Скандал

Поттеру снова снился сон. Он видел Драко, который светится изнутри своей силой, так сильно, что теряет себя, так ярко, и глаза его поглощает свет Искры. И его Драко больше нет. Его вырвало из сна, и тут же голову пронзила иголка боли. — Гарри, тебе нужно попить… Драко просил передать фиал с зельем, когда ты проснёшься, и разбудить, если ты будешь спать слишком долго. Он дома. — Лаванда сидела на его кровати. Животик ходил ходуном, и сразу Поттер подумал, что у него похмелье, но девушка улыбнулась и схватила его за руку. Положила на живот. — Сегодня он очень активный. Мне кажется, ему уже не терпится. И мне тоже… — она улыбалась, а Гарри осознавал, точнее пытался осознать, что ему в ладонь пинается малыш. Маленький человечек в животе его протеже. Живой, активный, почему-то весёлый. — Спасибо тебе. Я не понимала, насколько была на краю. Насколько беспомощна была… Ты дал мне опору под ногами… Буквально. Я знаю, что вы из-за меня поссорились. И мне очень жаль. Но я так благодарна… — она помолчала, не зная, как ещё высказать свои чувства. А потом вспомнила ещё кое о чём. — Ещё он просил передать, что завтра возвращается Андромеда. Что он встретит её, но вечером, за ужином его не будет. — А где Гермиона? — Она ушла несколько часов назад. Это она написала Драко, что ты уснул. Тут же вспомнилась ужасающая тишина на Гриммо, когда рёв пламени в камине утих. И абсолютное отсутствие чувств. Любых. Гарри тогда обессиленно опустился на ковёр. И даже пить больше не хотелось. Хотелось просто сдохнуть. Он рассказал Гермионе о том, что сделал его муж. Как использовал их брачную магию, чтобы спасти Лаванду. И да, спасти — не пустое слово. Роды с таким уровнем магии, с такой энергетикой она бы не вынесла. И да, промедление здесь могло бы сказаться очень плачевно. Но предательство мужа никак не хотело стираться его благими намерениями. Гарри чувствовал себя использованным. Девушка ничего не отвечала, просто молча слушала его, стараясь не перебить этот поток. Самым страшным в этой пустоте было то, что Гарри на самом деле сожалел о том, что так раскрылся перед Драко. Он верил, что, сохранись у него эта непонятная защитная стена, ему было бы легче. Не было бы так больно. И вот здесь уже Гермиона высказалась. — А ты думаешь, что был бы готов к такому? К тому, что человеческую жизнь твой муж ценит больше, чем собственное благополучие? Я не знаю, осознавал ли Драко, насколько это ранит тебя, но у его крестника теперь есть шанс на жизнь. И я не оправдываю — нет. Это было подло. Пусть я до конца и не могу понять, что вы чувствуете — вы ведь супруги в магическом браке. В консуммированном браке. Я могу только головой это понять. И знаешь, единственное, что я могу тебе сказать по этому поводу — проспись. А потом постарайся представить свою жизнь без Драко. Или с Драко, который послушный, незаметный, бесхребетный и покорный. Который ничего не делает без твоего решения. Да, он Малфой, он слизеринец, может, немного изменившийся, но всё же. Да, он поступил, как сволочь. Но ты мучаешь себя. И мучаешь его. И если против последнего я имею совсем немного возражений, хотя это было страшно — видеть всю эту боль в его глазах, но вот себя мучить — это глупо. Это ведь твой выбор. Прости его, если можешь, а если нет, то строй другие отношения. Только вот так метаться — это тебе не к лицу. Как будто это так просто — решить и простить. Решиться и простить. Простить и осмелиться доверять снова. Не ждать