Недоразумение

Мелькор проснулся. Тело его прошиб холодный пот, а на губах замер оборванный крик. По щеке медленно сползала слеза. Сны айнур отличаются от снов смертных. Ирмо редко дарует им те волшебные сновидения, которые так красочно описывают эльфы, но Ирмо часто позволяет им самим выбирать, что они желают увидеть. Он может окрасить по-иному их старые воспоминания, может показать то, что происходит за морями сейчас, а может и навеять грезы о грядущем. Мелькор не знал, что же он увидел сейчас. Однако прекрасно понимал, что отдал бы всё на свете, лишь бы не испытать снова это граничащее с ужасом отчаянье. В сознании всё ещё оставалась неприятная, саднящая боль – похоже, лекарство перестало действовать. Айну сел на кровати, немного помедлил и вытер рукавом слёзы с лица. Почему он это увидел? В запертую дверь кто-то настойчиво постучал. – Кто там? Что-то случилось? Откройте, или я выломаю дверь! – это был взволнованный голос Варды. Похоже, она не знала, что Мелькор здесь. Иначе точно не тревожилась бы так, как сейчас. Айну сел на кровати, бросил взгляд на замочную скважину. Тут же что-то щёлкнуло, и дверь распахнулась. На пороге стояла перепуганная Варда. Мелькор ощутил слабое чувство вины за то, что побеспокоил её, ведь ей и так сейчас несладко приходится из-за Манвэ. – Ах, так это ты... – она презрительно поджала губы. – Я уж думала, у нас что-то страшное произошло. – Да, я. Извини, – слабо улыбнулся Мелькор. – Ну-ну, – фыркнула валиэ и отвернулась, намереваясь снова выйти из комнаты, однако почему-то вновь обернулась на него. – Ты в порядке? – Я? – изумлённо переспросил айну. – Да, в порядке. – Вот и отлично, – вздохнула она, а затем поспешно поправилась: – Но учти, я бы всё равно не помогла тебе, даже если бы тебя заживо резали! Мелькор проводил ее равнодушным взглядом. Он уже успел немного привыкнуть к подобным ее выпадам. Он опять взглянул на свое отражение в стекле. Слабым движением руки превратил измятые и уже местами запачкавшиеся одежды брата в более лаконичное темно-синее одеяние. Задумался, добавил тонкую серебряную кайму по вороту и изящный узор, оплетающий ажурные пуговицы. До сих пор он пытался понять, что же ему приснилось, и видел ли он это раньше. Ему казалось, что все видение было правдой, но реальные воспоминания были погребены в бездне забытья. вероятно, чужак, проникший в его разум, и был тем существом за тонким стеклом пробирки... Мелькор чувствовал, что не может сам с этим разобраться. Наверное, следует поговорить с Ирмо, в конце концов, он заправляет снами... Он расчесал длинные волосы, спутавшиеся во время сна. Улыбнулся, увидев на тумбочке вчерашний венок, надел его и вышел из комнаты. По пути он решил зайти к Манвэ. Разумеется, он застал брата с Вардой. Элентари уже было открыла рот, чтобы прогнать его, но Манвэ, видимо, узнав его шаги, не дал ей этого сделать. – Мелькор? – спросил он, повернув голову в его сторону, будто пытаясь что-то разглядеть. – Здравствуй. Рад, – он усмехнулся, – видеть тебя. – Я тоже, – печально улыбнулся Мелькор. Варда опять молча удалилась, оставив их наедине. – Как ты себя чувствуешь? – Мне уже лучше, – отмахнулся Манвэ. – Не стоит беспокоиться и носиться вокруг меня так, будто от неосторожного прикосновения я могу рассыпаться. – Просто все волнуются за тебя. – Знаю, – он вздохнул. – Но все же, можешь хотя бы ты так не делать. Мелькор пожал плечами. Он приблизился к брату, осторожно присел на краешек кровати и взял вала за руку, стараясь не касаться ран от оков. – Нога всё ещё