Недоразумение

Мелькор распахнул глаза. Над ним нависал белоснежный балдахин. Что-то не так. Он сел на кровати и уставился на чисто убранную комнату, просторную и светлую. Сам он сидел на девственно белой постели, и на его подушке лежал яркий солнечный луч. Это было совершенно не похоже на Ангбанд. Мысли, еще не до конца проснувшиеся, зашевелились в его голове быстрей. Почему все кругом такое белое? Почему здесь такое яркое солнце? Да где он, в конце концов?! Он инстинктивно сжался и быстро оглядел комнату. Дорогая отделка, можно даже сказать, богатая, мебель подобрана явно со вкусом… Мелькору казалось, он уже когда-то был здесь. Внезапно он вздрогнул; что-то в увиденном испугало его. Он уже более внимательно оглядел помещение и снова вздрогнул, даже едва не вскрикнул, увидев зеркало. Из-за зеркального стекла на него смотрел не Моргот, а сам Манвэ, король Арды. На секунду Мелькору почудилось, что брат и впрямь сидит где-то рядом, но потом его потрясла еще более жуткая догадка. Медленно он поднял руку к лицу, провел по тем местам, где должны были быть шрамы от орлиных когтей, по-прежнему глядя в зеркало, не отрываясь. Чужое отражение повторило его движение. По спине айну пробежал холодок. Чуть дрожащей рукой он взял прядь своих волос и осторожно глянул на нее. А после чуть не закричал. Его волосы были белыми, абсолютно белыми. И из зеркала на него смотрело его собственное отражение. Все складывалось. Он – в Валиноре, в покоях брата, и почему-то в его облике. Айну пару раз сморгнул, словно надеясь, что всё это лишь непрошеная галлюцинация, которая сейчас пройдёт. Скорее всего, он просто сильно перепил в прошлый раз… Или Саурон, гад, подсыпал ему что-то в вино. А может, всё это просто дурной сон. «Не думаю, Мелькор, не думаю…» Он зажмурился, а затем резко распахнул глаза. Однако ничего не изменилось. Изображение даже не подёрнулось рябью, не говоря уж о том, чтобы исчезнуть. Но это ведь не может происходить на самом деле, так? Он спустил ноги на пол и встал с постели. А затем охнул от боли, опершись рукой о стену. Нет, вопреки всем его надеждам, раненая нога всё так же болела. Айну быстро окинул взглядом комнату и тут же выцепил из общего интерьера прислонённый к стене сапфировый скипетр. Моргот воровато огляделся, а затем потянулся к жезлу рукой. Не без удовольствия провёл пальцами по ровным граням драгоценного камня, а затем с удивлением осознал, что прикосновение не причинило ему никакой боли. Это оказалось приятным сюрпризом. Мелькор нервно покосился на дверь, чувствуя, что не совсем хочет испытывать судьбу и забирать скипетр Манвэ, даже если это очень подробная галлюцинация. Однако айну всё же взял его, а затем, тяжело опираясь, прошёл к окну. Моргот осторожно отвёл рукой плотную ткань шторы и тут же недовольно зашипел, прикрывая рукой глаза от слишком яркого света. Нет, это определённо был Валинор, краем глаза он успел заметить знакомый пейзаж. На сон это точно не похоже, ему бы не удалось представить что-то настолько извращенно-светлое. И что же ему теперь делать? Мелькор чуть нахмурился, представляя все возможные варианты дальнейшего развития событий. В любой момент мог вернуться настоящий Манвэ, который вряд ли позволил бы ему расхаживать по собственным чертогам... А впрочем, откуда бы здесь взяться настоящему Манвэ? Ведь, если он сам оказался здесь в его облике, сам того не желая, проснулся в его постели, значит, самого Манвэ тут нет? Возможно, это даже он сам решил так подшутить над братом… Мелькор резко обернулся, услышав слабый скрип открывшейся двери. На пороге стояла Варда собственной персоной. – Ты только проснулся? – она нежно улыбнулась ему, как будто перед ней и впрямь стоял Сулимо. – Я… - Мелькор сглотнул, но все же решил не сдавать себя до поры. – Да. Только что. – Что с тобою, Манвэ? – она приблизилась, нежно коснулась его щеки, отчего Мелькор чуть вздрогнул, и улыбка пропала с ее лица. – Ты такой бледный… Что-то случилось? Дурной сон? – Да нет… – пробормотал Бауглир. – Так, ничего. Не волнуйся… Дорогая. – Как скажешь, – пожала плечами Элентари. – Но все же, выглядишь ты неважно… Уверен, что все в порядке? Она заглянула ему в глаза. Мелькор поежился от этого взгляда, но все же постарался держать себя в руках. Похоже, она действительно принимает его за Манвэ. – Да, все в порядке, милая. Я уверен, – он взял ее руку и поцеловал тонкие пальцы в подтверждение своих слов. – Просто размышлял… Не волнуйся так, право же. Видимо, Варду и правда это успокоило. Она вздохнула, чуть приобняла его и снова улыбнулась. – Не буду волноваться… Что ж, оставлю тебя размышлять дальше. Мелькор с улыбкой проследил за ней, а когда дверь закрылась, он улыбнулся еще шире