Проклятые души (The Great Tits World I)

             — Госпожа, госпожа, нужно подниматься, — раздаётся знакомый женский голос, и кто-то трясёт меня за плечо.       — Отвали, ещё чуток и встану, — отмахиваюсь, не открывая глаза.       — Госпожа, уже девять утра, пора ехать, — не унимается Карина.       — Чего, бля? Девять? — резко сажусь на кровати. — Какого хуя ты раньше меня не разбудила?       — Так Хельга приказала, — извиняется девушка.       — Хельга? И где эта пизда белобрысая?       — Во дворе, проверяет готовность отряда. Сказала мне разбудить вас и помочь собраться.       Осматриваюсь, в комнате кроме меня и Карины больше никого нет. На столе стоит таз с парящей водой, тарелка какой-то снеди и кувшин, по всей видимости, наполненный элем. Рядом на кровати лежат моя одежда и оружие.       — Сколько раз я тебе уже говорила не называть меня "госпожой"? — недовольно ворчу и направляюсь к столу.       — А как тогда мне к вам обращаться? — Карина смущается и добавляет: — Называть "мамой"?       Не отвечая, первым делом прикладываюсь к выпивке. Не самый лучший эль, да к тому же подкисший, но за имением бабушки и дедушкина жопа сойдёт. Алкоголь практически мгновенно растворяет в крови и дурманит мозг. Закидываю в рот жёсткий кусок мяса, пережёвываю и размышляю.       Что она там сказала? "Мама?". Ну нихуя себе, приехали. Как-то не особо укладывается это слово в голове. Во-первых, у Торода, как и у большинства порождений Мироздания, никогда не было этой самой мамы. Неизвестно как, но он просто появился в Эйверне и всё. Во-вторых, у меня, как у бессмертной, не может быть детей. Кайре ради этого пришлось постареть, да только всё равно ничего не вышло. Ну, и в третьих, нет у меня тяги к материнству, в отличие от арибки. О каких, нахуй, отпрысках вообще может идти речь? Но ведь с другой стороны, я на самом деле виновна в появлении двуполого создания по имени Карина. Будучи сама непонятно кем, созданная богами Хаоса, я породила подобную себе сущность. Торода больше нет, и даже не только потому, что я внушаю существу с членом и сиськами эту мысль, а потому, что племянника трактирщика с таким именем в принципе больше не существует. На место парнишки Высший разум поместит другое своё создание, а тело, в котором живёт отголосок его смертной души, — кто бы что не говорил, считаю, что у смертных тоже есть души, — теперь принадлежит мне. Так кто я для этого существа? Госпожа? Хозяйка? Или всё же мать? Пожалуй, и то и другое вместе взятое.       — Не готова я к материнству, но уж пусть лучше будет "мама", чем "госпожа". Прилюдно обращайся ко мне "миледи", так будет правильнее.       — Хорошо, как пожелаешь, мамочка.       Разделавшись с элем и мясом, пытаюсь привести себя в порядок. Слипшиеся от спермы волосы не поддаются расчесыванию, и приходится их мыть. Обливаюсь водой, удаляя с тела последствия вчерашней оргии. Сейчас бы принять нормальную ванну, но времени на такую роскошь нет. Сколько членов вчера во мне побывало? И, похоже, что это было не по одному разу. Наверное, наёмники теперь считают меня конченной шалавой. Впрочем, как бы похуй, главное, что их преданность от этого только возросла.       Заканчиваю обмывание, и чувствую, как мускулистые, но нежные руки обвивают талию, к спине прижимаются упругие груди, а что-то горячее настойчиво упирается мне между ягодиц.       — Мамочке нужно подготовиться к дороге, она позволит дочке помочь с этим? — обжигая дыханием затылок, шепчет Карина и ещё сильнее прижимается ко мне, ёрзая членом по анусу.       Как же грязно и порочно звучат слова двуполой. Матери, хоть и названной, предлагает потрахаться её собственное дитя. Только вот эта аморальность не отпугивает, а наоборот пробуждает во мне животную страсть. Жеребец, и без того пребывающий в полурабочем состоянии, твердеет и упирается в крышку стола, а в заднице появляется свербящее предвкушение.       Я, конечно, собиралась поиметь перед дорогой Карину в рот, чтобы отодвинуть таймер проклятия, но планировала сделать это максимально быстро. Использовать девушку в качестве насадки на член, чтобы не дрочить руками, не более. Только вот блядская натура не особо согласна с разумом, в свою очередь, алкоголь и похоть помогают шлюхе внутри меня одержать верх над здравым смыслом.       — Да, доченька, выеби свою мамочку, — прогибаю спину и призывно выпячиваю зад.       — О да, мама, ты даже не представляешь, как я мечтаю об этом.       Член преодолевает несильное сопротивление ануса и заполняет меня, заставляя издать протяжный стон наслаждения. Подставлять задницу собственной дочери это унизительно, порочно и в то же время очень приятно. Ничто не может сравниться с наслаждением, которое дарит член, двигающийся у тебя в заднем проходе.       Подбадриваемая моими стонами и сальными просьбами трахать маму ещё сильнее, Карина ускоряется и уносит нас обеих в омут экстаза.       Анус ещё сокращается от оргазменных пульсаций члена, а дочь уже тащит меня на кровать. Тёплые руки надрачивают жеребца, и нежные губы припадают к моим затвердевшим соскам.       — Хочу ещё, — хриплю пересохшим голосом.       — Теперь ты трахни меня, мамуля, — шепчет Карина и усаживается попкой на жеребца.       Девушка охает и принимает конский член в себя целиком, опускаясь ягодицами на мои бедра. Начинается неистовая скачка. Карина трахает себя, одновременно лаская мои груди. Отвечаю взаимными ласками, сжимаю набухшие соски девушки и дрочу, направленный мне на грудь, член. Волна магии сладострастия накрывает обеих одновременно. Сперма выплёскивается мне на лицо и колышущуюся грудь, в тот же миг жеребец исторгает фонтан внутрь Карины.       Молча лежим в объятиях друг друга и ласкаемся. Четверть часа пролетает, как мгновение. Осознав это, заставляю себя прервать наслаждение и подняться с кровати.       Карина помогает одеться, и уже собираю выходить, как понимаю, что девушка почти обнажена, кроме плаща да сапог на ней больше ничего нет.       — Ты так и поедешь? Думаешь, сможешь, как Хельга, в снег голой жопой садиться? На тебе вроде нет проклятия наготы и всех его бонусов, — удивляюсь я.       — Проклятия с бонусами нет, только вот и одежды у меня тоже нет, мамочка, — виновато произносит девушка.       «Бля-я-я, ну, как же я забыла! Шмоток-то для неё на самом деле нет, как, впрочем, и брони».       — И что мне с тобой делать, красотка?       — Я могу ехать в фургоне, — предлагает девушка.       — Нет. Так дело не пойдёт. Останешься в форте с Шизумой, она выкует тебе новую броню, а с бельём и поддоспешником сама что-нибудь придумай. Вон шкаф с вещами Даны, поройся в нём, может и налезет что на твои сиськи. Чтоб не скучала, оставлю с тобой Эльду. Вам обеим не стоит светиться раньше времени. В Кронберге мы не встретимся. Когда вы туда доберётесь, я буду на пути в Вайнтраль. В городе старайся не высовываться. Вас встретит Гарас, переночуете в нашей комнате в трактире, у старика будет туда доступ, а утром уйдёте с Шизумой к Старой башне. Я присоединюсь к вам позже. Держитесь орчихи, и… — делаю короткую паузу, — береги себя, ты мне очень дорога. Договорись?       — Хорошо, мама. Я буду беречь себя ради тебя.       Провожу рукой по щеке девушки и целую Карину взасос.              Во дворе меня встречают Хельга и Шизума. Одна докладывает, что всё готово к отправлению, вторая сообщает, что освоилась в мастерской и готова работать день и ночь, пока за ней и семью наёмниками не вернутся повозки. Посвящаю орчиху в свой план по поводу Карины с Эльдой, и отправляемся в путь.       Охрана каравана уменьшилась на десять мечей, и нам приходится быть осторожней. Трижды на нас нападают волки, но каждый раз удаётся отбиться без потерь. После ущелья дорога становится спокойней, и за полночь мы прибываем в Кронберг.       Орихалк и добычу из Утробы мира решаю временно разгрузить в нашем доме под условным названием «Сортир». Хельга руководит разгрузкой, Токката отправляется в Институт магии, чтобы сдать задание зачарователя и добыть какие-нибудь сведения про Вайнтраль, а я иду с докладом к ярлу.              — Любовь моя, я рада тебя видеть! Прекрасно выглядишь, и броня великолепна, — встречает меня Кайра в своём кабинете.       — Ты тоже, как всегда, восхитительна, но давай оставим любезности и поговорим о деле. Что слышно из Вайнтраля? Как у тебя с налогами? Со мной отряд наёмников, которым, возможно, нужно будет заплатить.       — Тс-с-с… — прикладывает палец к моим губам Кайра, подойдя ко мне. — О делах потом. Я слишком долго этого ждала, теперь пусть подождут они.       На женщине халат из призрачного шёлка, который толком не скрывает наготы. Мгновенно жеребец реагирует на её манящие формы и предательски встаёт, задирая мифриловую юбку. Глядя на него, арибка улыбается и тянет меня в спальню. Ради успокоения совести пытаюсь хоть немного сопротивляться, но похоть берёт своё, я хочу эту женщину и не могу ничего с собой поделать.       