MILFурион

      Выбравшись из обломков и подвигав плечами, я с удивлением понял, что даже серьёзно не ушибся. И если закрыть глаза на прошлое, то на плечи эти свалилась везуха какая-то просто дичайшая. Ни ссадин, ни царапин на теле не оказалось. Так, ничего страшного: кое-где пылюкой присыпало, хорошенько спермой забрызгало, тут и там чужой кровищей заляпало — мелочи жизни, в общем. Кувырки по простреленному салону верхом на изорванном трупе танан были похлеще кульбитов на американских горках, но последствий я с этого поимел меньше, чем от прогулки по парку. Разве что дико саднило промеж ягодиц, но об этом я старался не думать. А в остальном, как говаривал один персонаж из детства: «Пострадала лишь моя гордость, братишка!» Впрочем, забудем об этом — удар по достоинству в нынешней ситуации и в самом деле не самое главное, что могло приключиться. Это как бы даже и не последнее по приоритету значимости. Я-то вот он: жив, цел и относительно невредим. А дохлый Иманиши лежит рядышком. Кто виноват — уже наказан, а сирые и убогие в моём лице — отомщены. Но забавный толстопузый тоти, семенивший к своей машине и призывно помахивавший пушистой «лапкой», мог запросто исправить это недоразумение удачного случая. Кто его знает, что у них тут за порядки, но этот пушистик явно не последний по паскудности и уж точно не самый законопослушный персонаж в округе, раз так запросто херачит по конкурентам из пулемётов. Может быть, они тут и не «базарят за масти», но сильно сомневаюсь, что преступность на этой планете будет сильно отличаться от известных мне стереотипов. Это мотивы могут быть разные, а вот средства у злыдней всегда одинаковые. И для меня это крайне хреново, если выражаться научно. Стоит пушистому толстячку хотя бы на миг усомниться, на самую капельку просто допустить такую возможность, что он ошибся и рассыпается добродушием не пойми перед кем — мои дни в новом теле будут сочтены. В душе не понимаю, что за мысли могут родиться в этой большеухой блохастой головушке, но сдаётся, что подобные граждане, осененные преступной, самоназванной властью, обладают тем ещё непременным сволочным норовом. Клюй ближнего, гадь на нижнего — истины понятные и простые, правда жизни во всех уголках разумной Вселенной. А вреднючая суть тоти накинет ещё сотню баллов тому лютому звиздецу, который чуть что — рухнет на мои не такие уж и хрупкие плечи. Ошибусь — и в следующий раз в моей заднице окажется не упругое щупальце, а какой-нибудь местный ксенопаяльник, докрасна раскалённый. Рандеву с Иманиши вспомнится, как приятный романтический вечер. От невольной мысли о дохлом головоногом, дисциплинированно разлагавшемся посреди груды искореженного металла и пластика, захотелось нырнуть в разбитый салон обратно. Вцепиться зубами в тентаклю и вытащить труп наружу, всадив в эту тварь все, что оставалось в барабане револьвера. В придачу и ногами ещё попинать, сплясать на тёплых останках. Да я был готов даже сожрать одно из щупалец под майонезом, пусть оно и оказалось бы на вкус, как дерьмо. Сожрал бы просто из принципа, потому что мужик! Но пришлось обойтись пресным эротизмом садистских фантазий. На секунду забыться и помечтать, как рваная туша головоногого разлетается в кровавые клочья от выстрелов, а я насилую рваные раны стволом револьвера. Уж не знаю, что за лютый норов был раньше у моего нового тела — то ксаго отмудохать охота, то танан сожрать тянет — но меня едва не трясло от гнева. Злость натурально выжигала из мыслей сам факт, что меня изнасиловали. И хотя я ни разу не графиня Батори, но в кровищу этой твари нырнул бы с охотой. Да вот только времени всласть поглумиться над трупом никто мне не даст. И не поймут, и «спрутоедский» порыва не оценят. К тому же даже, детишкам, сосущим титьку и с серьёзным видом гадящим в памперсы, прекрасно известно, что ежели где-то от души постреляли и в этом «где-то» кого-то наглухо замочили, то нужно экстренно сваливать, пока собаки с милицией не налетели. У меня желания встречаться с местными эцилопами не было ну совершенно ни разу. Колония, истеричная «баба» с пушкой, суровые приграничные нравы — могут ведь и запросто грохнуть, не разобравшись и судив прямо на месте. В кино такое видал: «Я — закон!», лови в рот осветительную и «Давай до свиданья…» Встряхнув головой и поскорее разогнав всякую дурость из мыслей, я направился следом за тоти. Словно назло мёртвому танан, дал волю изгибам тела, принявшись беззастенчиво покачивать толстой задницей. Мол, смотри чёрт тентаклевый — ты так глумился, а она у меня всё равно стройная и подтянутая. Не было бы счастья, да несчастье помогло, потому что теперь эти виляния уже не казалось чем-то таким вызывающим. Так банально удобней ходить, да и вообще-то, даже приятно. И чего упирался? Ждал, пока «натянут» до визга?.. Чёрт, опять не о том думаю!  — Мне нужно снять ошейник. И не найдется одежды? — осторожно спросил я у коротышки, перед этим сглотнув, чтобы голосом не дрогнуть. Хрен с ним с привкусом во рту — я всё равно слизистой дряни напился так, что даже вроде голодным себя не чую. Оставалось просто не дёргаться и забыть о том, что желудок заполнен чужой спермой. Главное же сейчас — это говорить тоном «мрачного пофигизма». Чтобы даже мышца на моське не дрогнула! Вроде как повидал я всякого и не помощи прошу, а великодушно предлагаю оказать мне услугу. «Так уж и быть, челядь — угостить даму спичкой…» Как ни странно, но прокатило. То ли карапуз настолько «преисполнился», что даже ни на миг не сомневался в своей крутости и правдивости выводов, то ли оружие в моей руке придало веса словам. А может, он и вовсе на обаяние смазливой мордахи повёлся — хотел же, в конце-то концов, меня купить на аукционе. Но как бы там ни было, а «лисёнок», с пыхтением сменивший впереди, беспечно махнул ручкой, задорно хохотнув.  — Как ты понимаешь, шмоток твоего размера у меня нет, — ироничным тоном сказал он. — Но есть комбез для ныряния — люблю поплавать, знаешь ли. В общем, там сплошь унисекс эластичный, так что влезешь. А ошейник сейчас сдёрнем — плёвое дело… Бойцы не в пример беспечному мелкому относились ко мне куда настороженней. Не с подозрением — босс вроде дал властное «добро» — но с некоторым недоверием. Разумеется, шлемы закрывали их лица, эмоций не видать — если они вообще есть. Но нужно быть слепым, чтобы не заметить, как стволы оружия оказались этак ненавязчиво направлены в мою сторону. Шедший слева боец даже пушку перекинул под левую руку. Но разве не нужно смотреть наружу, чтобы следить за тем, не «кродётся» ли кто со злым умыслом? А эти вроде и целятся в землю, словно опасаясь нашествия кротов, но потребуется доля секунды — и в моей тушке появится парочка новых, не функциональных отверстий. Судя по тому, насколько легко один из бронированных бойцов оправился от недавнего попадания из моей ручной «гаубицы», эти ребятки производили впечатление не живых существ, а сложных человекоподобных машин. Что-то такое вилось в памяти, но опять же — было размыто. Хотя одно было точно — «роботы» ксенофилией не маются, на мои сиськи не поведутся. Бронированные черти выстрелят «как только, так сразу». От этого стало жутковато и по спине затопотали «мурашки» озноба. Если бы промеж ног всё было, как прежде, то я бы сказал, что яйчишки испуганно сжались, наконец-то вдупляясь в серьёзность ситуёвины. Растерянное, безвольное сидение в рабском загоне и последовавшая продажа на торгах. Сперва щупальца Иманиши во мне, а затем его мозги — на мне. Авторитет ещё этот шерстяной впереди топает. Одним словом всё, что скопилось за последнее время, выплеснулось разом просто в лицо на манер эякуляции Иманиши. Я, натурально «фалломорфируя», наконец-то понял, во что вляпался. Подумаешь — изнасилование. У меня «на родине» слабый пол проходит через такое, как-то справляется и живёт дальше. Неужели я не справлюсь? Запросто! Попу задрать, соски — вперёд, весь мир по плечу. Ерунда, в общем. Плохо другое. Я, как Чацкий, попал с корабля на бал. Не просто очутился посреди фантастического, ни на одну голову не налезающего «сексуального» звездеца средней паршивости. Я ещё с ходу умудрился основательно так влипнуть в разборки каких-то бандюков! Словно карма за троицу вырубленных «подпивасных» задир настигла меня даже после всех пертурбаций, что приключились. Как будто мне и без того было мало непривычного тела и тупорылых розовых бабочек в голове. Так нет же: «Нате вам, с горочкой! Кушайте — не обляпайтесь». * * * Мы погрузились в транспорт, и на этот раз по заднице меня никто не хлестал. Хотя, наверняка из-за того, что я был вусмерть изгваздан. Но я предпочёл, чтобы это оказался жест уважения к сильной «женщине»!.. Тьфу, ты!.. Опять эти «бабочки»… Сперва в салон влез «шерстяной» босс, следом юркнул я — под дулами автоматов. Последними внутрь запрыгнули оба бойца. Дверь сухо чмокнула гермозатворами — всё-таки как же густо звучит-то! — и машина резко взмыла вверх, уходя на крутой вираж и подвывая двигателем. Хотя сама летающая «повозка» заслуживала отдельного слова. Рубленая и прямоугольная снаружи, как броневик, внутри она оказалась обставлена ещё более пёстро и вырвиглазно, чем интерьер у бесславно сдохшего Иманиши. Массивный П-образный диван, богатая отделка, мультимедийная система во всю стену. О чём говорить: тут даже была стюардесса! Миниатюрная тоти, большеглазая и милая, словно живая игрушка, поклонилась хозяину. А затем, как будто заранее знала, подала мне обёрнутую прозрачным пластиком упаковку размером со среднюю книгу. Поставила рядом на сиденье коробочку старых добрых влажных салфеток. В голове уже слегка прояснилось, но руки всё ещё полнились злостью. Поэтому я не просто разорвал пакет — он буквально взорвался у меня в пальцах от рывка. Но получилось обставить это, как «дерзкую резкость»: пусть мелкий босс думает, что я даже в уборную захожу только после брошенной в унитаз гранаты. Из распотрошённого пакета на колени выпал какой-то почти невесомый и эластичный комбинезон, немного похожий на термобельё. Я вскинул перед собой вещицу. «Ну, чего, «бабочки? Миленько?» — зло фыркнул в мыслях. А затем растерянно замер, не зная, как эту хрень надевать. Ни замков, ни застёжек нигде не было — в руках был сплошной клок ткани даже без швов. Через воротник в него что ли влезать? И как мне прикажете в такую узкую дырочку свою жопень протиснуть? Отложив вещь в сторонку и уложив на колени оружие стволом поперёк, я спешно надёргал пучок влажных, вкусно пахнущих салфеточек. Бегло ощупав лицо, принялся оттирать со щёк подсохшие семя и кровь головоногого. И тут же, черт возьми, просто стремительно и так не вовремя всплыли мыслишки о когда-то подсмотренном про полезность спермы для женской кожи. И нахрен я это читал? Теперь же вовек не забуду. Пока палил по Иманиши, безвольно глотая его сперму… А!.. Блядская сперма… Сперма! СПЕРМА! Да какого хрена она в голову постоянно лезет?! «Бабочки» — фас!» В общем, пока восторженно глядел, как из «спрута» на обивку сидений хлестало нечто жёлто-сиреневое, совсем потерялся на волнах мстительного удовольствия. Теперь