Проклятые души (The Great Tits World I)

      Остаток дня проводим в подготовке к предстоящему мероприятию.       Посвящаю Матса в планы превратить вечером трактир в поле боя и выслушиваю от него очередную тираду о том, что разорю несчастного парня. Когда трактирщик выговаривается и смиренно принимает меня как неизбежное зло, провожу инструктаж. Во избежание лишних жертв велю ограничить вечером количество посетителей, особенно это касается смертных. Вышибалам, двум крупным, но придурковатым светловолосым нордам, ставится задача проверять каждого гостя на предмет наличия оружия. Если найдутся те, кто попытается пронести хотя бы кинжал, — разоружать под предлогом обеспечения безопасности в заведении.       Предварительно распределяем роли, кто и где будет находиться, чтобы захватить имперских агентов максимально быстро и с минимальным риском. Закончив боевое планирование, оставляем Торода и Гароруша в трактире, а сами отправляемся по магазинам. Бурт Браггарт принёс обещанные яды, но нам необходимо отремонтировать броню и запастись чёрными кристаллами. Идея Хельги отправить имперских ублюдков к Баалу мне очень понравилась, и я собираюсь осуществить её.              За кристаллами отправляемся в институт магии. Идя по улице, замечаю, что местные уже привыкли к тому, что по городу ходят три практически голые шлюхи, и стараются не обращать на нас внимания. За всю дорогу до Института только пару раз ловлю на себе неприязненные взгляды.              Заходим в лабораторию зачарователя. При виде хозяина испытываю легкий дискомфорт от его общества. Бледная кожа, худощавое телосложение и острые уши — перед нами очередной тёмный эльф. Не замечала за собой склонности к расизму, но события последних дней заставляют с опаской относиться ко всем альвам, исключение готова сделать разве что для Гароруша. По крайней мере до тех пор, пока трахаюсь с ним. Парень уже не раз доказал, что на него можно положиться. Да и не признают эльфы орков за своих. Падение эльфийского бога Мардука, с последующим перевоплощением в Молоха — это позорное пятно в истории альвов. Впрочем, к тёмным эльфам жители Летних остров относятся ненамного лучше, чем к детям Молоха, многие из тёмных почитают Сантаар, за что и получили своё прозвище, несмотря на бледную кожу.       Перед тем, как начать торговаться с зачарователем, мы тратим часть опыта на то, чтобы открыть навык «Торговли». Благодаря ему хозяин лаборатории соглашается продать кристаллы по сниженной цене, и шесть штук обходятся нам в две тысячи золотых. Покупка существенно сказывается на нашем бюджете, но эльф, видимо, вознамерился загнать нас в долги. Он замечает корону на голове Токкаты и предлагает нам зачаровать украшение за пять сотен золотых.       В золотой обруч вставлены пять камней — брильянт, два изумруда и два рубина. Со слов мастера, такой набор самоцветов позволит наложить чары, увеличивающие силу исцеляющих заклинаний, а также количество или скорость восстановления здоровья и запаса сил. Торгуемся, и нам удаётся договориться на триста семьдесят монет.       Пока тёмный возится с короной, меня посещает мысль, что ещё можно зачаровать орочий кинжал и лук «Чёрного когтя». По моим подсчетам, оставшихся денег должно хватить. Прошу об этом мастера, и его ответ огорчает меня.        Оказывается, для наложения на предмет чар необходимо, чтобы у него был слот под зачарование в виде драгоценного камня в инкрустации. Именно в камне содержится магия, наделяющая предмет особыми свойствами. «Как же всё сложно с этими ремесленными навыками».       Осматриваю лук и вижу небольшое отверстие в рукояти. По всей видимости, туда как раз и нужно вставить драгоценный камень. Достаю один из добытых в кургане самоцветов и пытаюсь проделать это. Ничего не получается, а Токката с Хельгой, смотря на меня, откровенно смеются.       — Чего ржёте, кобылы? — психую я.       — Прости, — извиняется Хельга, стараясь сделать серьёзное лицо, — то, что ты пытаешься проделать, под силу только краснодеревщику — это высший уровень мастерства в изготовлении луков.       — Вот же срань-то! — ругаюсь я. — И как его зачаровать? Где искать этого ебучего краснодеревщика?!       — Думаю, в Нарзул-Буре должен быть такой, в крайнем случае можно обратиться к мастеру артефактов. Только приготовься раскошелиться — эти мастера те ещё барыги, — предупреждает Токката.              — Всё готово, госпожа, — маг протягивает корону Токкате. — Позвольте спросить, я правильно понял, вы собираетесь в Нарзул-Бур? Могу я попросить об услуге?       В этот момент мне хочется удавить Токкату. И если бы не тот факт, что через три минуты отправлюсь следом за ней в Святилище, то, наверное, так бы и поступила. «Какие демоны тянули её за язык?»       — Возможно, собираемся, — неопределенно говорю я. — Что за услуга?       — В крепости живёт шаманка-зачаровательница, хочу попросить вас доставить ей письмо. Взамен она передаст вам небольшую посылку для меня, когда доставите её, я щедро заплачу вам.       — Сколько? — спрашиваю я.       — Триста золотых, — уточняет мастер.       — Серьёзно? Это, по-твоему, щедро? Тысяча, или отправляй своё письмо голубиной почтой и жди посылку, как у моря погоды, — устанавливаю свои условия.       — Ты меня разоришь! — возмущается эльф.       — Ты либо голожопый нищеброд, либо меня за дуру держишь. Исходя из того, что голожопая тут я, да и нищебродом тебя назвать сложно, следует, что считаешь меня дурой, а это уже хамство, парнишка. Две тысячи, или пиздуй в сраку к Дагону. Ну, или пешком в Нарзул-Бур.       — Хорошо-хорошо. Тысяча золотых вполне справедливая плата.       — Ты меня не понял, дружок. Полторы — это минимум на что я теперь соглашусь.       — Да имей совесть! Тысяча двести. Больше не могу себе позволить.       — Я бы, может, и выебала совесть, да только вот не знаю, как она выглядит. Тысяча триста и постоянная скидка на твои услуги в десять процентов.       — Да я бесплатно работать буду!       — Согласен? Или возвращай корону и мы уходим, — отрезаю, давая понять, что торг меня утомил.       — Так и быть, сейчас подготовлю письмо. Ты не оставляешь мне выбора…       — Ой, только сопли не распускай, а то поскользнёшься. Давай корону, посмотрим, что ты там слепил.              Эльфийская корона «Несокрушимого целителя», уникальная, масштабируемая, качество хорошее. Свойства предмета — бонус к защите головы пять процентов, зачарования: увеличение скорости восстановления запаса сил и здоровья на десять процентов, увеличение максимального значения здоровья и запаса сил на десять процентов, увеличение силы исцеляющих заклинаний на десять процентов.              — Всё по десять? Это всё, на что ты способен? — недовольно спрашиваю мастера.       На мой взгляд, даже «Малое кольцо маны», которое мы нашли в кургане, даёт владельцу более сильные бонусы.       — Это всё, что она может в себя вместить. Будь корона легендарной — сила зачарований равнялась бы двадцати пяти процентам. Не расстраивайтесь, — добавляет тёмный, — вы можете улучшить качество у ювелира, и тогда сила зачарования тоже возрастёт. Я закончил, возьмите письмо. Отдайте его, пожалуйста, Нуаре, она одна из подручных мастера артефактов, обитающего в крепости. Удачи вам в дороге.               Покидаем лабораторию мастера, и я обрушиваюсь на Токкату:       — И что это было? Ты, как и алхимичка, не можешь «следить за метлой»? Нахуя ты упомянула при нём Нарзул-Бур? Мы ещё не успели отправиться, а ты уже всему городу готова растрепать о нашей поездке!       — Ничего я не готова растрепать! Ты спросила, и я ответила, а он сам догадался. Да и чего в этом страшного? — возмущается целительница. — Всё равно об этом узнают. Или ты надеешься, что удастся тайно покинуть город на трёх повозках в сопровождении охраны из хускарлов? Всё равно кто-нибудь проговорится, а так мы получили задание и возможность немного заработать.       — Узнают или нет — неизвестно, но я согласна с Аурелией, не стоит на каждом углу трепаться, куда мы направляемся. Доброжелателей у нас достаточно, начиная от возможных шпионов Агнара и заканчивая Хранителями Мироздания. Лучше держать в тайне наш маршрут. Жалкая награда за доставку может не стоить того риска, которому мы подвергнемся, если враги захотят устроить засаду.       — Прости, об этом я не подумала, — виновато признаёт руманка.       — Ладно, что сделано, то сделано, но в следующий раз, когда захочешь что-нибудь пиздануть, лучше затыкай рот моим хуем, сосать у тебя лучше получается, — заключаю я.       — Тебе я готова сосать, не переставая, — с улыбкой сообщает Токката, и Хельга прыскает смехом.              После Института идём к кузнецу. Парень встречает нас с распростёртыми объятиями и сообщает, что наш заказ почти готов, он не успел закончить только наплечники.       — Заказ? — удивлённо спрашиваю я.       Кузнец вместо ответа улыбается и выкладывает на прилавок целую груду предметов. Стальная кираса с укороченной грудной пластиной, пластинчатые набедренники, крепящиеся к поясу, три отдельных набедренных щитка, сделанные из стали, и подбитые мехом кожаные перчатки, переходящие в стальные наручи, к каждому из которых по всей длине, от локтя до запястья, крепится слегка изогнутое лезвие, набедренные ножны с семью метательными ножами в них, и ещё пару десятков запасных.       — И когда вы всё это заказали? — спрашиваю подруг, беря в руки и разглядывая набедренные ножны для метательных кинжалов.       Нет сомнений, что они предназначены для меня. Я пока не открыла навык «Метательные ножи», не имело смысла, так как у меня их не было, но теперь стоит это сделать.       — Вчера, пока ты развлекалась с ректором и своими руманскими друзьями. Мастер постарался и успел изготовить всё за ночь, — говорит Хельга, примеряя кирасу и пластинчатые набедренники.       Броня закрывает тело девушки от лобка до низа груди, оставляя промежность и огромный бюст открытыми. На теле кираса крепится с помощью кожаных ремней, проходящих крест-накрест между грудями через плечи. Условия проклятия соблюдены, но при этом живот и спина Хельги защищены сталью. Нордка надевает пояс с набедренниками, и пластины ложатся по внешней стороне ног, защищая практически до колен. Спереди и сзади её тело остаётся обнажено, элемент брони тоже подходит под условия проклятия.       Токката берёт с прилавка пару набедренных щитков и пристёгивает себе на ноги, старые набедренники из прессованной кожи девушка небрежно бросает в угол.       Стою, наблюдаю за спутницами и никак не могу взять в толк, где они раздобыли деньги на всё это. Снаряжение хоть и стандартного качества, но изготовлено на заказ и должно стоить не мало.       — Сколько мы должны? — спрашиваю кузнеца.       — О, госпожа, ваши подруги за всё рассчитались, — отвечает он.       Перевожу взгляд на Хельгу с Токкатой, ожидая от них объяснений.       — Мастер согласился сделать нам большую скидку за оказанные ему услуги, — хихикает Токката, проводит пальцем у себя между ног и облизывает его. — Он получил особое персональное обслуживание от нас, а мы от него, снаряжение обошлось нам по цене сырья. Это называется натуральный обмен.       — Особое обслуживание? — уточняю я.       — Да, наш мастер хотел познать прелести анального секса в пассивной роли, но никак не решался, — говорит Хельга. — А вчера совершенно случайно показал нам игрушку, которую изготовил из клыка моржа. Грубоватая работа, наш мастер не ювелир, но мы были нежны и ему понравилось.       «Вот оно как, эти шлюшки вчера не просто шлялись по магазинам, а умудрились получить дисконт, выебав парня в задницу».       Кузнец заливается краской, ему явно неловко, что меня посвятили в такие интимные подробности.       — Успокойся, всё нормально, я не собираюсь никому рассказывать об этом, но от меня у моих компаньонок нет тайн, — спешу заверить мастера.       Беру с прилавка ножны для метательных ножей с оставшимся щитком и надеваю их на бёдра. Чтобы застегнуть ремни, мне приходится широко развести ноги, при этом жеребец, пребывающий в полуэрегированном состоянии, раскачивается из стороны в сторону. Разбираюсь с ремнями и ловлю на себе взгляд кузнеца, точнее не на себе, а на члене. Парень понимает, что я заметила направление его взгляда, и сразу отводит его. Сейчас в нем идёт борьба между стыдом и похотью.       — Госпожа довольна? — хриплым голосом спрашивает мастер.       — Более чем, но у нас есть снаряжение, нуждающееся в ремонте, — говорю я, вспомнив про цель нашего визита. — Сколько ты возьмёшь за ремонт наплечников и как быстро справишься с работой?       — Позвольте взглянуть на них, госпожа, — просит мастер.       — Покажи ему, — машу рукой нордке.       Хельга выкладывает на прилавок наплечники из превосходной закалённой стали, доставшиеся ей от Харальда, и которые сильно подпортил Чёрный коготь.       — За пару часов я смогу вернуть им первоначальный вид и защитные качества, а что касается оплаты… — парень заминается и опять бросает взгляд на моего жеребца. — Если госпожа позволит прикоснуться к ней, то я сделаю работу бесплатно.       «Набрался всё-таки смелости».       — Хочешь потрогать член? — спрашиваю с заигрывающей улыбкой.       — Да, госпожа… Конечно, если позволите… Я бы хотел прикоснуться к нему, — робко говорит парень.       Несмотря на потрахушки с орком, тяги к брутальным волосатым самцам у меня так и не появилось, но когда доводится доминировать над ними, я всегда завожусь. Так было с Харальдом, с Буртом, так и сейчас, когда парень, запинаясь, просит потрогать жеребца, член набирает силу и встаёт. Подруги смотрят на происходящее с неподдельным интересом, по их лицам я понимаю, что шлюшки тоже потекли от мыслей о предстоящей забаве.       — Закрой лавку, — приказываю кузнецу, и парень несётся к двери.       Как только он справляется с замками, я встаю посреди торгового зала и широко расставляю ноги.       — Ну, смелее, делай уже, что ты хотел, — подбадриваю парня, который в последний момент подрастерял свою уверенность, глядя на огромный эрегированный фаллос. — Второго шанса может и не быть.       Норд набирается смелости, подходит и осторожно касается головки. Руки кузнеца настолько покрыты мозолями, что, как бы он ни старался быть нежным, ощущаю их грубость. От царапин и болезненных ощущений меня спасает только высшая магия Мирозданием, даровавшая в качестве компенсации проклятиям невосприимчивость к боли. Ладонь парня движется по стволу, надрачивая член, и дыхание кузнеца учащается. Так продолжается около минуты, наконец он не выдерживает, спускает штаны и свободной рукой хватается собственный конец.       Можно считать, что условия сделки уже выполнены, я дала парню подержаться за член, но останавливать его не спешу, мне становится интересно, на что ещё хватит его смелости. А смелости кузнецу оказывается не занимать. Он опускается на колени и начинает облизывать головку жеребца. От того, что парень стоит на коленях и неумело ласкает меня ртом, я завожусь ещё сильнее, но ни к каким другим действиям его не подталкиваю. Неизвестно, как отреагирует на это Мироздание, мне хватает и сюрприза с порабощением Браггартов, да и не особо хочется всё это продолжать. Несмотря на нахлынувшее изначально возбуждение, особого желания трахать парня у меня нет. Но вот подружки другого мнения по этому поводу. Токката устраивается перед кузнецом и берёт в ротик его член.       «Вот ведь любительница отсосать, не смогла удержаться, шлюшка».       Хельга в это время вгоняет в зад парню палец, не вводит, а именно вгоняет. Норд вскрикивает от боли и отпускает член. Но ласки Токкаты помогают ему расслабиться, он берёт себя в руки и опять облизывает головку моего члена. Пару раз парень старается взять её в рот целиком, но это плохо получается, и он прекращает попытки.       Токката, как обычно, великолепна в отсосе, кузнец не выдерживает её ласки и кончает. Хельга не перестаёт трахать его пальцем, и от этого норд буквально скулит, обильно изливая сперму в рот и на лицо Токкате.       Понимаю, что от неуклюжих ласк кузнеца мне никогда не кончить, и спрашиваю его:       — Всё? Твоя мечта сбылась? Ты доволен?       