Не стоит недооценивать соблазн тьмы,Алина

Дарклинг на мгновение закрывает глаза и делает глубокий вдох.Его дыхание становится прерывистым, когда он снова открывает их.По моим венам начинает бежать адреналин… Воздух между нами потрескивает так же сильно, как и огонь в камине, который разгорелся благодаря его могущественным способностям гриша. Я пытаюсь увеличить расстояние между нами, но он ещё ближе подступает ко мне, точно играя со мной.Опасность, исходящая от него, должна бы меня пугать, но я больше не хочу быть трусливой девочкой из Керамзина.Достаточно, Алина.Будь сильнее, докажи, что ты чего-то стоишь. Он снова касается моей щеки и я начинаю неистово дрожать, молниеносно запрещая себе насладиться этим тёплым и родным прикосновением, которое я жаждала долгое и мучительное время. — Я пришла сюда, когда не должна была.И прежде, чем ты выставишь меня за дверь, ты мог бы ответить на пару вопросов. — Я не хочу сейчас говорить ни о Людмиле, ни о ком-либо другом.Тебе было опасно сюда приходить, Алина. Что, если кто-нибудь нашёл бы тебя? — он медленно переводит на меня взгляд свой прекрасных глаз, в которых отразились все цвета мира, продемонстрировав лишь самые прекрасные из них. Услышав эти слова, я ощущаю, как внутри меня все сжимается от неистовой боли.Потому что сейчас я чувствую себя ещё более одинокой, чем когда-либо прежде.Дарклинг смотрит на меня и касается так, словно безумно скучает по мне.Чего в действительности не может быть, потому что у него есть Людмила.Одна мысль о ней, уже медленно уничтожает меня изнутри. Я каждый раз так жажду понять его, чтобы просто оправдывать его в своей голове, обнаружив косвенную причину своих страданий, но слишком уже устала от этого. — Если я должна доверять тебе, Александр, я хочу знать всю правду. Вместо ответа я слышу это: — Это всё скоро закончится, Алина. — я мгновенно оказываюсь в ловушке между ним и столом, но не касаюсь кого, а лишь опираюсь на стол позади себя.Прикосновения становятся все смелее, а его пальцы скользят по моей шее, словно были предназначены для неё с самого начала.Кажется, будто наши тела тянутся друг к другу, но я сильнее этого.Ты должна быть сильнее, Алина Старкова.Как ложь с его стороны может звучать так правдиво? Или все это лишь большое недоразумение? Может быть, все случившееся между нами было правдой, а в последние дни я просто видела ночные кошмары? Хотелось бы в это мне верить.Дарклинг такой нежный и романтичный сейчас, и я так скучала по нему, что с трудом могу противостоять самой себе… — Александр. — мое горло горит. — Ты должен сказать мне больше.Прошу. — Мне нельзя тебе этого говорить. — его голос звучит иначе.Более грубо и вдруг чувствую, как его другая рука касается моей талии. Я резко отталкиваю его от себя, сильно ударив по лицу и встаю с другой стороны стола.Если я подпущу его ещё на шаг, то точно не смогу себя контролировать под его соблазнительными чарами. — Алина.— я поворачиваюсь к нему спиной, потому что не могу видеть его, да и не хочу.Он играет со мной, как с куклой, которая зачастую надоедает своему хозяину.Дарклинг подходит ко мне сзади и я отчётливо ощущаю его дыхание на своей шее, которое сильно обжигает её, как адское пламя в самых недрах Ада. — Я не должен был этого делать.Прости меня, Алина. — Мы не можем обе быть рядом с тобой. — нерешительно говорю я, имея в виду его Людмилу, с которой связаны все его редкие человеческие воспоминания. — Я знаю…— эти слова с его стороны звучат тише, чем шёпот.Видимо, которые он не желал произносить.И как долго мы сможем сдерживаться? То, что делали со мной его прикосновения, почти пугает.Если Дарклинг не готов открыть мне всю правду, то я не смогу быть рядом с ним.Я беру фонарь и направляюсь к лестнице, ведущей в катакомбы, а он всё ещё стоит у стола, впиваясь в меня своим взглядом. — Не хочешь мне больше ничего рассказать, Александр? — в мыслях я молю его том, чтобы он все объяснил.Сказал хотя бы что-то, что подарило бы мне надежду, но, видимо, он больше не намерен мне лгать. Я физически ощущаю его чувство вины, которое распространяется по здешним квадратным метрам, как опьяняющий аромат цветов.Дарклинг будто борется с собой ещё минуту, а затем медленно качает головой в мою сторону. — Мне очень жаль, Алина. — Ты расскажешь о нашей встрече Людмиле? — Нет. — боль в моей груди становится невыносимой. — Значит, она для тебя важнее, чем я. Важнее, чем все это. — я указываю рукой на него и на себя.Если бы он вонзил мне кинжал в сердце, мне было не так больно.А ведь он только что хотел меня поцеловать…прикасался ко мне так, словно я для него действительно что-то значу. Пусть хотя бы скажет мне это в лицо, но остаётся лишь гнусная тишина вместо его полноценного ответа.Я прекрасно осознаю, что мы чувствуем одно и то же, когда остаёмся вместе.На самом деле, он не так хорошо умеет скрывать свои чувства от меня, как он думает.Но, возможно, то что связывает их с Людмилой, сильнее, чем физическая близость между нами. — Спасибо за честность, Александр.Прощай. — я больше ничего не хочу слышать.Ни оправданий, ни извинений.Я просто хочу вернуться к своим друзьям и согреться в их тёплых и успокаивающих объятиях. — Obviam mihi in somnis, o Alina*. — должно быть, он что-то сказал мне вслед, но мне было уже всё равно, потому что я покинула эти злополучные покои.К моему удивлению, я не плачу, не кричу и и не жалею себя.Мне только становится стыдно за каждую секунду, в которую я оплакивала свои искренние чувства к монстру. *Встретимся во сне, милая Алина. (лат.)