warmth.

Хосок встал примерно в девять утра. За ночь его телефон звонил примерно пару раз. Сокджину слишком хотелось знать о произошедшем вчера скандале. Час спустя он увидел уже во всю трудящегося Юнги, сидящего за кухонным столом в окружении стопки бумаг. Среди бумаг стояли три пустые кофейные кружки и четвертая, наполовину полная. Не подозревая, что младший смотрит позади него, слишком увлеченный переплетом перед ним. Хосок прочитал заголовки на нескольких бумажках. Всё имело отношение к закону и правам. Юнги испустил разочарованный стон, откинув в сторону очередной лист. Младший решил оставить его в покое, взял три пустые кофейные кружки и поставил их в раковину. Он повернулся, чтобы наконец хорошенько взглянуть на своего парня. Его глаза были красными, волосы в беспорядке, а руки дрожали из-за переизбытка кофеина в его организме. Хосок осторожно взял бумаги и прошептал: — Тебе нужно поспать. Юнги встал и выдернул листы у него из рук. Хосока не смутила резкость действий старшего, он был немного подавлен, но не обеспокоен. По тому, как выглядел Юнги, он мог видеть стресс, который чувствует Мин. — Я сказал, что тебе нужно остановиться и отдохнуть, — он снова попытался протянуть руку, но Юнги ударил рукой по столу, напугав младшего. — Мне нужно, чтобы ты оставил меня в покое, Хосок, — он крепко зажмурился. — Пожалуйста, — умолял он. — Я — твой парень и мне нужно, чтобы ты отдыхал, — сказал Хосок, недовольно качая головой, — ты вообще спал? — Он подошёл ближе, но Юнги вздрогнул. — У нас нет времени, — ответил Юнги, снова садясь и продолжая листать бумаги, — но всё в порядке, — пробормотал он. — Мы в порядке, малыш, у нас всё будет хорошо, — повторил он, глядя на Хосока, — я тебе обещаю. — Что-то случилось? — спросил младший: — Возможно, мне стоит о чём-то знать? — он наклонил голову, показывая на документы, сложенные на кухонном столе. — Тебе не о чем беспокоиться, — сказал Юнги. Хосок скрестил руки на груди: — Ты знаешь, что в отношениях участвуют двое, верно? Разочарование сочилось в его голосе. Мы вместе. Мне не нужна защита, Юнги. Мне не пять лет, — отрезал он. «Мне правда не нужна помощь, — бездумно сказал Юнги, всё ещё не глядя на младшего, — разве у тебя сейчас нет занятий? — Юнги. Тишина. — Юнги! — повторил Хосок. — Просто оставь меня в покое! — рявкнул Юнги, его глаза наполнились печалью при виде обиженного выражения лица Хосока. — Малыш, — начал он, но Хосок бросился в свою комнату, хлопнув дверью. Юнги собирался пойти к нему и извиниться, но время шло. Осталось 14 часов. Ему нужно было найти что-то, что можно использовать против матери. Менее чем через 15 минут младший снова распахнул дверь, его куртка и сумка качнулись на плече, заставив Юнги вздрогнуть, когда он сердито натянул ботинки, Юнги встал, чтобы что-то сказать, но младший опередил его. — Надеюсь, ты разберёшься со своим дерьмом, пока меня не будет, — сказал он, сжав челюсти, — вытащи голову из своей задницы и помни, что отношения предполагают доверие и честность. Дверь захлопнулась, и Юнги остался один. Ему хотелось встать и последовать за младшим, извиняться снова и снова, но даже глядя на него, Юнги чувствовал себя неловко. Он чувствовал боль. Чувство вины. И неудачи. Он обещал. Обещание, которое означало, что Хосок будет счастлив, но Юнги проваливался, его уверенность рушилась. Телефон зазвонил. — Привет. — Как ты держишься, хён? — пробормотал Намджун. Он был первым, кому Юнги позвонил после прочтения записки о выселении и сразу обратился к младшему за советом. Юнги глубоко вздохнул: — Все мои карты заморожены. Я получил от неё 12 угроз с требованием взять на себя управление компанией, многие из которых являются