Проклятые души (The Great Tits World I)

             По середине орочьей крепости стоит большое строение в форме полумесяца, покатая крыша опускается практически до земли. Вокруг дома расположены несколько его копий, только меньшего размера. Дверь в центре большого дома распахивается, и навстречу нам выходят Гароруш с Тородом.       — Не думал, что ты такая ебанутая и пойдёшь в пургу, мы ждали тебя послезавтра, когда это дерьмо стихнет. Шаманка предсказала, что пурга продлится ещё на сутки, — говорит орк вместо приветствия.       — Да-да, я тоже рада тебя видеть, Зелёный. А теперь покажи, где нам разместиться, со мной отряд в двадцать три рыла, — бросаю парню.       — Где ты столько набрала? — удивляется орк. — Нужно поговорить с вождём, он определит, где вам переночевать. И, пожалуйста, не называй меня «зелёным», тут это считается оскорблением, не ставь меня в неловкое положение перед сородичами.       — О, как скажешь, Зелёный. Только поскорее веди меня к своему вождю, нужно утрясти эти формальности и дать наёмникам отдохнуть, все мы замёрзли и проголодались. Как его зовут?       — Вождь не мой, а клана Нарзул. Его имя Якуз гро-Урог, он и есть Мастер артефактов. И прошу тебя, красавица, будь сдержаннее, мы не в Кронберге. Вообще, будет гораздо лучше, если ты хоть немного прикроешь свой хер, — говорит орк.       — Бля, если бы знала, что ты окажешься таким занудой, то не давала бы тебе ебать себя, — сбрасывая в руки Тороду обледеневший меховой плащ и достаю юбку с лифчиком.       Облачаюсь в наряд портовой шлюхи и уточняю у орка:       — Так пойдёт?       Гароруш в задумчивости почесывает небритый подбородок и придирчиво рассматривает меня.       — Ну… Лучше, чем было.       — Ничего другого всё равно нет, так что пошли. Даже мне холодно так стоять.       Высокий частокол крепости защищает внутренний двор от ветра, но его пронзающие порывы всё равно время от времени пробиваются внутрь и хлещут меня по спине.              Вождь сидит в большом зале на импровизированном троне во главе стола. Лысая голова, длинная чёрная борода, заплетённая в косу. На вид парню около тридцати, а по комплекции он такой же, как и Гароруш. «Ходячий кусок мяса. Тьфу, что-то меня с голодухи на орчатину потянуло». Но по внешнему виду нельзя судить о возрасте бессмертного — мы не знаем, что такое старение. А этот же достиг мастерства во всех ремесленных и сопутствующих навыках, значит, он очень-очень давно обитает в Мироздании. Не стоит его недооценивать, но и на колени перед зелёным падать не собираюсь. Помимо Якуза за столом сидят ещё около десяти его соплеменников. Встаю напротив вождя и говорю:       — Приветствую тебя, вождь Якуз гро-Урог, я Аурелия Стэллион, пришла, чтобы торговать с вами, прошу дать приют мне и моим воинам, со мной отряд из двадцати трёх разумных.       — И я тебя приветствую, Аурелия Стэллион. Наш брат предупредил о твоём приходе, он немного рассказал о тебе, — вождь опускает взгляд на жеребца, виднеющегося через сетку. — Но я не ожидал, что ты окажешься такой отважной и сильной. Не многие решатся на то, чтобы путешествовать в пургу, а выживают из них только единицы. Ты же привела целый отряд, это достойно восхищения. Вы получите приют, хоть я и не рассчитывал, что вас будет так много. Моя жена Йатул покажет вам, где разместиться. После того, как ты и твои воины разместитесь, сходите в баню. Как согреетесь, приглашаю вас отужинать со мной, за столом познакомимся получше и поговорить о делах.       «Ну, хоть кто-то оценил мой поступок по достоинству и не назвал меня ебанутой».       — Спасибо, вождь, мы принимаем твое приглашение и после бани присоединимся к тебе.       Орчиха, которую Якуз назвал женой, встаёт из-за стола и идёт к выходу, приглашая меня следом. У жены вождя заурядная внешность и немного полноватая, но всё же мускулистая фигура. «Смертная», — прихожу к выводу, глядя на неё.       На улице Йатул ведёт меня к дому, стоящему на окраине поселения, и сообщает, что мы можем расположиться внутри. Ещё один дом, который племя предоставляет нам, стоит через два строения от первого. Орчиха показывает, где находится баня и отхожее место, после чего спешит уйти. В противоположность мужу она мне кажется не особо гостеприимной. Возможно, её пугает отряд чужаков из трёх десятков воинов, а возможно, это реакция на мои сиськи и член. Окликаю орчиху и прошу показать, где поселились Гароруш и те, кто прибыл с ним, и она указывает на дом, стоящий в другой стороне от дома вождя. Предполагаю, что нас специально разделили, я бы тоже так поступила, окажись на месте Якуза — так безопаснее для клана.       