болит? – Немного, – Манвэ поморщился, будто вспоминая о ране. – Думаю, со временем это тоже пройдёт. У тебя самого-то хоть всё в порядке? – Разумеется. Манвэ, тебе нет нужды волноваться за меня, тем более, когда ты сам в таком состоянии. Вала вздохнул. – Если всё в порядке, то почему у тебя тогда руки дрожат? – заметил он. – А, это... – Мелькор смутился. – Просто переволновался. Послушай, Манвэ... Мне, наверное, уже нужно идти. – Тогда до свидания. Айну выпустил руку брата и, ощущая себя крайне неловко, добавил: – Я скоро вернусь, ладно? – Хорошо, – пожал плечами король. Мелькор встал и направился к выходу из покоев брата. Его состояние и впрямь слегка пугало айну: Манвэ был бледен, смертельно бледен, и сильно исхудал. Весь белый, на белой постели, он казался похожим на какого-то призрака, а черные – Мелькор отметил, что не он один мучится этой проблемой, – глаза, вечно как бы блуждающие в поисках, резко выделялись на этом изнуренном лице и даже немного пугали. Он уже хотел было толкнуть дверь, но брат окликнул его: – Мелькор! Правда, все в порядке? Варда говорила, что ты кричал... – Что? Кричал? – он обернулся. – Да нет, не волнуйся, ничего страшного. Так... дурной сон. – И он поспешил уйти от дальнейших расспросов, направившись из дворца прямо в Лориэн. Валинор не любил его. Он особенно сильно чувствовал это, идя по его улицам. Встречные эльфы глядели на него с недоумением, – видно, никто не посчитал нужным объяснить им, что произошло. Майар определенно боялись его, а что до валар, так те открыто его ненавидели (за исключением известных нам уже персон, разумеется). Мелькор чувствовал себя чужим в этой стране, но, что удивительно, он не стремился покинуть ее. Наконец, он достиг обители Ирмо. Тысячелетние деревья с необхватными стволами, окружающие его дом, заслоняли небо, и сады освещались слабыми лучами, сумевшими пробиться сквозь их густую листву. Такое освещение успокаивало и нагоняло сон. По ступеням Мелькор поспешно поднялся к входной двери дома Лориэна. Собрался с духом и тихо постучал. Поначалу ему не ответили, но через несколько секунд дверь распахнулась. – Здравствуйте, извините, но я сегодня не принимаю, приходите в другой день... – пробормотал Ирмо, а затем поднял глаза на гостя и осёкся. – Ох... – Ирмо, послушай меня, пожалуйста, – быстро проговорил Мелькор. – У меня нет каких-либо дурных намерений, мне просто очень нужно с тобой поговорить. Айну сделал шаг вперёд, в дверной проём. Хозяин дома, в свою очередь, отступил на шаг назад. – Вообще-то, в этот день я не принимаю гостей... Обязательно сегодня? – опасливо поинтересовался он. Мелькор кивнул. – Ну, тогда проходи что ли... Только не трогай ничего, пожалуйста. – Почти умоляющим тоном произнёс он и прикрыл за Мелькором дверь. Лориэн развернулся и направился вперёд по коридору, изредка нервно оглядываясь на гостя. Мелькор чувствовал, что вала определённо побаивается его и совсем не рад его визиту. Впрочем, Бауглиру тоже было некомфортно рядом с ним. В отличие от сурового Намо, его брат почти всегда улыбался и оставался до неприличия спокоен. Это очень напрягало айну в общении с Ирмо. Мало ли, что может скрываться за этим спокойствием. – Пришли, – вздохнул хозяин дома. – Чай будешь? Они стояли посреди небольшой, достаточно уютной на вид гостиной. Вала опустился в кресло напротив Мелькора, кивком предложил ему тоже сесть. – Не уверен, что это необходимо... – Отказывать не очень вежливо с твоей стороны, – улыбнулся Ирмо. – Ладно, – согласился Мелькор, – я не против. С