На далёкой звезде Венере

      Блестящий кусочек конфетти опустился Венере на волосы и она отчуждённо смахнула его ладонью. Гостиная факультета Цепеша гудела празднеством, — разве что стены не тряслись от такого размаха. Видимо, отсутствие вечеринок в Дурмстранге и прозрачный намёк Каркарова на то, что он нескоро вернётся, развязало всем руки. Впервые Венера видела директора таким добреньким. А что, если бы Виктор занял первое место? Может, Каркаров лично принёс бы им ром из своих запасов? Но пока Флёр обгоняла Виктора на один балл, занимая почетную верхнюю строчку турнирной таблицы, о ином случае оставалось только догадываться.       — Не кисни, Гофман, зацени бабулину наливку, — на соседнее место дивана приземлился Поляков, протягивая девушке стаканчик с малиновой жидкостью, которая немного мерцала в свете канделябров.       — Отвали, Фил, — она взялась за голову, растирая виски. Количество выпитого алкоголя за сегодняшний вечер уже давно превысило допустимую норму. Венера пила редко, в основном, чтобы сбить отвратительное настроение или переживания, но тяжесть первого испытания плотно осела на горле, не ослабевая даже от теплоты крепких настоек.       — Ты только что назвала меня по имени? У тебя температура? — Филипп приложил ладонь к её лбу, тут же получив по ней хлёстким ударом. — Холодная, как смерть. Нужно разогреть.       Посчитав, что хуже всё равно некуда, Венера опрокинула в себя стаканчик двумя крупными глотками, морщась от крепости, которая моментально обожгла горло, и малиновой приторной сладости.       — Отвратительно.       — Ну, моя бабка не спец в наливках, зато запасов на целые десятилетия.       — Напомни мне в следующий раз ничего не брать из твоих рук, — девушка одним пальцем протёрла влажность губ и покачнулась от внезапно опустевшей головы. — А бабка твоя делала наливку из обычной малины?       Поляков расплылся в пьяной улыбке.       — Не-е-е-т.       — Какой же ты… Arschloch!       Дурман-малина была выведена еще несколько столетий назад одним волшебником, который славился не только своим блестящим умом, но и пагубными пристрастиями. И когда масштабы этой наркотической катастрофы достигли невероятного масштаба, лавочку прикрыли: мутаген уничтожили и наложили запрет на выращивание. Конечно же, ничто в лете не исчезает, и чудо-малина живёт себе припеваючи на грядках не самых порядочных волшебников. Таких, как Поляковы.       — Зато твоя кислая мина теперь выражает хоть какие-то эмоции. Ну чего ты? Круто же справилась! А как раскидывала мгляков направо и налево, — Филипп замахал рукой в разные стороны, изображая напряженную дуэль. — Бомба!       — Так круто справилась, что аж заняла последнее место. Браво, — протянула Франческа и выпила шот абсента. Изумрудная светящаяся струйка потекла мимо губ, обрамляя голую шею и грудь, а Матео ловко слизал её языком, оставляя влажную дорожку, поблёскивающую на мраморной коже.       — Не последнее, а второе с конца, — исправил её Поляков. Ну спасибо, блин, большое, это же совсем меняет дело! — И может уже в каюту подниметесь? Тошно смотреть, как вы друг другу гланды вылизываете.       — А ты завидуй молча, девственник, — огрызнулся Матео, поглаживая бедро девушки у себя на коленях.       — С чего ты вообще взял…       — Мерлин… Поляков, помолчи. Не закапывай себя ещё глубже, — Венера откинула голову на спинку дивана и шумно выдохнула. От музыки и плещущегося негатива вокруг начала болеть голова. Или это был эффект дурман-малины — сложно сказать.       Виктор в другом конце гостиной что-то бурно обсуждал с Волковым, самолично взяв на себя задачу отвлекать того от Венеры любыми возможными способами. В нетрезвом виде его «лёгкий» флирт превращался в катастрофу, а в таком настроении Венера легко могла сломать ему что-нибудь. Хотя может в этом случае ей стало бы лучше. Волков в лазарете, а Виктор рядом — определённо лучше.       Фараджи как обычно затаился в углу библиотеки; двойняшки Кхатри играли в Гвинт, попивая из больших стеклянных кружек пряный глинтвейн; Нора очень эмоционально комментировала каждый их ход, порой забывая прожевать очередное пирожное; Сандор томно выпускал клубы дыма изо рта, кажется, абстрагировавшись ото всех, а Адам забрал хоть и не самую желанную, но всё же единственную компанию Венеры этим вечером, утаскивая друга к бильярдным столам. Скукотища.       Венера вытащила из кармана уже потрепанную за день бумажку, где издевательскими буквами было выведено «Почётная грамота за прохождение первого испытания». И к чему мне вообще сдалась ваша грамота? Дома в рамочку поставить? А отец будет любоваться, да бережно пылинки сдувать. От абсурдной мысли Венера усмехнулась, но тут же поникла, вспомнив короткую встречу с Ульрихом после испытания.       Величественная фигура отца удалялась всё дальше, постепенно смешиваясь с толпой, но Венера не оставляла попыток её догнать, пробираясь сквозь назойливых репортёров и веселых студентов. И вот через несколько мгновений ладонь коснулась родного плеча. Ульрих обернулся, уже было хотев скинуть нежеланное прикосновение, но заметив молящие глаза дочери, передумал.       — Ты что-то хотела? У меня не так много времени.       — Я… — Венера даже не знала что сказать. Было сложно поверить в то, что он не только не подошёл к ней, но и вовсе не хотел её видеть. Я хотела, чтобы ты меня поддержал, чтобы сказал что-то подбадривающее, мол, ты хорошо справилась, показала настоящую стойкость, и плевать на оценки, это не показывает то, на что ты действительно способна, ведь я знаю, я видел, я в тебе уверен. Но ничего из этого она не услышит, даже сомнений не было. — Ничего. Просто хотела сказать, что рада твоему приезду. Для меня это было важно.       Ульрих посмотрел по сторонам, словно боялся, что это мог услышать кто-то ещё, а затем кивнул.       — Надеюсь, в следующий раз ты справишься лучше. Не забывай, что Гофманы не проигрывают. До встречи, — он кивнул ещё раз, а в глазах пустота, в них не было ничего, за что можно было бы ухватиться. Настоящее ледяное безразличие, которое резало больнее укора.       — До встречи, — прошептала Венера вслед, а руки её опустились, словно кукловод бросил все ниточки, заставляя тряпичные конечности безвольно болтаться в воздухе.       Громкий смех вырвал её из морока воспоминаний, который неприятной липкой субстанцией осел на коже. Хотелось смыть с себя этот день ещё раз, но холодный душ и в первый раз не справился с этой задачей, так что на второй не стоило и надеяться.       Венера подтянула к себе босые ноги и опустила голову на колени, обтянутые чёрной шёлковой пижамой. В любой другой день она бы ни за что не показалась в общей гостиной в таком «домашнем» виде, но приводить себя в порядок не было ни сил, ни желания. Да и не то чтобы в Дурмстранге кто-то обращал внимание на то, как ты выглядишь во внеучебное время — под гнётом усталости становится совсем не до этого.       Сквозь тягучие ноты аккордеона, льющиеся из винилового проигрывателя, и громких возмущений Норы о том, что Киан жульничает, был едва слышен стук в дверь. Такой глухой и монотонный, словно ветвь дерева бьётся от порывов ветра тёмной ночью. Венера осмотрелась и воровато подошла к двери, приоткрывая её. Бумажный колибри ворвался в шумную комнату, быстро перебирая крылышками, и, взметнувшись ввысь, опустился прямо на ладонь девушки, раскрываясь обычной помятой запиской.

