для меня было полным шоком, когда Света посмотрела на меня: – Пожалуйста, Ваш вопрос! Мозг мой выключился, я совершенно забыла, о чем хотела спросить, и поскольку очень хотела есть, ляпнула первое, что мне пришло в голову: – Скажите, а какое у Вас любимое кафе в Петербурге? Света удивленно подняла бровь, и вдруг улыбнулась: – Я не хотела бы его называть по понятным причинам, но, если у Вас есть время, я могу его показать. На меня тут же было направлено некоторое количество взглядов, в которых смешалась зависть с ярко выраженной недоброжелательностью, но меня это совсем не тронуло. Когда мы оказались на улице, Света сказала: – В самом деле у меня нет любимого кафе, я предпочитаю есть дома, но тут рядом есть одно неплохое заведение, куда я иногда захожу. Вас устроит такой вариант? Меня в этой ситуации устраивало всё. Впрочем, я бы согласилась, даже если бы она предложила завтрак на траве, несмотря на то, что на улице был конец ноября. Мы зашли в небольшое кафе, каких было много на Петроградской стороне. Света выбрала столик, размотала шарф, сняла куртку. Наверное, я смотрела как-то не так, потому что мне показалось, что в её глазах промелькнуло сомнение, но потом она села, улыбнулась, подтянула рукава и сказала: – Сегодня я наотвечалась на вопросы, и хочу взять реванш. Вы не могли бы рассказать о своей работе, да и вообще о себе? Я весьма удивилась такому интересу к своей персоне, но мне было так хорошо и уютно, я не чувствовала никакого подвоха, и с готовностью поведала о себе всё, что мне пришло на ум. Я рассказала, что сотрудничаю с несколькими редакциями, предпочитаю статьи в духе «а поговорить», люблю кошек, но дома у меня их нет, потому что живу одна и часто бываю в разъездах, катаюсь на велосипеде и настороженно отношусь к машинам, обожаю всё, что связано с водой и недолюбливаю горы из-за того, что у меня там погибло несколько друзей, не выношу готовку, играю на гитаре и в бадминтон, что имя моё тоже Светлана, но с детства меня зовут Ланой. Не могу сказать, что в этой солянке был какой-то смысл, но мы разговорились. Вот так болтая обо всем на свете посидели в кафе, а потом я пошла её провожать, сказав, что мне по пути, хотя в самом деле это было не так, и, кажется, она это поняла, но не стала уличать меня во лжи. По дороге мы перешли на «ты». Под аркой какого-то двора мы остановились, открылись ворота, из которых выехала машина. Пропуская её, я прижалась к стене, оказавшись очень близко от Светы, и вдруг почувствовала, что она тянет меня за руку к себе. Машина уехала, ворота закрылись, а мы целовались под аркой. – Значит, я поняла правильно, - улыбнулась она, когда мы отлипли друг от друга. – А если бы ты ошиблась? – Схлопотала бы пощечину как минимум. – А теперь? – Пойдем ко мне? Уговаривать меня не пришлось. Мы просидели до позднего вечера, разговаривая, но не приближаясь друг к другу. Просто смотрели глаза в глаза, а я никак не могла прогнать ощущения от прикосновения её губ. Наконец я поднялась: – Света, мне пора. Иначе я не доберусь до дома. В прихожей я присела завязать шнурки, её коленки оказались около моего лица. И я обхватила их, прижимаясь щекой к ткани джинсов. Она охнула, запустила пальцы в мои волосы. Сердце мое заколотилось как бешеное, во рту пересохло, но я всё-таки поднялась на ноги, и увидела её полуприкрытые глаза и прикушенную губу. Справившись с дыханием, я хрипло сказала: – Извини. – Не за что извиняться. Просто не сегодня. Она достала откуда-то из-за спины ручку и спросила: – Какой твой телефон? Я продиктовала, дважды ошибаясь и поправляясь в цифрах. Она записала номер прямо у себя на руке: – Я позвоню. На прощание я коснулась её плеча и вышла на лестницу. По улице шла в распахнутой куртке, и мне было жарко. Проходя мимо ворот, у которых мы совсем недавно стояли, я притормозила и как будто увидела на темных каменных стенах кино. Девушки, держась за руки, торопливо шли по улице, и напротив арки Света вдруг резко повернула, Диана по инерции влетела за ней под своды и оказалась прижатой к Светиной груди: – Свет, ты что? Света провела руками по её щекам, убирая волосы, и сомкнув ладони на затылке, притянула её лицо к своим губам. – Свет, мы почти дома, – Динка понятливо обняла подругу за талию. – Туда еще надо дойти, и там полно народу, а я хочу… – она прижимается теснее, целует жарче, чувствуя, как Динкина рука проникает за пояс брюк, втягивает живот, чтобы дать ей больше свободы, но Диане все равно не удобно, и она стягивает штаны вниз. Света ойкает, прикасаясь ягодицами к холодной стене, испуганно смотрит, Динка