Сакура сглотнула противный комок в горле и невидящим взглядом уставилась на свою дрожащую ладонь, ту самую, которой пожала протянутую Тоби руку. Она всё ещё чувствовала крепкую хватку и то, какими на ощупь были кожаные перчатки под её пальцами.
Всё в ней боролось, переворачивая мысли, выворачивая наизнанку душу. Одна её часть цеплялась за слова Тоби словно за спасательный круг. Мир без войны, мир, где её друзья не будут умирать, не будут убивать других, таких же шиноби, как и они сами. Девушка не понимала, почему поверила нукенину, но его слова казались такими правильными; так легко до Сакуры доходил смысл, её подсознание откликалось на его увещевания, будто она и сама где-то на краю сознания уже давно пришла к такому же выводу, но спрятала его подальше от других и от себя, как какой-то страшный грех. Вторая кричала о том, что это предательство. Худшее, что может сделать шиноби — усомниться в Хокаге и деревне, предать их, предать друзей, предать себя.
Харуно уткнулась горячим лбом в тыльную сторону ладони, будто это могло ослабить нарастающую боль. Воспоминания о случившемся тяжёлым грузом вины и страха обрушились на неуспевшую прийти в себя куноичи. Она почувствовала, как внутри расползается запоздалое сожаление и вместе с тем тревога о том, как её решение повлияет на будущее, на других людей. Акацуки не стоило доверять, это было понятно любому ребёнку. В момент, когда чувство вины и усталость подкосили её, она с лёгкостью поддалась влиянию преступников.
«Попытка создать мир без войны? Помочь другим? Ты просто ищешь оправдание своему поступку, вот и всё. На сколько же слабой надо быть, чтобы искать помощи даже у врагов? — с презрением хмыкнул внутренний голос».
Сакура съёжилась.
Она с трудом сдержала себя от очередного всхлипа. Куноичи чувствовала себя совершенно беспомощной, каждое принятое решение откладывалось грузом на плечах, который всё больше придавливал к земле. Харуно хотелось расплакаться в голос, закричать, что всё происходящее неправильно, неправильно настолько, что от бессилия сводило пальцы. Девушке хотелось стянуть с себя мерзкий плащ Акацуки вместе со своей кожей и плотью, вместе с реальностью, в которой она оказалась. Как меняют свою кожу змеи, после будто начиная новую жизнь. Она неосознанно впилась в кожу на оголившемся бедре ногтями. Из мелких ран засочились капельки крови. Навязчивая мысль о том, как было бы легко наконец дышать, если бы Харуно смогла скинуть свою шкуру, отделаться от своей грязной, ничтожной личности, вызвала почти физическую боль от осознания, что сделать этого девушка не может. Она чувствовала, как ненависть к себе, от которой её успешно отвлекали последние события, снова возвращается. Будто зловонная, густая, черная жижа наполняет её изнутри, еще пара мгновений и она, переполнив Сакуру, начнет выливаться изо рта, носа и глаз.
Она судорожно вдохнула влажный воздух, сжала челюсть до скрипа в зубах, тряхнула головой, отгоняя навязчивые мысли, которые буквально ощущались кучей копошащихся в голове личинок. Если она снова расклеится, она возненавидит себя ещё больше. Сакура нахмурилась, пытаясь предположить, сколько времени уже прошло с её прибывания в плену. Что с Наруто и Какаши-сенсеем? Очевидная мысль о том, что учитель и надоедливый блондин ищут её, все эти дни крутилась в голове, но лишь сейчас, когда Харуно осознала, что просто сидит и, как обычно, ждёт их помощи, не прикладывая усилий, чтобы помочь, обухом ударила по голове, немного приводя её в чувства. Она сомневалась по поводу предложения Тоби, хоть и приняла его в порыве эмоций. Теперь она сомневалась и в праведности Конохи, но в одном она была твёрдо уверена. Она не даст в обиду своих друзей. Наруто, Саске, Ино, Ли, Хината, Какаши и Ирука сенсеи, Цунадэ-сама и Шизуне. Перед глазами всплыли лица самых близких ей людей, вызывая в груди приятное тепло и вместе с тем тянущее чувство вины и тревоги. Решительность на мгновение сверкнула в вновь оживших изумрудных глазах. Она займет ту сторону, которая позволит ей защитить друзей.
