Скандал

Поттер проснулся от ощущения критичности происходящего. И сразу, открыв глаза, понял. Лаванда. Он бегом добрался до её комнаты и, ещё не зайдя, услышал стон. Паника на секунду накрыла его — было слишком рано. Но ждать было нельзя. Он отправил вестника в Мунго. Что делать в этой ситуации он понятия не имел. А потом вдруг понял, что нужно сказать Драко. Что он бы нашёл, что сказать, знал бы, как успокоить свою подругу. Гарри же мог сделать это только на уровне магии. И пока не прибыл наблюдающий беременность Лаванды Тайз, старался стать для неё той стеной, той опорой, которая бы помогла ей и придала уверенности. Но зайти всё же побоялся — так и стоял за дверью, чувствуя себя последним идиотом. Оставив девушку на попечение успокоивших его колдомедиков, он спустился вниз. Достал зеркало и отправил Патронус прямо в него. — Гарри, три утра… — женщина говорила вяло и сонно. — Прости, Андромеда, Лаванда рожает. Драко хотел бы знать… — Мерлин… Я позову его… Драко появился в отражении через несколько минут. — Гарри, ещё очень рано! Ещё две недели! — встревоженно, но тихо говорил Малфой, стараясь не выглядеть очень испуганно. — Успокойся, Тайз сказал, что такое бывает. Я сказал ему о Покровительстве, и он ответил, что это могло ускорить роды. Такая подпитка на поздних сроках дала ход более активному развитию течения беременности. Они останутся здесь — в Мунго её перемещать нельзя. Всё будет хорошо. Ну что ты? — у Драко тряслись губы. Он сам едва дышал, казалось. — Ты чувствуешь, что должен быть здесь, да? — Я знаю, что это невозможно… И не могу не винить себя за то, что согласился с Андромедой и уехал… — Послушай. Всё будет хорошо. Дай мне несколько минут, я вернусь к тебе. Гарри отложил осколок и вытащил палочку. Начертил несколько рун, сливая их в одно огромное начертание. — Простите, что беспокою так поздно, мне нужен экстренный порт-ключ из вашей префектуры в Лондон. Под ответственность Аврората. Это очень важно. — Сеньор Поттер… Это неожиданно. Но приятно, что вы вспомнили обо мне в минуту нужды. Назовите адрес каминной точки. Я отправлю его. Только жду от вас вместе с благодарностью порт-ключ на замену. Вы же знаете о международном соглашении. Связь превыше всего! — Не сомневайтесь. Мою благодарность вы получите уже утром. Он вернулся к зеркалу и услышал обрывок разговора. — … неправда. Вина — это самое страшное чувство, Драко. Но не тебе решать за него, чего ты достоин, а чего нет. Возьми себя в руки и не повторяй ту же ошибку. Поттер почувствовал неловкость и позвал мужа. — Драко. Сейчас вам по камину пришлют порт-ключ. Он приведёт тебя в Атриум. Я жду тебя дома. — Что? Гарри… Но как это возможно… — Собирайся. Не хочу, чтобы кто-то увидел тебя в Министерстве в пижаме. У тебя не много времени. — Хорошо, да. Хорошо. Драко ушёл, а Гарри всё смотрел в зеркало. Никак не мог отвлечься, хотя отражение не показывало ничего конкретного. Он соскучился. Прошло всего четыре дня, а он так соскучился… Ему не хватало супруга. Не хватало его точки зрения на писанину Скитер. Не хватало его внимательных глаз. Просто ощущения, что он рядом. Так странно: когда он ночевал на Гриммо, он не чувствовал этого. Может быть, понимание, что в любой момент он может подойти к камину и вернуться домой, давало ему какую-то уверенность. Но сейчас он был дома, и оказалось, что чувство дома давал ему именно муж. Саднящей болью по душе прошлось воспоминание о том, как Драко поступил с ним, а потом вдруг вспомнились глаза Риты — печальные, горящие уверенностью истинного знания. Простить усилием воли… Никогда он не думал об этом так. Он всегда прощал по велению души. Разбирался в причинах, и, понимая мотивы чужих ошибок, просто отпускал это. Не всегда это было легко. Но отнестись к этому, как к работе, было новым. Почти невозможным. А потом до него дошла красной нитью звучавшая во всех его измышлениях идея. Сам факт того, что он простит, вообще не ставился им под сомнение. Потому что любит, потому что понимает, потому что хочет тоже. Хочет простить любимого мужчину, потому что знает, что тот сделал бы для него то же. Потому что любит Драко даже за это — за то, что не оставил Гарри шанса допустить смерть