      «У главных ворот. Прямо сейчас. Это вопрос жизни и смерти. Поторопись!»

             Чувство тревоги, от которого Венера так упорно пыталась избавиться, вернулось на законное место где-то посередине грудной клетки, окутывая лёгкие своими когтистыми лапами. Голова шла кругом, а из-за щедрой души Полякова было тяжело не только твердо стоять на ногах, но и соображать. Не самое лучшее состояние для вопроса жизни и смерти.       Девушка призвала пару своих ботинок и, наспех обувшись, покинула гостиную, заодно отметив, что этого никто не заметил. Каждый был занят своим делом и даже Виктор увлекся разговором с Иваном, то и дело похлопывая того по плечу. Предатель.       Морозный воздух окутал все тело, проникая сквозь тонкий шёлк — надеть пальто Венера почему-то не додумалась. Клабаутерман сидел на мостике с потрёпанной трубкой в жёлтых зубах и болтал в руке кружку с грогом. Опять-таки спасибо Полякову за предусмотрительный подкуп ворчливого гнома, чтобы тот не донимал их лишний раз за безалаберность.       — Черти! Вместо того, чтобы работать, осушают бутылки! — он почесал свою густую рыжую бороду и сделал щедрый глоток. Кто бы говорил.       — Не до тебя сейчас, — Венера смахнула со своих ушей его скрипучий пронзительный голос, как назойливую муху, и спрыгнула с трапа, спеша в назначенное место.       Ветер забирался в белокурые волосы, распушая их еще сильнее, чем они были после душа. Если бы Венера посмотрела на то, как выглядит сейчас со стороны, точно бы ужаснулась, а её гувернантка Паула ещё бы пригрозила пальцем, привычно строгим тоном отметив, что истинные фройляйн должны всегда выглядеть опрятно. Но внешний вид на данный момент занимал последнее место в списке актуальных проблем — больше заботило то, что и кто её ждёт у главных ворот, до которых оставалось всего несколько спешных шагов.       Никого. Венера осмотрелась, пытаясь различить в темных углах зловещий силуэт, услышать шорохи или шаги, но она была здесь совершенно точно одна. К тревоге ещё и подкралось чувство того, что она как глупая мышка прибежала к мышеловке, которая вот-вот захлопнется. Это чья-то нелепая шутка?       Холод отрезвил, но дыхание всё равно было сбивчивым и быстрым. Венера уже было хотела развернуться и пойти обратно, но тут совершенно неожиданно на неё кто-то накинулся сзади, обвивая шею предплечьем. Палочка слишком далеко. Щёлк. Это сработал инстинкт самосохранения и годы изнурённых тренировок по самообороне. Она резко откинула голову назад, совершая удар, вывернула чужие пальцы и, круто развернувшись, повалила противника на землю, усаживаясь сверху для последующего удара, но рука так и зависла в воздухе.       — Тонкс? Scheisse! Ты что, совсем ума лишилась?!       Но вместо ответа послышался лишь мучительный стон сквозь прижатые к носу пальцы. Маленькая струйка крови скатилась вниз по румяным щекам.       — Ты мне нос сломала, чокнутая ты женщина…       — Сама виновата! Нечего ко мне так подкрадываться!       А Тонкс вдруг рассмеялась, откидывая руки в стороны так, что её поза приобрела форму звезды. Картина маслом. Кто увидит — не поверит.       — Я, конечно, подозревала, что ты бомба замедленного действия, но оказалось, что ты всё-таки мина. Наступил и… бум! — Тонкс показала руками взрыв и вновь рассмеялась.       — Сильно головой приложилась? — Венера скептично подняла бровь и осмотрела последствия своей реакции. Неплохо. Даже в нетрезвом состоянии она полноценно способна за себя постоять. — Эпискеи.       Нос Тонкс гулко хрустнул, сорвав с её губ ещё один стон.       — Твою мать, прекрати меня калечить!       — Я тебе нос вправила, неблагодарная.       — После того, как сломала.       — Ты заслужила.       — Вот и делай после этого сюрпризы.       — Идиотские у тебя сюрпризы! Это ты записку прислала?       — Понравилось?       — Да я просто в восторге, если ты не заметила! Что за вопрос жизни и смерти?       — Я хотела погулять.       — Ты издеваешься надо мной? — Венера возмущённо фыркнула. Её нервная система дала такой скачок, что впору принимать успокаивающее зелье или ещё одну порцию дурман-малины, а Тонкс просто погулять захотелось. Уму непостижимо. — Нормальные люди просто зовут гулять, а не устраивают засады, особенно тем, кто в этот день чуть жизни не лишился.       — Это же скучно, а от скуки умирают, ты знала? Так что это действительно вопрос жизни и смерти.       Венера шумно выдохнула и закусила внутреннюю часть щеки, сверля наглые глаза напротив. Хотелось в этот момент ей сломать нос ещё раз.       — Мне, конечно, нравится такое положение, но ты не могла бы… — Тонкс вскинула бёдра, напоминая, что Венера до сих пор сидит на ней, а та вся сконфузилась и поспешила встать. Неловко.       — Спасибо за предложение, но я пойду спать. Мне завтра рано вставать, — Венера отряхнула промокшие от снега колени и двинулась в сторону Флигенда, но её запястье тут же окольцевала холодная ладонь с разноцветными ногтями.       — Завтра воскресенье, о чём ты вообще? Ты отдыхать умеешь?       — Умею. Сон как раз хороший отдых. А утренние тренировки у нас ежедневные.       Тонкс встала и высушила их одежду заклинанием, попутно накладывая согревающие чары.       — Никогда не поверю, что ты такая зануда. А как же жажда приключений? Особенно в пижаме. Кстати, классно выглядишь, но немного не по погоде.       — Без тебя знаю.       — Пойдём, я кое-что покажу.       — Я же сказала, что иду спать.       — А? Ты что-то сказала? Кажется, ты мне ещё и слух повредила. Не понимаю, что ты там лепечешь, птенчик. Пойдём.       Венера громко взвыла, но всё же побрела следом, теперь осознав, как за это время успела замёрзнуть. Пальцы онемели и покраснели, а кожа от поступающего тепла начала неприятно покалывать.       