заявлениями для меня о смене моей специальности на бизнес. У меня осталось менее 14 часов, прежде чем я официально буду признан бездомным, — он резко выдохнул, — Хосок понятия не имеет, что происходит, и в довершение всего, мы поссорились, потому что я засранец, — закончил он, ожидая, пока Намджун переварит информацию. — А ещё? — Я в порядке. — Это мило. — Если ты позвонил, чтобы не дать мне совет, а подколоть, тогда прекращаем этот разговор, Джун. Намджун вздохнул: — Послушай, я тайно отправлял твои музыкальные образцы в некоторые продакшн-студии, я собирался тебе сказать, — он замолчал, — когда ты был в уравновешенном психическом состоянии. Их не так много, но начало положено. Юнги перестал читать бесконечные бумажки, сосредоточив всё своё внимание на голосе Намджуна. — Заинтересован? — спросил он. — Как я уже сказал, плата невелика, так как у тебя нет опыта, но им понравилось то, что они услышали. — Хорошо. — Это поможет, чтобы оплатить аренду где-нибудь на первое время. Конечно, мы ждём, когда вы оба приедете, а пока мы обустроили гостиную и надули матрас, — Ты не бездомный Юнги. — Спасибо. — Ты бы сделал то же самое для нас. Удачно рассказать всё Хосоку. Он завершил разговор на этой ноте, и Юнги почувствовал большее облегчение. Пришло очередное уведомление о сообщении от матери. Если я не могу причинить вред тебе, я могу причинить вред ему. Хосок вернулся домой раньше, чем обычно. Юнги ждал его на диване, разодрав немногочисленные заусенцы в кровь, на лбу у него выступили капли пота. Громкие голоса демонов в голове блондина становятся всë громче и громче, они шепчут: «Это всë твоя вина». Хосок взглянул на Юнги, разочарованно покачал головой и пошел в свою комнату. Юнги позвал его по имени, но оказался проигнорированным. Примерно в половине седьмого Юнги постучал в дверь комнаты младшего и стал ждать. Хосок вышел с упакованным чемоданом и маленькой коробкой, которую он держал в левой руке. Дежавю. Юнги посмотрел на чемодан, прежде чем медленно взглянуть на коробку, а затем встретиться глазами с брюнетом. — Спасибо Сокджин-хëну, — невозмутимо сказал он, — я готов быть выгнанным из квартиры за аренду которой я даже не платил. — закончил Хосок, выдавливая из себя улыбку. — Я собирался тебе сказать, — попытался объясниться Юнги, подходя ближе к младшему. — Когда? — спросил он. — Ровно в девять вечера? Юнги ничего не ответил. Он не знал, что сказать, в последнее время слова, кажется, застревают у него в горле чаще, чем обычно. Хосок опустил плечи, надувая губы, он никогда не мог долго злиться на Юнги: — Я расстроен, что ты не сказал мне, Юнги, разве у нас не отношения? Он заскулил, подходя ближе к Юнги, держащему его за локоть. — Я думал, что справлюсь один, — пробормотал он, глядя на ладонь Хосока, нежно ласкающую его щеку. — Я не хотел, чтобы ты волновался, но тогда… — он закрыл глаза, — я не хотел, чтобы ты волновался, но ничего не сработало, — он закончил и открыл глаза, увидев перед собой полную нежности улыбку Хосока. — Я не такой слабый, как ты думаешь, — обиженно сказал Хосок, — я сильный. Я хочу, чтобы ты рассказывал, — произнëс он, поглаживая Юнги по щеке. — Меньше всего я хочу узнать об этом от наших друзей, потому что ты говоришь первому не мне. — Когда он тебе сказал? — грустно спросил Юнги. — Сегодня утром, когда я проснулся. Я пытался вывести тебя на разговор, но ты взбесился. — Мне очень жаль, — извинился Юнги, на что Хосок лишь вздохнул. — Всë будет хорошо, — всë, что сказал Хосок, прежде чем они тихо вышли из квартиры, таща за собой свой маленький чемодан к Намджуну и Сокджину. Они постучали в дверь друзей около десяти часов вечера, остановившись, чтобы поесть и купить некоторые