Норд мнётся, явно боится что-то сказать, и я тороплю его:       — Если всё, то давай заканчивать, за отсос Токкаты, о котором мы не договаривались, доставишь наплечники в трактир.       — Госпожа… — поднимает на меня глаза кузнец. — Могу я вас попросить…       — Ну? — слегка раздражаюсь я.       — Трахните меня. Пожалуйста, только один раз, и я всегда буду работать на вас бесплатно, только нужно будет оплачивать материалы.       Вот оно, то самое чувство превосходства, когда самец встаёт перед тобой раком. Вроде пару мгновений назад я не собиралась ебать парня, но сейчас желание засадить ему овладевает мной. Это не связано с жаждой секса, скорее, это стремление самоутвердиться, показать своё превосходство над обычными разумными, несмотря на их презрительное отношение ко мне, как к шлюхе. Хоть стараюсь об этом и не думать, но прекрасно понимаю, что в Кронберге только внешне смирились с тем, что голое существо неопределённого пола ходит по их городу. Горожане не показывают этого, но большинство из них презирает и осуждает меня. В сознании нордов нет места компромиссам, для них я шалава и пидораска, порождение Хаоса. Харальд, Олаф и жена капитана стражи Ундина с их отношением ко мне не оставляют в этом сомнений.       И вот сейчас один из этих тугожопых нордов просит поиметь его в задницу. Как тут можно удержаться?       — Хорошо, но запомни, только один раз. Условия ты предложил сам: трахаю, и все твои услуги по цене расходных материалов. Вставай раком у стены.       На самом деле мне наплевать на его условия. Через пару дней мы переоденемся в орихалк и в услугах смертного кузнеца больше нуждаться не будем, но надо же что-то сказать, прежде чем насадить его на член.       Норд послушно подходит к стене, наклоняется, уперевшись в неё руками, и расставляет ноги.       — Кто ты сейчас? — спрашиваю, шлёпая его по заднице и упиваясь властью.       — Я ваша сучка, госпожа, пожалуйста, выебите меня, — просит парень.       «О, да! Сучка!» — это как раз то, что я хотела услышать от крепкого волосатого парня с огромными ручищами.       Подхожу к кузнецу, раздвигаю ягодицы руками и медленно вхожу в задницу. Головка преодолевает сопротивление и раскрывает анус, парень вскрикивает. Я знаю, что это от страха, а не от боли, Мироздание позаботилось об его дырке. Норд стонет и подмахивает задом, и я даже немного завидую ему. На собственном опыте знаю, какие приятные ощущения сейчас испытывает парень. Неудивительно, что, попробовав страпон, он переступил через свою мужскую гордость, отбросил все гомофобские предрассудки и подставил задницу под член.       — Нравится, шлюшка? — спрашиваю, вгоняя жеребца.       — Да, да, госпожа, ебите меня, я ваша шлюха! Используйте меня! — кричит норд.       Подруги не остаются безучастными. Токката ласкает мою грудь, лижет и покусывает соски, а Хельга гладит парня по спине и дрочит ему.       — Войди в меня, — прошу Токкату, и её мягкий пальчик проникает в мою попку.       — Ах, бля-я-я-я, сиськи Ашторет! — выкрикиваю от удовольствия в то время, когда целительница играет с моей дырочкой и простатой.       Хельга опускается на колени, открывает рот и направляет в него член парня. Не вижу, сосёт она ему или просто дрочит, подразнивая язычком, но кузнеца начинает трясти, а его анус судорожно сокращается, сжимая жеребца. Норд громко кричит от наслаждения и кончает. Пульсация в его заднице подстёгивает и меня, с рычанием похотливой самки заполняю зад норда спермой. Ноги парня подкашиваются, и он оседает на пол. Хельга едва успевает выскочить из-под него, губы и половина лица нордки залиты спермой. Жеребец выходит из задницы парня, и последняя струя спермы орошает его ягодицы. Он стоит на коленях и буквально скулит, а из его раскрытого ануса вытекает густая белая жидкость.       — Как ты, шлюшка? — спрашиваю парня, когда он встаёт.       — Я счастлив, госпожа, но, похоже, что теперь я точно шлюшка, кажется, у меня всегда будет желание принять ваш хуй в задницу.       — Ты ведь помнишь уговор? Трахаю один раз, — остужаю я парня.       — Да, госпожа, помню, придётся мне искать себе друга.       — Вот и отлично, найдёшь, не переживай, — заключаю, беря с прилавка перчатки.       Мягкая кожа приятно облегает кисти рук, а стальные наручи надёжно защищают предплечья. Лезвия на наручах затрудняют постоянное ношение доспеха, того и гляди пораню себя или окружающих, но в бою это дополнение может оказаться полезным. Клинки усилят защитные свойства наручей, позволив блокировать удары руками, как продолжением кинжалов, и могут даже послужить дополнительным оружием, если научиться правильно применять их.       — Неплохая работа, — оцениваю приобретение.       — Рад, что смог угодить вам, госпожа, — говорит кузнец, натягивая штаны на растраханный зад.              Закидываю перчатки в сумку и привожу себя в порядок, поправляя минималистичный наряд. Подруги страстно целуются и слизывают с лиц друг друга остатки спермы норда. Девушки делают это не столько ради удовольствия, сколько ради заботы о внешнем виде. Хоть горожане и терпеливы к нам, но ходить по улице с обконченными лицами все же не стоит.       Прощаемся с кузнецом и выходим на улицу. Подруги тащат меня в лавку к портнихе. Оказывается, там они тоже сделали вчера специальный заказ.       — А с ней вы как расплатились, лизали по очереди или придумали что-то более оригинальное? — уточняю, подходя к лавке. — И чем тут нас должны порадовать?       Спутницы смеются.       — Ничего такого не было, — отвечает Хельга, пытаясь побороть смех. — Лайза согласилась предоставить нам небольшой кредит, так она высказала свою благодарность за то, что дали ей возможность подработать танцовщицей и трактирной шлюхой. Но это было вчера, а сегодня, когда в трактире открылся бордель, думаю, условия кредита можно пересмотреть. Портниха наверняка захочет продолжать зарабатывать своим телом, а за это с неё можно брать процент. Можно поговорить о взаимозачёте долга.       — Смотрю, ты прекрасно разбираешься в вопросах управления борделями, — говорю я. — Ты точно была телохранительницей в храме, а не вышибалой в одном из них?       — Храм и есть большой бордель, дорогая, — с усмешкой отвечает Хельга.       Портниха приготовила для нас новую одежду, закрывающую тела настолько, насколько это позволяет проклятие Кернунна. Лайза предлагает пройти в примерочную, где нас ждут обновки. Это три полных комбинезона с длинными рукавами, выполненные из мягкой оленьей кожи, окрашенной в чёрный цвет. Как и броня, одежда изготовлена так, чтобы не противоречить требованиям проклятия — на груди и в промежности сделаны вырезы, которые оставляют тело открытым. При этом, отверстие на груди сделано так, что видны только сиськи, а ключицы и шея закрыты воротником.       Примеряю обновку, кожа такая же приятная, как и та, из которой кузнец изготовил мои боевые перчатки. Комбинезон отлично садится по фигуре, подчёркивая её. Выглядит очень сексуально, но в то же время — это одежда. И несмотря на то, что она не прикрывает самые интимные места, всё равно это лучше, чем ходить голой.       Работа портнихи мне определённо нравится, за неё однозначно нужно достойно заплатить. Кузнец тоже хорошо потрудился, но он сам предложил трахнуть его. У Лайзы проблем, связанных с недотрахом, нет, подрабатывая проституткой, она может воплотить в жизнь любые сексуальные фантазии. Вариант Хельги меня тоже не устраивает, не стоит мешать мёд с песком, бордель это один бизнес, а пошив одежды другой. Взаимозачёты тут неуместны, неизвестно, кто кого ещё наебёт при таком варианте.       — Великолепная работа, Лайза, — хвалю портниху. — Сколько мы тебе должны?       — Спасибо, госпожа, я рада, что хоть кто-то в этой дыре смог оценить мою работу по достоинству. По оплате мы с девочками договорились, я предоставлю вам рассрочку, мне не к спеху…       Нордка заминается, и по её ответу понимаю, что получить за работу деньги она не особо и рассчитывала. Не знаю, чего ей наплели мои сучки, но, похоже, она на самом деле была готова работать только ради нашего расположения.       — Лайза, мы уже это проходили. Не еби мне мозги. Я ценю тебя как мастера и по-доброму отношусь к тебе лично, поэтому не хочу спекулировать и пользоваться твоими услугами бесплатно. Работа должна быть оплачена. Сколько это стоит?       Портниха сдаётся:       — Вместе с сапогами и перчатками каждый комплект по тысяче золотых.       Три тысячи, соглашусь, работа стоит того, но у нас осталось не больше пяти сотен. Прикидываю , что можно предложить ей на обмен. Лайза, видя мою заминку, решает, что назвала слишком большую сумму и начинает оправдываться:       — Дорого, госпожа? Вы сами попросили назвать цену, но я могу сделать скидку. Стоимость такая высокая из-за красителей. Обычно используют сажу, но она быстро вытирается и пачкается, поэтому я предпочитаю красители, добываемые из моллюсков в южных морях. На севере они редкость и дорого стоят.       — Всё в порядке, но я не видела сапог и перчаток, и готова ли ты принять часть оплаты медвежьими шкурами?       — Готова, конечно, — радостно соглашается Лайза. — Но нужно взглянуть на них, цена будет зависеть от этого. В прошлый раз ваши шкуры были низкого качества.       — Не переживай, эти снимал охотник, должны быть неплохими, — и обращаюсь к Хельге: — Покажи ей.       Нордка выкладывает на прилавок нашу добычу из Туманного грота. Одна за другой перед портнихой появляются пять шкур.       Девушка, ничего не говоря, осматривает товар, но по её лицу видно, что она довольна качеством.       — Ещё пятнадцать штук у нас в комнате, Тород их принесёт, — обращаясь к Хельге добавляю: — Выложи шкуры снежных волков, которые мы отобрали у Харальда.        Хельга бросает на прилавок две шкуры, портниха осматривает и их.       — За медвежьи дам по пятьдесят золотых, а за волчьи по сотне, — заключает девушка.       «Понеслась пизда по кочкам, начинаем торг!»       Мне не столько важна разница в несколько сотен монет, сколько возможность попрактиковаться в торговле, и я не собираюсь её упускать.       — Я, конечно, тебе симпатизирую, но не наглей, как зажравшийся юстициар. Сотня за медвежьи и по две за волчьи, — г с азартом приступаю к торгу.        — Я, конечно, ценю вас как клиента, госпожа, но и вы имейте совесть, я не могу работать в убыток. Волчьи я и так оценила по максимуму, за медвежьи, как лучшему клиенту, могу накинуть по десять монет, — выдвигает встречное предложение Лайза.       — Когда боги раздавали совесть, я стояла в очереди за членом с сиськами. Сто семьдесят за волчьи и, так и быть, уступлю тебе, как отличному мастеру, по десятке с медвежьих.       Мы обе уже знаем, к какому результату придём, но продолжаем торговаться ещё пару минут, чтобы прокачать «Торговлю».       В конечном итоге сходимся на семидесяти пяти за медвежьи и на ста пятидесяти за волчьи шкуры. Итого получается тысяча восемьсот золотых, а навык торговли вырастает на десять пунктов. Денег недостаточно, чтобы покрыть расходы. Но торг ещё не окончен, я не видела сапоги и перчатки.       — Теперь показывай сапоги и перчатки, посмотрим, стоят ли они запрошенных денег, — говорю портнихе.       На прилавке появляются три пары высоких сапог на платформе, имитирующей каблук, и столько же пар перчаток, длиной до середины предплечья. Все изделия окрашены тем же красителем, что и комбинезоны. Осматриваю их и понимаю, что денег они стоят даже больше, чем запросила портниха, но торг — это как бой, без него сдаваться нельзя, даже если шансов на победу нет.       — Две пятьсот за всё вместе, делай скидку оптовым покупателям. Это хорошие деньги, — предлагаю я.       — Все деньги хороши, госпожа, они ведь не пахнут. Могу уступить только сотню, как я уже говорила, краситель очень дорогой, — парирует портниха.       — Твой краситель полное дерьмо, — я демонстрирую ладони, на которых остались чёрные пятна, после того, как подержала сапоги. — Как видишь, он тоже пачкается. За такое я не дам больше двух шестисот.       — Ой, простите, госпожа, — искренне приносит извинения Лайза, прекращая игру под названием «торг». — Краска не успела высохнуть, у меня было мало времени, дайте мне ваши руки, я их очищу.       