подвоха, не быть готовым к чему угодно. А так же беззаветно быть с ним всей душой. Как это сделать? — Хозяин Гарри, маленький хозяин Эдвард вас зовёт. Лаванда поднялась с кровати, озабоченно глядя на Типпи. — Драко должен быть дома… Почему он… — Не знаю, но ты останься здесь. У нас с Малфоем иногда бывают очень эмоциональные разговоры. Побереги себя, я отправлю вестника… — он опрокинул фиал с зельем и привёл в порядок одежду. Причина, по которой Тэдди звал Гарри, стала очевидной, как только он перешёл в гостиную мэнора. В мастерской, судя по звукам, шли бои, а маленький Тэдди со слезами на глазах сидел на диване, поджав под себя ноги. Он был всё ещё в пижаме — видимо только проснулся. — Привет, мой хороший. Давай я посмотрю, что там, а ты беги в свою спальню, хорошо? Спрячься под одеяло и попроси Типпи с тобой побыть, ладно? — Что там такое, Гарри? Здесь кто-то есть? — Я не знаю, Тэдди, но пока ты здесь, я не могу выяснить, что там происходит. Пожалуйста, сделай как я прошу, — Поттер был напряжён. Мастерская Драко была спрятана его собственными чарами защиты. Туда никто не мог войти, кроме Люциуса, наверное, но чужих там не было никогда. Драко рассказывал об этом, гордился этим, поэтому весь шум, что оттуда доносился, был не понятен Гарри, и с каждой секундой он всё сильнее боялся. А вот этого показывать малышу Тэдди было нельзя. — Мы придём к тебе, как только всё уладим. А мы всё уладим, честное слово… Эдвард в конце концов кивнул и слез с дивана. Потом внимательно посмотрел на Гарри и сказал: — Помоги ему. Он там, я знаю… Тэдди не успел скрыться за поворотом, а Поттер уже взлетал по лестнице вверх на второй этаж. Дверь мастерской была закрыта, и когда Гарри приоткрыл её, понял, что на самом деле в этом помещении всё было куда плачевнее. Здесь был настоящий погром, предметы левитировали в нескольких воронках, стеллажи были перевернуты, фиалы, шкатулки, коробы и футляры — разбиты, раздроблены, разбросаны по полу и по воздуху. В самом углу, почти незаметно от двери, сидел Драко. Он обнимал себя руками и дрожал. Ни звука не произнося, он словно всем телом кричал. Поттер опустил палочку и осторожно приблизился к мужу. — Драко? — ноль реакции. — Драко? — он присел на корточки и аккуратно прикоснулся к его плечу. — Гарри? — на Поттера смотрел не Драко. Кто-то чужой. Незнакомый и такой же пустой, каким был сам Гарри вчера ночью. — Я всё испортил, Гарри. Я всё испортил… Его ещё сильнее затрясло, и Поттер прижал его к себе, обвил руками в неловкой позе. Утешающе погладил по спине. — Да, любимый. Ты всё испортил. Это произвело ужасающий эффект — Гарри даже не успел закончить свою мысль о том, что они попробуют всё исправить. Звук магии в мастерской стал настолько интенсивным, что давил на уши, словно они оба оказались под водой. Предметы ускорились, а деревянные доски под ногами стали жалобно скрипеть. — Успокойся, Драко. Слышишь? Ты сломаешь здесь всё, разрушишь защиту, которую сам создавал. — Я не могу больше ничего создавать, Гарри. Без тебя не могу. Я ничего не могу, ничего… Малфой впадал в истерику. Смотреть на это было жутко, а потом Гарри словно увидел свой сон наяву. Когда Искра выжигала Драко изнутри. — Драко, послушай меня, любимый, — страх лишил Поттера дыхания, а глаза слезились. То ли от атмосферы, то ли от осознания, насколько Драко плохо. Он сейчас повторял путь самого Поттера. Только Гарри не знал, как поступает с Малфоем, не знал своей силы, не знал