и медленно опустился в ближайшее кресло. Значит, Манвэ куда-то пропал, а Мелькор теперь на его месте. Определенно, это давало свои плюсы. Никто, даже сама Варда, не подозревает о том, кто он на самом деле такой, и все считают его королем Арды. Разве это не замечательно? Правда, Моргота немного тревожил вопрос о том, где же сам Манвэ, но сейчас это было не столь важным. Спустя несколько минут он всё же с усилием поднялся и, прихрамывая, снова подошёл к зеркалу, оценивающе взглянул на своё отражение. Похож, ничего не скажешь. Практически нельзя отличить. Только вот выражение лица не такое, как у брата… Нет, для того, чтобы состроить такую мерзкую и чопорную рожу, Морготу ещё придётся хорошенько постараться. Судя по всему, сейчас он был облачён в одежду для сна. Особых различий с повседневным нарядом Манвэ Мелькор не замечал, но остальные могли заметить. Он обернулся к небольшому шкафу, видимо, из морёного дуба. Айну удивляло, что Йаванна такое допустила, однако он всегда подозревал валиэ в некоем двуличии. Он распахнул дверцу и скривился. Абсолютно вся одежда была белой или голубой. Будь на то его воля, он бы точно надел что-нибудь чёрное, но сейчас выбора не представлялось. Наконец, взгляд его остановился на белом с золотом одеянии. В глубине души Мелькор искренне надеялся, что не спутал повседневную одежду брата с какой-нибудь пафосной сорочкой. Помимо всего остального, надеть это оказалось необыкновенно трудно. На мгновение айну даже серьёзно задумывался о том, не позвать ли ему кого-нибудь для помощи, однако счёл это слишком абсурдным. Он вновь взглянул в зеркало и самодовольно улыбнулся, отметив, что сходства стало ещё больше. Пожалуй, сейчас самое время покинуть эту тошнотворно-белую комнату. Тяжело опираясь на скипетр, Мелькор подошёл к двери. Нога по-прежнему отзывалась тупой болью на каждый шаг. Он был уверен, что не сможет долго скрывать своё ранение от других, но надеялся, что никто не сочтёт эту деталь слишком значимой. Бауглир с силой распахнул дверь перед собой и вышел в коридор. К его облегчению, там никого не было. Мелькору сейчас не хотелось бы встретиться с кем-то из добрых знакомых брата. В конце концов, он ещё не настолько хорошо знаком с привычками Манвэ и опасался, что может себя выдать. Он постарался припомнить замысловатый план дворца, в котором бывал всего пару раз. Потом ухмыльнулся, и, стараясь не очень заметно хромать, отправился в тронный зал. *** Манвэ с трудом разлепил глаза. Почему-то ему ужасно хотелось поспать еще немного, ну или хотя бы просто полежать с закрытыми глазами. Он бы так и сделал – положение короля Арды позволяло, – но его внимание привлекло одно странное обстоятельство. – Почему так темно? – невольно сорвалось с его языка. И правда, кругом было как-то необычно темно. Даже ночью в Валиноре так не бывало… – Потому что вы в Ангбанде, владыка, – фыркнул кто-то. – А еще потому, что вы терпеть не можете солнечный свет. И лунный тоже. Манвэ приподнялся на постели и нахмурился, с трудом разглядев говорившего. – Майрон? Что… что ты здесь делаешь? – То же, что и вы, – снова фыркнул майа. – Живу и отравляю жизнь всем остальным. А еще привожу вас в чувство после вчерашней попойки… Вала поморщился. Спросонок думалось туго. Майрон… вино… Ангбанд. Он потряс головой, как будто это бы помогло избавиться от догадки. Он сел, свесив ноги с кровати – если это, конечно, была кровать. Майрон стоял в еле различимом в темноте дверном проеме, и его слабо поблескивающие золотистые глаза являлись здесь единственным освещением. – Зажги факел что ли… – пробормотал Манвэ. Вспыхнул огонь, наполняя комнату расплывчатыми, пугающими отблесками и тенями. Манвэ вздохнул, убрал с лица непослушную прядь… И тихо взвыл от внезапной боли, обжигающей и лицо, и руку. Он снова осторожно коснулся щеки. Словно поперек лица прошелся огонь; Манвэ тотчас отдернул руку и поднял глаза на Майрона, с легким непониманием наблюдающего за ним. – Мне нужно зеркало. Срочно. Майа пожал плечами и повел рукой в сторону. Манвэ и впрямь заметил там на стене небольшое, мутное зеркальце. Он поднялся, тяжело вздохнул, подошел к нему, протер запылившееся стекло… И вскрикнул. Из зеркала на него смотрел Моргот. – Поэтому вы и не любите смотреться в зеркала, – уныло отметил майа. – Вам что-нибудь ещё нужно? Манвэ не ответил, старательно щурясь и придвигаясь к зеркальной поверхности почти вплотную. Перед глазами у него действительно находилось лицо брата, изуродованное свежими шрамами. Давно нечёсаные волосы, синяки под глазами и пугающе бледная от отсутствия солнечного света кожа… Это вызывало у вала острое желание плюнуть прямо в лицо отражению, но он не стал. Что вообще произошло? Это