Сделай нас едиными!

POV Олежа

      Тьма стянулась вокруг нас плотной паутиной скользящих по воде, воздуху и лунному лику теней. Воспоминания и реальность накладывались друг на друга, разделяя сознание на кусочки. Позволить параличу овладеть телом я еще мог, но лишиться целостности разума означало смерть. Я обнял себя за плечи и сел на дно лодки, пытаясь сосредоточиться. Даже пальцами было невозможно пошевелить. Постепенно в голове начали формироваться отчетливые картины моей судьбы, и с ужасом для себя самого я вдруг осознал, что страх отступил. Это та участь, для которой я был создан…        — Пусть славится Альтман, — сказали мои губы, гортань и язык.        — Твоя слава будет не меньшей, если ты дашь им умереть… Ты слышишь их? Ты слышишь голоса триллионов получивших бесконечное счастье живых существ? Просторы Вселенной бесконечны в их воспоминаниях. На том месте, где они некогда пели, теперь мерцают теплые звезды. Жизнь рождалась и существовала ради того, чтобы собраться воедино в наших телах. Наши души наполнены шумом энтропии, предвкушающей наш скорый триумф над нею… Сделай нас едиными, Олежа…        — Очнись! Очнись! Очнись! — даже холод расплескавшейся через борт воды не чувствовался моей кожей. Голос Федора звучал будто бы с того света. — Скоро будем дома! У меня получилось удрать оттуда! Береговая линия совсем недалеко, этот кошмар вот-вот закончится! Вставай же, Олежа!       Он улыбался, глядя на меня, и плакал, судорожно орудуя двигателем. Постукивание снизу не прекращалось ни на секунду. У меня не было сил, чтобы поднять на него взгляд. даже это простое действие могло бы полностью выпить из меня жизнь.        — Олежа, — шум двигателя оборвался, и нос катера ткнулся в лед, — вставай… Все хорошо, просто встань и все.       Федор склонился надо мной, пытаясь привести в чувство. Резина лодки, доска пола и кожа сапога лопнули плод ним, и он закричал так громко и пронзительно, что способность двигаться все-таки вернулась ко мне. Парень упал на колени и в тусклом свете ближайшего фонаря я разглядел кровь, льющуюся из его пятки. Что-то длинное, белое и узкое ковырялось в ноге Федора, проникнув внутрь через рану. В какой-то момент оно вырвалось наружу, и я понял, что это огромный шип, оканчивающийся изуродованной кистью с синими от холода пальцами. Увенчанное шипом запястье застряло в дыре в полу лодки. Ледяная вода теперь лилась не только через край, но и и снизу.       Надо отдать должное Федору — не смотря на дикую боль, он достал пистолет и сделал несколько выстрелов. Половина лезвия отлетела в темную воду, но даже изрешеченное запястье продолжало дергаться, будто бы его обладатель жаждал достать нас. Полицейский, громко матерясь, схватил весло и ударил плоской частью по плоти существа. Пальцы еще шевелились, но опасности от них больше не было — кости сломались.        — Что это, блядь, такое?! — срываясь на истерический смех, спросил я.       Он посмотрел на меня с ненавистью, злобой и болью затравленного зверя.        — Я ебу?! Помоги мне выбраться…       Немного подумав, я перекинул оба весла на берег, взял с собой веревку и аккуратно перелез через бортик, скользя по льду. Переправив ослабшего полицейского на руках, я со всей силой. на какую только был способен в этот момент, толкнул сдувающуюся со свистом лодку прочь от берега. На всякий случай я несколько раз ударил веслом по льду, но большого толку от этого не было.        — Дай мне весло, — попросил Федор. Когда я выполнил его просьбу, он выстрелил в древко.        — Какого хуя? — всполошенный выстрелом, я отлетел в сторону, едва не ударившись о дерево.        — А нахуя ты веревку взял? Привяжу одну из палок к моей ноге.       Я сделал, как он сказал, и помог ему подняться.        — Извини меня за эту грубость, — простонал он, сделав два шага с помощью полноценного весла в качестве трости. — Сука, как же больно…        — Не поддавайся только панике, а то парализует, как меня. Пошли, тут всего метров двести до трамвайной линии. Телефон есть?       Парень проверил карманы и взвизгнул, сделав очередной шаг. Я пролез под его свободной рукой, чтобы поддерживать корпус.        — Нихуя нет! Что это за поебень?! Я такого никогда не видео нахуй!        — А что вас вообще сюда отправили? — поинтересовался я, когда мы оказались в десяти метрах от берега.        — Сказали, чтобы нашли и допросили пострадавших… Несколько бригад со всего района собрали, чтобы вытащить эту залупу из воды.        — А что там?       Он коснулся моей шеи и вытащил кулон, потянув за нитку. Спиральные грани крохотного обелиска приятно проскользили по коже.        — Вот примерно такая хрень. Честно, не ебу, что это, но юнитологи знают.       Мы замолчали. До этого казавшаяся совершенно бессмысленной картина постепенно восстанавливалась, сверкая новыми деталями.        — То, что напало на нас, — не человек, — озвучил я свою мысль. — И оно как-то связано с этой аварией. Возможно, перевозили что-то радиоактивное там…        — Тогда почему мы не заразились?        — Ты ничего не чувствуешь? — я поежился. — Тени шевелятся как-то странно, звуки вокруг как будто не отсюда. Мне еще привиделось кое-что…       Федор посмотрел на меня с ужасом. Я тихо вздохнул, осознав, что спалился. Больше ничего не остается. Я хочу этого. Я должен сделать это. Я подарю ему новую ногу, новое сердце, новую душу и новое сознание. Что может быть лучше мягкого, чистого блаженства?       Он не успел ничего понять. Я не понял сам, как его пистолет оказался у меня в руках. Зыбкую тишину прибрежного леса разорвал громкий грохот выстрела. Темные глаза полицейского в последний раз бросили на меня полный отчаяния взгляд, и понял, что увижу его еще тысячу раз в своих снах.       Славься, Альтман.