Взлом во спасение

      Очень невовремя бесят ржавые разводы от крови, стекающей к сливу душевой и размазанной кое-где.       – Да кто ж, сука, так режет? – ворчит Джонни и потирает плечо как раз в том месте, куда Ви не повезло схлопотать подарок от «Когтей» – самонаводящийся снаряд из обоймы смартгана.       Максимально тупая ситуация. Конечно, врождённая невнимательность часто подводила, но уж явно не ставила под угрозу жизнь. Пока Джонни возмущался, что лучше бы вместо копания в локалке залететь да угостить всех отборной дробью, на взломанную точку доступа наткнулся незамеченный бандито гангстерито. Последний долго не думал, а Ви этого не ожидал и, соответственно, не успел ни поломать противнику оружие, ни даже толком уклониться. По иронии судьбы выпущенная пуля оказалась из числа тех немногих, которые достигают-таки цели несмотря на небольшой презент Вакако.       Итог: Ви с Сильверхендом который час кряхтят на пару от боли. Тот факт, что и хвалёной рок-звезде сейчас не сладко, чешет пузико гадливому злорадству.       – Я, который слушает твои инструкции, – хрипло огрызается Ви. – «Даже слабоумный одноглазый ребёнок справится, тыщу раз так делал» – чьи слова?       Хвастливый мудак прислоняется к стене как, казалось бы, ни в чём не бывало. Но ох уж эти поджатые губы, сулящие очередную порцию укоризненного трёпа.       – Завязывай пререкаться и думать хер пойми о чём, неженка криворукий, а то угробишь нас обоих.       – О, тогда сделай одолжение. Умолкни и не пизди у меня над ухом!       Антисептик и бинты почти заканчиваются, кровь всё не останавливается. И как при этом хотя бы что-то разглядеть, не говоря уже об извлечении пули? При этом охуенно больно – наживую-то скальпелем орудовать. Угораздило, ёбаный свет!       Подкатывает тошнота, в голове гудит. Ви нервно вытряхивает содержимое аптечки и хватает медицинский, хочется верить, пинцет. Единственный и несоразмерно большой для такого надреза. Металл жжёт холодом, прямые кончики пластин инструмента задевают что-то твёрдое, но зацепить с первого раза не удаётся. И со второго, и с третьего. От ковыряния под кожей градом льются слёзы. Под собственный жалобный скулёж Ви по неосторожности смещает пулю в сторону, но там удаётся её достать. Резко вынув пинцет, со злостью швыряет его куда-то и притягивает колени к груди в попытке перевести дух.       Так, самое сложное позади, теперь надо перевязать. Левой рукой ужасно неудобно, так ещё и колотит как закусившего бета-кислоту блестяшками торчка, аж рулон бинта выпадает.       – Дай сюда, – приказывает Сильверхенд и оказывается рядом на корточках.       Слегка мерцающая ладонь накрывает живую, та независимо от воли хозяина дёргает в свою сторону простреленную руку и зажимает край бинта между локтем и коленом.       – Нет, отъебись! – противится Ви, борясь с дурнотой, возникающей от каждого порывательства перехватить контроль.       Брыкаться сил нет. Джонни игнорирует любые посылы к половым органам, только туже затягивает бинт. Каждый новый слой моментально пропитывается кровью, пусть и не так обильно по сравнению с предыдущим. Хотя в процессе Ви даже немного успокаивается. Да, медицинского клея хватило, только чтобы слегка прихватить края, но именитый дезертир мастерски накладывает повязку: глядишь, рана чуть затянется в ближайшее время и хер с ней.       – Вот и всё. Разрешаю считать, что ты помог себе сам своими же культяпками.       Ну слава богу, а то Ви едва успевает прикусить язык и не поблагодарить сдуру Сильверхенда. Тому, кажется, в удовольствие нарваться на пару ласковых – человеческое обращение ему чуждо.       – Как великодушно с твоей стороны.       Матерясь сквозь зубы, Ви кое-как переодевается, умывается, плетётся к кровати и без сил падает на неё. Всё это время следовавший по пятам внутричерепной сосед разваливается по другую сторону от Самурая, усевшегося на середине матраса со сморщенной недовольной мордой – разбудили ушастого-хвостатого. И придётся ещё побеспокоить, где-то под одеялом заныканы остатки мощного обезбола.       – Слушай, – лениво обращается Ви позже, – мне не нужна сиделка. Давай обойдёмся ролью медсестры на сего…       Внезапно осеняет, и Ви подвисает.       – Вызываю командование базы, приём, – щёлкают размытые пикселями пальцы.       – Дерьмо! А как так вообще вышло, что ты смог управлять только рукой?       – Силой мысли, мой юный ученик, – таинственно произносит он, с важным видом поправляя очки на переносице. – Откуда мне знать? Я же сраный конструкт, а не Сабуро, драть его, Арасака.       Ви задумывается. Если энграмма то исчезает, то появляется, порой овладевает телом полностью, почему невозможен промежуточный вариант? Да и потом, заложенный код постепенно перестраивает нейронные связи носителя под новое сознание, это значит – Джонни банально учится. Биться головой о стекло куда проще, чем оказывать первую помощь. Уместнее предположить, что ворует навыки. Или, наоборот, прививает свои? Ну и бред. Тогда… Не-е-е, тот же хуй с другого профиля.       Кто-то зовёт по имени, сначала издалека, затем ближе и громче. Знакомее, назойливее.       – Ты меня слышишь? Эй, великий, мать твою, мыслитель!       – А? Ч-чего?       – Очухивайся уже и дуй галопом к доку.       – Зачем? – вымученно спрашивает Ви, и собственный голос отдаётся в черепе неприятным дребезгом.       – За тем, что мужикам кровавые протечки во сне не полагаются.       Веки с трудом разлепляются, в поле зрения попадает залитое чем-то бурым покрывало. Доходит не сразу, что это такое и каким боком тут протечка.       – Пиздец!       Состояние такое, будто бронированный арасаковский робот станцевал на теле Ви. Попытка пошевелиться прошивает болью от плеча до кончиков пальцев. Нужно срочно кому-то звонить, иначе сам не разберётся. Джеки? Блядь, он ведь… мёртв. Вик на выезде не работает, дольше будет принадлежности паковать. Чёрт!       Несколько гудков, и раздаётся извечно доброжелательный голос искина:       – Добрый вечер, мистер Ви! Если вы звоните насчёт…       – Стой, нет, – обрывает Ви. – Подкинь до Маленького Китая. У меня ещё остался какой-нибудь лимит на «Эксельсиор»?       – Сожалею, но денежные средства на вашем балансе исчерпаны…       – А в долг? Блядь, я даже не уверен, что встану. Придумай что-нибудь, Дел.       – Момент. В качестве скромного извинения за задержку в ремонте вашего транспортного средства отправляю автомобиль по вашему адресу. Ожидайте в течение пяти минут.       Решено сильно не торопиться, а принимать вертикальное положение потихоньку: приподнять потяжелевшую тушу на одном локте, сесть, поочерёдно спустить ноги. Шаг, два, три, ещё. Слишком быстро приближающийся косяк. Секунда темноты. Ви опирается о прохладную стену.       – Чё б ты без меня делал?       Очевидно, рассёк бы лоб.       Мучительная дорога к лифту – с дикого перепою и то не настолько сильно заносит. На поворотах подменяет дублёр и уже без комментариев. Чует, гад, что паясничать капельку неуместно.       Снова тьма тьмущая.       Укачивает. Приглушённые вспышки света, шум, запах новенькой синто-кожи, замаскированный неброским ароматизатором. Ви снова открывает глаза будто после сумбурного сна на заднем сидении знакомой машины. За окном ночь, мимо проносятся неоновые вывески всевозможных форм и расцветок, только текст нечитаем из-за развитой Деламейном скорости.       – … семнадцатый фрагмент, представьте себе, всегда держит включенным радио. В фаворитах три станции: «Найт-ФМ», «Вексельстрём» и «Самиздат», – ползут вверх 3D-брови на экране.       – О чём ты? – сипит Ви.       – Привожу занятную статистику. Вы попросили развлечь вас беседой, что крайне нетипично для около девяноста процентов пассажиров. Полагаю, причиной тому ваше текущее состояние.       – Ладно, хватит.        «Слишком сложно для тебя сейчас? Хочешь анекдот из двадцатых?» – с какой-то странной интонацией предлагает Джонни.        «Валяй».        «В машине едут парниша с района и его дилер. Кто за рулём?» – Не давая времени подумать, Джонни отвечает сам: – «Коп».        «Чё? Кому до них было дело в те года? Куда смеяться?»        «Тебе всё равно вредно сейчас», – ухмыляется воображаемый друг.       – Приехали, мистер Ви. Советую вашему специалисту обратить внимание на динамику повышения температуры тела. Берегите себя.       – Выручил, спасибо.       Финишная прямая. Только в мистическую лавку зайти, там уже будет попроще.       – Хэй, Мисти! Вик не занят?       – О боже, что с тобой, Ви? – восклицает она так, что режет слух.       – Да поцарапался, – уклончиво и как можно бодрее отмахивается он.        «Угу, с котом поиграл», – скептически уточняет Сильверхенд.       – Так, подожди немножко, хорошо? – Подводит к креслу и усаживает в него. – Я не дотащу тебя одна.       Мисти скрывается за дверью, и тогда Ви позволяет себе если не взвыть, то хотя бы сдавленно замычать. Конечности пульсируют, ладони мокнут не то от крови, не то от пота. Всё тело горит.       Далее какие-то обрывки: ведущий к клинике проулок, лязг решётки, подлокотники, помехи перед глазами, ругань и суматоха.       – Два шприца из ящика справа от тебя.       – …го-во-рю ведь, с котом поигрался…       – Мисти, кровоостанавливающие!       Снова провал.       – Блядь, Ви. Тебя такой чепухой не взять! – негодует голос. Глубокий и заебавший.       Что-то давит на плечо, сбросить не получается. Да твою-то нахуй!       – Ви, ответь.       Как будто ногти впиваются в кожу. Мысль кто-это-делает перекрывает другая, имя ей – Как Так.       – Не трогай меня… легенда хренова…        «В следующий раз вместо вытирания слёзок я не то, что потрогаю, – уебу тебе с превеликим удовольствием за безответственность». – Джонни тушит существующую только для двоих сигарету о вполне реальный подголовник операционного кресла.       Его образ мгновенно отскакивает к столу с монитором, в который чаще всего залипает Виктор на досуге.       – Это ты кому? – громко спрашивает Вик из соседнего помещения и вскоре возвращается в рабочий кабинет. – Пожалуй, знаю.       Он кивает, пока Ви разминает шею, мол «Ну и как оно?» Заядлый пациент утвердительно мотает головой. Правда становится терпимее: от дрожи следа не осталось, воздух приятно прохладный. Разве что на периферии сохраняется лёгкая дымка, но это ничего, бывает, когда приходишь в себя после отруба, – особенность работы нейропроцессора, не сразу подхватывающего зрение как надо. Перепрошивать довольно дорого.       – Ладно, пацан, так что с тобой случилось?       – Поймал пулю, решил сам вытащить и…       – И нехило повредил мышцу, и заработал воспаление. Во сколько ты занимался любительской хирургией?       – Ну, где-то утром, наверное. – Ещё до рассвета, умалчивает он.       – Пять с плюсом за решение всё же навестить меня спустя полсуток.       Джонни на фоне отбивает лицо фейспалмом и, картинно вздохнув, бесследно испаряется.       – Живой же остался.       – Если мне придётся снова вычищать гной после твоего неумелого акта самоврачевания, запрошу оплату по прайсу, – грозит он строго. – В двойном размере.       – Не нуди, папуль.       – Отвратительно звучит. А раз шутишь, можешь выметаться. Не нужен мне такой рисковый отпрыск, – всё же посмеивается он.       Лишние расходы явно не вписываются в нынешнюю экономическую политику, а поэтому лучше не злоупотреблять гостеприимством Вика и сваливать поскорее. Ви по привычке салютует на прощание и шипит от режущего ощущения, незамедлительно усилившегося из-за неосторожного движения.       Обитель загадочных, иногда нелепых сувениров и товаров для гадания встречает вьющимися над тлеющими ароматическими палочками струйками дыма и тихим звоном колокольчиков.       – По чашечке пуэра? – приглашает хозяйка сей обители. – Тонизирует и отлично отвлекает от боли.       – Не, потом как-нибудь. Извини, что напугал.       