***
Они вместе шагали по узким улочкам. Колледж-Стейшен и правда оказался небольшим городком по сравнению с безумным перенаселенным Найт-Сити или даже с Финиксом, где Ви воскрешали. Но Техас… по-прежнему захолустье. По тому, как Джонни говорил о городе, Ви никак не могла понять, ненавидит он его или испытывает какую-то странную ностальгию. Она вертела головой по сторонам. Люди — по большей части молчаливые и мрачные. Патрули военных, на тяжелых джипах разъезжающие по городу, мелькали тут и там, и каждый раз, когда на фоне показывалась машина, неуловимо напоминающая Ви о корпе «Найт», она невольно тянулась к оружию. На стенах — темные милитаристские граффити. Джонни шагал рядом, такой же угрюмый. Несмотря на солнечный день, что-то удушливо-неприятное было в этом притихшем городке. Наверное, Джонни запомнил его другим. Более живым. А теперь буквально на каждом шагу ему в глаза светили воспоминания о войне, которую он хотел забыть. Не вариться в этом ужасе снова и снова. Ви хотелось нагнать его и взять за руку, но Джонни метался по улицам стремительно, как сердитый зверь. — Вон там университет, — указывал Джонни безошибочно, — главный кампус. Аграрно-механический. Сейчас база военных, но в мое время там можно было на кого-нибудь выучиться. На какого-нибудь сраного инженера. Мать почему-то всегда говорила, что я должен быть достаточно умным, чтобы туда поступить. Ну, а я пошел в армию. — Почему? — невольно спросила Ви. Даже если учесть его тягу к разрушению, она могла навскидку придумать сотню менее самоубийственных путей. — Хотел, понимаешь ли, стать ебаным героем. Ви покосилась на его руку. Обреченно вздохнула. Представила юного Джонни, лучащегося от гордости, даже не знающего, что ждет его впереди. С раннего детства Ви привыкла к тому, что на улицах надо выживать, потому что ее отец был одним из боссов в Хейвуде, и она с детства видела всю грязь и кровь, никогда не была слишком-то наивной. А вот у Джонни, похоже, оказалась среднестатистическая, приличная такая семья. — Поехали, хочу показать тебе… — Джонни не договорил. — Твой дом? — подсказала Ви. — То, что им когда-то было, — отрезал он. — Я привык шататься где попало. Может, поэтому я с тобой пошел к «Альдекальдо». Свобода… Но Ви знала: он пошел с ней, потому что не мог оставаться один. Они окольными путями вернулись к мотелю, забрали машину. Ви раздраженно цыкала, когда им приходилось пропускать вооруженные пикапы, но дуло пулемета в кузове как-то намекало, что лучше не выебываться. Она покосилась на то самое здание университета, задумалась. Ви слышала, что Техас готовится к войне с Новыми Соединенными Штатами, но она не слишком хорошо разбиралась в политике и не могла сказать, насколько все серьезно. По крайней мере, Ви надеялась, что им на голову не ебнут бомбами американцы. Учитывая их везение, такое нельзя было исключить. — Мы жили у озера Картер, — рассказывал Джонни, пока Ви ехала на северо-восток, наблюдая, как город плавно перетекает в развалины, — пиздецки живописное место. Потом я узнавал: когда власть захватили военные, люди с окраин попытались под шумок смыться. Переселиться куда подальше. В итоге… сама видишь. Ебаный апокалипсис. Зато нам никто не помешает. Сверни вон там. У Ви в машине работал навигатор, но Джонни все равно не упустил момент, чтобы указать ей, что делать. Она ничего не ответила, но послушно съехала с более-менее приличного асфальта на разъебанную в хлам сельскую дорогу с ухабинами. За несколько месяцев езды с «Альдекальдо» Ви успела привыкнуть еще и не к такому, поэтому гораздо меньше