Приказываю своей банде располагаться и направляться в баню. Весть о том, что они смогут, наконец, согреться, вызывает у наёмников восторг. Возможно, было бы правильнее разделить мужчин и женщин, поселить в разных домах, да и в баню отправить порознь, но у меня нет желания с этим возиться. Святош среди них нет, целок тоже, поэтому решаю, что наёмники, наёмницы и рабыни сами разберутся, как им быть. Но на всякий случай предупреждаю парней, чтобы никто не вздумал взять девушек силой, даже рабынь. Разве что девки сами решат потрахаться, тогда ничего плохого в этом не вижу.       Если шаманка Гароруша права, то завтра мы никуда не уедем, и у всех будет возможность выспаться, а сегодня можно покуражиться. Сама собираюсь выгнать хускарлов и мага из дома, где поселился Зелёный, к остальному отряду и расположиться со спутницами и Шизумой на их месте. Лошадей Тород и молодой орк уводят в конюшню, а телегу оставляем у ворот, там уже стоят остальные наши повозки. Возникает проблема с Пушком. Местный конюх наотрез отказывается разместить блохастого монстра в конюшне, и Шизуме приходится взять его в дом.       К моему удивлению Гароруш несколько шокирован знакомством как с самой бессмертной соплеменницей, присоединившейся к нам, так и с её зверем. Орк и орчиха, вопреки моим ожиданиям, стараются держаться порознь. То ли они решили присмотреться друг к другу, то ли есть ещё что-то, чего не знаю. Шизума вообще старается не оставлять меня и всюду следует по пятам, не проявляя тяги к общению с соплеменниками.       Пока выселяю хускарлов и кратко рассказываю Гарорушу о наших приключениях в Фёрстгарде, проходит около получаса, и в баню мы приходим позже всех.       В предбаннике сбрасываем одежду и проходим в помывочную. В комнате весьма тесно, помещение не рассчитано на большую компанию, и обнажённые тела то и дело касаются меня. Из-за пара в тёмной комнате практически ничего не видно, но я слышу, как из дальнего угла доносятся стоны, не оставляющие сомнений в том, что там происходит. Кто-то решил не дожидаться ночи и потрахаться.       Активирую кольцо «Око дракона», чтобы не столкнуться с кем-нибудь лбами, и к своему удивлению вижу, что не просто «кто-то», а практически все ебутся. Наёмницы: нордка Кэролайн и лесная эльфийка Фараэль на радостях, что остались сегодня живы, открыли свои дырки всем желающим. Рабыни не отстают и вместе с ними раздвигают ноги. Сложный переход сказался и на психике бессмертных, им тоже нужна разрядка. До уровня Токкаты с Хельгой девушки, конечно, не дотягивают, обрабатывать по пять членов за раз у них не получается, но обделённых женской лаской нет.       Пробираемся в парилку и застаём там Гараса. Дед в одиночестве греет старые кости, потягивая из кружки эль. Увидев меня с подругами и орчиху, старик со словами, что ему уже пора, быстро покидает помещение.       — Да сиди, грейся, — останавливаю ретирующегося мастера, — не бойся, уж тебя-то я точно не выебу.       — Да пойду я, а то ещё перепарюсь и закончится моё последнее приключение, толком не начавшись, — дед закрывает за собой дверь.       — Последнее приключение? Интересно, сколько у него было этих приключений? Старый хрен, наверное, ни одной бабы не пропускал, — говорит Хельга, поливая себя из бадьи.       — А тебя-то что заинтересовали его приключения? Потянуло на тех, кто постарше? — зубоскалю я.       — Не-не, как-нибудь без меня, это ты у нас любительница у драугров между ног пощупать, — не остаётся в долгу Хельга, и я кидаю в неё банный веник.       В парилке не особо жарко, видимо, она ещё не протопилась или наоборот остыла. По очереди смываем с себя грязь и устраиваемся на ступенчатой лежанке.       После перехода сил почти не остаётся, нужно немного расслабиться. Из нас троих сегодняшнее приключение мне далось тяжелее всех, Хельга вообще не чувствовала холода, а Токката всю дорогу ехала в повозке. Ложусь спиной на доски, растягиваюсь в полный рост и прикрываю глаза. Любовницы устраиваются рядом и нежно поглаживают моё уставшее тело, а я наслаждаюсь происходящим, тихонько постанывая.       — Ты что-то хотела попробовать? — говорит Токката орчихе, лаская мою грудь.       Шизума весь день ждала, когда я исполню своё обещание, и она сможет почувствовать в себе жеребца, но сейчас девушка подрастеряла уверенность.       — Я раньше никогда… — девушка заминается. — Никогда не делала это при посторонних.       — А тут все свои, —Хельга демонстративно облизывает член, дразня орчиху.       Тело мгновенно отзывается на ласку, и полуэрегированный жеребец наливается силой. Хельга нежно целует головку, облизывает ствол и одновременно ласкает себя между ног. Тем временем Токката легонько покусывает мои соски. С моих губ срывается стон, сознание летит в бездну похоти и разврата, единственное, что в этот момент меня интересует, это секс. И чем безумней и горячее он будет, тем лучше.       — Не останавливайтесь, — шепчу и издаю очередной стон, который наверняка слышно во всей бане, но я не задумываюсь об этом.       Что-то сломалось в мозгах, от Титуса Варона во мне на самом деле уже ничего не осталось. Ощущаю себя шлюхой, но не стыжусь этого, а наоборот, воодушевляюсь от этой мысли. Мне нравится быть похотливой сучкой.       — Смелее, никто тебя не осудит, — подбадривает Шизуму Хельга. — Прикоснись к нему.       Приоткрываю глаза и вижу, как орчиха садится рядом с нордкой. Девушка робко протягивает руку к жеребцу, Хельга помогает ей и прижимает раскрытую ладонь к горячему члену.       От прикосновения к возбужденной плоти к Шизуме начинает возвращаться её непосредственность, и она легонько подрачивает мне. Хельга опускается между ног орчихи и проводит кончиком языка по внутренней стороне её бёдер. Стон Шизумы сливается с моим.       Притягиваю Токкату и впиваюсь в её мягкие влажные губы страстным поцелуем. Мои ладони ласкают тело девушки, её тяжёлые груди трутся о мои, и наши вставшие соски соприкасаются.       Хельга прижимается губами к раскрытой от возбуждения вульве Шизумы и целует её. Орчиха благодарит протяжным стоном и сильнее дрочит жеребца.       Разрываю поцелуй с Токкатой, пропускаю руки у неё между ног, усаживаю девушку промежностью себе на лицо и припадаю губами к клитору. Нежно посасываю, целую губки и ввожу язычок во влагалище любовницы так глубоко, как только могу. Токката стонет от наслаждения, её ладошки ложатся на мои груди, пальчики теребят и сжимают соски.       Шизума закатывает глаза и откидывается на ступеньках лежанки, отдаваясь ласкам Хельги, но не забывая при этом про жеребца, рука девушки всё сильнее и сильнее надрачивает его, и она сама не замечает того, как её лицо приближается к члену. Хельга прерывает ласки, орчиха приоткрывает глаза, и нордка легонько подталкивает её к головке жеребца.       — Поцелуй его, не бойся, ты ведь хочешь, — шепчет девушка орсимерке.       — Я… я боюсь укусить, — признаётся Шизума, облизывая клыки, торчащие над нижней губой.       — Не переживай, всё будет хорошо, — заверяет нордка.       Как бы я ни была увлечена вылизыванием стонущей надо мной Токкаты, всё равно улавливаю суть разговора Хельги и Шизумы. Перед глазами всплывают клыки орчихи, и меня охватывает тревога. Даже жопка немного сжимается от страха: «А вдруг на самом деле укусит?» Но тут же вспоминаю про особенность, приобретённую благодаря проклятиям, беру себя в руки и отдаюсь на милость магии Асмодеуса. Защита от повреждений и болезненных ощущений должна спасти мой член.       Шизума опасливо проводит языком по головке. Чувствую, как острые клыки задевают плоть. Замираю, отрываясь от промежности Токкаты, но болезненных ощущений нет, осязаю только прикосновение, примерно как от ногтей Кайры.       — Сработало! — выдыхаю с облегчением. — Соси, малышка, всё хорошо, боли нет, мне нравится, как ты это делаешь.       Не думаю, что, когда Мироздание выдавало мне бонус в виде неуязвимых половых органов, оно заботилось о том, чтобы я могла давать в рот оркам, но как выясняется, так это тоже работает.       Возобновляю ласки Токкаты и впиваюсь поцелуем в сочную разбухшую вульву. Шизума склоняется над членом, берёт головку целиком в рот и неуверенно посасывает, Хельга стоит рядом с ней и ласкает промежность орчихи, играя пальчиками с клитором.       Токката не выдерживает страстного напора моего язычка и кончает, обильно сквиртуя. Стараюсь проглотить соки руманки, но не справляюсь, и они заливают меня.       — Прости, — шепчет Токката, дрожа от затянувшегося экстаза. — Я чуть не утопила тебя.       — Всё хорошо, милая, ты, как всегда, великолепна, — успокаиваю любовницу и высвобождаюсь из плена её ног.        Шизума немного освоилась и сосёт гораздо уверенней, мне кажется, даже с каким-то самозабвением. Теперь понимаю, почему самцы орков падки на женщин других рас — орчихи не сосут. Не потому, что не хотят, или религия не позволяет дочерям Молоха брать хуй в рот, а просто банально не могут из-за клыков. Если и находятся отважные вложить им между зубами член, то таких, я думаю, немного.       — Нравится? — спрашиваю Шизуму.       Зелёная понимает, что мой вопрос обращён к ней, отрывается от своего занятия, смотрит на меня безумными глазами и произносит:       — Очень!       «Точно — шизанутая», — всплывает у меня мысль при виде её взгляда, а вслух говорю:       — Хочешь его в себя?       — Что я должна буду за это сделать?       «За это? Она что, привыкла чем-нибудь расплачиваться за секс?!»       — Просто раздвинь ноги, глупышка, больше от тебя ничего не требуется, — говорю, вставая.       