ведь не может быть его отражением… Он Манвэ, Манвэ Сулимо, и сейчас он должен находиться в Валиноре. Быть может, это просто очередная несмешная шутка от Ирмо? Вала медленно обернулся на слугу. – Послушай, Майрон, – он с усмешкой подметил, как кривится майа, услышав своё старое имя. – У меня к тебе необычный вопрос, но уж будь добр на него ответить. – Конечно… – выдохнул тот. – Вам же плевать, что у меня могут быть какие-либо ещё дела… – Итак, у меня к тебе вопрос, – он спокойно проигнорировал возмущения Саурона. – Как думаешь, это... – он обвиняющим жестом указал на ни в чём не повинное зеркало, – это убожество – действительно мое отражение? Некоторое время Саурон молчал, видимо, взвешивая все за и против, а затем задумчиво проговорил: – Владыка, если хотите, я могу принести вам воды… То есть, если вы плохо себя чувствуете, можете спокойно сказать мне, я больше никому об этом не доложу. – К барлогам воду, – вала сощурился. – Ты так и не ответил на мой вопрос. – Ну разумеется, это вы! – раздражённо отозвался Майрон. – Не Манвэ Сулимо же! – Разумеется… – пробормотал Манвэ Сулимо. Он снова бросил на отражение ненавидящий взгляд. Значит, это всё-таки реально. По крайней мере, если судить по словам майа и по собственным ощущениям. Задетые шрамы неприятно ныли, однако невыносимая боль, обжигавшая теперь обе ладони, всё это с лёгкостью затмевала… В сознании вала мелькнула испуганная, почти граничащая с ужасом мысль. Что у него с руками? Он, чувствуя, как замирает кровь в венах, взглянул на свои дрожащие руки. Из горла его снова вырвался глухой, беззвучный вопль, больше похожий на хрип. Ладони, пальцы, запястья – все покрывали черные, уродливые ожоги. Манвэ судорожно выдохнул, стараясь ничего ими не касаться. Он, конечно, слышал, что Сильмариллы обжигали руки брата, но ни разу не видел этих ожогов воочию. И уж тем более ему не доводилось испытывать этого на себе… – Эй, владыка, с вами все в порядке? – Майрон осторожно коснулся его плеча. – Вы будто свои руки в первый раз видите… – Так и есть… – слабо выдохнул Манвэ. Что произошло? Почему он здесь, в обличье, может, даже и в теле брата? И где сам Мелькор? Может, мелькнула у него догадка, он сам это все и подстроил, чтобы занять трон короля Арды? Вала снова тяжело опустился на кровать, будучи не в силах дать себе ответы сразу же на все вопросы. – Что это значит – «так и есть»? – приподнял меж тем бровь майа. – Что вы, в конце концов, такого выпили вчера? – Ничего, – глухо отозвался Манвэ. – Я ничего не пил. А самый главный вопрос – что ему теперь делать? Вернуться в Валинор? Тоже вариант, если, конечно, он сможет вернуть себе привычный облик… Манвэ напрягся, изо всех сил пытаясь сосредоточиться на теле и представляя себя – привычного себя. После снова глянул в зеркало. Ничего не получилось. Только кончики волос едва заметно побелели, но тотчас вновь сделались черными. Острая боль на руках и лице по-прежнему не утихала. – Что вы делаете? – голос Саурона показался ему даже слегка встревоженным. – Почему не пили? Я сам помню, как вы в одиночку расправились с тремя бутылками и даже не икнули… Да что же с вами такое, в конце концов? Вы на себя не похожи! Манвэ вновь поднял на него взгляд. Майа склонился над ним и, нахмурившись, озабоченно его разглядывал. Король усмехнулся, подумал немного и решил все же, что скрывать правду от него не стоит. Вдруг любимому майа брата что-то известно? – А я и не Мелькор, – горько усмехнулся он. – Хочешь, верь, хочешь, нет, а я ни много ни мало Манвэ Сулимо. Я абсолютно трезв и совершенно не понимаю, почему я здесь, да еще и в этом мерзком обличье. Где находится Мелькор, я тоже не знаю. А что думаешь по этому поводу ты? – О чём вы говорите? – с нотками легкой истерики в голосе выдохнул майа. – Если хочешь, могу повторить, – ухмыльнулся вала. Саурон мертвенно побледнел и шагнул к нему чуть ближе. Манвэ почувствовал, как слуга осторожно, стараясь не задеть шрамы, коснулся рукой его лба. – Да, жара у меня нет, – кивнул он. – С пульсом тоже всё в порядке, если тебя это так интересует. Итак, у меня к тебе новый вопрос… Ты ведь в сговоре с ним, не так ли? – С кем? – в тоне Майрона уже можно было различить ужас. – Не прикидывайся идиотом. – Манвэ сощурился. – С Морготом, разумеется. – С… С Морготом? – майа нервно сглотнул. – С вами? – Не со мной, тупица, а с моим братом! – вала окончательно вышел из себя. – Владыка, я вас совершенно не понимаю! Сначала вы говорите, что ничего не пили, хотя ваше состояние говорит об обратном… Потом утверждаете, что являетесь Манвэ Сулимо, барлог бы его побрал! Случилось что-то, о чём я не знаю? Вы что-то употребили, пока никто не видел? Или вы просто шутите надо