Скандал

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — Поттер хмуро смотрел на Малфоя, даже не пытаясь делать вид, что голоден. Аппетит пропал с самого утра. Как только он прочитал очередную статью Риты. — Чуть конкретнее, Поттер. О работе, о призвании, о семье, о чём-то ещё?.. — Не играй в дурака. Ты знаешь, — с нажимом ответил Гарри. — Это у нас больше по твоей части, Поттер. Хотя тебе и играть не придётся иногда… Что? Прямо говори… День выдался не очень, я хотел завершить его приятнее. — И что же тебе не понравилось? Ваша дружеская вечеринка? — Я встречался с Панси утром. Так что вряд ли это можно назвать… Постой. Ты о чём? — Об этом! — на стол прямо перед Драко шлёпнулась газета. Малфой поморщился. — Поттер, это старые новости… Статья в газете гласила «Адюльтер». Смешно, да и только. В магическом браке, скреплённом на родовом камне Малфоев, это было бы невозможно. Однако Рита этого не знала. В отличие от Гарри. — О первых ваших встречах мы даже не разговаривали. Я и так понимаю суть работы Скитер. Но это какая, пятая? Шестая? — Так, Поттер. Если ты хочешь вывести это в эмоциональный бардак, я лучше пойду… Или это попытка развести меня на бурное примирение? Я не понимаю, что ты хочешь? Чтобы я оправдывался, что Астория присоединилась к нам с Панс внезапно? Или что? — Не надо оправдываться. Столько совпадений за месяц… Это слишком! — И что тебя бесит? Просто подумай, чем ты задел Гринграссов. Естественно, это не случайности. Но я тут при чём? — А эта твоя Астория тут при чём? — Поттер! — Драко сильно ударил ладонью по столу, и его глаза как никогда ярко сверкнули лиловым. — Во-первых, она не моя! Ты — мой! А во-вторых, если это приступ ревности, то не слишком удачный повод ты выбрал! — Ревности?! — взревел Поттер, но потом растерялся. И это дало Малфою шанс избежать скандала. — Да. Люди в браке, да и просто в отношениях, иногда ревнуют друг друга. Это случается в жизни… — Но я не… Просто не понимаю, я не ревную… — Я знаю, Поттер… — успокаивающе произнёс Драко, — но выглядит очень похоже, особенно со стороны. Гринграссы знают об условиях брака с Малфоем. Не помнят причину разрыва помолвки, но знают особенности. И знают, что, вызови Астория во мне желание или сомнение, тебе будет больно. Только я точно знаю, что она не вызывает во мне ни одного, ни другого. Несмотря на её попытки. И несмотря на то, что она танком проходится по больным темам. Отношения с родителями… Отсутствие наследников… — Откуда ты знаешь, что такое танк? — невпопад спросил Гарри. — Смотрел маггловское кино, — пожал плечами Малфой. — Это всё, что тебя интересует? — Поттер молчал. — Так, что с Гринрассом? — Пока изучал Архитектора, наткнулся на их милое предприятие. Волосы фестралов. — Вот и причины нашлись. Поттер… Что тебя дёрнуло? Ты же знаешь всё про нас. Или не всё? Давай я тебе покажу, хочешь? Гарри пожал плечами, не особенно вслушиваясь в предложение Малфоя. Сейчас важнее было другое. — А какие цели у Скитер? — он прищурился. — Если Гринграсса я могу понять, хотя это и достаточно серьёзное допущение, то её… — Она хочет узнать обстоятельства брака. Она же не дура. Ну не думаешь же ты, что она верит в ту чушь, что пишет. И копает. Глубоко. Анализирует твои реакции. Так что… Здесь всё элементарно. — Да, Шерлок? Тогда скажи-ка своему несмышлёному Ватсону: какого хрена ты мне ничего не объяснил? — А откуда я, по-твоему, должен был узнать, что тебе что-то непонятно?! Или мне объясняться о каждой встрече? Не ты ли чётко разъяснил, что связывают нас только узы? И лишняя информация ни к чему? Что откровенность между нами — это способ не воевать, а не… — Не «что»? — А не попытка что-то построить… — тихо и разочарованно ответил Малфой. — Зря я начал эту тему. Не стоило. Но ты же не отцепишься, пока не докопаешься до сути… Всё. На сегодня достаточно, — он поднялся из-за стола. Ужин удался на славу. Настроение было крайне тревожное. — Нет-нет. Погоди. Подожди, я сказал! Не надо так говорить! Не говори так! Гарри поднялся вслед за ним и выскочил в гостиную. Он словил дежавю, вспоминая, как в прошлый раз задел мужа своим невниманием и тот едва не ушёл. Только сегодня всё было наоборот. — Как, Поттер? Мы решили называть вещи своими именами… — Но это ты сейчас — тот, кто извращает понятия. Не надо