Вскинув голову, Сакура осознала, что лишь сейчас заметила, что гендзюцу спало. В какой момент это произошло, она не обратила внимания. Как и на то, когда именно притих Тоби, умостившись под деревом, чтобы безмолвно понаблюдать за терзаниями куноичи. Итачи всё так же лежал на земле, не подавая признаков жизни. Грудь вздымалась едва заметно, будто с трудом, словно для каждого короткого вдоха парню нужно было прикладывать невероятные усилия. Харуно постаралась подавить ощущение неприязни и враждебности, которые рефлекторно появлялись, стоило лишь подумать о старшем Учихе. Сакура ещё не решила для себя, стоит ли доверять рассказу Тоби о клане, и то, какие эмоции он должен вызывать у неё она не понимала. Пока для неё Итачи был нукенином, причинившим боль Саске, напавшим на её учителя, охотившимся за её лучшим другом, похитившим её. Этого всего было достаточно, чтобы ненавидеть его. Но несколько раз он оказывал ей помощь, позволяя разглядеть в себе что-то человеческое. Этого было достаточно, чтобы ненавидеть его чуть меньше, чем остальных членов преступной организации.
Но сейчас её чувства по отношению к нему были не важны. Она не могла позволить Итачи умереть. Не могла из-за Саске. Если Итачи действительно безжалостный убийца, перерезавший весь клан лишь ради потехи, он должен погибнуть от рук Саске. Если же всё так, как сказал Тоби, — Сакура нервно сглотнула, чувствуя, как при этой мысли разгорается внутри ненависть, и заставила себя мысленно с нажимом повторить «если», будто впечатывая это слово в мозг, — Итачи должен сам рассказать обо всём Саске.
Почувствовав, как лихорадочная дрожь понемногу отпускает и спазмы перестают сжимать горло, блокируя доступ кислорода, Сакура прикрыла глаза, потерла ладонями лицо и поднялась на ватные ноги. Расстояние до Итачи было около пяти метров, но на дрожащих от усталости и голода ногах было тяжело, путь показался Харуно вечностью. Наконец она достигла цели и опустилась на холодную землю, игнорируя впивающиеся в колени и ступни камни. Спиной она чувствовала изучающий взгляд Тоби, когда склонилась над Итачи. Ей даже показалось, что он немного подался вперед, будто наконец происходило что-то достойное его внимания.
Сакура прикрыла глаза, между бровями пролегла складка. Несколько суток без сна, стресс и голод явно давали о себе знать: телом было сложно управлять. Несколько раз сжав и разжав подрагивающие пальцы, девушка вновь сконцентрировалась. Тонкие нити чакры слабым зелёным свечением сначала окутали тонкие запястья девушки, затем, извиваясь, двинулись ниже, срываясь с кончиков пальцев иръенина и исчезая под кожей Итачи. Через некоторое время лицо Харуно приобрело озадаченное выражение. Она мельком взглянула на бледное лицо брюнета, мотнула головой и снова сосредоточилась, готовясь применить Шосен Дзюцу.
Сакура чувствовала, как силы её покидают. Она была на пределе и уже готова была остановиться, когда Итачи приоткрыл глаза. Некоторое время он молча глядел на застывшую куноичи подёрнутыми туманом глазами, если присмотреться, можно было увидеть смесь удивления и непонимания. Он взглянул за её спину, задержал взгляд на Тоби. Выражение его лица едва заметно изменилось, на нём едва угадывались разочарование и, вероятно, злость. Он моргнул и снова устремил взгляд в небо.