Кайра толкает меня на кровать. Даже не успеваю раздеться, как она запрыгивает на затвердевшего жеребца и усаживается на него вагиной. Член утопает в женщине, она издаёт стон наслаждения и начинает трахать нас. Огромные тяжёлые груди подпрыгивают в такт движениям, мы громко стонем, наслаждаясь друг другом. Через пять минут истязания жеребца голодным влагалищем, утроба Кайры сокращаться и в глазах у меня темнеет от всплеска эйфории. Кайру трясёт, жеребец пульсирует в ней, и я с хищным рыком изливаю сперму в любовницу.              Нет лучшего места и времени для важных разговоров, чем постель после секса. Кратко пересказываю Кайре, как прошел поход. Рассказываю про штурм Кастлрока, но не про Дану с Бресой. Рассказываю про наёмников с Шизумой. Упоминаю про обезглавленного Тусцеллия, не вдаваясь в подробности того, как это вышло. Рассказываю про Нарзул-Бур и дезертирство Гароруша, но забываю сообщить про Эльду и Карину. Про Торода тоже молчу. И конечно же, умалчиваю про святилище двуполой богини Хаоса.       Когда сообщаю, что над Кастлроком теперь реет знамя Кронберга, узнаю много нового и «лестного» о себе и своих мыслительных способностях. Кайра крайне недовольна захватом форта на землях Фёрстгарда, но что сделано, то сделано. Ярлу приходится смириться с моей самодеятельностью, однако она строжайше запрещает удерживать форт и подтверждать на алтаре власть над ним. Селиться в форте не входит в мои планы, поэтому клятвенно заверяю любовницу, что спустя неделю он снова станет нейтральным, если только никто другой не надумает поднять над донжоном свой стяг. В конце излагаю план захвата башни, а также какую роль отвела в нём Шизуме.       И тут начинаем спорить. Кайра наотрез отказывается передавать хускарлов под командование орчихи. Она припоминает Гароруша, поливает дерьмом всех орков и требует, чтобы отряд вела хотя бы Хельга, пока меня не будет. Само собой, такой вариант мне не подходит, проклятие Валаана никто не отменял, приходится придумывать, что Хельга знает город, а без Токкаты группу ждёт провал. Нельзя без лекаря идти в Вайнтраль. Исчерпав аргументы, грожу тем, что брошу вообще затею с убийством Агнара, и Кайра, наконец, сдаётся. Она отдаёт управляющему приказ сменить возниц и лошадей и немедленно выслать две повозки в Кастлрок, чтобы забрать Шизуму.       Ещё прошу фургон для отряда, чтобы ярл дала его, когда наёмники пойдут к башне, и спрашиваю про налоги. Не могу сказать, что сильно удивляюсь, когда узнаю, что денег нет, а виновата в этом оказываюсь я. С борделя Матс долю ярлу не платит, а выручка с трактира слишком уж мала. Алхимик почти разорился, портниха в шлюхи подалась, а с кузнеца и прочих смертных налогов толком и нет никогда. Так как была готова к подобному, не сильно расстраиваюсь, весь мой план строится на том, чтоб сэкономить время, потом наёмников придётся увольнять.       Ещё в разговоре от Кайры узнаю, что и в борделе есть кое-какие проблемы. Отряд наёмников под предводительством бессмертного капитана чинит там беспорядки, избивает шлюх, и вроде как, они даже изнасиловали Лайзу Стаут. Официальной жалобы ни от Матса, ни от портнихи не поступало, а без этого ярл не может вмешиваться в дела моего борделя.       — Как имя капитана? — с тревогой уточняю я.       — Какой-то там Беренгар, сначала думала, очередной орк, но выяснилось, что вестландец.       — Похотливый ублюдок! Не смог доехать до Вайнтраля и там глумиться над рабами. Всё, мне пора идти, — встаю с постели и поправляю свой скудный наряд.       — Что ты задумала? — теперь уже в голосе Кайры слышится тревога.       — А то ты не догадываешься? Конечно, удавлю мерзавца. Он и так уже шесть дней живёт в долг. Пора и расплатиться по счетам.       — Ты с ним знакома?       — Лично? Не особо, но наслышана о его подвигах.       — Будешь действовать, как хускарл ярла?       — А надо? Размотаю, как бессмертная бессмертного, и всё, он причинил ущерб моему борделю, ведь официально-то притон мой. С его наёмниками пока не решила, как поступить, но склоняюсь к тому, чтобы пустить всех этих козлов "под нож".       — И верно говорят, что ты «Кровавая». Ну ладно, я не буду вмешиваться, развлекайся. Только, пожалуйста, на этот раз без посажения на кол, убей по-тихому и всё.       — Нет времени, так бы посадила, — бросаю и убегаю прочь.              На площади встречаю Хельгу, они как раз закончили разгрузку, загромоздив при этом половину дома. Из Института приходит Токката. Руманка передала зачарователю посылку и притащила из библиотеки каких-то книг, где говорится про Вайнтраль. Лишь сейчас понимаю, что нужно было попросить у Кайры разрешение наёмникам ночевать в казарме стражи, но возвращаться к ней не хочу.       Рабынь решаю поселить в нашем номере трактира, а шестерых оставшихся бойцов со стариком Гарасом отправляю спать в «Сортир». Не королевские покои, но до утра как-нибудь потерпят, завтра найдём у Матса для них место.              — Как всё прошло? — интересуется Токката, когда бойцы уходят в дом.       — Ну, как тебе сказать? Считай, что хорошо. План утверждён, Шизума приведёт отряд: пять магов, хускарлов полтора десятка и наших всех, кроме Гараса. Не буду мучить старика. Но денег нет, как я и говорила. Надежда только на бордель, но говорят, и там проблемы. Бесчинствуют наёмники, и трактирщик почему-то спускает им это с рук. Он не выдвигает обвинений, и ярл не может вмешаться в бизнес бессмертной, чтобы навести порядок.       — Дай угадаю — Ульфред Беренгар? — предполагает Хельга.       — Он самый. Я ведь сразу говорила — мочить нужно козла, — напоминаю подругам.       — Что делать будем? — спрашивает Токката,       — Планирую зайти к ним в гости.       — Это задержит нас, а до Вайнтраля ехать ещё дня два, — говорит руманка.       «Блядь, вот отрежу на хуй тупой пизде когда-нибудь язык. Кто за него тянул в присутствии рабынь? О том, куда мы едем, знали только мы втроём да Кайра. Теперь будет знать весь отряд. Осталось только ворона с письмом послать к Агнару: «Встречай нас, мы едем тебя убивать».       Стараюсь сделать вид, что ничего не случилось, чтобы не заострять внимание рабынь, и говорю подруге:       — А что ты предлагаешь? Оставить всё, как есть? И чтоб Беренгар не заскучал, поселить с ним в одном трактире наших рабынь? Думаю, Бреса будет весьма рада. Готовьте кристалл. Есть ещё пустой?       — И не один, зачарователь дал бонусом пять штук за то, что быстро выполнили задание, — сообщает Токката. — Как выяснилось, посылка состояла из чёрных кристаллов.              Вхожу первой, за мной Хельга с бастардом наготове, следом Дана, и замыкают строй Токката с Бресой. Зал трактира почти пуст: пара каких-то засидевшихся гостей да вышибалы, с унылым видом сидящие у входа. Не замечаю ни одной проститутки, и бард куда-то подевалась. Хозяин же стоит за стойкой и меланхолично протирает кружки. С ним рядом трётся Фрида, девчонка, заменившая Эйдин. Вид у служанки, мягко говоря, помятый: платье изорвано, синяк под глазом, губа разбита, нос припух, да и на теле видны следы побоев.       — О, с возвращением, Аурелия! — оживляется трактирщик, завидев нас. — Как прошла поездка?       — Что здесь происходит? — спрашиваю вместо ответа. — Что у неё с лицом?       — У нас всё хорошо. А синяки у Фриды это производственные травмы, — улыбаясь, заявляет Матс.       — Кто её избил? — не отступаю я.       — А какое тебе дело? Ты, что ли, святая? Сама ведь морду ей недавно била. Не лезь в мои дела.       Хватаю Матса за рубашку и резким рывком нагибаю к стойке.       — Мне какое дело? Твои дела? Мне кажется, ты подзабыл, что мы с тобой партнёры. Где все проститутки?       — В… номера-а-ах, — задыхаясь, отвечает парень.       — Портниха и бард где?       — Лайза не приходит пару дней, а Силия сейчас с клиентом в тёмной.       — С клиентом? Силия? Она же бард! И она была согласна?       — Аурелия, послушай, это бизнес. У нас в гостях наёмники, они уедут через пару дней, а денежки свои оставят здесь.       Жестом отправляю Хельгу и Дану в тёмную:       — Ведите всех сюда.       — Нет, так не пойдёт! Ну что ты вытворяешь? Вышибалы! Какого хуя вы сидите, остановите этих сук!       Парни неуверенно встают.        — А ну, стоять! Дёрнетесь, и я сама вас кончу. Забыли, кто ваша хозяйка? — выкрикиваю я.       Трактир принадлежит Матсу, но вышибалы - это персонал борделя, и по условиям контракта они служат мне.       Парни делают свой выбор и с облегчением на лицах от того, что не придётся с нами, драться отступают.        — Чего орёшь?.. Ты кто такая?.. Оставь трактирщика в покое! — произносит здоровяк, сидящий за столом, и поднимается со стула.       — Скальф, это же та сука, что повстречалась нам в пути. Смотри, пришла за порцией хуёв, да и подружек прихватила. Давай покажем им, где шлюхам место, — произносит второй, смахивающий на тролля наёмник, присоединяясь к другу.        Оба парня вооружены, видимо, Матс что-то упустил в вопросе безопасности. На поясе у первого два топора, а возле второго стоит прислонённая к столу секира с двойным лезвием. Бресу, укрывающуюся за нами в тени, они пока не узнают. Оно и к лучшему.       — Лучше бы вы сами сдохли, засранцы. Было бы меньше возни, — говорю и накладывая «Марку смерти» на парня с двумя топорами.       — Чего? — в недоумении ревёт хозяин секиры.       Хельга поднимает щит, наёмник хватается за рукоять топора, но большего не успевает. Рывок, удар, и парень надает на пол, ломая стул задницей. Шипы щита «Хранителя курганов» пробивают его куртку. Выронив секиру, наёмник пытается закрыть раны ладонями, но дырок девять, а рук всего лишь две. Нога воительницы встаёт на грудь парню, меч прижимается к гортани.       — Лежи, не рыпайся, урод! - шипит Хельга.       — Уберите от меня эту суку! Мне нужен лекарь! — скулит наёмник, истекая кровью.       Его товарищ в шоке, явно не ожидал, что мы дадим отпор, да ещё и так жёстко. Он больше не проявляет враждебность, надеясь, что на этом конфликт будет исчерпан.       — Всё, хватит! Отойдите, ему нужно остановить кровь! — выкрикивает он.       — Хватит? Я только начала, а кровь обычно я пускаю, а не останавливаю, — смеюсь парню в лицо.       — Сука! — выкрикивает наёмник, хватаясь за топоры и поворачиваясь к Хельге.       Вот зря он так. Нет, не обозвал меня, на суку не обижаюсь, но он открыл мне бок. Ухожу в невидимость, шаг вперёд, «Коварный ударом» чтобы оглушить, и завершаю пляску смерти тремя ударами «Клинка убийцы». Минус один.       Хельга вонзает меч в раскрытый рот наёмника. Крит. Минус два.       — Идите в тёмную! — напоминаю Дане с Хельгой.       — Ты что творишь? Это ведь убийство! — кричит трактирщик.       — Закройся, они нам угрожали, — говорю, направляясь к тёмной комнате, откуда уже доносятся звуки борьбы.       Первой выходит Хельга, держа на руках барда. Всё тело девушки в крови, посиневшие груди перетянуты верёвкой.       Следом за ними вылетает голый парень, после появляется Дана, бьёт наёмника ногой под зад, и он растягивается на полу.        — Какого хера? — ревёт он, вставая на ноги. — Трактирщик, мы ведь договорились!       «Внушительный бугай. И где Беренгар их понабрал?» — оцениваю бойца. Сомнений, что он тоже из банды, нет.       — Я тут ни при чём! Это она! Она — хозяйка заведения, вот с ней теперь и говорите, — кричит трактирщик, трусливо бегая глазами.       Наконец, парень замечает трупы и пятится назад, но упирается спиной в кинжалы Даны.       — Кончай его, — бросаю кратко рабыне.       — Не-е-е-е… — блеет наёмник, и оседает на пол, захлёбываясь кровью.       Из груди его торчат концы двух окровавленных лезвий.       — Ну что ты делаешь? Убила курицу, несущую золотые яйца… — стонет Матс.       — Слышь ты, петух, с тобой и твоими яйцами я позже разберусь. Где остальные наёмники?       Матс нервно сглатывает и говорит, в каких комнатах поселилась банда Беренгара.       Поднимаемся наверх. Трактирщик указал три комнаты, в которых поселились наёмники. За первой дверью тишина. Решаю не уделять комнате внимания, насколько помню, это дешёвая ночлежка для поиздержавшихся искателей приключений, ранее в ней обитал Гароруш.       За второй дверью слышим голоса. Эти апартаменты не сравнятся с нашими, но вроде тоже не из дешёвых. Вместо того, чтобы ковырять замок отмычками или применить «Ключ от всех дверей», просто стучу.       — Кто там? — раздаётся раздражённый голос.       — Служанка, господин. Хозяин отправил вам эль и просит узнать, не нуждается ли в чём ещё господин, — выдаю незамысловатую легенду.       — Оставь пойло на пороге и проваливай.       — На пороге, господин? Я новенькая и не уверена, что так можно поступить. Да и хозяин послал меня согреть вам постель, я даже угли принесла, — стараюсь придать голосу как можно больше наивности и при этом не засмеяться.       - Угли, чтобы согреть постель? Да ты, видать, точно новенькая. Погоди, сейчас открою, узеньких целочек я люблю.       