волнением он проследил, как Ирмо в полном молчании наполнил две чашки терпким, душистым напитком. Одну чашку он пододвинул Мелькору, а другую взял себе, после чего также молча отхлебнул из нее и взглянул на него с безмолвным ожиданием. Айну понял, что тот ждет его слов, и неуверенно начал: – Сегодня мне снился сон... Вала вежливо приподнял брови: – Я не посылал тебе сновидений. – Знаю, – Мелькор опасливо глотнул чаю, скорее ради приличия, чем из-за жажды. – Мне кажется, это было мое воспоминание. – Так что же? Воспоминания – не по моей части. Я позволил тебе увидеть то, о чем ты думал; если что-то тебе не понятно, то я не имею к этому никакого отношения. Мне нет дела до чужой памяти, и если тебя смущает то, что ты увидел сегодня, то ты зря пришел ко мне. Я даже не знаю, что ты видел. Голос Лориэна звучал так непривычно твердо, что Мелькор уже почти отчаялся. Видя, что вала собирается уже его выпроводить, он схватился за последнюю соломинку. – Послушай, – взмолился он, – показывала ли тебе Эсте ту... штуковину в пробирке? В глазах Ирмо мелькнул интерес. – Ты о том черном существе? Да, я видел его, но не понимаю, какое отношение это имеет к делу. – А она говорила тебе, откуда она его достала? Ирмо отвел взгляд и как бы нехотя ответил: – Да. – Так вот, то, что я видел... – у Мелькора пересохло в горле, и он снова отхлебнул из чашки. – Вероятно, это имеет отношение к тому чёрному существу. – Ладно, – Ирмо придвинулся чуть ближе, – ты меня заинтересовал. Но всё же я не понимаю, зачем тебе я. – Я уже рассказал тебе, – пожал плечами айну. – Мне кажется, что это было моё воспоминание о нём, но я совершенно в этом не уверен. – Вряд ли я смогу подтвердить или разоблачить твою догадку, – Ирмо развёл руками, – это не так просто, как ты думаешь. – Уверен? Мне всегда казалось, что сны — это как раз по твоей части. – Если эти сны создаю я. Мелькор смерил его пристальным взглядом. – Послушай, Ирмо, – тихо произнёс он, – мне это действительно важно, в конце концов, эта штука жила в моём разуме очень долго. И то, что я видел, показалось мне очень странным. Я будто снова был там, в чертогах Безвременья, и то, что происходило, казалось мне полностью реальным, слишком реальным для обычного сна. Но сейчас, когда я пытаюсь вспомнить, происходило ли это в действительности, мой разум ничего мне не подсовывает, даже хоть каких-то воспоминаний. – Я всё равно не понимаю, к чему ты всё это говоришь. – Потому что нужно дослушивать. Я хочу знать, могут ли воспоминания проявляться так через много лет, и смогу ли я вспомнить это в реальности? – Ну, теоретически, – протянул Ирмо, ставя на стол уже остывшую чашку, – если предположить, что это существо разумно... – Еще как разумно, это уж точно! – ...То было бы вполне естественно на его месте спрятать твои воспоминания, не выгодные ему. В таком случае, если оно их не уничтожило совсем, а спрятало в твоем же разуме, то теперь ты, избавившись от него, вполне можешь вспомнить что-то новое. Мелькор вздохнул. – Слушай, а где оно находится сейчас? – Существо? У Эсте. А зачем тебе? – Кажется, лучше я поговорю с ним самим. – Постой, но разве это не опасно? – нахмурился вала. – Вряд ли. Теперь-то я его в разум не впущу, – усмехнулся Мелькор. – Так ты проводишь меня к Эсте? – Конечно, – Лориэн поспешно поднялся. Кажется, он был рад избавиться от своего гостя. – Идем со мной. И он снова повел его какими-то коридорами, петляя, в часть дома, принадлежащую целительнице. Наконец, после не очень продолжительных поисков, они застали ее в