Лаванды и её нерождённого дитя. Они ведь даже не поговорили толком с ним после возвращения… А все остальные их беседы были или на грани фола, или ни о чём. И да, никакие благие намерения не оправдывают подлости. Но он знал, за кого выходит замуж. Он знал это. Но и не знал тоже, ожидая совсем другого. И он любит Драко. Не только за его любовь, не только за внимание и заботу. Не только за отношение к нему и талант. Но и за то, какой он маг и какой человек. Так как же заставить себя не сжиматься от отчаяния и разочарования, когда мысли приводят к тому моменту, к той самой секунде, когда его магический супруг использовал своё право просить и получить… Когда Малфой вышел из камина, немного бледный, взволнованный и категорически неловкий, Гарри так глубоко отошёл от ситуации, в которой Лаванда рожает в эту минуту прямо в мэноре, что, увидев лицо мужа, просто спросил: — Драко, а как ты избавился от этой горечи и ужасной, угнетающей печали, боли, разочарования, когда вспоминаешь, когда я использовал формулу по своей глупости… Малфой хлопнул ресницами несколько раз, стараясь понять вопрос, а потом ответил, так же просто, как Гарри спросил. — Никак. Мне до сих пор неприятно и больно об этом вспоминать. Но я знаю, что мы любим друг друга, и что больше ты подобного не сделаешь. Потому что знаешь, как это отразится на мне. — Но откуда ты знаешь это? — не понял Поттер, а Драко улыбнулся и пожал плечами. — Я верю в это. Тебе верю. В нас верю. И очень хочу, чтобы так и было. — Я… Я скучал по тебе. И я устал от того, что ты так далеко. Не только в Испании. Я не знаю, что мне делать с собой… — Я тоже. Тоже скучал, и тоже не знаю, что тебе делать. Но я сейчас подойду к тебе и обниму. Потому что это то, что я хочу сделать. И то, что могу, чтобы тебе стало немного лучше. Могу? — Да. Да, Драко, иди сюда… — и Гарри совершенно нелогично сам подошёл к Драко и обнял его. — Я люблю тебя. Я люблю тебя. — Я люблю тебя, Гарри… — тихо прозвучало в ответ. — Прости меня… — Я и представить не могу, что заставило тебя сомневаться, что я не соглашусь, если ты всё мне объяснишь… Мерлин, даже скажи ты мне, что расскажешь позже, но Лаванду нужно спасать, я бы согласился, веришь? Не делай так, Драко, не делай этого со мной, с нами… — шептал ему Гарри, обнимая всё крепче. — Я чуть душу в твоей мастерской не оставил, когда увидел тебя на полу… Я так люблю тебя… — Гарри… — Драко повторял его имя, прикасаясь им к мужу так, словно это было впервые. Тут же вспомнил, как долго шли они к такому простому событию — называть друг друга по именам. — Гарри… Малфой обнимал, вжимался в супруга, позволяя своей магии течь бездумно и легко, отпуская контроль. Над их головами взвились несколько разноцветных спиралей, а сердце отпускали тиски. Это не значит, что всё закончилось, не значит, что они всё решили и обсудили. Но главное они сказали, и этого было достаточно. Сейчас этого было достаточно. Когда колдомедик позвал их, они так и стояли в обнимку, никто и не отметил, сколько времени прошло. Гарри кивнул, и Драко с видимой неохотой отстранился. Они поднялись наверх, и уже у дверей Малфой несмело поцеловал мужа, будто проверяя лимиты дозволенного. Гарри только улыбнулся в поцелуй и шепнул ему, что дождётся его здесь. Лаванда просила только Драко. Он вышел спустя минут пять, девушка устала, и медиведьма очень быстро попросила Малфоя уйти. — У меня дочка, Гарри… — прошептал он с блаженным лицом. — У меня дочка… — Драко пошатываясь подошёл к Поттеру и заглянул ему в глаза. — Она такая красивая… Такая… Я так хочу познакомить вас с Касси… — Поздравляю тебя, папа Драко. Думаю, сейчас не лучшее время. Ты в порядке? — Гарри никогда ещё не видел такого выражения лица у любимого. — Не знаю… Но мне кажется, будто я сам только что был на месте Лаванды… Ноги не держат, — он и правда покачнулся. — Тогда пойдём спать. Я надеюсь, Робардс не уволит меня, если я на завтра возьму выходной. Лаванда в порядке, я чувствую. А вот тебе не помешает поспать… Драко послушно шёл, поддерживаемый мужем под руку. Он уснул быстро, а Гарри ещё какое-то время смотрел на него и думал о том, что это — и есть семья. Это и есть самое ценное, что у него есть. И