боялась, что машину занесет. Озеро и правда поблескивало впереди, теперь Ви его различала. Она оставила машину под большим согнутым деревом, выглядящим так, будто в него прямиком шарахнула молния. Громко хлопнула дверцей. Джонни выключил радио и вылез следом, настороженно осматриваясь, как будто опасался, что кто-то на них нападет. Ви быстро просканировала округу, но не уловила никаких тепловых пятен. Окрестности были мертвыми. Город закончился мили три назад, прямиком по старому шоссе, которое пришлось пересечь. — Мне казалось, оно больше, — глубокомысленно заявил Джонни, подойдя ближе к озеру. Ви молчаливо смотрела на отпечатки его ботинок во влажной земле. Пахло болотом и какими-то химикатами. — Может, это ты немного вырос, — хмыкнула она. — Как думаешь, вода ядовитая? — Мы туда не полезем! — гаркнул Джонни, сразу пресекая все ее размышления. Ви нахохлилась. Ей и самой не слишком хотелось раздеваться и лезть в воду: погода немного испортилась, и в небе собирались какие-то угрожающие сизые тучи, а ветер холодил бритый затылок. Но Джонни пора было свыкнуться с мыслью, что у Ви теперь есть свое собственное тело, собранное на основе секретных разработок «Найт»… и все такое. Ей интересно было, способно ли ее новое тело заржаветь в воде. Просто так, на всякий случай. Джонни долго блуждал по берегу, глядя в темную водную гладь. Тишина стояла жуткая, и Ви думала, что может сойти с ума, если не услышит что-нибудь, хотя бы шелест ветра, тревожащего пожелтевшие хрупкие деревья. Им оставался только мерный плеск воды. Она думала о Джуди и ее родном местечке, и Ви даже разбирал смех, настолько все стремно сложилось. И как странно в ее памяти переплетались эти моменты, когда самые важные для нее люди пытались показать ей нечто сокровенное. Джонни зло огляделся, нашел камень, пустил его по воде резким движением. Наблюдал, как камень затонул. Оторвавшись от воды, Джонни вернулся к ней, нервно закурил. Предложил Ви пачку, но она покачала головой. Недолго Джонни просто ходил кругами, пытаясь определить направление, а потом решительно зашагал прямо через редкий лесок — к какому-то старому дому, который выглядел заброшенным уже много лет. — Когда ты был в моей голове, я не видела воспоминаний о детстве, — заметила Ви. — Там было что-то хорошее, что стерлось за всем остальным ужасом, или нечто настолько жуткое, что ты предпочел бы не помнить? — Не знаю. Отец пил, иногда мог дать леща, но это обычное дело. Мать была стервозной сукой… — Полагаю, это сильно на тебя повлияло, — фыркнула Ви, вспоминая Альт. И Бестию. И еще многих женщин, с которыми трахался Джонни, хотя об этих воспоминаниях она точно никого не просила. — Завали ебало, — беззлобно посоветовал Джонни. — Я не был особо несчастным. Просто мелким и тупым. Отец умер от сердца, еще бы, столько пить, так что старый уебок не увидел, как я собирался в армию. — Может, он бы гордился, — попробовала Ви. — Кто его знает. Хотя это говорило бы не в пользу его умственного развития. Дом был совсем старый, разваливающийся. Джонни заглянул на кухню, порылся в ящиках. Нашел какую-то старую записную книжку и устроился на столе, перелистывая пожелтевшие страницы, согнувшиеся от сырости. Ви молчаливо походила по комнатам, касаясь разных вещей: то двери, то подоконника, то бока большого фанерного шкафа — наверное, его не уволокли, только потому что вынести такую уродливую махину сложно. Комнат было всего ничего: гостиная, одна большая, другая поменьше, кухня. Снаружи дом казался больше. На втором этаже, сказал Джонни, был чердак. Она зашла в комнату, в