Протягиваю ладони девушке, она достаёт белый порошок, разводит его в чашке спиртом и молоком, наносит на испачканные пальцы и вытирает влажной тканью. Краска смывается с кожи, и мои ручки приобретают обычный цвет.       «Стойкая краска. Смыть сложно, но можно. Чёрный цвет, как у новых комбинезонов. Комбинезон резко контрастирует с цветом тела, что привлекает внимание к голым сиськам. А что если попробовать покрасить их? Краска не одежда, условия проклятия будут соблюдены».       — Сколько стоит эта краска? — спрашиваю я Лайзу.       — Ну, если посчитать с доставкой, то один пузырёк обходится… — девушка делает вид, что пытается подсчитать.       Я не дожидаюсь и перебиваю её:       — Я не про торг сейчас говорю, сделку закроем, две тысячи семьсот пятьдесят, согласна? — Лайза утвердительно кивает, и я продолжаю. — Хочу купить краску и растворитель, сколько они стоят?       Мироздание сообщает мне, что навык торговли повысился ещё на пять пунктов и теперь равен восемнадцати из пятидесяти, три пункта мы подняли у зачарователя.       После того, как торг закрыт, девушка может смело назвать мне реальную цену расходника.       — Триста монет стоит один небольшой флакон, обычно его хватает на пару изделий, но на ваши костюмы ушло больше. Растворитель лучше брать у алхимика, это будет дешевле, у вас ведь как у хускарла скидка на все товары. Раньше Дженсин не очень лестно о вас отзывалась, но теперь вы хускарл, может, что-то изменилось. Попробуйте поговорить с ней.       — Про Дженсин Браггарт не переживай, с ней всё улажено. Сколько у тебя таких флаконов?       — Остался один, госпожа, но можно заказать ещё. Скоро навигация закончится и в город начнут приходить караваны. Через пару месяцев должны будут доставить.       — Долго. Очень долго. Откуда их везут?       — Краску изготавливают на южном побережье Эудора, а на север все товары попадают через Белый город. Столица Руманской империи — это главный центр торговли в Эйверне.       — Включи оставшийся флакон в общий счёт и посчитай, сколько я тебе всего должна, да не забудь учесть мою скидку хускарла, — говорю, забирая с прилавка сапоги.       Спутницы следуют моему примеру, и, пока переодеваемся, портниха делает подсчёты.       — С вас тысяча золотых, госпожа, — сообщает Лайза.       — Не пизди, я тоже уже посчитала, тысяча шестьдесят три, — поправляю девушку, натягивая голенище сапога выше колена.       Защитных свойств у обуви нет, но выглядят сапоги великолепно, поэтому они однозначно лучше, чем то стандартное говно, которое мы купили пару дней назад у кузнеца.       — Да, вы правы, госпожа, я немного округлила, — виновато признаёт Лайза.       — Запиши на мой счёт тысячу триста, придётся воспользоваться твоим кредитом, с деньгами у меня сейчас трудности.       — Не переживайте, госпожа, отдадите, когда появится возможность.              Портниха остаётся довольна. Это хорошо, так как что-то подсказывает мне, что мы не раз ещё обратимся к ней, и лучше сохранять добрые отношения. Поверх комбинезонов надеваем элементы брони, ещё раз благодарим девушку и направляемся к выходу. Теперь мы не выглядим, как три оборванные шлюхи, сбежавшие от работорговцев и одетые во что попало. По нашему виду можно сказать, что мы вполне успешные воительницы, которые по каким-то своим блядским соображениям предпочитают выставлять напоказ все свои прелести.       На пороге останавливаюсь и оборачиваюсь к Лайзе:       — Не знаю, слышала ли ты, что в трактире «Лёдяной мёд» теперь официально открыт бордель. Я его владелица.       — Вау, здорово! — восклицает девушка.       — Да, я тоже так считаю, но сегодня вечером лучше не приходи.       — Я что-то не так сделала? — испуганно произносит Лайза. — Провинилась и меня больше не пускают?       — О нет, к тебе нет претензий, в любое другое время мы всегда рады твоему обществу, дорогая, но не сегодня. Не спрашивай «почему?», просто поверь мне, по крайней мере, до десяти вечера в трактир лучше не ходить, — прощаюсь и покидаю лавку, присоединяясь к путницам, которые уже ждут на улице.