последствий. Сделал глупость. Драко же сделал выбор. Но да, сейчас винил себя и наказывал, как и Поттер наказывал себя за свою ошибку. — Послушай… — Драко совсем перестал реагировать. Он вцепился в Гарри так, что было больно, но с каждым вдохом пространство вокруг них наполнялось лиловым свечением. С силой оторвав от себя его руки, Гарри обхватил Малфоя за щёки, и почти прошептал, но силы вложил в голос немерено. — Я сказал, слушай меня, Драко! Я разочарован, зол и почти уничтожен твоим поступком, но я знаю, что люблю тебя. Я знаю, что нам просто нужно время, чтобы пережить это. Слышишь? Мы пройдём через это, мы сможем найти нашу гармонию, я знаю это. Потому что я этого хочу, и знаю, что и ты тоже. Поэтому просто дыши, дыши со мной и успокойся. Мы сможем всё вернуть. Только если ты не разнесёшь мэнор. Там Тэдди внизу, он ждёт нас. Давай же, хороший мой… Гарри больше не гласил, он уже просто уговаривал мужа взять себя в руки. В этом больше не было особенной необходимости, свет утихал. Драко успокаивался. Только вот ему самому ещё предстояло до конца поверить в сказанное. Нотт в этот момент покрутил бы пальцем у виска. Нельзя так сказать, не имея подобного намерения. Но Гарри… Он сомневался. — Ты… Ты простишь меня? Я не думал… Когда решил так всё повернуть, я не думал, что поступаю, как мой отец. Что это насилие… Настоящий удар в спину… Прости… Прости, Гарри, мне так жаль… Прости, любимый… — Драко шептал. Сил, чтобы говорить вслух у него не было. Перед глазами всё ещё стояло лазурное сияние, и в душе всё ещё вибрировала мощь магии супруга. И это было так не похоже на брачную магию, на формулу, на то, что с ним уже было… Так не похоже… Когда Драко на самом деле открыл глаза, то не сразу поверил в то, что видел. Глаза Поттера были темно-синими провалами с зелёными и голубыми всполохами. Это было почти страшно. Но всё же больше прекрасно. Его затягивало в эти омуты, хотелось нырнуть в них, спрятаться, утонуть, раствориться. Он приблизился к мужу, стремясь своё это наваждение воплотить в жизнь. Слиться с ним, соединиться, чтобы всё встало на свои места. Невольно в голову пришло сравнение с расколотым надвое деревцем туи, части которого переплетаются друг с другом, обретая истинную крепость и силу. А его будто оторвали от Поттера, оторвали, вырвали из него… И он стремился к единству. Только Гарри отшатнулся. Прикрыл глаза, встряхнул головой и потом встревоженно уставился на мужа. — Ты контролируешь себя? Драко? Малфой убрал руки и опустил голову. — Ты сможешь меня простить? Гарри, ты — целый мир для меня… Это не фигура речи — в тебе вся моя жизнь. И если я… Гарри… Я не хочу такой жизни. Когда я смотрю на тебя, когда ты прямо перед мной, но тебя нет. Вот здесь нет… — он хлопнул себя с силой по груди, там, где сердце. Хотел продолжить, но эмоции не позволили. — Ты слышал меня, Драко. Нам просто нужно время. Мне нужно время. Чтобы отпустить это, наверное… Я понимаю твои мотивы. Понимаю, и не жалею, что согласился. Но ты… Пойдём. Успокоим Тэдди. И на ужин с Андромедой пойдём вместе. Эти минуты наедине с Драко подтвердили правоту Гермионы. Рядом с мужем, в искренней открытой беседе было легче. После сказанного начистоту стало легче. — Гарри, повтори это. Дай мне понять, что ты услышал меня. Ты — мой мир. — Я твой мир, Драко. А ты — моя Искра. Я без тебя своей жизни так же не вижу. Но мне нужно понять, как нам общаться теперь. Мне… Я твой мир, ты моя Искра. Давай сойдёмся на этом.