одной из тех чистых белоснежных комнат, которые она именовала «лабораториями». – Всё, мы на месте, – с облегчением выдохнул Ирмо. – Пожалуй, здесь я тебя и оставлю. – Хорошо, благодарю за гостеприимство, – произнёс Мелькор, а затем понял, что вала уже нет рядом. Он шагнул вперёд по белоснежному полу, мысленно прикрывая за собой дверь. Эсте стояла за столом, на ней был белый халат и перчатки. Она увлечённо записывала что-то, однако, несмотря на своё весьма неплохое зрение, айну так и не смог разглядеть, что же за буквы выводила Эсте. Валиэ так и не заметила вошедшего, так что Мелькор многозначительно кашлянул, привлекая внимание к себе. – Да? – целительница тут же обернулась. – О, Мелькор, здравствуй, – она закрыла небольшую книгу в кожаном переплёте, в которой писала, и подошла к нему. – И тебе доброго дня, – кивнул айну. – Тебе что-то нужно? Кстати, ты вовремя пришёл, я как раз думала о том, что неплохо бы тебя осмотреть... – Наверное, но лучше не сейчас, – вздохнул он. – Послушай, куда ты дела чёрное существо, которое вытащила из моего разума? Мелькор сам удивился тому, насколько спокойно он озвучил этот факт. Возможно, в этом была заслуга чая Ирмо. – А что, тебе она снова так необходима? – подняла бровь целительница. – Что? Нет! Я просто поинтересовался, с чего ты вообще так подумала, это же… – Если ты забыл про существование такой вещи как юмор, то мне определённо нужно тебя осмотреть, – хмыкнула Эсте. Вообще, её настроение было подозрительно приподнятым за последнее время. – Такой юмор нервирует! – возмутился Мелькор. – Мне просто нужно с ним поговорить, как бы странно это не звучало. – Поговорить? – хмыкнула Эсте. – Я, конечно, не против, но не уверена, что тебе это удастся. Я пробовала говорить с ним, но он отказывается, ругается и требует – только подумай! – встречи с Эру. – Я думаю, со мной он поговорит, – уверенно сказал Мелькор. – Как знаешь, – целительница пожала плечами и повернула ключ в двери. – Тогда иди со мной. Она провела его в соседнее помещение, такое же чистое и светлое. В нем не было ничего, кроме небольшого стола в центре, на котором, ровно посередине, и находилась та самая пробирка. Мелькору показалось, что находящийся в ней глядит на него со злобой, хотя он знал, что на самом деле это не больше чем дух, и глядеть он может только метафорически. – Здравствуй, – осторожно начал он. По спине пробежали мурашки. «Ты желаешь мне здоровья? – послышался насмешливый, но едва различимый шепот. – Я не буду говорить с тобой... Мелькор». – Мне сегодня снился сон, – уже тверже продолжил айну, приближаясь к нему, – и во сне я вспомнил некоторые вещи. «Только не проси меня все объяснить. Я никому не скажу ни слова». – Ответь только одно: кто ты? «Она вон тоже это спрашивала», – усмехнулся его собеседник. – Неужели тебе так трудно мне ответить? – изумился Мелькор. «Не трудно. Милый Мелькор, а ты не задумывался о том, что я просто не хочу? Меня всегда изумляло твоё стремление узнать больше, чем тебе положено. С одной стороны, это часть твоей натуры, и она не так уж плоха, но, с другой стороны...» – Будь конкретнее, ты расскажешь мне или нет? «Сложный вопрос. Ты никогда не думал... Что ответ тебе может не понравиться?» – Я приму правду любой, какой бы она не была. «Не стоит загадывать наперёд, – хмыкнул голос. – Особенно мудрые говорят, что в неведении счастье, но я бы перефразировал это так: меньше знаешь – крепче спишь». – Да какое мне должно быть дело до твоих поучений? – вспылил айну, шагая ближе и глядя на существо в пробирке