же заметил, что на коже было много бордовых, свернувшихся пятен. Тут же услужливая память вновь подсказала, что на самом-то деле у танан, как и у людей, кровь красная. «Углеродный Шовинизм» или типа того? А что же я тогда прострелил? Надеюсь, это были либо мозги гермафродита, либо его «женская» часть — на меньшее я не согласен. Баловство с салфеточками было даже не полумерой, но хотя бы стереть самые крупные хлопья — уже в радость. И, честно говоря, я снова немного порадовался, что новое тело оказалось женским, хотя и стыдно было в том себе признаваться. Телеса явно как-то влияли на мозги — через гормоны или ещё как, я в этом ничего не понимаю. Добродушие дородной «мамочки» — это минус. Но то, что меня уже совершенно не тянуло блевать от одного только вида и запаха густой белой слизи — пиздец какой плюс! И на том спасибо. Конечно, сильно сомневаюсь, что женщины на самом деле любят извазюкаться в чём-то подобном. Это у меня профессиональная «деформация» — они только в порнухе радостно ловят языком густые, белые струи. Но как говорил тот грёбаный таракан на пепелаце, моя «прошивка» оказалась бракованной, чему я в данный конкретный момент рад так, что готов ссать кипяточком! Уж лучше пусть сбрендившее обоняние находит эту склизкую мерзость вполне себе «ну, ничо так», чем я буду блевать дальше, чем видеть, в присутствии авторитетного тоти. Пушка «Иманиши» — назову эту ладную «гаубицу» в честь уродца, любезно мне её подарившего — соскользнула между бёдер, рукоятью вверх и стволом в сторону тхотамца. Бойцы напряглись, перехватывая винтовки, а я уже даже без кавычек назвал себя дурой за такой просчёт. Но сделал морду кирпичом, прикинувшись, что так и нужно. Принялся тереть ладони. Между пальцами было неприятно липко, эта же слизь пачкала рукоять оружия. А у меня от подобного аж в пузике зазудело — видать, очередной «подарок» от нового тела. Никогда не был пиздострадальцем за «короткоствол» и прочие огнестрельные Приблуды. Но как взял оружие в руки, так от вида грязного револьвера становилось физически больно! «Сейчас мой маленький. Потерпи — мамочка тебя вымоет…» — проговаривал я в мыслях, поглядывая на пистолет, а затем осёкся, с видом болванчика тупо уставившись перед собой. — «Чего?! А ну, отставить! Какая ещё нахрен мамочка?..» Пушистый «вор в законе» тем временем не так понял мой бестолковый пучеглазый взгляд и представился. И от его слов «мамочка» из головы вылетела мгновенно, а я едва не заржал в голосину, чуть всё не испортив! Ох, шерстяной, лучше бы ты промолчал. Стоило невероятных, просто героических усилий и до стальной твёрдости сжатого ануса, чтобы сохранить каменную «морду лица» и не расхохотаться. Я ведь прошёл через то и через это, впервые в жизни кого-то убил, и впервые в жизни убил с удовольствием. Я сосал, меня ебали, как говориться! Я, блин, напряжён, как струна, и серьёзен, как стая горилл. А этот грозный воротила преступного бизнеса закидывает ногу за ногу и, протянув пушистую лапку, возьми да брякни с важным видом:  — Пан Даша. Для друзей можно просто Дашенька. Мне в этот момент дико захотелось назад, к Иманиши. Сам себе не поверил, но возымел охоту вернуться обратно и сесть верхом на его блядские щупальца. Пусть хоть целый десяток сунет мне между «булок». Там-то всё понятно и ясно — головоногому можно было просто прострелить тупорылую башку, размазав мозги по обивке. Спросить за «базар» так, чтобы желающих вопрошать больше не нашлось. Радикальнейшим образом оборвать дурацкое недоразумение. А здесь же я вынужден был так же важно покивать в ответ, делая вид, что понимаю хоть что-нибудь из сказанного тоти.  — Пан? Поляк, что ли? — ляпнул первое, что пришло на ум, пожимая пушистую руку. Сморозил какую-то откровенную ересь, сказал что угодно, лишь бы не молчать, лишь бы не засмеяться и не обидеть авторитетного пушистика непониманием. Ведь в голове уже зрела дурная картинка о том, как «плюшевые» предки Дашеньки верхом на конях с боевым писком «О, курва!» неслись на врага, помахивая сабельками размером с кухонный нож. И напротив сидел их грозный потомок, авторитетный «вор в законе» и гроза всех кур. «Ох, мать, что ж ты творишь-то?..» — я мысленно схватился за голову. Не хватало ещё подставиться так по глупому! Но босс, сам того не понимая, меня спас. Мелкий неожиданно закивал, затряс большими стоячими ушами, сложив на груди руки. На довольной моське появилась хитрющая улыбка лисы, передушившей целый курятник.  — Про клан Поляков не слыхал, однако, но приятно, что мою родную Стаю Панов знают такие серьёзные люди, — пушистик оскалился. — Лестно, чёрт побери!.. Кстати, мне стоит узнать твоё имя? Дрожа губами от рвущегося наружу смеха, я пожал плечами, совершенно не зная, что ответить. Вариантов было немного.  — Можешь звать меня Милфой. Просто Милфой, — снова брякнул первое, что пришло в голову. Чёрт! Стоило сказануть стандартную фразу про Бонда. Впрочем, тоти опять всё устроило.  — Понимаю, — понятливо протянул тот и с ухмылкой кивнул. — Никаких намёков на заказчика. Дашенька задорно подмигнул, после чего взмахнул рукой, отдавая приказание «стюардессе». Девушка — слишком уж личико «ми-ми-мишное» для парня — подхватила мою новую одёжку, ловко растянув её ворот до таких габаритов, чтобы в него могли пролезть бёдра. Увидев это, я тайком вздохнул с облегчением — правильно догадался. Всё же не тупой, слава тебе яйца! Покивал головой, давая понять, что сам со всем управлюсь. Большеглазая «лисичка» мелко-мелко закивала в ответ, отложила одежду обратно и принялась возиться с ошейником. На тонком пояске поверх небогатой, но стильной одежды прислуги у неё были нашиты небольшие кармашки. Из одного из них симпатичная «тотька» и выудила миниатюрный приборчик с парой проводов и сенсорным экраном. Пушистые пальчики ловко воткнули разъёмы на проводах куда-то в ошейник. Даже язычок прикусила от усердия. Ни дать, ни взять — медвежатник-самоучка. Электроника в руках девушки прочирикала и спустя пару секунд оковы с тихим щелчком сползли на сиденье. Я аж дышать стал с большей охотой — так сказать, полной грудью. Сиськи прямо заколыхались, откликаясь на движения грудной клетки. Но сейчас ощущать нечто такое было не стыдно. Да идёт оно всё лесом! В честь славной победы и освобождения уж разочек-то можно полюбоваться собой. Я просто решил хотя бы ненадолго перестать стесняться своего громадного вымени и расправить плечи. Тем временем «шерстяной» босс, как мультяшный Цезарь, предостерегающе вскинул руку. Откинул свой подлокотник и выудил из встроенного контейнера устройство, габаритами напомнившее смартфон. Собственно, тут он моё воображение не поразил — это и было какое-то средство связи. Тоти понажимал на экране и приложил аппарат к уху, забавно оттопырив локоток. Вылитый депутат. Вместе с этим он коснулся пальцем губ в узнаваемом жесте.  — Это Даша, — тоти важно пропищал в трубку через пару секунд. — Очень херовые дела — вот нахрена на связь выхожу! Передай Старому, что Иманиши только что завалили… Да, сам видел. Я хотел этому мудаку головоногому «стрелу» забить по всем понятиям, но какая-то баба… Не, из людей… В общем, она его ушатала, чисто сработала… Есть запись со сканера. Мелкий одними губами усмехнулся и подмигнул, слушая бормотание голоса в трубке. В отрицании качнул головой.  — Не, точно не просто залётная, хвост ставлю. Спец, серьёзный. Внедрилась в аукцион, расположила к себе, отвлекла на секс и грохнула — чисто шпион. Я и не понял ничего, пока она палить не начала. Сбил тачку Иманиши, хотел её взять живой, но суке повезло — успела свинтить. Мои даже след не нашли… Естественно помогу, о чём базар? Всё, давай… Связь отключилась, и мелкий сунул «мобилку» под соседний подлокотник. Послышался короткий треск разрядов электричества и вокруг запахло жжёным пластиком. Очистители воздуха быстро втянули гарь, наполняя салон свежестью. Я к тому времени усилено оттирал сиськи, с чертыханием глядя на здоровенные мягкие полусферы. Радость радостью, но грудь была большая, действительно очень большая. При том, что у меня в этом опыта не было совершенно. Нет, титьки женские мял, естественно. Ну, в порнухе что-то похожее видел. Отдалённо похожее — женщин с таким «выменем», по-моему, в принципе не существует. Но так, чтобы мыть собственные «бидоны» — такого даже в сладких эротических снах не бывало. Блин, а ещё всегда удивлялся и не понимал, и чего это девчонки так стесняются торчащих под одеждой сосков? Теперь на тебе — понял. Немного сосредоточиться помогало хотя бы то, что Даша смотрел на меня без особого интереса. Словно видел перед собой просто любопытную зверушку, а не сексуальный интерес. Похоже, на аукцион он припёрся именноо «в пику» Иманиши, явно не тяготея к человеческим женщинам. Хотя я бы его, наверное, приласкал — уложил между сисечек и ласково почесал за ушком… «Опять? Да как эту «мамочку» выключить нахрен?!» — растеклось по мыслям гневное восклицание. — «Вот же ерунда неистребимая!..» Вдохнув, собравшись с мыслями и отбросив ложную стыдливость я приподнял левую сиську пятернёй, едва не вскрикнув от собственной грубости. Ещё не привык к тому, насколько они у меня чуткие. Да и припухлости после сосущих присосок Иманиши ещё не спали. Я разочек неприметно вздохнул, унимая сладкие иголочки удовольствия, расползавшиеся по груди, и принялся яростно тереть пухлый сосок, прикусив губу. В самом-то деле, кого я стесняюсь? Неужто два мужика не разберутся между собой? И не важно, что один похож на синюю мультяшную лису, а у второго — текущее девичьим «соком» влагалище. Раздухарившись, я надёргал ещё салфеток, передав их «стюардессе». Та всё поняла без слов и принялась помогать, оттирая пятна крови с лица и светлые кляксы.  — Итак, госпожа Милфа, — сложив руки в замочек, заговорил Даша. — Привалила ты мудака знатного — он уже всем поперёк горла стоял. И своим, и нашим. Говорят, что даже некоторые из его семьи на этого урода клык точили — такой он был сволочью. Но у Иманиши серьёзные связи в Администрации имелись. Об этом все знали, что он и на тех, и на этих, и вроде как даже на тананский флот на орбите работал, так что сейчас завертится. Его «крыша» начнёт рыть, семья Иманиши начнёт рыть. Остальная братва и я, в том числе, тоже начнём рыть. Все начнут делить сочный кусок его территории… В общем, на годик-полтора придётся тебе схорониться. Тоти снова порылся под подлокотником, выудив две пластиковые карты красного и синего цветов.  — Вот, возьми — это в знак признательности. Тут полтораста тысяч зенни на первое время — если будет больше, то могут докопаться, откуда у поселенки такие деньги… И временная лицензия на ствол. Не знаю, как где, но у нас с этим просто. В первом же оружейном, за небольшую плату ты себе и нормальную, вживлённую «лицуху» сделаешь, и настоящий ID выправишь. Колонии нужны работяги, поэтому Администрация и эцилопы особо не лютуют за эмиграционный контроль. «Стюардесса» времени не теряла и развила бурную деятельность. Её ловкие руки очень помогли оттереть с верхней половины тела всякую гадость. И хотя я мог глянуть на свои пухлые «булки» почти не оборачиваясь, но вертеться с салфетками, сидя в салоне авто, было не очень удобно. Я не тоти — росточка не малого. Миниатюрная «лисичка» справлялась с этим куда лучше меня. Поэтому, слушая «шерстяного» босса, я уже натягивал на ноги эластичный тонкий комбез, ёрзая бёдрами и расправляя все складки. Как бы не старался вести себя не по «бабски», но с такими полными ляжками любое движение казалось чрезмерно вызывающим и соблазнительным. Чем больше думал об этом, тем больше понимал, что я — «горячая штучка». А от этого руки невольно тянулись к соскам, чтобы прикрыть наготу. Вроде и приятно, и до чёртиков стыдно. В итоге, я плюнул на всё — а ну, как Даша заметит, что «спец» нервничает? — и принялся торопливо одеваться. На то, что телеса подпрыгивали и вздрагивали, колыхая крутыми упругими формами, внимание обращать перестал. Типа, я такой, какой есть — принимаю, осознаю и всё прочее, лишь бы издыхавшая гордость заткнулась. А кому не нравится — тот может отвернуться.  — Высажу тебя в квартале от одного заведения, — говорил Дашенька. — Там всякий разный народец ошивается. И приезжие и местные — точка злачная. прибыльная. Тебя вряд ли найдут так запросто — не сразу додумаются искать в таком приметном месте. К этому моменту комбез плотно обхватил фигуру и я расправлял последние складки под грудью. Глянул на свои телеса, и вздохнул, в мыслях выругавшись. Проклял и себя, такого упитанного, и «шерстяного» придурка вместе с этой планетой, и вообще всем на свете! Одежда оказалась эластичной и непрозрачной, но настолько тонкой, что особой разницы — одетый или голый — заметно не было. Я всё равно выглядел, словно нагишом, просто теперь оказался как будто «покрашен» в тёмно-синий цвет. Даша хихикнул и цокнул языком, окинув меня взглядом.  — Эх… Я по людям не угораю, но ублюдок Иманиши определённо не зря за тебя столько бабла отвалил. За что и подох!.. Хе-хе-хе… — сказал он с усмешкой, после чего помахал перед собой руками. — Не, ты не подумай. Просто с такой внешностью тебе только в баре среди девчонок Наласы и прятаться. Им, конечно, до тебя далеко, но всё равно — в «Романтичной Чешуйке» самые задастые и грудастые девки округи. Легко там затеряешься. Наласа должна мне. Скажешь, что от Даши — и она тебя примет. А если что понадобится, то связь будем держать вот через неё… Пушистый авторитет кивнул в сторону «стюардессы».  — Юма запишет свой номер, — сказал он, подавая новое устройство связи миниатюрной девушке. — Экстренно что-то понадобится? Вызывай её, и я постараюсь обеспечить. Юма быстро ввела в память устройства свой номер, и учтиво протянул его мне. Пришлось опять важничать и кивать головой. Хотя, немного даже понравилось — здорово, когда обращаются так уважительно. Девушка же ещё раз поклонилась и, надёргав салфеток, вновь принялся оттирать мои волосы от остатков подсохшей спермы. Я чистил «Иманиши», демонстративно направив ствол в пол. А то бойцы по бокам от Дашеньки совсем напряглись. «Стюардесса» быстро справился со своим делом, после чего помогла с оружием. Заботливо, по-домашнему укутала худо-бедно оттёртую пушку в какой-то нелепый клок ткани.  — Там, куда летим, старая застройка, высоток не понаставили, поэтому когда приземлимся, не мешкай. Кому и что рассказывать сама решай — я тебе не указ, — сказал шерстяной авторитет, после чего негромко добавил. — И просьба к тебе будет. Тут все подо мной ходят, поэтому по-братски прошу — не вали молодых за тупняки, если они борзеть начнут. Как Иманиши подох, так и серьёзная война на горизонте закорячилась, народ будет нужен. Если вдруг что, то прошу — разрули без крови, а я в долгу не останусь. Лады? Писклявые задушевные «базары» едва не прорвали плотину веселья, но и на этот раз получилось сдержаться. Я лишь медленно кивнул в ответ, даже не представляя, что именно ждало впереди. Думал, что просто пострадал задницей и встрял в разборки авторитетов? А вот хрен там! Теперь из-за этой придури шерстяной я стал ещё и уполномоченным судьёй. Упал намоченным…  — Не беспокойся. Я не кусаю рук, что кормят меня, — ответил я пушистику Даше, чуя, что уши начинают гореть. Сказано было это так пафосно и настолько феерически тупо, что на мгновение посетили постыдные мысли: а не «блондинка» ли я, просто покрашенная в брюнетку? Ведь не удивило, если бы и бойцы в броне заржали надо мной. От такой идиотии даже робота должно пронять. Я ведь вообще без понятия, как положено общаться бандитам, тем более — на других планетах. Видел всякую дичь в кино, да и только. Но взрыва гомерического хохота вновь не случилось — меня не выпнули полетать без парашюта. Дашенька опять оценил и согласно покивал. В этот момент транспорт накренился и резко ухнул вниз. Юму, единственную стоявшую посреди салона, подбросило вверх и швырнуло прямиком на меня. Ловкая девушка тотчас зафиксировала внезапный рывок — упёрлась ладонью в потолок и ухватилась за мою сиську, но толчок оказался чересчур сильным. Милое личико с приглушенным «ойканьем» плюхнулось промеж грудей и я в натуральном рефлексе, обнял девчонку, прижимая к себе. «Осторожней, милая…» едва не сорвалось с языка. Но «стюардесса» спасла от краха и тотчас же с перепуганным взглядом отпрянула, принявшись низко кланяться:  — Простите… Простите… Простите… — посыпались извинения. — Я ни за что не коснулась бы вашей груди!.. То есть вы очень привлекательная женщина, но я бы ни за что не посмела…  — Ерунда. Всё в порядке, — с похолодевшим сердцем отмахнулся я поскорей. Как можно быстрее старался об этом забыть, пока