Шепот

— Я люблю тебя. — Тэ… — Чонгук прижал голову к плечу, пытаясь избежать щекочущее влажное дыхание.       После этих слов все осталось прежним. Чонгук так же сидел за столом, не отрывая взгляда от ноутбука с нарезками десятка видео. Так же громко играла музыка, периодически останавливаясь, пока Чон работал над каким-то маленьким кусочком, выстраивая его так, чтобы смена кадров происходила мягко, но сочеталась с ритмом песни. Так же шумят соседи в общаге. Так же на небе облака. Тэхен вздохнул и отстранился.       Взгляд скользил по мягким изгибам профиля, по острой линии челюсти, плоскости скул; переместился на напряженные плечи из-за неправильного сидения за столом. Ким принялся разминать тонкую шею Чонгука. Кожа нежная-нежная, короткие волосы на затылке мягкие-мягкие. Пальцы легко скользнули под черные локоны, чтобы помассировать кожу головы, а затем переместились на лопатки. Кости чувствовались даже через ткань толстовки. Тэхен хотел еще раз коснуться волос Чонгука, но заметил, что тот все это время не сделал ни одного клика мышкой, замер и не двигался. Ким поджал губы и вернулся к креслу, в котором сидел до этого. И работа Чонгука возобновилась.       Спокойно. С Чонгуком всегда спокойно. Можно было просто сидеть в одном помещении, занимаясь разными делами или занимаясь ничем и не чувствовать неловкости от тишины. Достаточно было только улыбнуться. «Я здесь, и ты здесь. Мы вместе здесь.» Можно было подойти и показать прикол из интернета, пролистать вместе еще парочку и снова разойтись. Можно было читать одну и ту же книгу сидя рядом. Можно было молча посмотреть аниме, потом тихо покивать головой и обняться, когда наступала пора комендантского часа. Тэхен с улыбкой вспомнил ночёвки у Чонгука. Два вида соуса для курочки — острый и не острый, соджу, Билли Айлиш, под которую румяный Чонгук скакал — скакал, а потом устало валился на кровать, устраивая голову на коленях Кима. — Тэ? — тихо позвал Чонгук, разворачиваясь на своем стуле. Этот голос почти никогда не менял диапазон привычной громкости. Вокруг Чона, кажется, даже мощная музыка становится тише, поэтому ему не нужно повышать тон. Тэхен всегда его слышит. Слышит вздохи, слышит хихиканье, иногда слышит заливистый смех, слышит мелодичное мурлыкание, шипение и ворчание. — Можешь, пожалуйста, купить кофе? Я верну деньги. Большие круглые глаза Чонгука покраснели и немного отекли от долгой работы над проектом для университета. Он улыбнулся. — Я угощаю, — кивнул Тэхен, подавляя умиленный писк, рвущийся из горла, — сделай перерыв, Гук-а.       По пути в кофейню он закурил. Перед глазами не ступени общежития и не асфальт, а губы Чонгука, растягивающиеся широко-широко и демонстрирующие кроличьи зубы. Он часто улыбался. Когда здоровался, когда внимательно слушал собеседника, когда уставал, когда думал о чем-то своем. Тэхен незаметно для самого себя тоже улыбнулся, думая, что Чонгук, с кроличьими зубами и чудесными черными глазками, скорее солнечный зайчик, чем декоративный кролик.       Чонгук что-то яростно ритмично клацал. Тэхен поставил стаканчик кофе с пожеланием удачной работы и заметил, как Чон, вздрогнув, отвернул голову. — Гуки? — тот не реагировал, подозрительно протирая лицо рукавом толстовки, а затем из его горла вырвался сдавленный всхлип, — Гуки?! Что такое? Что случилось? Тэхен отставил свой напиток, резко разворачивая стул и присаживаясь на корточки. Пытался рассмотреть лицо Чонгука, но ему мешали ладоши, плотно прижатые к глазам. — Хэй… — растерянно протянул Ким, мягко перехватывая его руки и вдруг оказываясь меж чужих разведенных коленей. — Я просто не слышал… — тихо-тихо проскулил Чонгук, ниже опуская голову. Нос, глаза и губы распухли от слез, покраснели. Брови жалобно изогнулись. — Я забыл убрать звук на видео, и он шел сквозь музыку. Но я не слышал…! И я отправил преподавателю! И он… ! И он сказал, стоило ли мне вообще поступать на режиссуру с таким слухом!       Ким не сразу понял, но затем каждое слово словно камень, брошенный Тэхену в грудь, пробивал ее, попадал в легкие и тянул всей своей тяжестью вниз. Он мягко поглаживал большими пальцами тыльную сторону ладоней Чонгука, стыдливо пытаясь задавить мысль, что тот красив и нежен даже с заплаканным лицом.       Чонгук — слабослышащий и почти глухой на левое ухо. В первую их встречу он всегда вставал слева от Тэхена, переспрашивал какие-то слова, следил за губами, иногда тормозил с ответами. «У тебя очень красивый голос. Но для меня это иногда похоже просто на гул. Прости» Чон улыбался и тогда, когда переспрашивал, и тогда, когда его просили сделать музыку тише и тогда, когда долго-долго звали, в конце концов крестили глухим. Но эта улыбка не затрагивала глаз. «Это странное ощущение — пытаться расслышать. Я как будто могу чувствовать фантом ушного канала и это, на самом деле, неприятно» «Я не смогу понять некоторых вещей, которые все слышащие принимают, как должное» Если подавать Чонгуку телефон, пока его руки заняты, прижимать нужно обязательно к правому уху. Он может нервничать из-за того, что не услышит будильник, поэтому привык спать на левом боку. Иногда не может определить откуда идет звук, что особенно опасно на дорогах. — Я люблю тебя! — вдруг выпалил Тэхен. Он говорил это постоянно. Но шепотом, по левую сторону от Чонгука, иногда стоя совсем-совсем рядом, но неслышимый.       После этих слов все поменялось. Чонгук быстро захлопнул ноутбук, прерывая заевший звук видео на повторе. Глаза его, широко распахнутые, бегали по напряженному лицу Кима. Соседи вдруг затихли и солнце оставило солнечное пятно посреди комнаты. Тэхен напряженно ждал словесной реакции. — Повтори, пожалуйста. — Чон уставился на рот напротив, прижав руки к груди и нахмурившись. — Я люблю тебя, Чонгук. С первой встречи. Все это время. Я люблю тебя. Слезы потекли с удвоенной силой и Тэхен спохватился, принимаясь вытирать их краем кофты, покрывая лоб Чонгука мягкими поцелуями и чувствуя, как его худенькие ручки обвиваются вокруг талии и сам Чон крепко прижимается, пряча лицо в широкой груди. — Ты… Я все пытался определить… и это было похоже на произнесение: «молодец» и «ты сделаешь это», — Чонгук отстранился, стер новый поток слез и пытаясь успокоить дрожащие губы кусал их, — Я тоже… Тэхен приподнял его голову коснувшись подбородка и, склонившись, оставил на искусанных губах поцелуй нежнее касания крыльев бабочки.