Шорох, лязг запора, дверь едва приоткрывается, и Хельга бьёт по ней мускулистой ногой. Грохот падающего тела и стон боли. Визг проституток. Лязг клинков. Снова крики и стоны. Кровь и кишки, летящие до потолка. Всё. Три трупа истекают кровью, голый Беренгар лежит, раскинув руки на полу, а Хельга восседает на нём.       — Вы чё, бля, охуели? Кто вы такие, суки? — хрипит Ульфред, не узнавая нас в полумраке.       — Вот так, уже забыл свою любовь, — пропускаю вперёд Бресу. — Иди, поздоровайся со своим ненаглядным.       — Ну, здравствуй, дорогой, — с саркастической усмешкой девушка склоняется к парню.       — Ты? Но как? — недоумевает пленник и пристальнее присматривается к нам.       Когда узнаёт меня и бывшую разбойницу, то говорит:       — Дана? Ты рехнулась от тоски в своей берлоге? А тебе я что сделал, чудо Мироздания? Мы ведь и не знакомы толком!       — Я в своём уме, только вот теперь — она моя хозяйка, — отвечает рабыня, указывая в мою сторону.       — О, да ты рабовладелица? — удивляется наёмник. — Только всё равно не понимаю, где тебе дорогу перешёл? У каждой акулы своя заводь, я в твой не плавал. Или это Бреса тебя подговорила? Что она тебе наплела? Как обещала расплатиться? Постой, я дам больше! Да и наверняка всё не так, как эта курица говорит. Выслушай меня, прошу!       — Ради чего? Да и не стоит заставлять ждать Баала, — ухмыляюсь я.       — Что? Нет! Ты не посмеешь! Похуй на Бресу, может я и заслужил мести. Хоть это наши личные дела, но коль уж решила отомстить за эту дуру, то просто убей, ограбь, и разойдёмся! — выкрикивает капитан.       — Заткни его, — обращаюсь к Хельге и добавляю: — Токката, Бреса, освободите и осмотрите девок.       Целительницы выполняют приказ. Одна из проституток распята на кровати, другая за руки подвешена к потолку, а третьей мы нигде не видим.       — Где ещё одна девушка? — спрашиваю капитана.       — Не вынесла наших ласк и сбежала через окно, — произносит Ульфред, сплёвывая кровь, после удара Хельги.       Подхожу к окну и, благодаря «Оку дракона», вижу на снегу распростёртое тело, покрытое порезами и ссадинами. Судя по количеству ран и крови, их нанесли до того, как девушка оказалась на снегу. Вероятно, замучили и уже мертвую вышвырнули в окно.       Моя нога впечатывается парню в пах. Мошонка разрывается, и он визжит, как поросёнок, собирая яйца в ладонь.       — Тварь… Я тебя найду… — хрипит Беренгар, превозмогая боль.       — Встань в очередь, козлина, — говорю и уточняю у Токкаты. — Что с проститутками?       — Досталось сильно, но жить будут.       — Уведите их и подлечите, — говорю подруге.       Когда за целительницами и истерзанными проститутками закрывается дверь, продолжаю:       — Ты спрашивал, кто я? Ну что ж, представлюсь, я — Аурелия Стэллион, хозяйка этого борделя. Некоторые зовут меня «Кровавой». Так почему я не посмею забрать твою душу? Ну-ка, поясни.       — Бля… — удручённо произносит парень. — Но у нас ведь был уговор с трактирщиком. Давай, я заплачу за шлюху, и разойдёмся. Зачем все эти сложности с Баалом? Ты одна из нас, мы ведь деловые люди, а шлюхи это лишь товар.       — Заплатишь? — мой сапог опять впечатывается в промежность парня. — Больной ублюдок! Конечно, ты за всё заплатишь!       Наёмник взвизгивает, поджимая ноги, и мочится от боли.       — Давай кончать его, пора в дорогу, — напоминает Хельга.       — Да подожди ты, парень, кажется, не беден, вон, виру хочет заплатить, — придерживаю подругу.       После этих моих слов у Беренгара появляется надежда, что он сможет выторговать если не жизнь, то душу.       — Зачем тебе всё это надо? Ты ведь не практикующая некромантка. Оставь мне душу и получишь деньги. Двадцать тысяч, как тебе такое? Как только доеду до Вайнтраля, Агнар заплатит мне аванс, — тяжело дыша от боли, предлагает парень.       — Ты дурочку нашёл? И кто тебе сказал, что я практикую, а что нет? Сумку сам вытряхнешь, или помочь? — говорю, поигрывая лезвием кинжала.       — Сам, — сдаётся Ульфред, понимая, что ограбления всё равно не избежать.       — Какой покладистый мальчик, - ухмыляюсь я. – Может оставить тебя в качестве раба? Вываливай давай своё барахло!       Отбираю у наёмника комплект тяжёлой брони из рубедита, зачарованный на увеличение ресурсов: здоровья, маны и стамины по девяносто процентов каждого. Щит с защитой от огня на двадцать пять, одноручный рубедитовый меч с увеличенным уроном и шансом крита на двадцать, два полных набора колец здоровья и запаса сил, кольцо с брильянтом, зачарованное на двадцатипятипроцентный шанс крита и какой-то перстень в виде змеи с изумрудом в пасти.              