Шизума ложится на ступеньки, немного свесив с них попку, и раздвигает ноги.       — Трахни меня! — горячо шепчет орчиха, раскрывая пальчиками вульву.       Два раза меня просить не нужно: подношу жеребца к влажной промежности, при этом отмечаю, что половые губы орчихи немного темнее, чем остальное тело, и медленно погружаю головку вовнутрь.       Шизума напряжена, как и я за пару минут до этого, она ожидает болевых ощущений, вагина девушки растягивается и плотно обхватывает жеребца, но боли нет. Вместо неё к орчихе приходит наслаждение, и она издаёт протяжный стон.       Медленно и размеренно двигаю членом, постепенно увеличивая темп, но Шизума сама подмахивает бёдрами, хватает меня за шею, притягивает к себе, смотрит ошалевшими от похоти глазами и рычит:       — Выеби меня жёстко!       Резким толчком вгоняю жеребца в лоно, погружая его на всю длину. Шизума издаёт дикий крик, но это признак не боли, а сексуального безумия и наслаждения. Буквально ебу её. На губах и клыках орчихи появляется пена, на какой-то миг пугаюсь, что у неё случится приступ, но вспоминаю про магию Асмодеуса и продолжаю насаживать на член тугую горячую вагину.       Токката подбирается к Хельге, запускает пальчики в промежность нордки и ласкает. Воительница призывно раздвигает ноги, и Токката опускается между ними. Язычок руманки погружается в вульву подруги, и Хельга выгибается, издавая хриплый стон.       Первой сдаётся Шизума, орчиху буквально трясёт от оргазма, и она воет, как стая голодных волков. Следом за ней подхожу и я, в тот момент, когда жеребец исторгает в девушку поток спермы, мою партнёршу накрывает вторая волна экстаза. От повторного, по всей видимости, более яркого оргазма, девушка бьётся в истерике и чуть не теряет сознание. Она обильно сквиртует и обдаёт низ моего живота нектаром сладострастия. Издаю протяжный стон и замираю, жеребец пульсирует внутри Шизумы и наполняет орчиху спермой. Опустошаю огромные шарундулы, и живот орчихи слегка раздувается.       Хельга, отдавшаяся во власть подруги, кончает следом за нами, после чего мои компаньонки смешивают дыхание в страстном поцелуе.       — Я описалась? — испуганно произносит Шизума, когда немного приходит в себя и видит, как с меня стекают её соки.       Не отвечая на вопрос, выхожу из девушки, и из влагалища обильно течёт сперма. Склоняюсь между ног понимающей Шизумы и пробегаю язычком по вульве, слизывая собственную сперму. Склоняюсь над лицом орчихи и целую, оставляя на губах следы полупрозрачной жидкости.       — Нет, милая, не описалась, всего лишь обкончалась — это сквирт.              — Сколько прошло времени? — спрашивает Токката. — Нас, наверное, уже заждались.       — Понятие не имею, — небрежно бросаю, играя с сосками орчихи. — Не имею привычки следить за ним, когда трахаюсь.       — Судя по звукам в помывочной, мы не последние, — предполагает Хельга. — А вообще, начальство не опаздывает. Орки тоже подождут, ничего с ними не случится. Не каждый день гостей принимают.       Прислушиваюсь, из соседней комнаты на самом деле доносятся стоны и страстные возгласы. Выходим из парилки и видим, что самыми стойкими или вернее — ненасытными, оказались Бреса, Дана и Горм. После перехода девушки решили окончательно забыть про свои разногласия и скрепить это хорошим трахом. Обе расположились на скамье в позе шестьдесят девять, вылизывая друг друга. Дана склоняется над Бресой, а Горм пристроился к ней сзади и трахает, как мне кажется, в попку.       За время путешествия заметила, что хускарл неровно дышит к моей рабыне, а, может, и к обеим сразу, особенно это проявилось после Фёрстгарда. Не мешая им развлекаться, выходим в предбанник, где уже ждут все остальные. Наёмники ведут себя, как ни в чём не бывало, как будто и не были только что участниками свальной оргии и не слышали, как мы трахаемся в парилке. Что ж, меня такое их отношение к разврату устраивает. Боялась, что всё будет гораздо хуже: воины могли оказаться тугожопыми и закомплексованными, вот тогда мне было бы сложнее наладить с ними взаимоотношения. По условиям контракта наёмники обязаны выполнять приказы, но это можно делать по-разному: добросовестно и с рвением, так что дым из будет идти изо всех отверстий, а можно и наотъебись. Само собой, результат будет соответствующий.        Дожидаемся ненасытных любовников и все вместе отправляемся в дом вождя, по дороге прихватываем Гароруша и тех, кто отправился с ним.               