зашедшие дальше нужного извинения не начали звучать совсем уж пошло и не стали отражаться на моём смущённом лице. Даже такие неловкие комплименты моему тело от симпатичной «тотьки» оказались очень приятны. И вообще: подумаешь, титьки полапала смазливая «лисичка». Да после того, что со мной сотворил Иманиши, это можно считать просто за дружеское похлопывание по плечу! Впрочем, особо отнекиваться всё равно не получилось — как бы я не выкаблучивался, но должен был признать, что понравилось, когда говорят, что я — «красива». Упругие «грудки» размером с арбузы сладостно откликались на прикосновения. В особенности — на чужие, нежные и неожиданные. В промежности всё томно сжалось… Я неприметно вздохнул. Сколько верёвочке отрицания не виться, а всё равно конец настанет. И чем скорее, тем, наверное, лучше. Для собственного блага, стоило наконец-то принять удивительный факт: моё тело — моё женское тело! — куда чувствительней прежнего мужского. И так будет чёрт его знает сколько. Очень может быть, что навсегда. Чем быстрее свыкнусь — тем лучше. Ведь теперь меня где ни потрогай, где ни пощупай — всюду будет приятно. И ещё неизвестно кому приятней — тому, кто трогает или мне. Тот же Иманиши так увлёкся, что смертушку свою проморгал. Но ещё не хватало дёргаться всякий раз, когда в сиськах сладко заноет. Как будто других проблем нет, кроме как непрестанно убеждать себя в том, что я «мужицкий мужик». Просто стоило быть малость повнимательней и не допускать таких ситуаций, заставлявших мои губы предательски ронять удивительно-нежные и дико смущающие звуки истомы. Ну, и вести себя соответственно — не без этого. Делать так, чтобы совсем не палиться странным, выделяющимся поведением. Типа, если какой мудак надумает меня помацать за всякое, то надобно не впадать в ступор, а тут же знакомить наглеца с асфальтом, или чем тут землю закатывают перед домами. Пока я размышлял и продумывал хоть какую-то линию поведения, бойцы вновь подобрались, но на этот раз не из-за меня. Летающий транспорт запыхтел, сбрасывая обороты двигателей и снижаясь. Из-под днища взлетели клубы пыли и какой-то мусор, а в боковых окнах вверх поплыли серые стены близко расположенных зданий. Транспорт мягко коснулся ровной поверхности между двух построек высотой этажей в пять, словно припарковавшись в ущелье. Дверь по левому борту распахнулась и боец, сидевший возле неё, выпрыгнул наружу, падая на колено и вскидывая оружие. Жало ствола хищно уставилось в полутьму. Я юркнул следом, теперь уже не просто принимая, а откровенно радуясь своему новому телу. Здоровенные сиськи и сочная жопа были, мягко говоря, непривычны, но всё это фигня. Это мои сиськи и жопа! Зато силушки в свободном теле, чтобы их нести, оказалось, хоть отбавляй! Длинные ноги легко держали телеса, словно и не замечая солидного веса. Уж точно — если бы не ошейник, я бы ещё тогда пятками в тесто замесил Иманиши. Отведал бы он на себе могучего пендаля Милфы — кроме моих лодыжек ничего б ему не досталось. Летающий броневик перекрыл большую часть свободного места, оставив до стены метра четыре. Я быстро пересёк открытое пространство, не оборачиваясь и не останавливаясь. Разговоры Дашеньки про местные бандитские тёрки всё-таки проняли, и стало немного тревожно. А ну как и на пушистика устроят засаду точно так же, как он сам сделал четверть часа назад? Просто ухнет ночного неба очередной обвешанный стволами драндулет и располосует тут всё из пулемётов. Лучше уж я подальше отойду на всякий случай. А заодно, продемонстрирую решительность в действиях. Лишний раз покажу шерстяному, что я — «профессионалка» и всё такоё. Короче, пускай проваливает поскорей. Боец ловко погрузился обратно, дверь клацнула и бронированный лимузин, рванул с места. Надрывно завывая двигателем, завалился в крутом вираже и помчался на бреющем между домами. Чисто боевой вертолёт над ущельем. Да уж, водила у Дашеньки был, конечно, просто «атас»! * * * Так поразившие блеском и исполинскими формами высотные дома-муравейники, вонзались в ночное небо теперь уже на почтительном отдалении. Но даже расстояние не могло скрыть всей их колоссальной монструозности. Лес из нескольких десятков «колонн», переливавшихся множеством огоньков и окруженных роем «искр», словно подпирал ночную черноту над головой, засвечивая звёздный купол на многие километры вокруг. Рукотворные истуканы проглядывали даже над крышами окружавших меня невысоких зданий, как будто нависая всей своей мощью вообще над всем миром. Там кипела жизнь. И в противовес бьющему в отдалении бытию, мой проулок оказался совершенно пустынным, серым и тихим. На земле — покрытие, похожее на асфальт. По углам — мусор. Откуда-то доносились вскрики, весёлая ругань. Неподалёку даже прошелестел, судя по звукам, знакомый колёсный драндулет с двигателем внутреннего сгорания. Обстановка разнилась необычайно, но до смешного напоминала дом. Пару раз вздохнув для уверенности и встряхнув головой — да в самом деле, первый раз что ли на чужом «районе»? — я пошёл в сторону ближайшего фонаря уличного освещения. Это в центре далёкой, гигантской застройки, между высоченными зданиями ночи, как таковой, не было даже заметно. Там всё вокруг было словно в закатных сумерках, залитых неоном. Здесь же темнота давала о себе знать. Я сперва думал скрестись у самой стены, яки тень, но потом понял, что страдаю откровенной хернёй и выбрался на середину дороги. По старой памяти, в таких тёмных закутках несознательные граждане любили по всякому мусорить. Не думаю, что иная разумная жизнь