которой, вероятно, когда-то жил Джонни. Осмотрела мусор в углах, какие-то упаковки от еды, старый матрас у стены — когда-то тут кто-то жил, ночевал. Ви с сожалением отступила. Ничего, что напомнило бы ей о юности Джонни. Роберта Линдера. Кем бы он ни был, она хотела узнать больше, но голые грязные стены мало что могли ей рассказать. Дом был пустой, давно отживший. Джонни все еще листал книжку. — Это матери, — сквозь зубы сказал он. — Она оставалась здесь дольше всего, когда военные пришли. Старалась выживать… Упрямая сука, я ж говорю. Могла же наверняка свалить, у нее были родственники в Остине… — И что случилось в конце? — Не знаю, автор, блядь, пожелал сохранить интригу! — разъярился он, отшвыривая книжку в сторону. — Она писала, что военные требовали продукты, а она не хотела… Думаю, за такое ничего хорошего ее не ждало, — Джонни приложил пальцы к виску. — Пиздец… Он стремительно слетел со стола, что Ви пришлось отшатнуться. Прошелся по комнате, измеряя ее шагами. Пнул старый шкафчик, и Ви услышала жалкий треск деревяшек, скривилась. Дай Джонни волю — он все тут уничтожит, выжжет. Но он вдруг бессильно остановился, как будто понял, что это никак ему не поможет. Не успокоит то, что горело у него в груди: тоска по дому, обида за что-то, обманутые ожидания? Он зло посмотрел на Ви, но ничего не сказал. Не смог. — Джонни, поехали, а? — попросила Ви. — Дерьмовая была затея. Мне здесь плохо. Да и гроза вон собирается… — Да, наверное… — как будто рассеянно согласился он. В машине Джонни молчал, и казалось, что на радио он и то обращает больше внимания, чем на Ви. Она следила за дорогой, часто проходясь дворниками по стеклу, которое заливал хлынувший ливень. Остановились почти у самого мотеля — пришлось бежать. И все равно вымокли насквозь за ту минуту, что оказались на улице. В номере Ви сразу схватилась за одеяло, закутываясь в него так, чтобы торчал только нос. Джонни откинул мокрые волосы, непослушными холодными руками возился с зажигалкой. Прикурив, сел к ней на кровать, тряся головой, как мокрая псина. Нужно было стащить мерзко липнущую к телу одежду, но Ви почему-то не могла пошевелиться. Как будто уже насквозь заржавела. — И что я тут искал, — пробормотал Джонни. — Понятно же, что спустя столько лет нихуя не осталось… — Покажи мне, — вдруг потребовала Ви. — Пожалуйста. Я хочу видеть… Он обреченно зарычал, схватил ее за руку. Дернул провод для подключения из запястья — немного грубо, резко, хотя Ви не чувствовала боли, только натяжение. Система огрызнулась вспыхнувшим предупреждением, распознала чужака, а она, не глядя, отключила всю защиту. Джонни неловко протянул провод к разъемам у себя в шее, слепо поковырялся, пока нашел. А потом их обоих как будто током шарахнуло. Ви чуть не потеряла равновесие и не упала с кровати, но Джонни крепко придержал ее за шиворот, и она заползла обратно, скинула ботинки и села, подобрав ноги. Тихо, размеренно дышала, стараясь не слишком глубоко проваливаться в установившуюся связь. Это напоминало брейнданс, но было чем-то более… личным. Уникальным. Вспышки света, цепляющие обломки картинок. Ви постаралась сосредоточиться. Увидеть. Перед ней вдруг встал тот же город, только все равно другой — солнечный, со старыми машинами, которые сейчас покажутся раритетами, с людьми, не утыканными железками. Картинка сияла, переливалась всеми цветами. Было в этом что-то дорогое для Джонни, нужное, что он хранил так бережно, и Ви с улыбкой наблюдала за тем, как он бесцельно носился по улицам с шайкой какой-то дворовой шпаны, как помогал матери по