Никто не отменял альтернативное тонизирующее средство. Старое доброе бухло. Панацея от всех болезней: головы, жопы и тела целиком, главное не передознуться, для чего нужно очень долго и упорно трудиться, к слову. В ближайшие дни лучше полечиться на дому. Посещение соответствующих учреждений противопоказано во избежание риска засветить свою потрёпанную, а местами – нон грата, персону. Визит в аптеку – без надобности за имением базиса необходимых препаратов по месту проведения терапии.       И удивительно, как действенно работает мотивация насущной хотелки. Скрупулёзно пересчитываешь каждый евродоллар на тачку, дом или новое сердце для своей мамы? Молодец ты какой, но погоди-ка, чумба. Кусочек настоящего мяса вместо резины из пробирки или миленький аксессуар от «Джингуджи» ты тоже хочешь. Как ни отмазывайся, а получишь быстрее и дешевле архиважной цели своего существования. Кажется даже, можно знать, например, о неминуемой смерти за год, месяц, неделю до того, всё равно какое-нибудь сиюминутное желание забьёт оперативку и кнутом погонит исполнять себя. Так Ви иногда проезжает десятку лишних километров на байке, так он решает напиться. Повод подобающий – маленькая победа: не скопытился от пули.       – Всего лишь плацебо до утра и бодунища, – вставляет свои пару эдди виновник торжества. – Предлагаешь полноценно поспорить о том, какой мудак предложил хуйню, какой повёлся и кто из них эпичнее проебался?       Без толку. Только Ви виноват. С каких неведомых пор чьё-то влияние, даже изнутри черепной коробки, весомее собственных решений? Может, он заранее включил себя в список проигравших пари Найт-Сити, а в лице случайного обстоятельства просто ищет крайнего. Скотство. Хоть на минуту можно забыть?! Побыть, блядь, в одиночестве!       Глотки текилы греют пищевод, проходя один за другим по нему. Хорошо ни о чём не думать, спокойно. Не мчаться без оглядки неизвестности навстречу, отстреливаясь чуть ли не за каждым поворотом. Словно ничего и не произошло, словно единственное ограничение это цифры на счету, которые обеспечивают возможность вкусно покушать, культурно или не очень выпить, устроить себе внеплановую передышку от заказов, сводить кого-нибудь на свидание. И где всё это теперь, и как вернуть жизни привычный ход? Сколько ещё держаться кремнем?       От собственного бессилия приспичивает самоутвердиться: то ли куш сорвать, то ли в чужой крови искупаться, то ли трахнуть кого-нибудь или самому забыться под сильным телом... Это замечает и Джонни. Ну ёбана. Кто там вещал об эпичных проёбах? Так вот как раз один из них. Нельзя, чёрт возьми, нельзя о таком думать в присутствии соседа по ментальным апартаментам!       Щёку обдаёт теплом и щекочет лёгким покалыванием. Таким, как если бы это сотни маленьких пальчиков легко постукивали – снова Сильверхенд трогает. Нет, гладит хрен знает каким образом.       Ну что ещё?       – Я хочу извиниться.       Ви выпадает в осадок. Вик наверняка чем-то его накачал, и теперь подоспел приход от конфликта препаратов. Эгоцентричный Сильверхенд решил попросить у кого-то прощения? Вот так номер, это что-то новенькое. Маловероятное скорее. Мудень что-то замышляет, его выдаёт ехидная интонация.       – Брось, не ищи подвоха, – продолжает он.       Молчание в ответ. Вместо мыслей – ревизия идиотских поступков Джонни.       – Не веди себя как девчонка-недотрога, набивающая цену своей заветной щёлочке, – смеётся Джонни и…       Целует в губы. Осязается странно: без боли, рябящего изображения, головокружения. Касания как настоящие: порывистые, отдающие терпко-горьким послевкусием крепкого табака. Невероятная хуйня, помноженная на два.        «У нас всё одно на двоих, как у сиамских близняшек, забыл?» – слышатся размышления, принадлежащие совсем не Ви. – «И пьянка, и уебанское настроение, и стояк. Ага, милый, уже началось».       Нет, нет, сука, нет!       – Я хотя бы недотрога в отличие от некоторых, – изумляется Ви вслух, как и до этого они разговаривали. – Твоё счастье, что я пьян.       – Да ладно? А я прям стёклышко. – Он пожимает плечами и садится верхом, пристраиваясь на непредназначенном для подобных выкрутасов диване.       – Ты чё творишь?       – Прошу у тебя прощения. Я забочусь о твоём здоровье, Ви, и собираюсь немного стимулировать, так сказать, иммунитет. – Притирается промежностью.       Чего, бля? Лютый ахуй – крайне отдалённое определение этой вакханалии. От усиленных ощущений Ви буквально разрывает.       – Только потому, что это тело в перспективе достанется тебе? – Его серьёзность больше походит на заведомо провальный блеф. – Слезь с меня!       – Нет.       – Джонни, ну серьёзно… – Ви ёрзает.       – Заткнись, – почти рычит он и вжимает в спинку дивана.       Ви теряется и отводит взгляд.       – Ты ведь хочешь меня, не ври себе, – уверенно заявляет Джонни.       Ви только наигранно усмехается.       – Большим поклонником моей музыки ты не был, но частенько дрочил на меня в пубертат. «Ах, Джонни, возьми меня. Поимей меня, Джонни», – пародирует он.       Твою мать, когда он успел добраться до этих воспоминаний, если Ви и сам давно не придаёт им значения? Неожиданно образы тех лет оживают перед глазами и бросаются к лицу смущением.       – … даже представлял меня, когда тебя натягивал какой-нибудь мальчик, – не унимается Сильверхенд и медленно вкрадчиво шепчет: – Маленький похотливый негодник.       Кинув за спину авиаторы, развязно улыбается, путается в перекинутых набок волосах, ведёт по губам серебряным пальцем, заставляя открыть рот. Сердце непрошено разгоняется недвусмысленным количеством ударов, подавляя претензии. Либо причиной тому властная аура Джонни, насквозь пропитанная сексом. Разнузданный и утянутый в штаны из кожи, лоснящейся под фотонами света тусклых ламп, он требует грубого и колющего микро-разрядами на кончике языка поцелуя. Соблазнительная тварь!       Джонни за подбородок вскидывает голову вмиг разомлевшего Ви, возвышаясь над ним и прижавшись отвердевшим пахом к животу.       – Так-так, дерзкий ты только на вид, а в душе робкая податливая сучка.       Господи, блядь, боже, да! От его слов и жестов сносит башню. Как же долго Ви мечтал, чтобы кто-то взял над ним верх без намёков, обговоренных заранее условий и внятного согласия. И желательно не тот, кому можно дать отпор. Бестелесного Джонни нельзя оттолкнуть, вырваться из его захвата – шикарнее и придумать сложно. Поебать, что раскрыты все карты и потом не отмажешься. Стоящий колом хер и идеальная фигура перед ним – ничего больше не заботит. Один из кумиров юности будет прямо сейчас делать с ним какие-нибудь грязные штуки.       – Ты забудешь обо всех, кроме Джонни, боготворить меня, Сильверхенда.       – А ты заставь, – выдыхает распалившийся Ви.       – Ладно, – небрежно бросает он. – Раздевайся.       Ви нетерпеливо скидывает с себя вещи, поглядывая на Джонни, вальяжно избавившегося от майки. Хочется коснуться еле различимой цепочки шрамов, тянущейся от левого плеча до правого бока, очертить прятавшуюся под одеждой татуировку, но ладонь просто проходит сквозь бликующее изображение. К сожалению, Ви не может трогать, в отличие от Джонни, сгрёбшего в охапку волосы на затылке и потянувшего назад.       – Мазохист несчастный, – издевательски хмыкает он под аккомпанемент протяжного стона. – Что, настолько нравится? – И, склонившись, кусает в изгиб между шеей и плечом.       – Да… м-м-м, да! – Но на границе сознания неожиданно вспыхивает чужое разочарование и выливается в уже своё смятение.       – Ты слишком быстро поддался, неинтересно. – Как будто это не льстит? – Льстит, но нихуя не доставляет.       Кончики металлических пальцев хватаются за сосок, выкручивают тонкую кожу до боли, до ослабшего возбуждения, до хриплого крика:       – Не надо! – Он лишь выжидающе смотрит и оттягивает, вынуждает взмолиться: – Пожалуйста, перестань… прошу.       – Хороший мальчик, – самодовольно хвалит он. – А вот шлюшка из тебя хреновая. Шлюхи на всё готовы.       От этого вызова дыхание заходится сбивчивым неровным темпом, а всё естество хочет доказать обратное.       – Займись собой, а я отдохну, посмотрю, – мерит Джонни оценивающим взглядом и садится на край стола. – Нет, член не трогать. И мне откровенно похер, что смазка где-то в ванной. Подключи смекалку.       Вот как? Остаётся разве что понятливо закинуть ноги на диван и немного развести их в стороны, но Сильверхенд носком ботинка раздвигает бёдра шире и требовательно сверкает карими глазами. Ви облизывает, демонстративно проводит языком по указательному пальцу и уже собирается выполнить пожелание, как Джонни со скучающим видом замечает:       – Маловато будет.       Бля. Приходится смочить второй палец, с трудом и дискомфортом попытаться протолкнуться через кольцо отвыкших мышц. Но то, что Джонни прикидывается, будто представление заводит его меньше, чем есть на самом деле, заставляет продолжить и начать испытывать что-то приятное. Неловкость от чужого присутствия отходит на дальний план. Добавив слюны, Ви нащупывает бугорок простаты и отдаётся ощущениям, мерно распространяющимся по телу, тихонько постанывает, пачкает себя смазкой, сочащейся из пульсирующего члена.       – Быстрее, – снова вкидывает указание Джонни.       Ви повинуется и не сразу замечает, что Джонни нависает над ним, жадно отслеживает каждое движение и наслаждается видами. Зато его пальцы внутри сразу дают о себе знать, он давит ими на противоположную стенку. Ви задыхается от того, как его не по-настоящему растягивает. Но этого мало, мучительно мало!       – Можно я… уже, блядь… кончу?!       – Только попроси, и я мигом тебе помогу. – Джонни закусывает губу, и приятные покалывания ощущаются ещё глубже.       – Умоляю, – еле как связывает между собой несколько слогов Ви.       Ничего не меняется.       – Джонни, прошу, ох, пожалуйста!       – Заслужил, – одобрительно произносит он.       Мерцающая ладонь ложится на член, скользит вниз, мягко обхватывает яйца и парой рваных движений по стволу возвращается к головке, сжимает. Ви буквально теряет голову. Ещё немного, ещё чуть-чуть.       – Всё для моей маленькой нежной сучки.       С беззвучным криком Ви швыряет в яркий оргазм. Выскакивают уведомления о сбое нескольких имплантов, плевать – словить кайф можно без слуха. Напряжение сменяется негой, тягучей и сладкой, как приторный сироп.        «Вот так, молодец», – раздаётся в мыслях.       Занятый отходняками от наслаждения Ви вскоре обнаруживает себя распластавшимся на свежезастеленной постели, хотя всё перепачканное кровью бельё было бесцеремонно свалено в кучу возле раковины.       – Джонни? – сонно зовёт Ви.       – Не-не, посткоитальных объятий тебе не светит. Да и коитуса не было, так что страдай без меня как-нибудь.       Не очень-то и нужно было.       Ви почти засыпает, даже подёргивается, но в мозг ввинчивается навязчивый вопрос: что это вообще было? Все эти события минувших суток. Зачем, почему, как?       – Внатуре? Ты хочешь об этом поговорить?       Ви не видит его, но чётко ощущает присутствие то ли кожей, то ли бог его знает чем ещё.       – Да. Как ты меня касался? Расскажи сказку на ночь. – Ви комкает угол одеяла и прижимает к груди.       – Лишь бы ты уже заснул, – ворчит Джонни. – Короче, в душе не ебу, как так вышло.       Нашёл тоже, кого спрашивать, м-да.       – Я, как объяснить-то, – неохотно цедит он, – вижу тебя как в сети, вижу твой цифровой образ, и сам я – ебучая программа. Поэтому, бля, я трогаю твою цифровую оболочку.       – Получается, – зевает Ви, – ты воздействуешь на меня, эм, программно? В смысле, посылаешь импульсы на искусственные составляющие.       – Да-да, я тебя хакаю. Спи давай, надоел.       Взлом чьих-то мозгов практика далеко не новая, но использовать её ради дрочки… «Уржаться можно! Во что ты меня превратил? Извратил и опошлил мои благие намерения». Сама забота, ты посмотри. Мало того, что никогда открыто не признаётся в помощи, так ещё и выёбывается. Хорошо-хорошо, взлом во спасение – теория тоже жизнеспособная. Так подумать, Джонни не такой уж плохой мужик, ещё бы пиздел поменьше, цены б ему не было.       – Ой, иди в хуй, Ви!