мной? Если так, то это совершенно не смешно! – он обиженно сверкнул глазами. – То есть, ты утверждаешь, что тебе ничего неизвестно? Я больше чем уверен, что мой братец решил бы поделиться с тобой своей гениальной идеей… Он же любит, когда им восхищаются. – Вала задумался. – Ладно. Просто поверь мне: я действительно Манвэ Сулимо. – Я вам не верю. Я не настолько наивен, чтобы верить каждому вашему помешательству! Пожалуйста, обернитесь опять к зеркалу, посмотрите на себя! Вы ведь Мелькор Бауглир, иначе что бы вы делали в Ангбанде? – Ничего доказывать я тебе не собираюсь, – вздохнул Манвэ и снова лёг на кровать. – Думай что хочешь. Некоторое время майа молча глядел на него, потом вышел, и вскоре вернулся с графином холодной воды, на удивление чистой, и стаканом. Так же молча он поставил это на тумбочку возле кровати и снова удалился. Значит, он ничего не знает… Жаль. Ведь это значит еще и то, что Мелькор никому не доверил своих замыслов, и Манвэ, скорее всего, придется выяснять с ним отношения лично. А он очень не любил лично разговаривать с братом. Так что оставалось ждать. Вряд ли Бауглиру понравится в Валиноре, и Варда, да, впрочем, и все остальные признают в нем Моргота… Рано или поздно брат вернется сюда, и потому Манвэ решил ждать. Он еще раз дотронулся шрама, пересекающего его лицо, дернулся от боли, но все же усмехнулся: все же недаром он рассчитывал на орлов. *** Корона определенно шла ему. Да, в ней не было камней Феанора, но все же, это была корона владыки Арды! Мелькор с трудом отошел от зеркала. Он уже начал входить во вкус. Внешность Манвэ была не такой уж сногсшибательной, но вполне приятной, и уж точно лучше привычного уже Морготу обличья. К слову, мысль о том, что брат сейчас попал в схожее положение, все чаще приходила ему на ум и вызывала ехидную улыбку. Да уж, Мелькор Манвэ не завидовал. Особенно если учесть, что все раны, кроме ноги, исчезли, из чего легко можно было сделать вывод, что те же раны появились у кого-то другого… Мелькор все снова и снова улыбался, вспоминая ужасную боль, которую причиняли ожоги и порезы орлиных когтей. Но кое-что Мелькора все же тревожило. Например, он не был уверен в привычках брата и опасался, что прочие валар его раскусят. А что будет с ним, если его раскусят, ему даже и представлять не хотелось… Мелькор вздохнул. Пожалуй, идея существования в облике брата становилась не такой уж привлекательной. Однако, раз уж он оказался в этой ситуации, то обязан хотя бы попытаться обернуть её в свою пользу. Скрипнула дверь, и айну поспешно обернулся, пытаясь разглядеть вошедшего. Эта была Элентари. Моргот до сих пор не мог смотреть на неё без внутреннего содрогания, но всё же постарался придать себе относительно спокойный вид. – Милый, – она шагнула к нему, и Мелькор еле удержался от того, чтобы отшатнуться. – Как ты себя чувствуешь? – Я в полном порядке. – Он постарался придать своей улыбке некую искренность. – А почему ты спрашиваешь? – Просто беспокоюсь за тебя, – она осторожно коснулась его руки. С непривычки айну всё же дёрнулся, как от прикосновения к больному месту, и тут же поднял испуганный взгляд на валиэ. Похоже, она ничего не заметила. – Зачем же тебе обо мне беспокоиться?.. – пробормотал он. – Я не вижу причин для этого. – Да, но… – Варда замялась. – Ты выглядишь так, будто тебя что-то тревожит. Ты даже не выходил из чертогов сегодня. «Значит, Манвэ любит прогуляться», – про себя отметил Моргот. – Просто у меня не было настроения для этого. Варда мягко улыбнулась, подошла к нему ближе. Мелькор почувствовал, что его вот-вот накроет почти ощутимой волной ужаса, однако валиэ лишь сомкнула руки у него за спиной, нежно обнимая. Айну замер, не рискуя пошевельнуться. Он чувствовал, что валиэ ждёт от него какой-то ответной реакции, но не имел ни малейшего понятия о том, какой. Моргот никогда не понимал объятий и считал это пустой тратой времени. Поэтому сейчас он никак не мог сообразить, какую эмоцию должен показать. Наконец Элентари со вздохом отстранилась. – Тогда давай выйдем, хоть развеешься немного. Почему-то Мелькор был уверен, что ему не хочется никуда выходить. Но противостоять Варде он не мог, и потому, понадеявшись на удачу, позволил ей увлечь себя к выходу. Валиэ радостно распахнула дверь, и Бауглир еле сдержался от того, чтобы закрыть глаза и броситься назад, в приятную тень дворца. На улице было слишком светло. А если учесть, что Мелькор даже вспомнить не мог, когда последний раз выходил на солнце, оно резало ему глаза еще больше. Он постарался не показывать этого Варде, но подозревал, что долго так не протянет и убежит обратно во дворец. Да уж, наверное, жизнь в Валиноре – и впрямь не лучшая затея. Спустя