в этом плане сильно отличается от известных мне землян. И ладно если бы просто была опасность вляпаться в инопланетные какахи. Пробить стопу о какую-нибудь острую фиговину было бы куда печальней. Подошвы у моего комбеза мягкие и удобные, но очень тонкие — рисковать неохота. Страховки переселенцам в чужие тела не положены. Зато мысль об усердно гадящих повсюду ксено-согражданах натолкнула на грустное размышление: а кто я для них? Нет, оно понятно, что в голове я — мужик со странным мужицким именем Милфа. Но выгляжу я совершенно иначе: из «мужественного» во мне остался лишь мрачный взгляд. Так как к себе обращаться при свидетелях? У танан, вроде, один пол, один гендер. В их языке даже нет слов, для обозначения разных полов. Расе ксаго в этом плане проще — у них три биологических пола. А у слизняков-оути вообще шесть — куча переходных состояний, не менее важных, чем два пограничных. Но вот скела, аланты, люди и даже забавные «тоти» делятся строго на два, это если новая память не изменяет. Не стоит ли при свидетелях изображать из себя женщину? А то живо вспомнились слова Даши о том, как я профессионально «внедрилась и расположила», а затем в меня «внедрились». Смешно, но может и в самом деле когда-нибудь удастся расположить к себе собеседника, прикинувшись барышней? Но с другой стороны, а не пойти ли им нахрен? Если у меня сиськи и сочная женская задница, то мне уже и мужиком себя нельзя называть? Да чёрта с два! Имя дурацкое — это да — но и фиг бы с ним. И вообще я тут ещё всех перепью — покажу, что мужика не только яйца определяют!.. Выбравшись из переулка, я сразу же наткнулся на стайку какой-то шальной детворы. Вернее, это они едва не сшибли меня с ног, тут же разбежавшись в стороны с довольным хохотом. Напугали тётку и радуются. Следом за ними мимо прошло пару скеланцев, как всегда грозно, и как всегда без интереса, смотревших по сторонам. Снова протарахтел драндулет, фыркая двигателем — трёхосный грузовичок неизвестной конструкции. В кузове — какие-то коробки, укрытые тентом. Ничего фантастического. Окружавшие меня прохожие в основном были представителями расы скела, но хватало среди них и высших ксаго. Промелькнула парочка романтично настроенных молоденьких танан, вроде бы трахавшихся прямо в переулке. Ну и вездесущих, суетливо сновавших по делам тоти, конечно же, было множество. В целом, вполне себе спокойное место. В отдалении кого-то мутузили, но так, без огонька, в воспитательных целях. Напротив меня, на другой стороне улицы под мерцавшей вывеской «Романтичной Чешуйки», стояли в рядок несколько девушек разных рас. Одежды на них был минимум, цель предельно ясна, расценки — судя по надменным моськам — немалые. А рядом со мной, совсем неподалёку, шагах в десяти, вполне уже взрослые ребята что-то пили. Что-то явно пьянящее. Осмотревшись, я понял, мой восхитительный план упустил из виду одну важную вещь. Мне доводилось забредать на чужие «районы», но ни разу — с сисяндрами надцатого размера! На грудастых девчонок было приятно смотреть, но это дико неловко, когда пара твоих собственных толстенных сосков торчит вперёд, как курсовые пулемёты на танке. Но делать было нечего — нужно как-то приспосабливаться. Например, в названную Дашей «проститутошную», у которой девчонки стоят в вызывающих позах, я сейчас не пойду. Соваться туда почти голышом отчего-то не хочется. И даже не из-за стеснения — вон, хмельные ребятки уже на меня посматривают с любопытным блеском в глазах. Что будет в заведении, в которое разного толка извращуги приходят сбрасывать напряжение, деньги в кассы и семенную жидкость в охочие рты? Чего-то я за себя не ручаюсь — спасибо Иманиши! — и опасаюсь, что тупо открою пальбу. Нужно сперва потратить немного деньжат и обзавестись хотя бы одеждой, а не щеголять голыми «булками»…  — Гля, какая тётка смачная!.. — прерывая поток мыслей, усмехнулся один из выпивох, а затем повысил голос, защёлкав жвалами. — Э, бля!.. Уважаемая, а не хотите ли присесть на крепкий писюн? Может, сразу на два и за щёчку один? Удовольствие гарантируем… Я сокрушенно закатил глаза, понимая, что сглупил и здесь — нечего было торчать на виду. Потому что предложение прокатиться на «кожаном мотороллере» было обращено именно ко мне — ближайший прохожий находился метрах в сорока. Поэтому дружки провокатора закивали и загоготали, поддерживая задиристого ксагенианца.  — Ага, давай к нам, мамуля! Не обидим! — захохотали они. «Отшлёпать бы вас за «мамулю»…» — проворчал я в мыслях и тут же одёрнул себя. — «В смысле, рожи поразбивать, конечно же!..» Ребятки же говорили словно бы и в шутку, но с таким заделом, что и на самом деле не против. По глазам было заметно, что хлопцы — и одна девчонка, кстати — ищут приключений. Мне же этого — ни секса, ни приключений — не хотелось. Я готов был развернуться да пойти себе прочь, втянув голову в плечи. Наверное, крайне глупо встревать сразу же в драку, лишь очутившись непонятно где. И это притом, что с часа на час кого-то с моими приметами начнут усиленно искать. Стоило не бурогозить, а просто затеряться и не отсвечивать. Однако ж, взъебло. Да так не по-детски, основательно. У меня и без того кулаки чесались от одного вида «муравьишек», а этот дурачок ещё и сам искал неприятностей. Ну, никак нельзя было промолчать — сердце потом не выдержит и взорвётся, а я себя не прощу. Иманиши грохнул, а от этих сбегу? Да это ж обычные гопники, только выглядят немного иначе. Тем более, бухие — не раз таким лица бивал и от них получал. Да, моральная победа будет невелика. Но если не удостоверюсь, что Иманиши грохнул просто на одних лишь «женских» эмоциях, то жить не смогу. «Расслабься…» — заставлял я себя успокоится, нарочито вальяжно поворачиваясь к развесёлой компании и направляясь к ним. — «Не дёргайся, медленно перехватывай инициативу… Или так и будешь бегать от каких-то щеглов сопливых…»  — Чего тебе, мам? — с вызовом спросил «муравьишка», хватая себя за промежность. — Всё же захотела молоденького? Я прокашлялся, прежде чем ответить.  — Молодые люди, мне показалось, или вы только что быканули, м-м-м?.. — как-то играть голосом не старался, но интонация и в самом деле получилась, как у заботливой мамочки.  — А ты чего, доебаться хочешь? — вспыхнул хмельной ксагенианин. — Если да, говори. А нет — вали нахер!.. Фу-ты ну-ты, а я-то думал!.. Вот оно что. Ну, теперь-то всё сразу стало ясно. Я вздохнул и улыбнулся. Ребятки стушевались, а мне снова стало нестрашно. Это оказались обычные шпанюки, которых я ещё не научился вычислять из-за непривычного вида окружающих. Стоявшие напротив молодчики просто бухали, от скуки задирали прохожих в своё удовольствие, тешили самолюбие, но не более того. Нет, это даже не шпана — это тупорылые «дети», возомнившие о себе невесть что.  — Вы не подскажете, где мне найти оружейный магазин? — сказал я так дружелюбно, как сумел. — Вы окажете мне очень большую услугу…  — Вставай раком — я тебе между булок свою услугу заправлю, — оскалился в похотливой улыбке «муравьишка». А затем всё же набрался смелости. Сделал шаг навстречу и в наглую схватил меня за «писечку»! Что произошло дальше, я и сам не сразу понял. Грызущего шею ошейника больше не было, а у ксагенианина не оказалось ловких щупалец, чтобы попытаться отбиться. Поэтому спустя миг бедолага отлетел на несколько метров и кубарем покатился по пыльной тротуарной плитке, забряцав хитином. Словно на мину нарвался, отброшенный взрывом! Его дружки отшатнулись, а я с удивлением вытаращился на свою ногу, почти на автомате пнувшую придурка в твёрдый живот. Парня снесло, как тараном. Мужики не любят, когда их внезапно хватают за причиндалы. А женское тело — ну кто бы мог подумать? — эту внезапность любит ещё меньше. Дурачок от души получил под дых и замер, скрутившись калачиком от боли. Мои толстопопые телеса даже тут оказались уместны — будучи на добрую треть тяжелее ксагенианца, я даже не почуял толчка. Хотя очень быстро настигло чувство раскаяния — словно накатила та самая «мамочка». Пришлось вынужденно с «ней» согласиться и я устыдился всплеска агрессии. Тело-то силы не чуяло, со злости лупило наотмашь, поэтому я и вкладывался в каждый удар, даже не отдавая отчёта, что нужно «Нежнее. Ещё нежнее!» Да ещё и руки оказались заняты «смартфоном» и оружием, так что не получилось просто оттолкнуть дурочка. Он выхватил почти максимальный «привет» от дамской ножки, к которой посмел прикоснуться. «Бли-и-н… А не замочил я его?» — с досадой пронеслось в мыслях. — «Может, пусть лучше этот балбес помацал бы да отвалил? А так — на мне труп… Хотя нет… Фу-ух!.. Вроде шевелиться…» С облегчением уперевшись ладонями в бёдра, я слегка наклонился вперёд, качнув тяжкой грудью. Даже корпусом немного двинул, чтобы «сиськотрясение» стало заметней.  — Эй, ты как? — спросил вполне искренне. И удивился сам себе. Дерзкому «муравьишке» хотелось растолочь хитиновое рыло в кашу, но в то же время его было… жалко? Эх… Как бы ещё с этой «мамочкой» свыкнуться и не рычать на любую мысль о бабочках и цветочках. Побитый только сипел, даже не пытаясь подняться, но дружки его быстро очухивались.  — Ты охренела, сука? Отхватить захотела? — посыпались угрозы, но я просто вскинул руки, давая понять, что не ищу продолжения.  — Просто скажите где оружейный и я уйду…  — А ебальник тебе не разбить на дорожку?! — с угрозой рявкнул поджарый и голый до пояса скеланец. Подогретая компашка качнулась в мою сторону. Вот же чёрт. Не думал, что просьбу Дашеньки придётся выполнять так скоро. Ведь завелись, пьяные бестолочи, и лезут на рожон. И совсем не чуют, что собрались отмутузить сисястую тётку. Побьют — потом ещё и совесть заест из-за такого. Заест, если я позволю. Так-то я, подогретый недавним происшествием не хуже, чем компашка — бухлом, не видел никакой моральной дилеммы в том, чтобы взять да и снести нахрен три головёшки. Как раз три пули в барабане осталось. Кстати!.. Поспешно вскинув руку с оружием, я встряхнул «Иманиши», сбрасывая тряпицу с рукояти. Показал её приближавшимся горе-злодеям:  — Знаете, что это? Глаза «гопников» разом остекленели.  — Э, да ты чего?! — нападение тотчас захлебнулось и молодчики отступили. — Шуток совсем не понимаешь, больная? Мы ж думали ты реально потрахаться хочешь. Тут, бля, всякие, с припиздом и фантазиями бывают.  — Нет, мне нужен оружейный, — покачал я головой спуская дело на тормозах и забывая об оскорблениях. Этой «гопоте» ведь невдомёк, кто я на самом деле. Они видят сиськи — делают стойку. Будь я и сам такой пьяный — не знаю, как бы повёл себя в такой ситуации. Ну, в драку с бабой точно бы не полез, но с пьяных глаз определённо попробовал бы прихватить её за попку.  — Показывай, — кивнул я. — И поднимите уже своего друга. Как управлюсь со всем — угощу вас выпивкой… Компашка тотчас просветлела. Стрёмная толстомясая тётка, не пожелавшая секса, но наповал пинающая крепких парней, разом превратилась в сговорчивую лохушку, готовую добровольно расстаться с денежками. Плавали, знаем. Если меня в ближайшее время не попытаются развести на всё, что только можно, то я искренне удивлюсь.