Отряд набивается в большой зал, и он сразу становится маленьким. Всего вместе с возничими нас тридцать четыре. Чтобы усадить всех за стол, приходится потесниться. Мне вождь предлагает сесть на почетное место справа от себя. Рядом располагаются Хельга, Токката, Гароруш и Шизума. Последние двое так и не начали ладить друг с другом, но вынуждены терпеть, оспаривать моё решение посадить их рядом никто не решается. Остальные воины устраиваются вперемешку с обитателями крепости. Местных оказывается в два раза меньше, с вождём Якузом насчитываю шестнадцать орков. Неудивительно, что жена вождя, Йатул, была напряжена и сдержана в общении — при желании мы можем захватить крепость, вырезав всех её обитателей, и если бессмертные через сутки возродятся, то большую часть обитателей Нарзул-бура ждёт аннигиляция.       Чтобы немного разгрузить двух молодых орчих, прислуживающих за столом, приказываю Дане и Бресе помочь им. Вождь пытается противиться, но я настаиваю, не вдаваясь в подробности о том, что они рабыни.       Подают жареную козлятину, варёный картофель и эль. Не изысканная пища, но почти все довольны такому угощению. Все, кроме меня. От мяса исходит характерный запах, и меня от него воротит. Боюсь даже пробовать эту вонючую субстанцию, но, чтобы не обидеть хозяина, приходится запихнуть в себя кусочек и сразу запить большим количеством эля.       Дав утолить нам первый голод, Якуз начинает беседу. Предлагаю сразу поговорить о делах, но вождь не спешит переходить к серьёзным темам и ещё час выпрашивает меня про дорогу, про то, как обстоят дела в Фёртсгарде и Кронберге, и прочую чушь. Хорошо, что хоть про проклятия не пытает меня, Гароруш уже рассказал ему нашу историю. Похоже, хитрый орк надеется напоить меня, чтобы легче было торговаться, и постоянно подливает мне крепкий эль. В свою очередь пью и мысленно посмеиваюсь над ним. Якуз понятия не имеет, с кем задумал соревноваться, помеченную Асмодеусом невозможно перепить, мой мозг уже привык к постоянному полупьяному состоянию.       Пока Якуз болтает о погоде, я тоже расспрашиваю. В результате выведываю, что орки не могут торговать с Фёрстгардом, ярл запретил вести какие-либо дела с падшим народом. Единственное место, куда Якузу остаётся продавать орихалк — это Райзен. Вождь уходит от ответа на вопрос, как там идёт торговля, и я понимаю, что там тоже не всё гладко. Мне становится ясно, чем вызвано его щедрое и радушное гостеприимство — скорее всего, мы единственные покупатели орихалка, на кого он может рассчитывать.       Но, несмотря на это, готовлю себя к тому, что торговаться Якуз будет жёстко. Не знаю, что успел Гароруш рассказать вождю о нашей цели, но в разговоре орк даёт мне понять, что купить орихалк или что-нибудь лучше в другом месте я не смогу. По его словам, все товары отправляют в Белый город. Для меня не новость, что центр торговли во всём Эйверне — столица Руманской империи, и намёк вполне понятен.       Наконец Якуз переходит к делу, орк хоть и пьёт два раза меньше меня, но, похоже, начинает осознавать, что скоро окажется под столом или расскажет мне обо всех своих болевых точках.       — Сколько металла тебе нужно? — уточняет вождь.       — А сколько ты можешь продать? — уклоняюсь от прямого ответа я.       — У тебя четыре повозки, больше четырёхсот слитков тебе не увезти, один слиток весит пять килограмм, — подмечает орк. — Я готов продать такое количество. По пятьдесят золотых за слиток.       — Постой, ты не ошибся? Ты меня правильно понял? Мы про орихалк говорим? — стараюсь изобразить удивление. — С мифрилом или эбонитом не перепутал?       — Я не ошибся, эбонит стоит сто, и это цена от поставщика. Но если тебе нужен «чёрный» металл, то помочь не сможем, в нашей шахте он не родится. Могу предложить немного мифрила, лёгкий и прочный, отлично подойдёт для доспехов. Его тоже отдам по пятьдесят золотых. Орихалк обойдётся тебе в двадцать тысяч. Ты, вообще, на какую сумму рассчитываешь?       «Ага, держи карман шире! Сейчас я прям так и сказала тебе, сколько у меня денег».       Начинаю считать, четыреста слитков… для экипировки одного солдата нужно пять слитков: три на броню, один на оружие и один на щит. Двадцать хускарлов, сорок городских стражников, это три сотни слитков. Ещё добавились мои наёмники, все они вооружены закалённой сталью, и им тоже не помешает новая экипировка. Плюс десяток слитков в запас, и я выхожу на цифру, названную вождём. Но где деньги-то взять? После аренды четвёртой повозки у меня в кармане остались жалкие две тысячи с хвостиком, у Гароруша пять тысяч в векселе, и это всё, больше ничего нет.       — В Белом городе орихалк стоит в два раза дешевле. О какой цене поставщика ты мне рассказываешь? — решаю поторговаться.       Орк не пытается оспаривать названную мной цену в столице, возможно, я даже угадала с ней, но вместо этого он резонно подмечает:       — Мы не в Белом городе, можешь отправиться туда и купить в два раза дешевле, а моя цена пятьдесят.       — Тридцать, и это только из уважения к тебе, как к вождю и легендарному мастеру, — называю своё предложение.       Игра начинается. Мы уже оба знаем, чем она закончится, сойдёмся на сорока монетах за слиток, но обмениваемся еще десятком фраз, борясь за каждый золотой уже больше ради азарта.       — Сколько у тебя мифрила? — уточняю, когда мы доходим до цифры, устраивающей обоих, как и предполагалось, цена становится сорок монет за слиток.       — На продажу двадцать слитков, — сообщает вождь, расплываясь в улыбке.       Ему есть чему радоваться, если я заберу и мифрил, то казна клана пополнится в общей сложности на шестнадцать тысяч восемьсот золотых.       Я тоже подсчитала и не очень довольна, нужно придумать, где взять десять тысяч. Вспоминаю про свой первоначальный план: обменять на орихалк демонический двуручник и «Расчленитель». Жалко, конечно, с ними расставаться. Демоническое оружие не требует ремонта, а «Расчленитель» в полном комплекте даст бонусы против эльфов, но другого выхода нет. Придётся обменять.       Склоняюсь к Хельге и шепчу, чтобы воительница принесла из обоза клинки. Под предлогом, что нужно отлить, нордка покидает нас. Ещё пара минут пустой болтовни и воительница возвращается, неся на плечах два жутких убивателя.              — Я дам тебе шесть тысяч восемьсот монет и вот это, — предлагаю. Хельга кладёт мечи на стол.       Улыбка на морде орка стирается, он рассчитывал получить деньги, а не оружие. Каково же будет его расстройство, когда вместо пяти тысяч он увидит кусок пергамента с гербом Единого бога?       Опережаю возражения Якуза и говорю:       — Даже не пытайся, каждый из них стоит минимум пять тысяч, если надумаешь их продать, то сможешь сделать это в два раза дороже.       — Но на этом клинке зазубрина, — вождь показывает на «Расчленитель».       Орк понимает, что я права в своей оценке оружия, но сдаваться без торга не собирается.       — Я с мастером артефактов сейчас говорю или с базарным кузнецом? Для тебя дело двух минут выправить его.       С этим аргументом он не может не согласиться.       — Хорошо, только из уважения к храброй воительнице, способной привести отряд в пургу, я соглашусь на эту сделку, но надеюсь, что расплачиваться ты будешь деньгами, а не тем векселем, который мне показывал твой порученец.       — Теперь я вижу, что ты не просто так сидишь на месте вождя, Якуз. Ты мудрый и догадливый. Именно этим векселем я и собираюсь платить, — расплываюсь в обворожительной улыбке.       — Так дело не пойдёт! — рычит орк. — Не делаются так дела! Что мне делать потом с этой бумажонкой? Жопу подтереть? Ты видишь тут хоть одного ростовщика?       — То же самое, что и я, расчитаешься ей за какой-нибудь товар.       — Я приму его как три тысячи и ни золотым больше!       — Четыре, и не наглей, всем прекрасно известно, что при обмене векселя ты потеряешь максимум десять процентов, а меня хочешь ободрать на все сорок? Ты так стар, что растерял всю выделенную тебе Мирозданием совесть?       Прикидываю в уме все свои возможности, это практически максимум, что могу дать. У меня останется четыреста монет, этих денег даже на то, чтобы прокормить мою банду не хватит. Кайра снабдила нас припасами, но расчёт был на отряд в три раза меньше.       Орк задумывается. Он прекрасно понимает, что другого предложения не получит — у меня больше ничего нет. Если посмотреть с его стороны, то сделка для орков невыгодна. С учетом того, что с Фёрстгардом местные не торгуют, продать предложенные мной мечи будет непросто. Есть, конечно, надежда на искателей приключений, обращающихся к мастеру артефактов за его услугами, но со слов Гароруша я поняла, что Якуз редко открывает перед ними ворота. Орки предпочитают держаться обособленно.       — Я соглашусь на этот грабёж, — недовольно рычит вождь после нескольких минут раздумий, — но ты для меня кое-что сделаешь. У тебя сильный отряд, и у меня есть для него работа. Согласна?       — Говори уже, что тебе нужно, и я назову цену. От того, что предстоит сделать, могут измениться условия сделки по орихалку. Только учти, мы торопимся, а на завтра твоя шаманка обещает продолжение непогоды, мы не сможем выйти из крепости для выполнения поручения.       — Тебя вроде не пугает пурга, — с лёгкой иронией произносит вождь. — Не переживай, погода никак не повлияет. Если примешь предложение, то завтра вам как раз будет, чем заняться. Только давай договоримся, я сейчас сделаю скидку на орихалк. Хорошую скидку, но последнюю. И, когда я расскажу тебе о том, что нужно сделать, ты будешь честна со мной и не потребуешь большего. В противном случае сделки не будет, я продам тебе орихалк на ту сумму, какая у тебя есть наличными, и, как только установится погода, вы покинете крепость.       «И почему я думала, что смогу переиграть его? Не удивлюсь, если узнаю, что хитрый орк всё это сразу задумал. Наверняка его задание полная жопа, если он упомянул сильный отряд, но выбора у меня нет. На свои наличные я даже хускарлов не перевооружу, не говоря уже про городскую стражу и наёмников».       — Называй своё предложение, — с напряжением в голосе соглашаюсь я.       — Тридцать золотых за слиток орихалка, мифрил можешь считать подарком, я приму мечи в качестве оплаты, но две тысячи мне нужны наличными.       «Двенадцать тысяч, на лучший результат я и не могла рассчитывать, но что орк попросит взамен?»       — Кого нужно убить? — спрашиваю я, в том, что задание вождя будет иметь именно такой характер, я даже не сомневаюсь.       — Тебе доводилось бывать в Утробе Мира? — вместо ответа спрашивает Якуз.       Я не успеваю ещё ничего ответить, как Хельга, не участвовавшая до этого в разговоре, выдаёт на весь зал:       — Да это же ёбаный пиздец! Ктоны? Ты серьёзно, парень?       — А я думал, что яйца у вас покрепче. Соглашаться или нет — дело ваше. Можете забрать орихалк и уезжать. Как и говорил, оплата только наличными, — отрезает вождь.       — Мы согласны, говори, что конкретно нужно сделать. Что вам нужно в Утробе Мира? — бросаю гневный взгляд на Хельгу.       — Нам там ничего не нужно, это ктоны повадились заглядывать в нашу шахту. Мы вели новые разработки, в надежде, что сможем найти эбонит, и случайно открыли проход в Утробу. Теперь ктоны нападают на шахтёров.       — Что мешает завалить проход? — уточняю я.       — Думаешь, если мы орки, то дураки? Пытались неоднократно, но эти твари постоянно лезут и не дают сделать даже это. Максимум, чего добиваемся, так это отгораживаемся на сутки, потом они сами расчищают путь. Наш язык они не понимают, и договориться невозможно, ими движет безумие и жажда крови, — отвечает Якуз.       — Так от нас-то что нужно? Мы не шахтёры и не сможем завалить проход лучше вас, — удивляюсь я.       — Проход мы сами завалим, но нам нужно время. Уничтожьте гнездо ктонов, и у нас будет минимум три дня, чтобы отгородиться от них. Мы взорвём туннель и забудем о проблеме.       — Сколько там монстров? — уточняю я.       — Не знаю, может, около тридцати, а может и больше, пару раз мы пытались атаковать, но, как мне не стыдно это признавать, моим воинам ктоны не по зубам. Мы и так постоянно несём потери, уже несколько бессмертных покинули клан.       — Нам потребуется оружие, мои воины отважны, но плохо вооружены, — решаю получить ещё одну выгоду.       — Вы получите зачарованные орихалковые доспехи и оружие, всё легендарного качества, они ничем не уступают обычному рубедитовому снаряжению, не говоря уже про эбонит. На все части брони и оружие наложены тройные чары, такую экипировку под силу изготовить только мастеру артефактов. После того, как сделаете работу, можете оставить всё себе. Больше мне нечего добавить к этой сделке, как и у тебя, у меня больше ничего нет, мои ресурсы не безграничны. Я бы отдал тебе орихалк практически даром, в обмен только на мечи, с которыми не знаю, что делать, но нам нужны наличные. Если не закупим ячмень, Нарзулы не переживут эту зиму. Сами мы ничего не выращиваем, а только охотимся. Но от одного мяса и сырой воды орки начнут болеть и умирать, клан ослабнет, и крепость кто-нибудь захватит, тогда мы лишимся и алтаря клана.       Вождь решил быть полностью откровенным со мной, орк понял, что мне его крепость не нужна. А если даже надумаю убить всех обитателей, чтобы завладеть орихалком, то информация о том, что Нарзул-бур это резиденция клана, должна сдержать меня. Мести будет не избежать. Засады, наёмные убийцы и прочие пакости задержат нас, а про то, что лишнего времени на подобные развлечения у нас нет, я сама сообщила вождю, да и без потерь не обойдётся.       — Хорошо, договорились. Завтра мы надерём задницу твоим ктонам, Якуз, а сегодня давай отдыхать, — подвожу итог переговоров.       — Спасибо, что согласилась — похоже, что искренне благодарит мастер артефактов. — Ты права, Аурелия, давай отдыхать. Нужно допить оставшийся эль, с этим врагом твои воины тоже готовы сразиться?               Застолье продолжается ещё около часа, за это время мы успеваем перезнакомиться со всеми обитателями крепости. Кроме вождя ещё шестеро являются бессмертными, это мастера алхимии, зачарования, мастер-кузнец, краснодеревщик, мастер добычи и ученик, который пришёл познавать ремёсла, как это собирается сделать Гароруш. Трое из бессмертных женщины, в том числе и шаманка-зачаровательница, которой я должна передать письмо.       