что прощать усилием воли — это всего лишь захотеть этого достаточно сильно. И в эту секунду на его душе не было ни одной даже самой маленькой тени. Только свет и тишина. И любовь. Кассандра была действительно очень милым ребенком. Это был первый младенец в жизни Гарри, и Поттер был, так же, как и Драко, глубоко убеждён, что она самая прелестная девочка во Вселенной. Лаванда после нескольких дней постельного режима восстанавливалась быстро. И лишь когда девочке исполнилась неделя, спросила, сообщил ли кто-нибудь Рону о рождении дочери. Гарри неловко молчал. — Все вестники вернулись. Мне очень жаль, Лаванда… — Драко баюкал Касси, и старался не слишком сильно эмоционировать. — А мне нет, — спокойно ответила молодая мама. — Всё идёт так, как и должно. Мой муж не в том состоянии, чтобы быть ей отцом. Не уверена, что его вообще можно подпускать к ней, с его этим пустым взглядом. И такой же душой. Гарри, — она немного замялась, но потом всё же продолжила. — Я знаю, что так не принято. Но моя девочка здесь в том числе и благодаря твоему поступку. И я знаю, что сделал ты это не для Рона, и не из своей обострённой жажды спасти всех и вся. Ты стал моим Покровителем для нас и для Драко. И я хочу, чтобы вторым крёстным для Кассандры стал ты. В ней уже есть часть твоей магии. Поттер опешил. Он как-то не думал о том, как всё будет дальше. Было не до того. Эта неделя прошла очень спокойно, они с Драко по вечерам больше молчали, просто наслаждаясь тем, что они теперь могут быть рядом. Гарри читал, Драко иногда тоже, но чаще он только держал мужа за руку и думал. Делился мыслями о разном, но тишина была первостепенной. О Лаванде заботились домовики, даже Кричер выказал ей свои поздравления. Она почти не выходила из комнаты в эти дни, и Поттер знал, что ей нужно время, чтобы прийти в себя. Их общение с девочкой было таким же безмолвным, как и общение супругов. Но оно было наполнено глубоким смыслом. Теперь же, когда была озвучена просьба, Гарри вдруг чётко увидел — в их семье с Драко появился ещё один крестник, точнее крестница. И не важно, что ритуал ещё не проведён. Магия Лаванды была в покое, девочка была словно её отражением. Тем очевиднее стала правдивость ответа девушки о том, что ей не жаль, что Рона нет рядом — Кассандра даже не хныкнула. — Гарри? — Драко осторожно переместился и коснулся ладонью руки мужа. Поттер словно очнулся: — Я говорю своё слово: я принимаю твоё предложение, леди Лаванда Уизли, протеже дома Поттеров, и принимаю на себя ответственность быть крёстным отцом для Кассандры Агаты Уизли. Это честь для меня, Лаванда. Ты даже не представляешь, насколько… Уже поздно ночью, когда Драко укладываясь рядом с Гарри, никак не мог выбрать удобную позу, Поттер понял, что их тишина изменилась. — Драко? Что тебя беспокоит? Малфой вздохнул. — Почему ты согласился стать её крёстным? Что ты увидел в Лаванде, что почувствовал? Я знаю, что мы не говорим об этом, и я и сам боюсь об этом начинать разговор, но… Я так боялся, что ты не захочешь стать её Покровителем из-за Уизли… Из-за ваших отношений с ним. Не захочешь ломать его семью своим вмешательством… Я ведь видел и слышал, как ты относишься к нему, когда мы пытались понять, что же задумал Роск, а потом оказалось, что это Марк… Гарри, я тогда думал лишь об этой проблеме, и совсем не учёл, что ты, приняв протеже, вынужден будешь впустить в свою жизнь Лаванду, как впустил и меня. И я благодарен тебе, очень, ты знаешь… Но крёстный… Это ведь… Это ведь ещё больше как семья… — Ты говоришь непривычно бессвязно, любовь моя. До такой степени бессвязно, что я начинаю думать, что ты ревнуешь меня к ней? К Лаванде, я имею в виду… — Что? Нет! Нет! Просто… — Ты спросил, что я в ней увидел? Что ты имеешь в виду? — Гарри привстал на локте и поправил съехавшие пижамные штаны, занимая позу, удобную для разговора глаза в глаза. — Когда мы говорили о том, как Касси будет расти… В общем… Она так сказала… Так… Будто хочет уйти. Уйти и оставить её нам. Я тогда испугался, что у неё, как у Милли, послеродовая депрессия… Больше она ничего такого не говорила, даже не намекала… Но… Это ведь ужасно! Я боюсь, что она всерьёз откажется от Касси… Поттер