пять минут прогулки Бауглир, хоть и старался выбирать тень, все же решил, что даже целовать сильмарилл приятнее, чем гулять на солнышке. Наконец он нашел одно более раскидистое дерево, устало прислонился к стволу. Глаза болели неимоверно. – Что с тобой? – снова озабоченно спросила Варда. – Ты будто сам не свой… Она нежно провела рукой по его волосам, приблизилась к лицу… Мелькор отстранился, чувствуя ее намерения. – Ничего же, говорю тебе… – пробормотал он, стараясь не щуриться. – Просто, наверное, мне уже пора обратно в чертоги… – Зачем? – изумилась Элентари, – тут чудесная погода… А там темно и холодно. «Это еще не темно», – ехидно подумалось Морготу. – У меня… есть дела. – Соврал он и поспешил обратно. Нет, он так не сможет. Ему нужно вернуться в Ангбанд, чего бы оно ни стоило. Нужно поговорить с Манвэ, черт бы его побрал… *** Манвэ осторожно обмакнул пальцы в холодную воду и с наслаждением прикрыл глаза, чувствуя, как ослабевает боль. Немного помедлил, а затем всё-таки оторвал полоску ткани от ветхого чёрного балахона, в который он был облачён. По крайней мере, тот был относительно чистым. Прикусив губу от неприятных ощущений, Манвэ обхватил пальцами ручку графина и вылил на тряпку немного воды. Он уже начал привыкать к ожогам, но любые прикосновения всё равно давались очень болезненно. Он подошёл к зеркалу, вновь придирчиво рассматривая себя. Слабо сжав пальцами мокрую ткань, поднёс её к лицу, осторожно касаясь глубоких, полузаживших порезов. Вала знал, что ему стоит попробовать излечить их, но поначалу стоило избавиться от гноя и воспаления. Ситуация оказалась не такой уж благоприятной для него. Судя по всему, раны были уже застарелые, и иногда Манвэ даже приходилось вскрывать их заново, морщась от боли. Местами проступила кровь. Спустя пару минут вала всё же пришлось прекратить. Даже если сейчас он в кровь расцарапает себя, без нужных лекарств порезы снова загноятся. А вала был больше чем уверен, что чистая вода – лучшее, что ему удастся найти. В дверь постучали. – Я занят! – как можно твёрже произнёс Манвэ. – Это я, Майрон… – смущённо отозвались за дверью. – Ладно, проходи, – устало выдохнул он. Саурон тут же показался в дверном проёме, всё ещё не решаясь переступить порог. – Вам уже лучше? – осторожно осведомился он. – Да, – лаконично бросил вала. – Вчера вы забыли свою корону… В тронном зале. Только сейчас Манвэ заметил, что слуга держит что-то подозрительно поблёскивающее. Способность видеть в темноте по-прежнему оставляла желать лучшего. – Так в этой дыре всё-таки есть тронный зал… Забавно. – Да, есть. Вы сами его обустраивали. Судя по печальному тону Майрона, тот уже решил, что его господин окончательно спятил. – Дай сюда. – Манвэ протянул руку и сомкнул пальцы на необычно тяжелом, холодном металле. – Можешь быть свободен. Майа вышел, снова оставив его одного. Манвэ задумчиво взглянул на то, что, вероятно, его брат с гордостью именовал короной. Даже странно, насколько сочетались с черным грубым металлом камни, благословленные Элентари. Он осторожно коснулся пальцем одного из двух камней – про третий он слышал, и даже порадовался, что его брата обвели вокруг пальца эльфийка и человек… У него мелькнула мысль, что теперь камни могут его и обжечь, и рука его дрогнула. Но сильмарилл не жег, даже не причинял боли, а лишь приятно грел израненные руки. Манвэ улыбнулся. По крайней мере, он не проклят валар, это уже хорошо. Он осторожно приподнял корону, подумал немного и все же водрузил ее на голову. Снова взглянул в зеркало, и на губах его появилась горькая усмешка. Он не мог не признать, что брату эта корона была к лицу. Вала снова коснулся лица мокрой тканью. Порезы были необыкновенно глубоки и болезненны, раньше Манвэ даже не подозревал, что его орлы могут так. Видимо, Мелькор и впрямь сильно их разозлил. Нечаянно он задел пальцем рану. Боль не замедлила обжечь и лицо, и руку. Манвэ поморщился, но все же очистил порезы до конца, отнял ткань от лица и опять посмотрел в зеркало. Что ж, пожалуй, стало даже посимпатичнее. Только вот руки болели невыносимо… Он оторвал от одеяния еще несколько полос. Так же смочил их в воде, а после аккуратно, стараясь не причинять себе лишний раз боли, обернул ими руки, как бинтами. Выдохнул, снова опустился на кровать. Кажется, так все же получше… В дверь снова кто-то постучал. Манвэ едва не зарычал. – Ну что там еще? В дверь снова просунул голову Майрон. – Владыка… Э-э-э… Так что там насчет очередного нападения на эльфятину? – Нападения? – отстранённо переспросил вала. – А мы с тобой что-то по этому поводу планировали? Напомни, пожалуйста. – Ну как же… – он замялся. – Мы хотели сегодня отправить к ним наши отряды, разве