Повнимательнее присматриваюсь к ней, задание с письмом может оказаться частью очередной интриги, и замечаю, что мой Зелёный постоянно увивается возле орчихи. Начинаю смотреть на неё уже с другой стороны. Вполне симпатичная невысокая самка, с рыжими, почти как у меня, только светлее, волосами, заплетёнными в две косы. Сиськи примерно четвёртого размера, насколько это можно определить под бесформенным балахоном.       «Вот ведь засранец!» Ревность закипает во мне, но я стараюсь её подавить, в конце концов, Гароруш не давал клятв верности, мы просто трахаемся, не более. Решаю дать зелёному немного поразвлечься, всё равно ночевать будет с нами, да и в Кронберге его член будет принадлежать только мне — женщины других рас не особо жалуют орков.       У вождя особый интерес вызывает Гарас. Мастер артефактов тоже является инженером, для того, чтобы получить свой титул Якузу гро-Урогу пришлось овладеть буквально всеми профессиями, но смертного с такими познаниями в ремесле орк встречает впервые. У вождя куча вопросов к старику, и они находят много общих тем для разговора.              Когда пить и есть становится больше нечего, начинаем расходиться, орки провожают нас к домам, отведённым для ночлега. Вопреки моим ожиданиям, Гароруш не идёт с нами, вместо этого Зелёный следует за шаманкой. Ревность накатывает новой волной.       «Вот ведь козлина! Я не ошиблась, точно решил завести роман с местной. Ну, ладно, в Кронберге будешь дрочить в тряпочку. Придётся проучить тебя, морда клыкастая».       Я, единодушные компаньонки, Шизума, Тород и Инга, всё мы поселились в одном доме, где раньше жили ещё и хускарлы с Гарорушем. Гвардейцы Кайры переехали к наёмникам, а Зелёного я больше не пущу к нам, пусть обитает у своей шаманки. Подходим к двери и возле неё нас встречает Йатул, жена Якуза. Орчиха как-то неловко мнётся, словно желает что-то сказать мне, но не хочет это делать при свидетелях. Отправляю всех, кроме Токкаты, Хельги и Шизумы внутрь, знаток орочьих законов мне, возможно, не помешает в предстоящем разговоре, и прямо спрашиваю орчиху:       — Что ты хотела, Йатул?       — Это несколько деликатный вопрос, я хотела бы обсудить его наедине… — заминается орчиха.       — Говори, мы все любовницы, деликатных тайн у нас нет, — настаиваю я.       Йатул окидывает моих спутниц взглядом, о чём-то задумывается, и произносит:       — Меня послал Якуз, не пойми неправильно… — орчиха снова заминается. — Хотя, как тут ещё понять, в общем, он хочет провести ночь с твоей подругой и поручил мне договориться об этом.       По Йатул видно, что она ужасно смущена всей этой ситуацией, но вынуждена выполнять приказ мужа. Решаю не мучить её колкими шутками на тему того, что она сама не справляется с темпераментом своего самца, и спрашиваю:       — С какой из них?       — С нордкой, которая возмущалась по поводу ктонов, — говорит Йатул.       — Ну, что тут сказать — допизделась, — улыбаюсь Хельге. — Ты согласна пойти к вождю?       Настаивать в таком вопросе не хочу, когда мои спутницы решили подзаработать своими телами в Кронберге, это было их решение. А сейчас я должна выступить в роли сутенёрши, и мне это не нравится. Речь идёт о той, кто связана со мной душой, а не о простой трактирной шлюхе.       — Я согласна, — спокойно произносит Хельга. — Только, надеюсь, вождь подумал, как он будет расплачиваться? С его слов у него ничего больше нет.       — Якуз сказал, что лично изготовит снаряжение для вас троих, — сообщает Йатул.       — Четверых, — поправляю я. — И для Шизумы он тоже сделает улучшения её брони и оружия.       Несмотря на то, что не была в восторге от всего этого, после согласия Хельги решаю поторговаться.       — Шизума четвёртая? — уточняет жена вождя.       — Нет, Шизума отдельно. Четыре комплекта снаряжения, подходящие под условия проклятий, и усовершенствование снаряжения Шизумы. Это наша цена.       Я не забыла о своём замысле сделать Ингу последовательницей, и ей тоже не помешает приодеться.       — Я передам Якузу твои слова, если он согласится, то даст знать, — говорит орчиха и быстро уходит.       — Тебя на экзотику потянуло? — смеётся Токката над подругой.       — А почему бы и нет? Не всё же Аурелии с орками кувыркаться, — отшучивается Хельга.       — Смотри, чтобы соски не откусил в порыве страсти, — добавляю я.       — Вообще-то, — немного обиженно фыркает Шизума, — я тут стою, и я тоже орчиха.       — Милая, против тебя никто ничего не имеет, ты у нас просто лапочка. Не принимай на свой счёт, — говорю я и обнимаю наёмницу, увлекая в дом.       — Прямо вот лапочка? — недоверчиво переспрашивает Шизума.       — После того, что было в парилке, ты всё ещё не веришь мне? — подталкиваю девушку в дверь.