практически вплотную. – Из-за тебя я совершил множество глупостей, винил себя, а оказалось, что ты виноват во всём, что случилось со мной и с Манвэ! И сейчас я прошу тебя только сказать мне, кто ты, и тогда я просто уйду отсюда! – он умолк, стараясь отдышаться. «То есть ты хочешь, чтобы тебе было кого винить, не так ли? – тон собеседника стал чуть серьёзнее. – Ну-ну». – Конечно, я тоже виноват, просто… «Просто что? Нет, Мелькор, так не пойдёт. Виноват во всём ты, и только ты, просто не желаешь этого признавать, – опасно тихо прошептал голос. – Да, безусловно, я там был, но ты ведь слушал меня и делал то, что я говорю. Это был твой выбор, и, как по мне, нет никакой разницы в том, кто поспособствовал ему». – Для меня разница есть! – почти вскричал Мелькор, заставив вздрогнуть Эсте, тихо стоявшую у двери. – Может быть, не будь тебя, я бы слушал и делал то, что говорил Эру, а не позволял тебе калечить меня! Ты подлец, ты, ты... ты – Моргот, самый настоящий Враг мира! Кажется, Мелькор готов был убить того, кого только что нарек Морготом: грудь его тяжело вздымалась, а в глазах светилась самая настоящая ярость. «Ты помянул имя Эру, – прошипел Моргот, – а знаешь ли ты, что именно Эру сделал меня тем, что я есть? Ведь когда-то я был могуществен, как ты теперь, но из-за отца я лишился всего...» – Замолчи! «Но разве ты не хотел сам узнать о моем происхождении? Так слушай теперь». – Я не желаю, чтобы ты исказил весь свой рассказ и вновь обманул меня. Ты сказал, что во всем виновен Эру; так что ж? Я у него и спрошу о тебе. С этими словами он резко развернулся и зашагал к двери; Эсте в испуге отшатнулась. Однако его слуха вновь достиг шепот. – Что тебе еще? – он остановился, не оборачиваясь. «Мелькор... Не откажи мне в одной просьбе» – Снова впустить тебя в свой разум? – усмехнулся айну. «Нет, я знаю, это бесполезно и не принесет мне никакой выгоды. Я хочу, чтобы ты убил меня». – Как? – Мелькор поднял бровь и бросил на него презрительный взгляд. – Ты и так уже мертв, и телом, и душой. «Не совсем. Даже если рассуждать подобно тебе, мой разум у меня всё ещё есть. Можешь употреблять любые слова: уничтожить, прекратить существование, если тебе так удобнее». – Я не могу убить тебя, – холодно произнёс Мелькор. «Почему? Я знаю, ты смог бы». – Возможно. Но в этом нет нужды. «Еще минуту назад ты был зол на меня, неужели тебе не хочется отомстить? – вкрадчиво возразил бесплотный собеседник. – Признай, ты был совсем не против это сделать…» – Да. Но это будет совершенно бессмысленно, если я этим выполню твою просьбу, – айну уже был готов закрыть дверь за собой. «Прошу тебя, постой, – на миг Мелькору даже показалось, что голос собеседника дрогнул. – Не хочешь мстить, ладно. Но тебе же не чуждо сострадание? Я прекрасно знаю, что не чуждо. Моё существование ошибочно само по себе, неужели ты не прекратишь мои мучения?» Мелькор обернулся. Ярость его уже немного утихла, и голос теперь вызывал в душе не злобу, скорее уж сомнительную жалость, смешанную с отвращением. – Хорошо, – наконец произнёс он. – Ты получишь, что хотел. И заодно увидишься с Эру. Мелькор обернулся к целительнице, пристально глядя ей в глаза. – Могу я забрать его? – Послушай, Мелькор, ты уверен, что это необходимо?.. – Рано или поздно нам всё равно бы пришлось решать, что с ним делать. Целительница посмотрела на Мелькора, потом на Моргота. Казалось, она колеблется. Наконец она произнесла, хотя в голосе ее все еще звучала неуверенность: – Наверно, так будет лучше, если он сам об этом просит… Мелькор молча протянул руку и крепко сжал пробирку. – Тогда – до свидания, – бросил он напоследок. *** Он вошел в Чертоги Безвременья увереннее, чем когда бы то ни было. Айнур, еще с сотворения Арды оставшиеся с Эру, смотрели на него с удивлением: им довольно часто доводилось видеть его лицо, но сегодня в нем было что-то другое… Не злоба, не ложь, нет, что-то прямо противоположное этому, но не менее пугающее. Прямо с порога он прошел к трону Илуватара. В руке он крепко сжимал что-то небольшое. – Чего ты хочешь, Мелькор? – устало спросил Эру, будто – впрочем, почему будто? – уже зная, что услышит в ответ. – Ты знаешь, отец. Я пришел за правдой. – Я рад, что ты стремишься к правде, сын мой, – печально вздохнул Творец, – но уверен ли ты, что хочешь ее знать? – Да, я уверен. – Что ж, ты узнаешь ее; но прежде позволь мне сделать то, на что не решился ты сам. – Ах, да… – Мелькор с крайним отвращением протянул отцу пробирку. – Я подожду. – Ты подождешь, –- властно сказал Эру, – но за дверью. – Почему? – возмутился айну, взвинченный до предела и готовый огрызаться на что угодно. – Я не думаю, что это займет много времени. – Мелькор, – Эру нахмурился, и айну даже показалось, что вокруг стало чуть темнее, – много времени это не займёт, хоть время и относительное понятие. А тебя я всё же настоятельно прошу выйти. – Ладно, как знаешь, – фыркнул Мелькор и в считанные секунды пересёк комнату, хлопнув дверью. В зале стало необыкновенно, даже пугающе тихо. – Думаю, так будет удобней нам обоим, – вздохнул Создатель и разжал руку. Взвизгнуло разбитое стекло. – Спасибо, – произнёс Моргот, принимая привычную форму. – Ты ведь понимаешь, что, если обращаться ко мне, это слово звучит некорректно? – поднял бровь Эру. – Разумеется. Он ушёл? Ему незачем слышать наш разговор. – Да, – кивнул Илуватар. – Тогда я хочу задать тебе один вопрос. Почему ты помешал мне? – Это должно было закончиться. – Да? Почему тогда раньше ты не попытался это прекратить? Помнится, когда я умирал изнутри, ты ничего не сделал... О, ты даже не представляешь, какие мучения мне пришлось пережить, и от каких ты оградил его! И это ведь происходит далеко не в первый раз, я прав? – В этом ты абсолютно прав, – коротко ответил Эру. – Отлично! Тогда чем же я, мы, лучше него? – Вы не лучше. Вы все одинаковы. Но он смог сделать то, что не смогли вы. Моргот оскалился. – Ну конечно... Ты помог ему, ты сам натолкнул его на эту мысль! – Разве только его? – вздохнул Эру. – Я говорил одно и то же каждому из вас, Мелькор. Просто не каждый считал нужным послушать меня. – Не зови меня Мелькором! – прошипел Моргот. – Так ты зовешь теперь его! Ты променял меня! – Променял? - Илуватар приподнял брови. – Нет, не совсем так. Я лишь сдержал свое слово, помнишь? Ты просил, чтобы я не вмешивался в твою жизнь. Я не вмешивался, я оставил тебя, как ты и просил. Ты видишь, я остался верен своему слову. – Ты убил меня своим словом! – взвыл Моргот. – Почему ты не спас меня, но спас его? Ведь мы с ним – одно и то же, он должен был повторить мою судьбу! – Нет. – Голос Эру был печален, но тверд. – Я не желал гибели никому из вас, но вы сами выбрали такой путь. – Но если ты не желал гибели, то почему ты не убил сразу одного из нас? Это решило бы все проблемы! – Мне было жалко тебя, как и всех твоих предшественников. Все это – плод моего милосердия, сыгравшего против меня. Эру поднялся, и фигура его была грозна и страшна. – Ты прав. Давно пора было это прекратить. – Отлично. Убьёшь меня сейчас, и всё сразу закончится, а