дому, пусть и после пары подзатыльников, как разрисовывал стены в городе жуткими граффити. Дети слушали древние пластинки, учились играть на гитаре и воображали себя героями. И в городе не было ни следа военных. — Роб, опять на тебя соседи жалуются! — высоким голосом отчитывала его женщина — красивая, властная, с похожим на Джонни восточным разрезом глаз и копной непослушных темных волос. — Лучше бы чем-то полезным занялся! Джонни прижимал к себе гитару так, как будто ее собирались отнимать, и что-то нагло отвечал, как всякий подросток. Ви смотрела на мир его глазами, путалась в его мыслях, ярких, звонких, очень мальчишеских — со смелыми мечтами о будущем, со жгучей надеждой… Прислонившись к его плечу, Ви тихо всхлипнула, смаргивая. Имплант качественно имитировал человеческое рыдание. Выскочило несколько сообщений об ошибке. Где-то рядом шумел дождь, а Ви трясло, и она хваталась за Джонни, который ничего не мог поделать, а только медленно поглаживал ее по спине тяжелой железной рукой. Он по-прежнему не оборвал связь, и Ви чувствовала его искреннюю растерянность. — Ты из-за меня, что ли, — разочарованно буркнул он. — Ви, перестань. — Нет, я не… не знаю… На нее вдруг навалилось все сразу; Ви разом осознала, сколько всего произошло с ней за последние месяцы. Она умирала и воскресала, теряя части себя, она сражалась из последних сил, она взяла штурмом ебаную «Арасаку» ради мертвеца, а потом обрушила Сеть, подключив Альт. Все, что происходило, было ее виной. А она все так же упрямо цеплялась за жизнь, не хотела уходить. Насколько она еще была человеком, а не блядским призраком в доспехах, как шутил Джонни? Насколько он оставался живой душой, а не искусственным интеллектом? Мысли путались. Ви становилось трудно дышать, перед глазами на биомониторе выскакивали красные надписи, но она смаргивала их вместе с ненастоящими слезами. И она просто лежала, чувствуя, как Джонни крепко обнимает ее, слушала стук дождя по подоконнику, и Ви захлестывали все новые волны необъяснимой паники. Она так хорошо держалась. Все это время ей удавалось сохранять спокойствие, думать только о том, как выбраться из всей хуйни, что подкидывала ей жизнь, не жалеть себя, идти дальше, ползти, а сейчас, когда все закончилось… Она бешено вцеплялась в Джонни, словно боялась, что он растает, пропадет, оставив ее наедине с этими страшными чувствами. — Я здесь, — только сказал он. Джонни не умел утешать. Но, по крайней мере, научился, когда стоит заткнуться. Они так и заснули — под грохот грозы, не разрывая связь, чувствуя, что они все еще не одни.***
Ви проснулась резко, как будто кто-то ткнул ее в спину. Все тело ломило, глаза жгло. Она пошевелилась, осторожно выпуталась из рук Джонни. Аккуратно выдернула провод, стараясь его не разбудить. Он что-то сонно простонал, страдальчески нахмурился. В родном городе его опять мучили кошмары о прошлом. Ви натянула на него старое махровое одеяло, заметив, как Джонни съежился, почти клубком свернулся, поджав босые ноги. Внизу девушка из гостиницы посмотрела на нее задумчиво. Ви вдруг стало интересно, насколько тут тонкие стены. И каково кому-то было слышать ее захлебывающиеся рыдания. — Все хорошо? — спросила у нее девушка. Ви мельком заметила у нее недорогие импланты и свежий татуаж на лице. — Все просто заебись, — хрипло сказала Ви. Она хотя бы не умирала. И Джонни тоже. Все было отлично. Снаружи оказалось серо и скучно, словно Колледж-Стейшен уже припорошил аккуратный радиоактивный пепел. Небо заволокли унылые тучи, которые грозились так и провисеть до конца дня. Только