вы… – Все отменить, – несколько грубо оборвал его Манвэ. – Все? – с ужасом выдохнул майа. – Но мы ведь столько времени готовились… – Именно. И мне плевать, что ты там думаешь, живей займись этим. Слуга раздражённо сверкнул глазами, однако всё же скрылся в дверном проёме. Манвэ немного помедлил и поднялся с кровати. В конце концов, спать ему давно уже не хотелось, бездействовать тоже. Кажется, Майрон говорил что-то про тронный зал… Что же, тогда ему определённо стоит туда направиться. Сильмариллы в короне служили слабым, но вполне ощутимым освещением. Только благодаря им вала не запутался в бесконечных лабиринтах Ангбанда. Где-то с третьей попытки он нашёл правильную дорогу и оказался перед чёрной двустворчатой дверью. Он позволил себе распахнуть её взглядом, чтобы не касаться ничего обожжёнными руками. В целом, от помещения, созданного его братом, вала ожидал чего-то более безвкусного. Это просто был огромный чёрный зал. Как ни странно, Манвэ даже заметил в нём присутствие окон, хоть и задёрнутых плотными шторами. Для Мелькора было достаточно странно создавать что-то подобное, он же ненавидел свет. Впрочем, вала был уверен, что интерьер здесь не менялся на протяжении многих сотен лет. Среди айнур давно уже ходили слухи, что Моргот больше не мог творить. С улыбкой он прошёл дальше, прямо к чёрному железному трону. Выглядел тот не очень удобно, однако из интереса Манвэ всё же решил присесть. При первой же возможности он откинул голову назад, так как корона оказалась просто неимоверно тяжёлой. Вот и всё. Ни скипетра, ни каких-либо ещё удобств... Незавидная доля у властителя Ангбанда, однако. Он вздрогнул, когда мёртвую тишину крепости нарушил чей-то истошный вопль, но тут же снова расслабился. Похоже, Саурон решил сорвать своё раздражение на ком-то другом. Некоторое время тишину не нарушало ничто, и Манвэ с головой ушел в свои мысли, как вдруг в чувство его привел звук чьих-то шагов, гулким эхом отзывавшийся в пустых коридорах. Манвэ насторожился. Это был не Майрон… Нет, для него походка была слишком тяжелой, к тому же, обладатель походки заметно прихрамывал. Вала поднял голову и вперил взгляд в дверь, стараясь взять себя в руки. Дверь распахнулась. Манвэ вскрикнул. На пороге стоял он сам. В своих белых одеждах, в короне короля Арды, с такими же белоснежными волосами и голубыми глазами. Манвэ даже подумал, что выражение его лица сейчас, должно быть, такое же. Вала поднялся с трона. – Ты… – выдохнул он. – Нет, ты! – ответил Мелькор, приближаясь на пару шагов и предостерегающе поднимая руку. – Это твоих рук дело… – проговорил Манвэ, чувствуя, как от волнения голос его срывается на шепот. – Верно я говорю, это ведь ты сделал? – Не неси чушь, – фыркнул Бауглир. – Ты же прекрасно знаешь, что не я. Тем более… – он усмехнулся, – не думаю, что я бы смог сделать все так правдоподобно. – Ты еще и смеешься надо мной? – взвился Манвэ. – Ты, презренный трус, действующий против Света коварством и ложью, сам, видимо, не понимаешь, как это глупо! Зачем ты пришел сюда? Смеяться надо мной или же просить прощения? – Просить прощения? – усмехнулся Моргот. – За что бы это? Нет, братец, я пришел только затем, чтобы поговорить с тобою. Да, представь, сегодня я не хочу ссориться с тобой. Это не в моих интересах. – Да неужели? Я думал, ты только об этом и помышляешь. – Заткнись, – рявкнул Моргот. – Поверь, сейчас нам обоим будет выгоднее просто договориться, нежели снова выяснять отношения. Тебе ведь хотелось бы вернуться в Валинор, верно? Ты не представляешь, как любит тебя Варда… – он оскалился. – Это угроза? – вскинул бровь Манвэ. – Такому жалкому существу, как ты, бесполезно угрожать моей жене! – Как ты меня назвал? – он угрожающе понизил голос. – Как слышал. Мне привычно называть вещи своими именами, в отличие от тебя. Манвэ ощутил медленно подкрадывающееся желание вжаться в трон и закрыть глаза. В конце концов, нечасто можно увидеть, как твоё собственное лицо искажается от гнева. Моргот до скрежета сжал зубы и процедил сквозь них, тяжело дыша. – Послушай, братишка… Тебе ведь самому вряд ли нравится здесь, так? – он шагнул к нему ещё ближе. – Я тоже не в восторге от Валинора. Прошу, не испытывай моё терпение. – Мелькор судорожно выдохнул, пытаясь успокоиться и уже тише продолжил: – Манвэ, ты ведь знаешь, что иначе мы не сможем решить эту проблему. – И что ты предлагаешь? – вала усмехнулся. Всё же реакция брата его несколько забавляла. – Я уже пытался сменить оболочку. К тому же, даже если это бы было возможным, я бы не стал договариваться с тобой. Лучше уж я останусь в этой вонючей дыре. – Но почему? Мы могли бы поменяться сейчас и спокойно разойтись, никто бы даже не заметил! Манвэ рассмеялся ему в лицо. Страх перед Морготом будто отступил куда-то на второй план. – Ты предлагаешь мне заключить с тобой соглашение и разойтись по-тихому? А что, если я скажу нет? Мне в любом случае выгодно происходящее. Рано или поздно тебя раскроют, а я верну себе свой настоящий облик. Твои затеи всегда провальны, Моргот. – Это не мой план вовсе! – не выдержал Мелькор. – Не веди себя, как последний глупец! – О нет, если кого-то из нас я и могу назвать глупцом, так это тебя! Я никогда не поверю, что это всё не твоя идея. В какой-то момент лицо брата стало подозрительно спокойным. Он шагнул к нему ближе, фактически нависая над ним. – Забавно... Манвэ нахмурился, не понимая, к чему клонит Моргот. А затем вскрикнул от боли, ощутив, как брат с силой сжал его израненную руку. – Неужели тебе это настолько нравится?.. – задумчиво произнёс он. – Отпусти! – прошипел Манвэ сквозь удушающую боль. – Ах ты… сволочь… – Сволочь? – Мелькор мягко улыбнулся, еще сильнее сжав его руку. – Возможно, братишка, возможно. А знаешь, что? Я ведь, наверное, могу позвать орлов… Твоих орлов. Наконец Манвэ вырвался из его хватки, часто дыша, отступил на шаг. – Ты подлец, Мелькор, – прошептал он, – раньше я не думал, что ты настолько прогнил, но теперь убедился в этом воочию. Мразь… – Ну, мразь и мразь, какая разница? – ухмыльнулся брат. – Я не понял, ты хочешь вернуться в Валинор или как? Поверь, на этот раз я спрашиваю тебя без всяких злых умыслов. – Хочу, – проговорил Манвэ, отвечая ему не менее любезной улыбкой, – но, пожалуй, сначала я полюбуюсь, как валар узнают тебя, и ты, хромая в кандалах, проковыляешь в свою темницу… – В темницу, говоришь? – задумчиво пробормотал Мелькор, по-прежнему сохраняя бесстрастное выражение лица. – Ты так мил, братец, право же. Но неужели тебе и впрямь так хочется сидеть в этой, как ты говоришь, дыре, не видеть солнечного света, свою женушку, опять-таки? Поверь, меня ведь не зря прозвали Отцом Лжи. Я могу врать очень долго и очень искусно… Они могут веками не догадываться о том, кто я такой. А ты в это время будешь сидеть здесь сложа руки и ждать, когда же все наладится. Нужно ли оно тебе? – Это уж всяко лучше, чем заключать сделки с тобою, поверь. Я ведь знаю, ты все равно меня обманешь, если я соглашусь. И знаешь, почему? Потому что в этом твоя суть, и это заложено в твоей природе. Просто на большее ты не способен, и тебе остается только лгать и притворяться, Моргот! – Что ты сказал? – холодно переспросил Мелькор. – Моргот! Черный Враг мира! И, если хочешь, повторю еще раз: Моргот! – Манвэ сам не заметил, как оказался лицом к лицу с братом и крепко стиснул его плечи, даже не чувствуя боли. – Черный Вра… – Довольно! – зарычал Мелькор, и вала невольно отстранился. – Ты идиот, Манвэ, и с этим, видимо, ничего не поделать. Думаешь, Морготом быть так приятно? Разве тебе не хватило этого? – он указал на его обожженные руки. – Что ж, что говорится, почувствуй себя Морготом в полной мере! Манвэ передернулся от боли, пронзившей его ногу. Из горла вырвался непроизвольный вопль. Невольно он рухнул на одно колено и с ужасом воззрился на рукоять меча, пригвоздившего его ногу к полу. – Ну как тебе? – айну расплылся в ехидной улыбке. – Я пришёл к тебе с миром, однако ты сам решил, что не хочешь ничего менять… Да и кивать на оскорбления в свою сторону я не собираюсь. К тому же, если собираешься оставаться на моём месте, то с моей стороны будет очень несправедливо не позволить тебе прочувствовать это во всей полноте... Манвэ не ответил, не в силах отвести взгляда от пронзённой ноги. Меч, который использовал брат, был большим, выкованным из странного чёрного металла и уже начавшим ржаветь. В глубине души вала надеялся, что лезвие не задело кости или сухожилий. Рана была большой, пугающе большой… Собственная кровь казалась непривычно горячей, на полу уже образовывалась небольшая лужица. – Согласен, зрелище занятное, – хмыкнул Моргот. – Ах ты мразь… – только и смог пробормотать вала. Ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание – то ли от потерянной крови, то ли от невыносимой боли. – Что, фантазия кончилась? – фыркнул Мелькор. – Да брось ты, не такая уж и страшная боль… Извини, но за должность тёмного владыки нужно платить. Манвэ сжал зубы, обещая себе, что брат не услышит от него ни малейшего стона боли, хотя сейчас ему отчаянно хотелось снова закричать. – Ладно, тогда здесь я тебя оставлю… Мало ли кто мог услышать. Тёмный айну развернулся и быстрыми шагами покинул зал. Манвэ выждал ещё несколько секунд, а затем тихо заскулил от боли, чувствуя, что стерпеть большее он уже не в силах. Кровь всё так же не останавливалась. Осторожно, чувствуя, что у него дрожат