выслушал Драко внимательно, кивнул, а потом улыбнулся. — Она ведь прямо ни о чём таком не говорила, так? — Драко ответил отрицательным взмахом головы. — Наоборот, Драко, она сейчас чувствует себя сильной и самодостаточной. Как бы странно это ни звучало. Она чувствует, что способна на всё ради своей девочки. Больше того, она готова к самостоятельности. И ей неловко говорить об этом, потому что здесь, в мэноре, вы сделали прекрасную детскую, и ей здесь хорошо. И она не боится остаться одна. У неё есть ты. И я. Боится она другого. Что у Кассандры не будет поддержки рода. И конечно она стремится дать ей всю защиту, о которой может только подумать. Она боится, что Рон может ей навредить. Не нарочно, но может. И хочет обезопасить дочь магией моего рода. Она чувствует её, и знает, что это для Касси будет хорошо — чувствовать её тоже. А согласился я потому, что у меня не будет своих детей, Драко. И если с Тэдди выбора у меня не было, он просто появился в моей жизни как данность, и я не понимал всей ответственности, что на мне лежит за него, точнее понимал, но не чувствовал, то Кассандра — это осознанная радость, любимый. Я стану крёстным папой, и надеюсь, что ты покажешь мне, как быть самым лучшим крёстным для неё. С Тэдди у нас всё получается, кажется. — То есть, это твоё решение? А не из-за Покровительства или меня? — Драко, я счастлив… Я в панике немного, но я счастлив… — Гарри улыбался. — У нас есть дочка, родной мой. И я очень жду, когда можно будет провести ритуал. Отец у неё непутёвый. Зато оба крёстных папы постараются это компенсировать… Малфой нырнул под бок Гарри, заставляя его упасть прямо на него. Обхватил руками и уткнулся носом в шею. Неловкие, но очень тёплые объятья окончательно развеяли атмосферу напряжённой беседы между ними. — И ещё, Драко. Мне жаль, что в какой-то момент мы перестали разговаривать так, как раньше. Я знаю, что я долго молчал, после этой всей свалившейся информации о формуле. И знаю, что мы так и не вернулись к нашему привычному общению. И теперь понимаю, почему. Я боялся поднимать эту тему с тобой, мне хватило того, что я всё понял, а ты меня простил. Это было неверным решением. Я должен был спросить у тебя всё, в чём сомневался. Если бы мы не скрывали важного, нам было бы проще говорить и о другом. Уизли окончательно перестал быть мне другом с того самого момента, как я побывал у него в голове. С того самого момента, как почувствовал его мотивы. И да, мне было его жаль, и да, во многом он был не виноват и пытался помочь, как мог. Даже тем своим вывертом в мэноре пытался помочь. Но дружить с таким человеком я бы не стал. Особенно, когда почувствовал их брак через Лаванду. Но веру в него я потерял уже давно, ещё когда увидел его мелочную суть. И мне так жаль, что я не поделился с тобой этим… — Я не спрашивал, — серьёзно ответил Драко. — Я перестал задавать тебе вопросы, когда понял, что ты меня боишься. И это так быстро превратилось в привычку. Там, в Испании, всё было по-другому. Мы были с Тэдди, и всё было с тобой так... Невероятно... Но вернувшись в мэнор, я будто снова обул старые туфли. Испугался, что не смогу донести до тебя главное. Засомневался в себе. Прости. Гарри… Я всё сделаю, чтобы ты меня простил. Я знаю, я вижу эти паузы в разговорах, будто ты останавливаешься и мысленно ведёшь с собой борьбу… — Уже, Драко. Уже. И да, я мысленно перепроверяю, не жду ли я от тебя подвоха, не осторожничаю ли я. Не вру ли я себе. Этому я у тебя научился. Быть верным себе и стоять на своём. И да, Драко. Иногда я и правда сомневаюсь. Иногда я и правда хочу что-то придержать. И нам всё ещё непросто говорить. Но я хочу так, как было раньше. Того, что было у нас до моей глупости и твоей трусости... Мне это нравилось. Я себе нравился, когда беззаветно был твоим. И тебя я видел таким же. Я не могу за тебя говорить, но я стремлюсь к тому же. Я помню, ты говорил, что в браке всё меняется. И я рад, что ты наконец познакомил меня со своими друзьями, хотя обстоятельства были… Крайне неловкими… И я знаю, что мы тоже меняемся. Но вот это я хотел бы оставить таким, как было. — Мы попробуем, любимый. — Мг… — Гарри легко поцеловал Драко в губы. — У нас всё получится…