Сделай нас едиными!

POV Шашлык

      С реки вновь пришел ветер. Ткань палатки вздулась, наполняясь ледяными ветром. Я в сотый, кажется, за сегодня раз потянулся к бутылке, предвкушая ласку щупалец огня, облепивших пищевод и желудок. Будь я в край пьяным — разбил бы пустую стекляшку в приступе досады, но пока что все было не так плохо. Спасение обнаружилось в термосе с ебучим травяным чаем. В пизду такой чай, но на безрыбье и рак рыба.       Нахрена вообще устраивать пикничок в самом начале весны, когда вокруг еще лежит снег? Я бы лучше провел это время дома или хотя бы в баре с друзьями. Так бы и получилось, если бы не слова моего маленького трофея:        — Дим, а я ведь Антона позвала на свиданку… Хочешь, чтобы я к нему пошла?       Оле всегда было легко меня уговорить. Мысль об Антоне и его витых рогах грела меня получше любой водки. Ему она никогда не дает! Чего не скажешь обо мне… По идее, я, как тру самец, должен наставить на трагическом завершении их отношений, но именно тот факт, что Оля хуй клала на этого гандона, при этом унижая его в моих глазах, придавал особый вкус нашим встречам. Впрочем, иногда одна неприятная мысль все-таки закрадывалась в голову… И я давил ее без пощады.       Достаточно просто прикоснуться к Оле. Я запустил руку под одеяло, позволяя пламени внутри кипеть, и нащупал маленькое ущелье между ее бедер. Девушка вздрогнула, поддавшись навстречу моим пальцам, и, хоть было жутко холодно, а она лежала почти без одежды, у нее внизу стало влажно и горячо. Тебе никогда не узнать это чувство, Звездочкин. Ты лох ебаный, и ты ничего не сможешь сделать, не сможешь заставить меня остановиться. Я клянусь, когда-нибудь я продела все это с ней прямо при тебе… Она кончит, сидя на моем хуе, а не на твоем! А ты будешь смотреть… Тебе ничего больше не останется, кроме как плакать от бессилия.       И тогда ты поймешь, что ты жалок. Ты всегда был жалок, но при этом ты всегда оставался надменной сукой. Я со звериным нетерпением жду мгновения, когда маска твоего высокомерия слетит и перед нами предстанет твое истинное лицо. Лицо чмошника, лицо павшего, опущенного человека. Ты шел по этой жизни ровнее всех, но я, презираемый тобой, прикладываю все усилия для того, чтобы ты однажды споткнулся. Можешь готовиться, можешь делать, что хочешь, но камень уже лежит на твоем пути, потому что сейчас я снова войду в твою женщину.       Я уже лег на нее, сладко стонущую, и принялся покрывать поцелуями ее шею, но полный ужаса крик вдруг прервал меня. Сердце вздрогнуло, наполнившись кровью, и всякое желание тут же пропало. Нацепив кроссовки и накинув куртку, я выскочил наружу, велев Ольге ждать. Расположились мы на берегу реки — нам повезло найти идеальное место для шашлыков. Летом здесь даже можно было бы купаться, хотя некоторых долбоебов из нашей компании наличие снега на песочке даже не смущало.       Сумерки уже успели опуститься на лес, но сияющий сне все еще жег глаза. Ощутив приступ головной боли от нового крика, я поплелся разбираться, изо всех сил стараясь вновь приручить ноги. Кричала Юля — у меня получилось быстро ее найти. Подойдя поближе, я смог различить у нее за спиной что-то алое на снегу…        — Что случилось?! — я развернул ее к себе, схватившись за плечо.        — Гоги… — девушка рыдала, ее руки были все в крови. — Он взял топор и… Дима, он убил его… Он убил Славу! Сказал, что им нужны наши тела… Он унес Славку с собой…        — А ты где была? — дело дрянь, походу.        — Я… — ее рыдания стали еще громче. — Я НЕ СМОГЛА НИЧЕГО СДЕЛАТЬ! Мне было страшно! Я стояла за деревом…       Бросив беглый взгляд на огромное красное пятно на снегу, я спросил:        — А куда они побежали?        — К машинам… Дим, бежим отсюда. Бери Олю, буди Пашу. Надо бежать!       Я кивнул и побежал обратно. Сердце еще никогда не билось так быстро. Чуть не споткнувшись о корень у входа в палатку, я вслепую пролетел вперед. Очаг адской боли вспыхнул в левом боку, и меня вырвало. Пару секунд спустя я понял, что лежу на Оле. Причем она стоит… А в руках у нее…        — Прости, Димочка, — слезы бежали по лицу Душновой, а луна сверкала на испачканном в крови лезвии охотничьего ножа в ее руках. — Так надо…       С громким хрустом что-то острое выросло из ее лба, и мне на лицо брызнула соленая кровь. Пошевелив немного жалом в голове моей Оли, неведомая тварь, прячущаяся в палатке, вырвала свое орудие, обдав нас обоих фонтанам алой жизни…