откидывает челку: – Здесь никого нет и темно, мы быстро, – её рука оказывается между ног, ребро ладони скользит по влажной ткани, которую пальцы проворно отодвигают. Света стонет, стены послушно ей подпевают. – Тише, – шепчет Диана между судорожными вдохами, – всех котов распугаем! – и сама с урчанием ловит приоткрытые Светины губы. Я тогда еще не знала, сколько подобных фильмов мне придется посмотреть! Я не понимаю, как это происходит, нельзя же допустить, что Света каким-то образом делится со мной своими воспоминаниями, но эта мысль впоследствии все чаще стала посещать меня. Света позвонила через три дня, когда я уже подостыла и меня перестало потряхивать от воспоминаний, но от её голоса всё вернулось на круги своя. – Привет! Ты сегодня вечером свободна? – Да, – вру я, мысленно уже разруливая свои планы. – Приезжай. Мы встретились у ворот Таврического сада. Она откуда-то возвращалась, явно торопилась, с рюкзаком за плечами и непослушно улетающим концом длинного шарфа, который постоянно возвращала на место. Собственно, за этот конец я её и поймала, потому что в темноте осеннего вечера она почти проскочила мимо меня. Она затормозила, развернулась и с улыбкой взяла меня за руку: – Ну здравствуй! Знаешь, я думала мы погуляем, но что-то холодно. Пойдем ко мне? На этот раз мы пришли в её студию. Она несколько скептически огляделась вокруг, убирая какие-то вещи. Видимо, без неё здесь кто-то работал и нарушил привычный порядок. – Чай будешь? – Буду. Она включила чайник и выставила на стол бутылку рижского бальзама. Я налила себе в кружку одного бальзама. – Что, не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки? Чуть не подавившись от её слов, я подняла на неё глаза, увидела, что она достала бутылку коньяка, и поняла, что она меня откровенно дразнит. Чай, коньяк, лимоны - прекрасная диета. Я не хмелела, она тоже, только в глазах разгорался огонь. Всё это время играла музыка, тут началась медленная мелодия, и я вдруг протянула ей руку: – Пойдем, потанцуем? Она распахнула глаза и встала из-за стола. Вот кой-то веки раз я получила пользу от своих детских хореографических мучений! Вести её было очень приятно, она легко подстраивалась под мои движения. Впрочем, танец в чистом виде длился недолго, вскоре мы уже просто целовались, покачиваясь в такт музыке. Напор с её стороны становился всё сильнее, я вдруг резко почувствовала наличие в крови всего выпитого за вечер алкоголя, перед глазами поплыли разноцветные круги, и тут раздался звонок в дверь. – Кого принесла нелегкая? – она чуть отстранилась от меня, провела пальцами по губам, – Подожди, я посмотрю, кто там. Только, пожалуйста, отвернись, чтобы тебя не узнали, если что. Я не стала уточнять, для чего это нужно, еще не зная, что впутываюсь в самую невероятную историю в своей жизни. Я встала у окна, на всякий случай еще накинув на голову капюшон, и стала внимательно изучать штору. В коридоре послышались голоса, кто-то из парней вошел со Светой в комнату, поздоровался, но я только кивнула, не оборачиваясь. Я слышала, что за моей спиной что-то собирают и уносят, потом щелкнул замок, и спустя какое-то время послышался Светин смех. Я вышла в коридор. Света хохотала, прислонясь к стене. – Что случилось? – поинтересовалась я. – Представляешь, ты такой таинственности нагнала, что тебя приняли за Динку! Я подумала, что такое вполне возможно – если посмотреть со стороны, то в комнате стоит худая фигура в опущенном капюшоне, не стремящаяся к общению, и Светка с румянцем на щеках и припухшими от поцелуев губами. И я тоже засмеялась. А Света подошла ко мне, еще сияя смешинками в глазах, положила мне руки на плечи, и медленно проговорила: – Ну так на чем мы остановились? – Мы можем продолжить, а можем начать сначала, что по сути одно и то же, – я притянула её к себе, ощутила на шее прикосновение её теплых губ, откинула голову, давая ей большую свободу, и почувствовала, что её руки соскользнули с моих плеч на грудь, потом опустились ниже, и присобрав подол толстовки, коснулись моего тела. Я опустила на неё глаза, поймала, как ни странно, вопросительный взгляд, и в ответ стянула с неё футболку… С того дня прошло три месяца наших странных отношений, и вот я не помню уже в каком городе лежу с ней в кровати в гостиничном номере и пытаюсь осознать, что она мне сказала, но вместо этого на словах уже подписываюсь на её план: – А с чего ты взяла, что она согласится иметь дело со мной?.. – Ей нравятся такие, как ты. Кроме того, ты же понимаешь, что я не отпущу тебя без подготовки. У неё не будет шансов.