Вскоре они подошли к одной из башен Хогвартса, где в кустах лежала метла и большой рюкзак, который Тонкс тут же накинула на плечи спереди.       — Ты же не хочешь сказать, что мы куда-то полетим на этом, — Венера пренебрежительно ткнула пальцем в потёртую метлу с наклейками и сложила руки на груди.       — Высоты боишься?       — Ничего я не боюсь! Просто не знаю, чего от тебя ожидать. Может ты меня закинешь куда-нибудь в горы и оставишь там умирать. В пижаме!       — Ну ты сегодня уже показала, что умеешь выбираться и не из таких передряг. И вряд ли пижама тебя остановит. Не ссы, солдат, мы просто влетим в окно. Замок на ночь закрывают.       — А окна — нет? Так себе безопасность.       — Ничто не без изъяна. А умные люди этим пользуются. Давай, садись, принцесса, довезу с ветерком.       Венера нехотя перекинула ногу через древко — благо, сиденье позволяло уместиться второму пассажиру — и как-то неловко переплела руки на талии Тонкс, отчего та усмехнулась.       — Когда нос мне ломала, не церемонилась, а сейчас боишься сжать посильнее. Давай, хватайся, я не хрустальная!       И как только Венера увереннее сцепила руки, метла резко взметнула ввысь, чуть не выбив из груди весь воздух. Тонкс крутанула практически мёртвую петлю, заставив Венеру вжаться в неё настолько плотно, насколько позволяла физика, облетела башню несколько раз и резко затормозила, чтобы затем максимально плавно влететь в большую арку окна на самой вершине. Венера спрыгнула на пол, не дожидаясь остановки, и еле сдержала себя, чтоб хорошенько не треснуть уже во всю хохочущей Тонкс.       — Жаль, что я не видела твоего лица, когда мы взлетели! — девушка изобразила самую испуганную гримасу, на которую, казалось, только была способна и принялась расстёгивать рюкзак.       — Я больше никогда тебя не послушаю.       — Да ладно, тебе же понравилось, — Тонкс расстелила на ступеньках большой тёплый плед и прилегла на локти.       Ну, доля правды в её словах была, — ощущения действительно непередаваемые. Признаваться в этом, Венера, конечно же, не станет.       Только сейчас она подняла взгляд и осмотрела место, в котором оказалась: это было небольшое круглое помещение с высокими арками окон, из которых открывался завораживающий вид на бескрайние ночные просторы, а посередине парили сферы, напоминающие неполную солнечную систему.       — Это астрономическая башня. Ты здесь ещё не была?       — Нет, — Венера села рядом. — И вряд ли буду. Я не любитель астрономии.       — Да я тоже. Но Синистра классная тётка и голос ангельский. Я была в неё влюблена года два. Ходила на её уроки как на праздник, а она мне минимальный балл за экзамен поставила.       Венера вскинула брови и посмотрела на Тонкс с насмешливым удивлением.       — Сколько тебе было?       — Тринадцать. Моё первое разбитое сердце, — Тонкс хохотнула и сделала глоток из полупустой бутылки, которая неестественно светилась голубыми огоньками, словно внутри плавали светлячки.       — А у тебя их несколько?       — Девять. Как у кошек.       — Так у кошек девять жизней, а не сердец.       — А жизнь без сердца разве жизнь?       Венера в согласии пожала плечами и приняла бутылку, поморщившись от горького привкуса можжевельника. Джин тоник. Правда джина там было явно больше. Тонкс не лучший бармен.       — Что мы тут делаем?       — Гуляем. Я свои планы не нарушаю.       — Но мы сидим.       — На свежем воздухе.       — В помещении.       — Кончай занудствовать, женщина, и просто наслаждайся моей великолепной компанией, — Тонкс грациозно откинула прядь голубых голос назад и закинула ногу на ногу.       Было в Тонкс что-то притягательно странное. Она совмещала в себе столько всего, что голова начинала кружиться только от количества цвета в её образе. Она казалась развязной, но её движения не были лишены элегантной утончённости. Про неё можно было сказать, что она воспитывалась стаей волков-аристократов. От потока своих нелепых мыслей Венера приглушённо засмеялась.       — Что? Ты не считаешь мою компанию великолепной?       — Я ещё не решила.       Венера сделала ещё один глоток, вопреки своим же запретам, и вздохнула, засмотревшись на то, как неторопливо проплывают по тёмному небу облака, укрывая собой россыпь звёзд. Хотелось полностью забыться.       — Ты считаешь, что плохо справилась с испытанием? — прервала молчание Тонкс и повернула голову, чтобы видеть лицо собеседницы.       — Да.       — Но почему?       — Ты и так всё видела.       — В том-то и дело, что видела! Как можно было пройти всё это ещё лучше? Воспарить над небом и сжечь всё поле испытания дотла потаённой родовой магией? Я тебя не понимаю.       — Но другие-то справились лучше.       — А что другие? Ты их не видела. Скукота, да и только. За что им только оценки ставили — непонятно. Судей на мыло! — выкрикнула Тонкс последнюю фразу, а Венера даже не стала задумываться о том, что это вообще значит. На мыло так на мыло.       — В каком это смысле?       — Да в прямом. Блондинка с красавчиком тролля даже не разбудили, а просто преспокойно прошли мимо, как на светской прогулке с английской королевой, а кудрявый с мулаточкой ещё и гуляли по туману в компании с кем? Тоже с королевой? Нет, тогда бы это было хотя бы интересно. С кроликами! Кто, мать вашу, в тумане представляет кроликов? Как просто живётся, когда мозг не обременён фантазией.       Этот монолог хотелось записать в памяти и прокручивать, когда настигнут моменты грусти. Тонкс так эмоционально рассказывала, сопровождая каждое слово активными жестикуляциями, от которых иной раз приходилось уворачиваться, что оставаться равнодушным было просто невозможно.       — Так в этом вроде и заключается успешность прохождения.       — Эти критерии придумывали идиоты. Да, вы заняли последние места, но зато какой фурор произвели. Все смотрели только на ваш экран, как заворожённые! Я тоже!       — Тонкс, дело же не в зрелищности. Через десять лет не будут вспоминать о том, как Гофман круто раскидывала туманников, про это все забудут. А чемпион останется в истории.       — Так ты хочешь просто остаться в истории? Повесить медальку на свою стену самоутверждения? Да брось.       — Просто… Ничего не просто. А ты разве не хочешь?       — Попасть в историю? — Тонкс подкинула палочкой фиолетовый мячик, который облетел сферу по «орбите» и вернулся в ладонь хозяйки.       — Да. Сделать для мира что-то важное, грандиозное, полезное. У меня такое чувство, что магический мир стоит на месте.       Тонкс хмыкнула.       — Думаешь твоя победа в турнире что-то изменит?       — Даст мне нужный толчок и влияние. Так что насчёт тебя?       — Ну не знаю. Я хочу, чтобы про меня написали книгу. Знаешь, чтоб её запоем читали и дети и взрослые. Чтоб она веселила, вдохновляла, дарила надежду на лучшее, а потом… потом я героически умру на поле битвы, как настоящий воин света!       — Достойный вклад в общество, — Венера спрятала улыбку за горлышком бутылки. Тонкс была большим мечтательным ребёнком, что не могло не очаровывать.       — Эй, не обесценивай мои великие цели!       — Как я могу? — с деланным возмущением сказала Венера и чуть не завалилась на пол, когда Тонкс совсем легонько стукнула её по плечу. В планах, конечно, было расслабиться, но не настолько. Венера поставила джин на пол, зарекаясь к нему больше не прикасаться.       Тонкс включила на каком-то странном аппарате музыку, которая разлилась по башне приятными аккордами гитары, и принялась рассказывать самые нелепые истории из своей практики аврора в Министерстве. Венера даже и подумать не могла, что серьезные тренировки можно превратить в такую клоунаду, и как только Тонкс там до сих пор держалась — непонятно. Видимо, чтобы это понять, нужно увидеть её в деле. Сомнений в её профессионализме почему-то не было.       — Кто такая Нанна? — вдруг перевела тему Тонкс, вмиг растворив беззаботный градус веселья. Лицо Венеры потухло.       — Откуда ты… Вы сказали, что «око» не транслирует звук.       — Зрителям нет, но волонтёры должны были знать всё.       — Я не… — Венера не хотела рассказывать, расковыривать грязным пальцем едва зажившую рану, которая очевидно воспалится снова. Она ни с кем об этом не говорила. Даже когда Виктор предлагал, она из раза в раз отказывалась. Ей не хотелось делиться этим с кем-то ещё, будто тем самым другим станет так же больно, хоть Виктору было ничуть не лучше. Но, быть может, получится отпустить, если с губ всё-таки сорвутся горькие слова? — Мы учились вместе, жили в одной комнате, были неразлучными.       — Что с ней произошло?       Венера судорожно выдохнула и сцепила руки в замок.       — На территории Дурмстранга есть озеро. Его половина всегда заморожена, чтобы ученики могли кататься на коньках или играть в хоккей, а вторая служит пристанью для флота. Чтобы корабль мог выйти в открытые воды, озеро создаёт водовороты, затягивая туда всё, что попадется, поэтому ученикам строго запрещено заходить в воду, — она шмыгнула носом и заправила волосы за уши. — Но ещё внутри есть пещера, куда можно попасть, проплыв в определенную щель. Неглубоко, практически на поверхности. Ходит легенда, что там жили древние русалки, которые своей магией закалили это место, исполняя желания каждого, кто до него доберётся. Многие туда плавали на спор, кто-то забавы ради, проверить свои силы, а кто-то действительно верил, что его желания исполнятся. Вот и мы такими были. Я со своей клаустрофобией туда бы никогда не сунулась, но для Нанны не существовало никаких преград. Она мне сказала, что загадает желание и за меня, — Венера тепло улыбнулась и закрыла глаза.       — Загадала?       — Загадала. У меня до сих пор перед глазами стоит её счастливое лицо под толщей воды, когда она выплыла из пещеры. А потом… потом Нанну затянул водоворот. Она была великолепным пловцом, очень сильной, но с таким потоком не справилась. Я… Я пыталась её спасти, кидала заклинания, которые как назло не достигали цели, хотела нырнуть следом, но она будто почувствовав это, сказала мне «нет». Я услышала. Не знаю как, но услышала. Даже в мгновения смерти она раздавала приказы, чертова командирша, — Венера усмехнулась и стерла со щеки блестящую слезинку. — И я послушалась, наблюдая, как её забирает в свои объятия холодная смерть. Её так и не нашли. Океан стал для неё могилой.       — Вы бы погибли обе, если бы ты поплыла за ней.       — Да, возможно… На испытании надо было почуять подвох, когда Нанна просила ей помочь. Она бы никогда не подвергла меня опасности.       Тонкс протянула бутылку, и Венера без раздумий взяла её, в который раз за сегодня наплевав на злосчастное «нельзя» и свои заверения. Она устала. От всего.       Ветер протяжно взвыл, заставляя снежинки закружиться вихрем внутрь башни. Венера выставила ладонь вперёд, плавя их теплотой кожи.       — Как думаешь, что она загадала?       — Чтобы я не была такой занудой? В её стиле.       — О, ну тогда это подтверждает, что пещера не волшебная.       Девушки бесшумно рассмеялись. Венера была благодарна Тонкс за то, что та её не жалеет, не пытается утешить, не создаёт трагедию, а помогает воссоздать образ Нанны настолько, словно она сидит сейчас рядом с ними.       — Какой она была? — Тонкс наклонила голову вбок и улыбнулась.       — Удивительной. Нет, я серьёзно. Я никогда не встречала таких людей. Умная, ответственная, весёлая, в меру сварливая. Нанна делала всё безупречно. Она и сама была такой. Учёба, зелья, проекты, спарринг, тренировки, плавание, морское дело, квиддич, хоккей и даже хреновы танцы. Она умела всё и делала это с душой. Сколько всего она могла бы ещё сделать.       Венера и не заметила с каким воодушевлением и рвением рассказывала о Нанне. И, казалось, могла это делать часами. А Тонкс смотрела на её горящие глаза и сама загоралась.       — Думаю, я бы её закадрила.       — Что? — насмешливо возмутилась Венера. — Не по зубам тебе! Да и пришлось бы довольно плотно поконкурировать с Виктором.       — Ты просто мои зубы в действии не видела, — Тонкс по-детски захихикала и подкинула в воздух пустую бутылку, которая с хлопком исчезла. — Да я и не таких красавчиков обгоняла.       — Кто знает, — Венера улыбнулась и пожала плечами, носком ботинка ковыряя выступающий на полу камень. — Мне никогда и близко не стать такой, как она.       — Не стать. Но не потому, что ты не можешь, а потому что ты другая. Не будь такой критичной к себе, ты этого не заслуживаешь. Хочешь посмотреть на себя со стороны? — Тонкс присела перед ней на корточки, заглядывая в печальное лицо, которое теперь выражало некий скепсис.       — Опять будешь рожи корчить?       — Кое-что поинтереснее.       Тонкс взяла её за руки и закрыла глаза. Венере казалось, что у неё помутился рассудок, что в джине был самый мощный галлюциноген, потому что она не могла поверить в то, что видела. Лицо Тонкс медленно искажалось, а голубой оттенок волос постепенно бледнел, затем превратившись в совсем белый. Перед ней сидела Венера Гофман. Как отражение в зеркале.       — Что… Я… Ты…       «Отражение» скептично подняла бровь и поджала губы.       — У тебя идиотские сюрпризы, Тонкс. Я хотела быть старой сварливой бабкой и перед тем как лечь спать повышивать крестиком, а ты утащила меня веселиться. Уму непостижимо. Я таким не занимаюсь.       — Я не так разговариваю!       — Я не так разговариваю! — передразнила Тонкс и вскочила, театрально откинув длинные волосы назад. — А вот так ты делаешь? — она принялась совершенно дурацким образом танцевать, местами подскакивая на месте и трясясь, словно её насквозь прошибла молния. — А вот так? — теперь она изображала мима, который менял свои гиперболизированные эмоции, как маски, а затем врезался в невидимую стену, завалившись при этом на пол. Десять баллов артистичности из десяти.       — О, Дева Мария… перестань! — Венера взвыла и закрыла лицо руками, чтобы больше не видеть этого ужаса. — Теперь я точно не буду так делать. Это выглядит до безумия нелепо.       — Да, потому что я Венера, такая Венера, вышиваю крестиком и убиваю по вторникам, такая Венера-не-нелепая.       — Я тебя точно убью.       — Какая досада, что сегодня суббота.       — И я не вышиваю крестиком.       — Я бы удивилась, если б вышивала.       Тонкс резко выдохнула, пытаясь выровнять дыхание от такой внезапной активности, и завалилась обратно на плед.       — Метаморфизм. Я никогда не видела такого в живую. Поразительно, — Венера восхищённо рассматривала свою копию, до сих пор не веря в реальность происходящего.       — О, я тебя поразила? Какой лестный комплимент.       Венера хищно прищурила глаза. Поражена ещё как, но так просто потакать Тонкс она не хотела, поэтому приспустила горло её кофты, обнажая ключицы.       — У меня вот здесь шрам, а у тебя его нет, так что поразить меня в полной мере не получилось.       Тонкс перехватила её ладонь, и задержавшись на пару секунд, опустила с нагловатой ухмылкой.       — Ну, я могу воплотить только то, что вижу. Если ты покажешь мне всё, я поражу тебя в полной мере.       Венера так и застыла, глупо хлопая глазами. Она со мной заигрывает? Но озвучить эту мысль не получилось, потому что в башню влетел патронус волка, остановившись прямо перед ними.       — Тонкс! Где тебя черти носят? — прогремел басистый голос из голубых соединений патронуса. — Если ты думала отлынить от работы, то поздравляю, у тебя получилось, мы закончили без тебя! И если ты сейчас же не появишься на месте вылета, то можешь больше не появляться вообще! — волк оскалился и, подпрыгнув, растворился в воздухе.       — Упс, — Тонкс пожала плечами и встала, перевоплощаясь в своё обличие. — Начальник, кажется, обиделся, что мы не пригласили его на нашу вечеринку. В следующий раз.       — Ты сбежала с работы?       — Что за удивлённый тон? — она накинула рюкзак на плечи и села на метлу. — Думаю, всё же стоит появиться там прямо сейчас. Спасибо за вечер, снежинка, было круто, — отсалютовав двумя пальцами, она вылетела также быстро, как сделала это в первый раз.       — Стой! — крикнула Венера вслед, но Тонкс уже даже пропала из зоны видимости. — И как мне теперь прикажешь спускаться?! Scheisse! — она со всей силы пнула ни в чём не повинную стену и выругалась снова. — Только попадись мне на глаза!       Вариантов было не так много: использовать полёт в любой вариации сейчас было бы крайне неразумно, учитывая её состояние, — разбить голову в планы не входило; из тайных ходов она знала только тот, что ведёт в Хогсмид, а это тоже так себе идея; и даже если она пошлёт патронус Виктору, он вряд ли чем-то сможет помочь. Дилемма. Единственное, что оставалось, это найти какую-нибудь каморку и заночевать там. Мерлин, Венера, до чего ты докатилась…       Коридоры и лестницы казались нескончаемыми и совершенно одинаковыми. Она не понимала, куда идёт и откуда пришла. Все смешалось в одну кучу, а голова шла кругом, то и дело заставляя ноги заплетаться. Венере захотелось смеяться. В какие бы ситуации она ни попадала, эта точно занимала первое место по абсурдности.       — Потерялась, Белоснежка?       Венера вздрогнула от неожиданности и всё-таки рассмеялась, припадая к стене. Градус абсурда всё рос, а понятие «случайность» размывало свои границы.       — У-у-у, я вижу Нимфадора на тебя плохо повлияла. Мне нравится, — Фред убрал в карман сложенный пергамент и засучил рукава бордового свитера.       — Кто? — Венера непонимающе нахмурилась и сползла по стене вниз под давлением внезапного желания посидеть.       — Ну, Тонкс.       Губы Венеры сделали короткое «о».       — Я думала это её имя.       — Пьёшь с человеком, даже не зная его имени? Ты открываешься с интересной стороны.       — Ой, да заткнись. Я начала не с ней.       — Ещё интереснее. Видимо, сегодня все три школы осушают свои горячительные запасы. По гостиной Гриффиндора будто василиск прошёлся. Не без моей помощи, конечно, — он оценивающе осмотрел её вид, и уголок его губ пополз вверх. — А у вас на севере в моде пижамные вечеринки?       — Да, мы там пьём тёплое молоко с маслом и вышиваем крестиком, — видимо, Тонкс действительно на неё плохо влияет. — Стоп. Откуда ты вообще знаешь, что я была с Тонкс?       — Всё тебе скажи. Я много чего знаю.       — Может ты тогда знаешь, как выбраться из закрытого замка ночью?       — Обижаешь.       — Отведёшь?       — А что мне за это будет?       — Какой ты нахал, Уизли! Чего ты хочешь?       — Чтобы ты мне помогла с одним делом. Вообще, мы должны были это делать с Джорджем, но он весь вечер заливал огневиски свою недостижимую любовь и уснул прямо на груди нашей старосты. Счастливый. Хочешь фотку покажу? Я нарисовал ему несмывающейся краской усы.       — Обойдусь. Один не справишься?       — Одному скучно.       — Вы все тут что ли от скуки страдаете? — Венера раздражённо сложила руки на груди и взглянула исподлобья.       — Постоянно! Я активно с этим борюсь. Как раз сейчас собирался это делать.       — Если ты затянешь меня в какую-нибудь передрягу, то будешь лежать в могиле рядом с Тонкс.       — Не самый худший исход.       Фред подал девушке руку после её первой неудачной попытки встать и резко потянул на себя, отчего она с глухим стуком врезалась в его грудь. Он пах шоколадом, табаком и чем-то острым, тем не менее крайне нежно касаясь рецепторов и кожи, которая плавилась под горячими прикосновениями. Венера приподняла взгляд и наткнулась на чёрные радужки — так сильно его зрачки были расширены. А сам он стоял, не отстраняясь, будто пробуя близость на вкус. Но и Венера стояла на месте, чувствуя как внутри что-то отчётливо заколыхалось.       — Так мы идём или нет? — бархатным полушёпотом произнёс Фред, прогоняя наваждение. Его голос осел на слух тем самым тёплым молоком, про которое она говорила недавно — он обволакивал и согревал.       — Я не знаю куда идти.       — Я покажу.       