хозяйственные мелочи. Дверь открылась и Намджун широко улыбнулся, приветствуя их. Он забрал у них чемодан и занëс в квартиру, жестом приглашая парней пройти следом. Намджун показывал Хосоку свои новые бонсаи, которые он купил для пополнения коллекции, в то время как двое старших раскладывали диван в гостиной. Юнги посмотрел на Джина, раскладывавшего подушки и медленно мурлыкавшего что-то себе под нос, и прошептал: — Спасибо… — Заткнись, — Джин прервал его, кинув очередную подушку на диван. — Спасибо, Джин-хëн. Ты мой спаситель, Джин-хëн. Ты такой красивый, я бы умер без тебя. И вообще, я был тайно влюблëн в тебя в течение десяти лет, — передразнил Сокджин голосом Юнги. Юнги закатил глаза и улыбнулся. Так типично для его хёна, его эго как никогда высоко. — Это не то, что я собирался сказать, — пробормотал Юнги, садясь на готовый диван и глядя на своего хёна. — Я знаю, что ты собирался сказать, — сказал он, садясь к Юнги, — тебе не нужно благодарить нас. Мы семья. Он посмотрел на надутый матрас на полу и пожал плечами: — Если ты будешь спать на диване, то сможешь наблюдать за Хосоком всю ночь, и младший не узнает, — подумал Джин вслух. Юнги толкнул его плечом в бок. — Заткнись, — он засмеялся, на мгновение поколебавшись, выдохнул, — она прислала мне сообщение, после которого Я беспокоюсь за Хо, — он показал сообщение старшему. Джин нахмурил брови, перечитывая сообщение. — Она бы ничего с ним не сделала, не так ли? Джин несколько секунд смотрел в пол, прежде чем снова взглянуть на Юнги. Он избегал зрительного контакта, предпочитая ничего не говорить. — Если с ним что-нибудь случится, хëн, я уничтожу еë, — после секундного молчания, он горько засмеялся. — Я поклялся, что никогда не стану таким, как она. Похоже, я потерпел неудачу, — усмехнулся он. Джин обнял младшего и притянул его ближе к себе. — Ты не такой, как она, Юнги, — он мягко положил свою голову на плечо Мина, — ты совсем не похож на неë, не забывай этого. Дверь слева открылась, и голос Намджуна послышался в гостиной. Разговор старших был окончен. Хосок посмотрел на Юнги, улыбаясь, крепко зажмурил миндалевидные глаза и начал хихикать, услышав взволнованный голос Намджуна. -… — цвет такой густой, хён. Он варьируется от красного до чисто чëрного. Ты не поверишь, сколько усилий я приложил, дабы достигнуть такого эффекта, — он поднял руки к голове, имитируя звук взрыва, глядя на реакцию Хосока. Джин улыбался своему парню, очарованный его страстью к искусству, он наклонился ближе к Юнги и еле слышно прошептал: — Ты собираешься спасать Хосока или я-…? Юнги оглянулся на бурно обсуждающих что-то друзей и встав, потащил Хосока на диван, Намджун же направился за ним. Мин начал медленно расстëгивать рубашку младшего, и глаза Хосока расширились от удивления. Намджун замолчал, глядя на Юнги: — Я что-то пропустил? — сказал он, глядя мимо них, прямо на Сокджина. — Я готовлю Хосока ко сну, — ответил Юнги, не обращая внимания на румянец, которым покрылся его парень чуть ли не с ног до головы. Намджун взглянул на танцора, а затем снова на Юнги. Хосок пожал плечами на безмолвный вопрос, который задавал Намджун, а потом посмотрел на большие руки Юнги, расстëгивающие третью пуговицу на рубашке. — А почему Хосок не может подготовиться сам? — спросил он, сбитый с толку данной ситуацией. Сокджин засмеялся и затащил Намджуна в свою комнату: — Пары так делают. Так что, думаю, если я тоже приготовлю тебя ко сну, то ничего не случится, — его голос стал плохо различим, когда защëлка на двери мягко защëлкнулась, а Юнги посмотрел на Хосока и оба хихикнули, пытаясь не шуметь. — Спасибо, — выдохнул Хосок, когда они оба закончили смеяться. — Я понятия не имею, за