говорить, что между нами ничего не изменилось! Мне казалось, что мы подружились! Что мы лучше понимаем друг друга, узнали друг друга! Это не просто не война больше! У нас… Малфой вздохнул. — У нас всё в порядке, Поттер. Мы привыкли общаться без ожидания постоянного подвоха. Мы распределили семейные обязанности, если можно так выразиться… Мы можем получать удовольствие вместе… При определённом стечении обстоятельств. Мы даже поддерживаем друг друга в наших начинаниях. У нас всё в порядке. — А тебе не кажется, что у этого твоего «в порядке» слишком много условностей? — Эти условности не отменяют того, что я сказал, Поттер. У тебя всё? — Нет. Но пока мне больше нечего тебе сказать. Малфой попрощался с ним кивком и ушёл. Это было подозрительно похоже на ссору, которых у Поттера с Джинни было бесчисленное множество. Когда она не получала то, чего хотела, она тоже переворачивала с ног на голову и извращала слова Гарри. Особенно, когда сама не могла точно понять, чего же она на самом деле хочет. Только с Малфоем всё было не так. И дело даже не в том, что Малфой не был Джинни. В смысле, не был капризной дамой с собачкой. А в том, что, в отличие от девушки, просто чётко определил для Гарри, что внимательно слушает его, и следует тем словам, которые Поттер произносит. Буквально. И Гарри был обижен, да, но понимал, что и у Малфоя был повод обидеться. Что его это эмоциональное выступление было ни к месту. Точнее, Поттер накрутил себя ещё с самого утра, так и не удосужившись подумать, почему его так задевает эта статья. Но главное он услышал уже вечером. И да, Малфой был прав. Ему понадобилась неделя. Приближался Сочельник, уже вовсю чувствовалась напряжённая атмосфера будней Аврората в праздники. Поттер пока усилием воли отложил свои грандиозные изыскания для задуманной им реформы. Уже ходили определённые слухи о его поисках, и даже Глава Аврората намекнул, что ждёт, когда же у его заместителя будет, что ему сказать. Но не это его остановило. Он старался не отвлекаться на мелочи, заканчивая свои дела к концу года. Но ещё он каждую свободную минуту обдумывал всё, что происходило с ним с того самого памятного пятничного утра, когда он узнал, что никогда не станет отцом. Не только события. Слова. Миллион слов, что окружали его. Слова Джинни об их отношениях. Слова Малфоя об их семье и семье вообще. Слова Рона. Робардса. Слова Огюстье. Риты. Их было множество. И не все они были пустыми. Его поражала одна вещь. Малфой ведь боялся, как он сказал, только того, что у них с Гарри не получится чего-то построить. Но сам ни разу не проверил больше лимиты Гарри. Будто заведомо все решения за них должен принимать именно Поттер. Он долго сидел в библиотеке Блэков, где думалось куда лучше, чем в кабинете. Но те решения, что Гарри принял, Малфой воспринимал как закон. Даже если сам Поттер уже и забыл о том, что когда-то определил идеальный брак, как отношения, в которых его не трогают без нужды. Но тем не менее, Малфой имел все права ожидать, что и Гарри будет к нему относиться также. И здесь был тот самый момент: Поттеру этого теперь было мало. И он всем своим поведением это показывал. Это не было романтикой, нет. Но это было дружбой и более тесным партнёрством. Возможно, то, что он неосознанно сделал шаг навстречу Малфою, было естественным. Гарри не любил лицемерить, и вёл себя с мужем искренне. Так же, как и с Джинни. Эта мысль ударила в сердце не хуже кинжала. Джиневра Уизли занимала достаточно мыслей в голове Поттера. Мечты, фантазии, планы, надежды… И в скитаниях, и в первых попытках отношений. И в разлуке, пока они оба строили карьеру, и после её возвращения. Она многое знала о Гарри, видела его положительные и отрицательные качества. Она не была глупой. Просто не любила его, но их отношения были единственными, которые Гарри знал. И при их грандиозном финале она сказала достаточно, чтобы у Поттера не возникло сомнений в том, что это навсегда. Потому что та правда, что озвучила девушка, ставила печать приговора на всём, что между ними было. По крайней мере, для самого Гарри. И теперь, невольно Поттер перенёс часть своих моделей поведения на Малфоя. На их семью. Ту самую часть, которая жирной линией подтверждала: Гарри невозможно любить. И Поттер вдруг ясно понял, что хочет это изменить.