все вокруг станут счастливы... – прошипел Моргот. – Только вот на пару тысяч лет ты опоздал. Тебе стоило оборвать мою жизнь ещё тогда, в Пустоте, и так было бы лучше для всех! – Но я не мог убить тебя тогда, – возразил Эру. – Мог и должен был! Вся моя жизнь была беспросветным кошмаром, от которого невозможно очнуться. Я думал, что потерял всё: силы, тело, всех, кого знал! Я хотел умереть, но даже этого у меня не было! Илуватар молчал, взирая на сына с высоты своего трона, Моргот же продолжал говорить: – Но тебе было плевать! А ведь я ещё на что-то надеялся, я рыдал, умоляя тебя о смерти! – Я слышал. – Ну разумеется, ты слышал! Ты просто наблюдал. Хотел, чтобы всё шло своим чередом... Убей ты меня тогда, это было бы лучшим из твоих деяний, ведь мои мучения бы окончились! Быть может, я бы смог умереть собой тогда. Как бы ты этого не отрицал, ты тоже виноват в произошедшем со мной. А посмотри на меня сейчас! – он нервно рассмеялся. – Что, не нравится? – Ты мой сын, – медленно произнес Эру. – Я не могу испытывать к тебе отвращения. Но мне горько глядеть на то, во что ты себя превратил. Ты говоришь, не убей я тебя тогда, все сложилось бы иначе. Я и сам думал об этом, но мне было жаль тебя, к тому же, я до последнего надеялся, что ты не повторишь чужих ошибок, не станешь убивать его. – Ты знаешь, я не хотел убивать его, и не убил, и он жив до сих пор! Я лишь хотел всего на миг снова увидеть их!.. – на секунду в его голосе послышалось отчаяние, тотчас уступив место злобному шипению. – Но ты подменил их. И Манвэ, и Ниэнну. – Ты сам убил их. – То был не я! – Довольно разговоров! – повысил голос Илуватар. – Ты умрешь здесь и сейчас, раз желаешь того; и все же я не хочу, чтобы ты считал меня палачом, и я прошу... – он вздохнул, – прошу, прости меня. Раздалось тихое шипение; Моргот вновь оскалился. – Нет, отец. Убей меня, но не жди, что я прощу тебя. Ты подменил их... Они другие... Эру взмахнул рукой, и дух Моргота рассыпался пеплом: ничего больше не осталось от него в этом мире. Тотчас за дверью раздался сдавленный крик. Дверь распахнулась. На пороге стоял Мелькор, смертельно бледный и пошатывающийся. – Отец... – прошептал он, чувствуя, как снова текут из его глаз слезы, – отец... И он бросился к Илуватару, словно маленький ребенок. Лишь перед самым троном Эру Мелькор остановился, не решаясь подойти ближе. Звонкую тишину разрушил жалобный стеклянный хруст, но айну этого даже не заметил. Он смотрит на отца, хочет что-то сказать, но губы не подчиняются. – Не стоило тебе этого делать, – вздохнул Создатель. – Теперь ты понимаешь? Взгляд Эру направлен на него. Голубые глаза наполнены горечью и насмешливым сочувствием. – Что?.. – беззвучно выдохнул айну, с трудом поднимая на отца полные слёз глаза. – Почему я не хотел говорить тебе об этом. – Эру мягко, печально улыбнулся. – Ну, полно тебе, всё же хорошо закончилось… Мелькор тоже пытается улыбнуться, но у него не выходит, слёзы по-прежнему мешают даже дышать. – Расскажи мне... Всё, – наконец смог произнести он. – Уверен? – поднял бровь Илуватар. Мелькор кивнул вместо ответа. Эру удручённо вздохнул, а затем айну почувствовал руку отца у себя на голове. – Ну хорошо. Я расскажу тебе правду, но запомни, что случилась она не здесь и не с тобой, а гораздо раньше. Отец обнял своего сына, тепло, нежно, – Мелькор не знал, что так бывает, – и поднял к себе на колени, как маленького ребенка. Он не сопротивлялся, да и не хотел; он лишь сильнее прижался к Эру, чувствуя его божественное тепло. – Слушай, Мелькор...