руки, вала вцепился в рукоять меча, пытаясь его выдернуть. Однако у него ничего не вышло. Лезвие застряло промеж каменных плит пола, и он не мог его вытащить. Медленно вала осознавал, что оказался в безвыходной ситуации. Он не мог даже пошевелиться, ведь тогда усугубил бы рану. Он тихо заскулил. Это было не только больно, но и унизительно. Никогда Манвэ не думал, что окажется в подобной ситуации… Наконец, не в силах больше терпеть, он взвыл в полный голос. Не то чтобы ему хотелось, чтобы кто-то услышал, но боль была сильнее него. Снова послышались чьи-то поспешные шаги. Манвэ сейчас меньше всего хотелось, чтобы кто-то увидел его в таком положении, но, увы, спрятаться он никуда не мог. Вскоре в зал вошел Майрон. Пару секунд он смотрел на вала с какой-то смесью отвращения и жалости, а после выдохнул: – Вы… – Что ты… имеешь в виду? – кривясь от боли, проговорил он. – Вы. Вы – Манвэ. – Как ты догадлив… – фыркнул Манвэ. Кровь все текла и текла… – Кажется, я сам говорил тебе об этом. Что ты стоишь? Помоги мне… Хоть как-нибудь… – А зачем мне это? – насмешливо спросил майа, шагнув к нему ближе. – Вы – враг мне и моему владыке. С чего бы это мне вам помогать? – А если… Если я попрошу? – судорожно выдохнул Манвэ, чувствуя, что совсем скоро лишится чувств. – Майрон, пожалуйста… Саурон быстро приблизился к нему, резким движением выдернул клинок из раны. Вала снова взвыл от боли и откинулся на спину. Теперь рана стала еще более ощутимой. Краем глаза Манвэ заметил, как майа склонился над ним. – Потерпите немного, я постараюсь помочь, – тихо проговорил он. – Но, ради Эру, не говорите об этом владыке… Он меня не поймет. И учтите, я это делаю только потому, что скулящий окровавленный вала посреди тронного зала, на мой взгляд – не самое лучшее украшение. Манвэ почувствовал, как он осторожно коснулся его раны, и едва удержался от того, чтобы вновь вскрикнуть или дернуться. А после боль слегка утихла. Пальцы майа осторожно ощупывали рассечённую плоть. Предварительно Артано уже стянул с его ноги порванный сапог. – Могу вас обрадовать, – вздохнул Саурон, – кость не задета, а вот связки – возможно. Попробуйте пошевелить ногой. Манвэ попытался выполнить требование слуги, но ниже колена все словно онемело. – Не могу… – хрипло выдохнул он. – Значит, в ближайшее время ногу будете подволакивать, – майа нахмурился. – Вы потеряли очень много крови. Мне слишком далеко идти за бинтами, а с одеждой владыки вы, судя по всему, не очень-то и церемонились в последнее время. Послышался треск ткани. Манвэ ощутил, как нога снова полыхнула болью, когда Майрон туго перетянул чуть выше раны. – Я могу точно сказать, что у вас отвратительная свёртываемость, – с явным недовольством выдохнул майа. – У господина Мелькора кровь остановилась почти сразу. – Не упоминай при мне эту мразь… – судорожно выдохнул он. – Знаете, а я ведь могу и прекратить, – задумчиво проговорил Майрон. Вала тут же умолк. Постепенно боль всё же стихала, однако вместе с ней будто слабели и остальные чувства. Даже голос Саурона будто доносился до него издалека… – Не смейте терять сознание, – майа чуть встряхнул его, приводя в чувство. – Иначе я не смогу дотащить вас до покоев. Или так и собираетесь валяться здесь и жалеть себя? Манвэ хотел что-то ему ответить, но язык тоже словно перестал слушаться. – Ладно, – раздражённо выдохнул Майрон. – Дайте мне свою руку, и я помогу вам подняться, раз сами не можете. После вас и так придётся отмывать пол от крови… Он слабеющими пальцами ухватился за руку майа и с трудом заставил себя принять сидячее положение. О Эру, как же всё это унизительно... – Кажется, я не смогу встать. – Со стыдом сознался он. – Сможете. – Майа поджал губы, будто для него это тоже было противно, и подставил свое плечо. – Давайте. Все еще не так уж и страшно, к тому же, другая нога у вас совершенно здорова, как-нибудь уж доковыляете… Ну же, просто обопритесь на меня и встаньте, что в этом такого сложного? Манвэ слышал в его голосе раздражение. Но все же Майрон вел себя не так, как положено врагу. Вообще не было похоже, что он желает ему зла… Наконец он поднялся, облокотившись о плечо майа и стараясь не обращать внимания на боль. С опаской шагнул и тотчас переступил на здоровую ногу. – Не думал, что вы такой слабак, – пробурчал Майрон. В другой раз Манвэ бы отучил его грубить, но теперь даже не отозвался. – Будьте так добры, постарайтесь наваливаться на меня не так сильно. Он не мог… Иначе вновь приходилось наступать на больную ногу и терпеть острую боль. Как-то Саурону удалось довести его до той самой комнаты, где он проснулся, и уложить в постель. А потом Манвэ провалился в какую-то мягкую, густую дремоту, и уже ничего не помнил…