Венера сделала шаг назад и разгладила на рубашке несуществующие складки, проклиная себя за то, что сейчас произошло. Бушующие в силу возраста гормоны и алкоголь затуманили разум, а тело перестало слушаться. По крайней мере Венера винила именно их. Никаких чувств. Сейчас не время.       Они молчали всё время, пока шли. Венера неотрывно смотрела в пол и испытывала некое смущение, что было для неё несвойственно, а Фред кидал в её сторону красноречивые взгляды и, казалось, был совершенно доволен собой.       — Дамы и господа, позвольте представить вам пункт нашего назначения! — Фред вскинул руки в сторону высоких резных дверей и поклонился.       — Серьёзно? Что ты собрался делать в Большом зале?       — Во-первых, не «ты», а «мы», а во-вторых, закладывать бомбы.       — Закладывать… что?! Ты из ума выжил? — Венера закрыла глаза и потёрла виски. — Так, я не собираюсь в этом участвовать. Лучше буду ночевать со швабрами, — она развернулась и пошла обратно, но Фред успел поймать её за руку.       — Да погоди ты, ещё успеешь со швабрами поспать. Даже не спросишь что за бомбы и как они работают? Как мы их сделали и что будет утром в Большом зале? Не поверю, что тебе неинтересно, — как змей-искуситель он выполз в поле зрения, всё ещё держа её за руку.       Венера поджала губы. Конечно, ей было интересно, особенно если они их сделали самостоятельно, что вряд ли по силам большинству идиотов в этом возрасте. Она и так постоянно думала о том, что за зелье подлили близнецы в пунш во время Хэллоуина, а теперь оказалось, что это не единственное их изобретение. В конце концов она могла узнать что-то полезное для себя. Исключительно личная выгода, не более.       — Ну и что за бомбы?       — Цветные. Расскажу больше, если пообещаешь мне помочь, — Фред погладил большим пальцем её ладонь, а она, наконец осознав, что они держатся за руки, отстранилась.       — Я не даю обещаний.       — Тогда просто скажи «да».       — Это может принести кому-нибудь вред?       — То, что ты согласишься? Если только самой тебе.       — Я говорю про бомбы твои.       — Нет. Только чистое веселье. Наше, конечно. Другим будет не особо смешно.       Венера прищурилась. Интрига и горящие глаза напротив манили.       — Это противозаконно?       — То, что ты согласишься? Думаю, да.       — Я тебя сейчас тресну, честное слово.       Фред мелодично рассмеялся и запрокинул голову. Улыбка у него была потрясающая: идеально ровные зубы и маленькие ямочки на веснушчатых щеках. Так же смеялась Нанна. Уголок её губ на мгновение дрогнул.       — Я не знаю, правда! Про них же никто не знает.       — Чёрт с тобой, Уизли, рассказывай.       — С вами приятно иметь дело, миледи! Прошу, — Фред открыл дверь и приглашающе махнул рукой.       Большой зал был непривычно тих и теперь казался намного просторнее. Свечи не горели, а каждое место пустовало, только небо над потолком было такое же завораживающее: облака рассеялись, открывая вид на бескрайние просторы звёздного пути.       — Я слушаю.       Фред завалился прямо на стол и вальяжно закинул ногу на ногу.       — Вот здесь, — он указал на свою сумку, — восемь цветных бомб каждого цвета радуги.       — Как они работают?       — Взрываются?       — Это очевидно, умник. Подробнее.       Он достал маленький красный шарик и покрутил в руке.       — Если на неё надавить, бросить, наступить, сесть, нагреть и тому прочее, то будет большой бум. Цветной порошок распылится и осядет на поверхность плотным слоем. Всё просто. Слизерин будет целиком выкрашен в цвета гриффиндора и наоборот. Развяжем гражданскую войну. Смеху-то будет!       — И всё? — Венера ухмыльнулась и подняла бровь.       — В смысле «и всё?» — Фред даже опешил.       Она подошла к его сумке и вытащила фиолетовый шарик, рассматривая ближе.       — Как вы их делали?       — У нас таких еще пару наборов. Мы взяли за основу принцип навозной бомбы. Но если она распыляет запах, то наша цвет, и как раз от цвета зависит рецепт. Например, красный делали из могильника, семена перемалывали и смешивали с углём, тролльской серой и селитрой, потом это всё заливали водой и настоем из крыльев крапивницы, немного слизи соплохвостов. Всё это настаивалось в темноте пару дней. А, ну и в конце Тергео, чтобы от смеси остался лишь порошок, который потом нужно просто скатать в плотные шарики. Осторожно, они осыпаются.       Венера потёрла подушечки пальцев, на которые прилип порошок, и они тут же стали фиолетовыми. Рецепт очень простой и находчивый, она бы даже сказала впечатляющий, если бы он, конечно, не был таким бесполезным.       — И какой в них толк? Просто забавы ради?       — Конечно. Люди очень недооценивают забаву. Порой она является спасительным кругом в море проблем и негатива. А этого добра у всех предостаточно. Тебе разве не хочется увидеть, как будет верещать Мадам Максим, которая незаслуженно поставила тебе самую низкую оценку?       Венера грустно улыбнулась.       — Разве незаслуженно?       — Абсолютно. Ты была крутая. Хотя почему была? Ты крутая. Я так хотел участвовать в Турнире, а теперь, взглянув на то, как ты мастерски расправлялась со всеми этими монстрами, понял, что даже бы не дошёл до флага. Максимум закидал бы тролля навозными бомбами. Или цветными.       Улыбка всё шире расплывалась на её лице с каждым сказанным словом. Почему-то хотелось ему верить.       — Знаешь, а это бы могло сработать.       — Шутишь?       — Совсем нет. У троллей очень чуткий нюх.       — Они жрут гнилых животных, думаешь, их бы напугал драконий навоз?       — Чёрт, об этом я не подумала, — они тихо засмеялись. Венера всё никак не могла оторвать глаз от пола, а Фред от неё. Сегодняшняя ночь была полнейшим исключением из всех поставленных правил в её жизни. И если уж она начала, то нужно взять от этого максимум. — Я хочу.       — Что?       — Я хочу посмотреть на то, как верещит Мадам Максим.       — Во-о-от! Вот это разговор, Белоснежка! Я в тебе не сомневался.       — Так, всё, меньше слов! — она хлопнула в ладоши и приложила их ребром к губам, размышляя. — Хорошо, они распылятся, но этот эффект можно снять одним взмахом палочки.       — Что ты предлагаешь?       — Сделать так, чтобы краску было ни смыть, ни убрать магией, — она сойдёт сама только спустя какое-то время. Как, например, фурункульный сглаз.       — Ты дьявол во плоти или идеал в женском обличии? — у Фреда глаза теперь даже не горели, они пылали в восхищении.       — Заткнись, — она подняла ладонь, даже не посмотрев на него. Сейчас кипел мыслительный процесс и перспектива создать что-то новое, а в этом случае совсем не до заигрываний. — Можно наложить на бомбы чары, которые обычно используют для долговечности лакового покрытия мётел, но тогда велик шанс того, что краска сойдет через несколько месяцев.       — Почему нет?       — Мы собираемся подшутить, а не жизнь испортить десяткам людей. Не борщи.       — Зато это войдёт в историю!       — А мы войдём в здание суда. Также можно разобрать на компоненты тот же самый фурункульный сглаз и понять что именно отвечает за то, что его нельзя снять, но это очень сложный и длительный процесс. У нас нет столько времени и способностей, чтобы сделать всё верно.       — А ты так умеешь?       — Специализация моей ветви предполагает это, но у меня, если честно, получается не очень.       — Круто!       — В неумении нет ничего крутого, Фред! Лучше думай тоже. Что ещё можно сделать?       Но его мысли были заняты сейчас совсем другим, поэтому предложить было нечего. Венера вдруг закрыла глаза и вскинула руки.       — Конечно! Наша кухарка всегда готовила в прозапас и, чтобы блюда сохраняли свежесть и температуру, накладывала сохраняющие чары. Они действуют где-то часов двенадцать и их нельзя снять. Как раз то, что нужно.       — Я бы ни за что до этого не додумался.       — Но сделать цветные бомбы ведь додумался, — Венера наконец подняла взгляд и внутри что-то окончательно треснуло. На неё ещё никогда не смотрели так. Будто она способна на что угодно, будто для неё нет ничего невозможного, и ей самой захотелось в это верить, захотелось свернуть горы. Непередаваемое ощущение. — Мы способны на гораздо большее, чем думаем. Просто нужно много усердия и нестандартного мышления. Выходить за рамки. Ты идёшь в верном направлении. Магическому миру нужны инновации, — она усмехнулась и отвела взгляд. — Даже забавы ради.       — Не представляешь как мне нужно было это услышать.       — Мне тоже.       Венера подняла шарик и прошептала заклинание, выводя руну не в воздухе, а словно на самой бомбе.       — Это нужно для того, чтобы наложить чары не на сам предмет, а привязать к нему данный эффект. Мыслить и направлять магию при этом нужно тоже по-другому. Умеешь так? — Фред в ответ покачал головой. — Чему вас только здесь учат… Я покажу.       Она обошла Фреда сзади и практически положила свою руку на его, но не касаясь, а направляя. Он шумно вздохнул и крепче сжал палочку в ладони.       — Магия это потоки. Ты цепляешь один из них и чертишь в воздухе руну, преобразуя в заклинание. Ты точно знаешь что за заклинание это будет и как оно сработает, поэтому мысли сами находят нужный поток. Так это работает обычно. А теперь представь как заклинание проникает внутрь шарика, в самое ядро, в самую суть, окутывая его и становясь его частью. Представил? — рыжая макушка кивнула. — А теперь… — она опустила свою ладонь, касаясь его тёплой кожи и острых костяшек пальцев. — Руна. Не в воздухе, а словно ты чертишь её внутри. — Их ладони очертили вокруг шарика спираль с треугольником внутри, вызывая теплый едва заметный свет.       — Получилось? — Фред повернул голову в её сторону со счастливой улыбкой.       — Это ты мне скажи. Что чувствуешь? — она сделала пару шагов в сторону и сцепила свои ладони друг с другом.       — Сейчас много чего. О чём именно говорить?       — О чарах, конечно.       Фред кашлянул и выпрямился, почёсывая макушку.       — Думаю, получилось. Да, определённо. Я уверен.       — Славно.       Славно? Мерлин, ты совсем растеряла свой холодный рассудок. Мысли метались из стороны в сторону. Она так долго держала всех на расстоянии, не позволяя ни себе, ни другим никакой близости, что эта плотина рисковала с грохотом прорваться. Ей не хватало тепла. Тех самых солнечных лучей, которых не переносила её кожа. А Фред был солнцем. Он сиял. Он грел только своим присутствием. К нему хотелось прикоснуться.       Но если коснёшься солнца, то обязательно сгоришь.       Венера сделала шаг назад.       — Подожди. А как мы их заставим сработать в нужный момент?       — О, очень просто. Пивз, хочешь повеселиться? — крикнул Фред в потолок и через пару мгновений сквозь стену просочился маленький человечек в шутовской шляпе. Он заливисто расхохотался и облетел присутствующих, зависая в воздухе.       — Я весь внимание, — он лёг на живот и подпер ладонями голову, энергично болтая ногами.       — Завтра утром, когда в зале будет больше всего народа, тебе нужно будет облететь все гаргульи и лопнуть вот эти шарики. Будет огромный цветной бум и куча криков!       — О-о-о, это я могу! Это я люблю! — он снова расхохотался и перекрутился в воздухе. — Старине Пивзу будет на что посмотреть.       — Тогда до завтра. Спасибо, Пивз, ты душка.       — Ничто так не бодрит с утра как всеобщий хаос. Как я мог отказаться? — Пизв отсалютовал двумя пальцами и снова исчез в стене.       — Исчерпывающий ответ, — усмехнулась Венера.       — Пивз очень вредный и никого не слушает, но если предложить ему отменную пакость, он точно поможет. Пользуйся мудрыми советами, пока я жив!       — Очень надеюсь, что такие советы мне не пригодятся.       Как только они закончили зачаровывать бомбы, то положили их на пол во избежание случайных падений. Не хотелось бы подставлять себя заранее.       — Ну, поехали. Закрепляй, где нужно, я подсажу, — Венера подошла к первой горгулье над слизеринским столом и сцепила руки как ступеньку.       — Ты? Эмм… может наоборот? Я так-то тяжелый, — Фред заметно замялся.       — Думаешь я не смогу тебя поднять? — девушка выпрямилась и усмехнулась.       — Ты кажешься хрупкой.       — А ты кажешься идиотом. Это же не значит, что так и есть.       — Я польщён, но давай всё же я буду снизу.       — Хорошо, не буду травмировать твою мужественность, — Венера взяла красный шарик и наступила на подставленные руки, чтобы в следующий момент оттолкнуться и переставить ногу Фреду на плечо, цепляясь рукой за горгулью. Он пошатнулся от таких резких манипуляций и схватился за её ноги чуть выше коленей, возвращая равновесие.       — Я держу.       Хотела бы она сказать, что сама держится, но горячие ладони, которые ощущались сквозь тонкий шёлк как к обнажённой коже, обескураживали. Внизу живота запульсировало, а щёки залило румянцем. Новые ощущения совершенно сбивали с толку и были, признаться… приятными. Венере стало стыдно, но говорить она ничего не стала. В конце концов, Фред ведь просто не хочет, чтобы она упала. Никаких скрытых мотивов.       Бомба отлично поместилась в пасти у гаргульи, и Венера, довольно потерев руки, шагнула обратно, но тело изнывало от усталости после испытания и не слушалось из-за некого волнения и выпитого, поэтому нога предательски соскользнула. Фред ловко переместил руки выше и притянул к себе, заставляя Венеру буквально сползти по нему вниз.       — Я держу.       Слишком близко. Воздуха не хватало, а парень напротив если и выглядел вначале испуганно, теперь был в крайней степени довольным. Венера медленно отстранила его руками.       — В следующий раз я спрыгну сама.       — Как скажешь, Белоснежка.       Вскоре практически всё бомбы были заложены, осталась лишь синяя, которую они планировали закрепить над столом Хаффлпаффа, но её почему-то не было на месте.       — Синяя у тебя? — спросил Фред и в ответ увидел покачивание головы. — Чёрт, надо её найти.       Люмос осветил темные углы Большого зала, но нужного шарика так нигде и не было.       — Нашла! — Венера вытащила бомбочку из-за арки входных дверей и вытянула вперёд. Фред медленно подошёл и застыл на месте, смотря в серебристые глаза, отражающие яркий свет луны.       — У тебя тут… краска осыпалась на ресницы, — шёпотом произнёс Фред и приподнял ладонь, потянувшись к её лицу. — Можно?       В грудной клетке скрутился тугой узел, заставляя сердечный ритм участиться. Слова встали поперёк горла и сказать что-либо не представлялось возможным. Фред, не дожидаясь ответа, мазнул ребром пальца по белым ресницам, а Венера громко втянула в себя воздух, закрывая глаза.       — Красивые. Будто изо льда, — палец скользнул ниже, нежно касаясь скулы.       Вся нервная система натянулась. Его прикосновение ощущалось так ярко, словно он был сплошным оголенным проводом, пускающим по коже волны электрических вибраций. Она с силой сжала кулаки, совсем забыв о том, что шарик до сих пор покоился в ладони.       Бум. Казалось, что перед глазами повесили синюю штору, — не было видно больше ничего, но вскоре цветной туман начал рассеиваться, открывая взору абсолютно синее лицо Фреда, который пытался проморгаться. Он наконец открыл глаза и тут же громко рассмеялся, запрокидывая голову.       — Можешь уже копать себе могилу! — прорычала Венера, понимая, что её лицо наверняка абсолютно такое же. — Scheissdreck!       А Фред всё не унимался, уже чуть ли не хватаясь за живот.       — А причём тут я? Ты её раздавила, а я ведь предупреждал!       — Ты её создал!       — А ты сделала её несмываемой, так что теперь будем ходить так до вечера! Потрясно!       — Я точно сейчас кого-нибудь убью! А раз тут кроме тебя никого нет, то выбор очевиден! Что нам делать?       — Бежать, — вдруг совершенно серьёзно сказал Фред, смотря на двери.       — В смысле?       В проёме двери сидела кошка, напряжённо смотря на развернувшуюся в Большом зале вакханалию. Венера молилась всем богам, чтобы это была не МакГонагалл.       — Если миссис Норрис здесь, значит скоро будет и Филч. Бежим!       И не успела девушка облегчённо выдохнуть, как Фред схватил её за руку и потянул на выход, срываясь на бег. Глухой стук их ботинок эхом отражался от высоких стен коридоров, портреты испуганно вскрикивали и ворчали вслед, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Венере почему-то стало по-настоящему легко и свободно. Они точно не попадутся. Только не рядом с Фредом.       Они бежали сломя голову еще несколько минут и замедлились только когда спустились в подземелье, проходя мимо резных натюрмортов и пузатых бочек. Фред всё ещё тянул её за собой. Он остановился у потёртых рыцарских доспехов и взял Венеру за плечо, заглядывая в глаза.       — Сейчас закрой глаза, хорошо? — он выглядел немного обеспокоенно, но с синим лицом никак не воспринимался серьёзно.       — Зачем?       — Мы сейчас зайдём в тайный проход.       — Не хочешь, чтобы я знала, как по нему проходить? — она ухмыльнулась, поднимая бровь. Их изначальная договорённость была другой.       — Не хочу, чтобы ты переживала. Он довольно… узкий.       Венера вмиг изменилась в лице. Она не знала, как реагировать, что отвечать и как вообще понимать то, что происходило внутри неё. Всё было словно не по-настоящему. Она кивнула и закрыла глаза, крепче сжимая его руку.       Спокойно не было. Она прекрасно знала, где находится и что будет, если она откроет глаза, но стены не касались её, а чужая рука уверенно вела вперёд, поэтому чувство неизвестности успокаивало.       Спустя несколько минут они выбрались на поверхность, а в нос ударил свежий запах хвои. Венера открыла глаза и осмотрелась. Это было то самое место, где они впервые столкнулись. Если, конечно, не считать Чемпионат по квиддичу. Глаза наткнулись на синее лицо, и Венера едва сдержалась, чтобы не рассмеяться, прижав к губам кулак.       — Ты выглядишь отвратительно.       — Не забывай, что ты сейчас с точно таким же лицом, — немного обиженно ответил Фред. — А тебе идёт синий.       — Да пошёл ты, — Венера стукнула его в плечо и прошла мимо, направляясь в сторону Флигенда. — Что мы будем делать? Теперь очевидно, что это сделали мы.       — Может просто не выходить из комнат, пока краска не сойдёт?       — Не выйдет. Если я пропущу тренировку и завтрак, ссылаясь на плохое самочувствие, это ещё ладно, но потом мне вызовут лекаря. У нас всё немного сложнее, — от мысли, что её ждёт ещё одно наказание от Каркарова, Венера поёжилась.       — Хорошо, тогда поступим хитро, — Фред остановился и упёр руки в бока. — Мы приходим на завтрак в точно таком же виде. Накинь сверху что-то с капюшоном, чтоб тебя никто не видел. И зайдём как раз одновременно с Пивзом. В этой суматохе никто и не заметит. Получается, что мы тоже жертвы. Капелька актерского возмущения — и вуаля.       — Предлагаешь мне прийти на завтрак в пижаме?       — Придумай что-нибудь.       — Ладно, звучит логично. Это может сработать.       Фред похлопал двумя пальцами по вискам, указывая на свою гениальность. Сложно было сказать что-то против.       — Тогда до завтра. Но на всякий случай выкопай себе могилу.       — Не парься, Белоснежка, она уже давно готова. Давай провожу.       — Брось, мне сегодня уже ничего не страшно.       Венера напоследок улыбнулась и махнула рукой. Её переполняли чувства так сильно, что с ними едва можно было справиться. Она уже и забыла, каково это.       — Выпьем как-нибудь? Алкоголь разрушает твой крепко выстроенный образ снежной королевы! — крикнул вслед Фред, и Венера, не разворачиваясь показала ему средний палец, вызывая приглушённый смех.       В любой другой день она бы злилась из-за того, что кто-то смог заглянуть за эту стену из снега и ледников, которую она старательно строила несколько лет, но сегодня она и сама из-за неё показалась. И ей понравилось. Понравилось настолько, что теперь будет сложно спрятаться обратно.       Удивительно, как один вечер может всё перевернуть.