что ты меня благодаришь, Чон, — ответил Юнги, он лëг на спину и протянул руку, чтобы нежно прикоснуться к щеке Хосока. Младший наклонился и мягко поцеловал Юнги в губы, чувствуя его горячее дыхание. — Нет ничего, от чего я тебя не спасу, — пообещал он. Вообще, речи Намджуна не были такими смертоносными, по мнению Хосока. Он знал, что Юнги говорил не о Намджуне. — Пока ты рядом со мной, — ответил Хо, крепко держа Юнги за руку, — со мной, — он поцеловал ладонь Юнги, шепча сладкие слова. — Не пытайся спасти меня, произнёс Хосок в губы старшего, — пока не спасёшь себя, — он мягко прикусил кожу на ключице Юнги. — Без тебя я буду мёртв, — он в последний раз поцеловал своего возлюбленного в шею и расслабленно лёг к нему на грудь. Юнги решил не нарушать тишину и лишь согласно кивнул. Он дал Хо ещё одно обещание. Я пойду спать на матрасе, — младший отстранился и рухнул на надутую на полу кровать, едва вмещающую одного человека. Он проскользнул под одеяло, выключив свет, давая Юнги время приспособиться к темноте. Они пролежали в тишине несколько минут. Юнги действительно попытался посмотреть вниз, чтобы увидеть на младшего, но в комнате было слишком темно, дабы разобрать черты его лица, он вздохнул, обернувшись, и уставившись в потолок. Он чувствовал беспокойство, сомнительное будущее, сообщения, угрозы. Его сердце забилось быстрее, теперь, он был наедине со своими мыслями, со своими страхами. Он повернулся на бок и протянул руку, чтобы прикоснуться к своему возлюбленному, чтобы вернуться в реальность и уйти подальше от своих страхов. Его собственных мыслей. Он почувствовал руку Хосока, провёл кончиками пальцев по ней, просто чтобы почувствовать его тепло. Кончики пальцев Юнги коснулись указательного пальца Хосока, и вот он уже собрался отдёрнуть руку, как Хосок аккуратно перетащил Юнги с дивана на себя. — Привет, — прошептал он, крепко окольцовывая талию Юнги и развернул его, подминая под себя. Хо осторожно заправил волосы Юнги за уши. — Перестань волноваться, — пробормотал он. Юнги закусил губу. Хосок хотел, чтобы Юнги был честен, он тоже хотел быть честным. — Я боюсь потерять тебя, — выдохнул он дрожащим голосом, — я в ужасе каждый раз, когда открываю глаза, а тебя нет рядом, — закончил он, тяжело дыша. Хосок шикнул на него, качая головой и призывая старшего замолчать. Юнги заскулил, Хосок не знал, на что способна его мать. По щеке Юнги скатилась слеза. Хосок наклонился и поцеловал щёку Юнги в том месте, где находилась солёная капля. «Хосок» — повторял он снова и снова, звук его имени становился чуждым по мере того, как он шептал его между всхлипами от рыданий. Он слышал тихий утешительный шёпот Хосока, который погрузил Юнги в сон, при этом каждый дюйм его кожи соприкасался с младшим. Это придавало уверенность в том, что Хосок был здесь, в целости и сохранности в его руках, нетронутым и невредимым. — Я никуда не уйду, малыш, — это последние слова, которые Юнги услышал, перед тем, как заснуть, захваченный запахом младшего. Несколько дней прошли нормально. Было тихо, жизнь шла обычным чередом. Пока однажды Хосок не вернулся с заплаканными щеками и красными глазами, глядя на Юнги. Печальная улыбка появилась на его губах, прежде чем она рассыпалась, и Хосок упал на пол, рыдая, и между тяжелыми вздохами поясняя Юнги: — Они выгнали меня, Юнги, — рыдал он, — ото всюду, — он хлопнул кулаком по полу, глядя в потолок, — уволили с работы, выгнали из танцевальной команды и из университета. Он не мог дышать из-за того, что тело содрогалось в рыданиях. Юнги не мог двигаться. Он замер в середине комнаты, наблюдая, как его возлюбленный плачет на полу. — Она отняла у меня всё. Обещания Юнги рушились одно за другим.