для того чтобы портить людям настроение, а не чтобы пролиться дождем… Размышляя так, Ви лениво окинула взглядом очередной конвой. Какой-то пацан в форме помахал ей с проезжающей бронированной машины. Ви снова подумала о Джонни. Мелком идиоте, которым он был. Она добрела до ближайшего автомата, купила пачку сигарет, потом завернула в кафе за парой стаканчиков синтетической бурды, которую какой-то безумец назвал кофе, и парой круассанов. Вернувшись, Ви пришлось открывать дверь плечом, чтобы ничего не уронить. Прижатый к груди пакет с выпечкой приятно согревал. Она водрузила завтрак на стол, а пачку сигарет бросила прямо в Джонни. Тот ловко перехватил ее — значит, не спал, притворялся, затаившись и следя за ней. Как долго? Может, все-таки не стоило его трогать?.. Ви мрачно поглядела на одеяло, но вздохнула, смягчившись. Жалуясь на жизнь, Джонни встал, дополз до ванной комнаты. Наверное, не стоило оставлять провод на ночь; это сильно выматывало. Но Ви тогда с ума сошла бы от одиночества. — Оденься и не порть мне аппетит, — пробурчала Ви с набитым ртом, когда Джонни вывалился из душа в чем мать родила. — У нас есть координаты лагеря от Панам, доедем за пару часов. Не хочешь еще куда-нибудь заехать? — Нет, нахуй… Ви усмехнулась. Она понимала его: когда начинаешь новую жизнь, хочется расправиться со своим прошлым. Но стоит ли в него лезть, когда с тех радостных дней прошел почти целый век? Столько изменилось… Джонни просто нужно было на что-то опираться, чтобы поверить в то, что он живой. Что у него может быть нечто кроме вечной ненависти. «Арасака» и так догорала, Альт было не до них… Что еще остается? — Мог бы хоть спасибо сказать, — не успокоилась Ви, когда Джонни радостно впился в завтрак. — Я тут о тебе забочусь, если ты не заметил. — Невыносимая ты пизда, Ви. Она фыркнула: — Просто настроение такое. Джонни понимающе кивнул. Видно было, что у него на душе тоже неспокойно. — Я хотел понять, был ли у меня дом, — негромко сказал Джонни. — Любил ли я свою мать. У меня вообще трудности с этой хуйней. Я не понимаю. Я… Наверное, нет. Просто принимал как должное. Или кто его знает… — Джонни Сильверхенд испытывает эмоции, надо же, — саркастически протянула Ви. Он бросил на нее обжигающий взгляд. — Я ничего не почувствовал, — признался он. — Ничего, когда ходил по городу. Ничего, когда швырял камни в воду, как почти… Блядь, почти век назад! И в доме — тоже. Как будто мне тут никогда не было места. Что это был кто-то другой. Может, я правда ненастоящий? Ви выжидающе смотрела на него, потому что чувствовала, что у этой отчаянной речи есть продолжение. — Мне показалось, что для меня важнее была ты со своими слезами, — пожал плечами Джонни, — чем весь этот гребаный город. А я — для тебя, так? Тебе нужно было на кого-то положиться. — Не на кого-то, — угрюмо поправила Ви. — Знаешь, предпочитаю рыдать на тех людях, которые побывали у меня в голове. Тогда как-то не очень стыдно. — Я раньше не видел тебя такой… — Я хотела казаться сильной, — перебила Ви. — Думала, иначе ты меня просто сожрешь. Ты же не принимаешь слабаков, о великий и бесстрашный Джонни Сильверхенд! — издевательски протянула она. — Только вчера я подумала, что мне уже поебать. Я знаю тебя. И мы просто люди. Или что бы, блядь, ни было. Плевать на прошлое, мы то, кто мы есть сейчас! Он медленно кивнул. Джонни как будто еще до конца поверить не мог, что кто-то может его не только терпеть, но и принимать, хотя буквально читал мысли Ви. — Спасибо, что съездила со мной, — тихо сказал он. Ви улыбнулась. Пора было двигаться дальше.