Кольцо «Гюрзы», очень редкое, масштабируемое, качество легендарное, часть комплекта «Яд тысячи змей». Зачарование — повышение физического урона на двадцать пять процентов. Свойства комплекта: при экипировке двух предметов повышается скорость восстановления запаса сил на двадцать процентов, при экипировке трёх предметов урон от оружия повышается на десять процентов, при экипировке четырёх предметов шанс критического удара увеличивается на тридцать процентов, при экипировке пяти предметов имеется пятидесятипроцентный шанс нанести периодический урон ядом, равный пятидесяти процентам от физического урона оружием, длительность пять секунд.               — Ого! — не могу скрыть восхищение. — Ты у кого его отнял?       — Я наёмник, а не разбойник, девочка, в отличие от тебя, — кривясь от боли, произносит парень.       — Ах, да, извини, забыла. А ещё насильник и работорговец. Так где ты взял кольцо, мудила?       — В Темноводье. Там есть сеть пещер, населённая гоблинами. Части комплекта можно найти в сундуке босса, могу помочь вам с подземельем, если сохраните жизнь и душу, — сообщает пленник.       — О, ставки повышаются, до этого ты просил лишь душу. Но, увы, неинтересно.       Продолжаю обыск и нахожу ожерелье «Цепь королевы ламий». Ещё одна часть сета «Яд тысячи змей» с зачарованием на двадцатипятипроцентное увеличение скорости восстановления маны.       — Ты специально, что ли, добывал комплект? — спрашиваю парня.       — Блядь… говорю же — не убивай, я вам пригожусь, — стонет Беренгар, зажимая пах.       Не обращая внимания на слова наёмника, смотрю, что у его ещё осталось. Шесть тысяч восемьсот монет наличными и вексель на сумму в десять тысяч. Пергаментом можно подтереться, он магически привязан, и я не смогу его забрать, но вот наличные — это удача, они существенно пополнят наш бюджет.       — А теперь расскажи подробней, какая договорённость у тебя с трактирщиком? — уточняю, выгребая деньги.       — Да что рассказывать, всё просто. За тройную плату он должен не лезть в наши дела, не защищать блядей и не жаловаться ярлу. Вот, собственно, и весь уговор.       — Вот же жадный ублюдок, буквально продал девок в рабство этим садистам, — заключаю и киваю Хельге.       Нордка понимает всё без слов и вонзает «Душегуб» в глазницу парню. Крит. Душа Беренгара заполняет чёрный кристалл.              Спускаемся в общий зал, Силии и вышибал не вижу, но Матс и Фрида за работой: девушка оттирает с пола кровь, а трактирщик прикрикивает на неё, чтобы работала быстрей.       — Куда подевался Ирвин? — спрашиваю Матса. — Боится, что попадёт мне под руку, и я его прирежу?       Ещё в номере Беренгара вспомнила про парня и поняла, что нигде не видела разнорабочего борделя.       Ответа от трактирщика не получаю, и у меня появляется недоброе предчувствие.       — Где мой человек, спрашиваю? Или ты опять оглох? — наседаю на Матса.       Норд опускает глаза в стойку и по-прежнему молчит. Тогда повторяю свой вопрос Фриде, и девушка, дрожа от страха и всхлипывая, говорит:       — Его наёмники убили, почти три дня назад. Он был против того, что они творили, и пытался заступиться за нас.       — Знаешь, Матс, я тут подумала… И решила, что пора тебя уволить, — говорю парню, подходя к нему вплотную.       — В смысле? — недоумевает он. — Это ведь мой трактир!       — Был твой, а теперь…        Взмах руки, блеск стали и Матс хватается за горло. Фрида визжит, гладя на то, как труп трактирщика валится на стойку. На крик вбегают вышибалы, смотрят на тело, но не решаются что-либо сказать.       — Что застыли? — спрашиваю, вытирая «Жало» от крови, и, не дожидаясь ответа, продолжаю: — Если нет желания к нему присоединиться, то живо убирайте эту падаль и помогите девке прибраться.       Парни переглядываются, подхватывают труп и выносят его на улицу, а я усаживаюсь за стойкой и обращаюсь к подавальщице:       — Успокойся, Фрида. Тебя не трону, ты даже можешь стать новой трактирщицей, если, конечно, хочешь.       Глаза девицы вспыхивают, она быстро утирает слёзы.       — Хочу… Но не уверена, что справлюсь, госпожа. С трактиром, думаю смогу, но вот бордель — это уже слишком сложно. Вдруг кто-нибудь опять начнёт насиловать девушек? Тогда ведь вы и меня зарежете.       — За это не переживай. Я изменю условия контракта. Трактир будет получать десять процентов от прибыли борделя в качестве платы за аренду, а управлять здесь всем будет бессмертная. Она присмотрит и за тобой, и за борделем, но если ты ей в чём-то вздумаешь перечить, отправишься за Матсом. Согласна, или мне Силии предложить, а ты и дальше будешь с тряпкой ползать и хуи в тёмной комнате за золотой сосать?       — Да, госпожа, конечно, я согласна, благодарю вас, госпожа, я не подведу, — светясь от счастья, Фрида падает мне в ноги и пытается их целовать.       — Встань, дурёха, - брезгливо отпихиваю девушку. - Но помни, благодаря кому из полотёрки ты превратилась в человека, — обращаясь к Хельге, добавляю: — Сходи, пожалуйста, за Лайзой Стаут. Пора тут навести порядок.              Портниха приходит через полчаса. Со слов Хельги, она не была в восторге от предложения посетить бордель и согласилась только после того, как узнала, что приглашаю её я, а все наёмники убиты.       Само собой, ни о каком ночном отъезде речь больше не идёт. Рабыни идут спать в бывшую комнату Беренгара, Хельга с Токкатой плещутся в ванной, а я, избавившись от одежды и быстро ополоснувшись, встречаю Лайзу, сидя за столом в наших апартаментах.       — Приветствую, госпожа. Мне сказали, ты воздала ублюдкам по заслугам? — девушка садится рядом со мной.       — Да, пришлось в очередной раз помыть полы в трактире кровью. Как сама? Слышала, тебе досталось, — протягиваю гостье кружку с элем.       — Спасибо, уже в норме, только трахаться пока что-то нет желания.       — Это пройдёт, спроси вон у Токкаты с Хельгой, их месяц драли во все дыры, но шлюхами им это не мешает быть.       — Надеюсь, ты права, а то как-то не хочется становиться фригидной. А куда делся Матс? Не видела его внизу. Неужели спит? — с лёгким удивлением спрашивает Лайза.       — Угу… — делаю большой глоток из кружки. — Уснул. Навечно. Собственно, поэтому тебя и позвала, есть деловое предложение. Мне нужен новый управляющий в бордель и по совместительству смотрящий за трактиром. Официально новой трактирщицей станет Фрида, ну а на деле всё будет под тобой.       — Я польщена твоим доверием, но у меня ведь есть своё дело?       — И много оно тебе приносит? — закидываю в рот ломтик сыра. — Не переживай, от дела твоего отказываться не заставлю. Наоборот, совместишь приятное с полезным — будешь шить наряды проституткам и получать за это деньги. Вся бухгалтерия борделя будет на тебе, только не вздумай меня обмануть. Если узнаю, то отправлю к Баалу. Как управляющая ты будешь получать тридцать процентов. Десять процентов, чтобы не было лишних вопросов у ярла, будешь вносить в кассу трактира за аренду. Другие тридцать направишь на развитие борделя, вплоть до найма новых шлюх, и столько же процентов будешь отдавать мне. По-моему, справедливо. Как тебе такое предложение?       — У меня есть время подумать? Как говорила, боюсь, что шлюха из меня теперь уже не выйдет. Да и управляющая никакая, мне неуютно тут после того, что было.       — Ой, не скули. Ты же бессмертная, так что будь сильнее. Ягодицы сжала и вперёд. Подумаешь, отъебали, как суку. Вот беда-то. Не у Баала же погостила. И вообще, клин клином вышибают. Или на самом деле хочешь зашить свою дыру? Времени тебе не дам, у самой его нет, прости, спешу. И так все планы по пизде пошли с этими козлами. Ответ мне нужен, пока ты допиваешь эль. Скажу ещё, если откажешь, то на твоём месте сядет Дженсин Браггарт. Уж эта сучка не упустит шанс, но ты тогда, если надумаешь зарабатывать пиздой, будешь зависеть от неё.       На минуту наступает тишина, затем портниха произносит:       — Хорошо. Я в деле.       И залпом допивает эль.       — Отлично, я знала, что ты не овца, — заключаю и тоже опустошаю кружку.       — Спасибо, госпожа.       Смотрю на девушку, и жеребец оживает. Лайза не дурна лицом и, несмотря на довольно скромную грудь третьего размера, имеет весьма привлекательное тело.        — Я бы предложила скрепить наш уговор, — говорю, показывая взглядом на вставший член. — Но ты говоришь, что завязала…       Лайза встаёт, подходит ближе и произносит, опускаясь на колени:       — Клин клином, говоришь? Возможно, ты права, давай попробуем.       Мягкие прохладные губы скользят по члену, и я громко вздыхаю от наслаждения.