— Ты хорошо постаралась, Сакура, — похвалил Тоби, — даже несмотря на твоё состояние и небольшой запас чакры смогла привести Итачи в сознание. Тяжёлые выдались деньки, правда? — поднявшись с земли и немного приблизившись к шиноби, обратился Акацуки к Учихе. — Сколько же раз ты использовал шаринган? Если бы не эта милая девушка, провалялся бы еще несколько дней.
Сакура обессилено опустилась на землю, подмечая, как медленно от неё ускользала реальность. Прикрыла глаза и безвольно свесила голову, морщась от тупой, расползающейся от шеи до затылка боли. Шевелить конечностями стало непосильной задачей, руки бессильно свисали вдоль тела, словно кто-то перерезал все жилы. Сакуре просто невероятно хотелось откинуться на жёсткую землю и расслабиться, почувствовать наконец легкость, немного отдохнуть. Тело и мозг с трудом выдерживали. Девушка заметила, что на короткие секунды будто выпадает из реальности, до неё доносились лишь обрывки фраз, смысл которых она не понимала. Сакура с трудом приоткрыла глаза, которые саднили так, будто кто-то засыпал под веки песок и хорошенько втёр его в глазные яблоки. Взглянула на Итачи. Он лежал с отсутствующим выражением лица, полностью игнорируя слова Тоби. Кажется, один раз он всё же бросил какую-то короткую фразу, но мозг Харуно отказывался воспринимать новую информацию. Она снова посмотрела на брюнета, припоминая слова Тоби.
— Кстати, о его самочувствии, — проговорила куноичи. Сущность иръенина не позволила промолчать, — его состояние сейчас… — железная хватка на запястье не дала Сакуре закончить. Что-то в прояснившемся взгляде Учихи заставило её замолчать.
— Да-да, дорогуша? — напомнил о себе Тоби.
Было глупо считать, что нукенин не заметил действий Итачи, но он предпочёл их проигнорировать, настаивая всё же, чтобы девушка закончила предложение. Он отошёл на пару шагов, сцепляя руки за спиной и разглядывая местную флору, слушая, казалось, Сакуру в пол уха.
— …я не смогла вылечить его до конца, моей чакры еще недостаточно, — заторможенно отводя взгляд от брюнета и стряхивая его руку, проговорила Харуно.
— На счёт этого не беспокойся. Тебе выделят время на восстановление. Всё-таки, теперь ты — важное звено, верно? Благодаря тебе мы избежим множества жертв.
Сакура позволила себе поверить в эти слова. Даже если Тоби лгал о её роли в организации, если он и другие лишь использовали её в своих планах, таким образом пытаясь усыпить её бдительность, это утверждение всё еще могло быть правдой.
Нет.
Сакура сделает всё, чтобы оно ей стало.
В ответ на реплику она лишь кивнула.
— Итачи? — Тоби снова подал голос, бросая взгляд на Учиху, но тот уже поднимался на ноги.
Харуно проследила за тем, с какой легкостью он принял вертикальное положение и мысленно изумилась. Зная о его состоянии, о том, что она сумела передать ему лишь ничтожно маленькую часть чакры, которая едва ли облегчила страдания Учихи, девушка не смогла не поразиться его выдержке.
— Отведи её обратно в Убежище и представь, как следует.
Итачи не произнёс ни слова, не кивнул, не выказал ни единой эмоции, но Тоби это мало беспокоило. Он обернулся к Сакуре.
— Должно быть, ваша первая встреча с остальными была неловкой, да? Да и позже имели место быть казусные ситуации, — его голос звучал беззаботно, глаз в отверстии маски прищурился, что навело Сакуру на мысль о том, что он улыбался. Его движения стали более размашистыми и широкими, чем были тогда, в гендзюцу, да и всего пару минут назад. Харуно нахмурилась, гадая, какая же из личностей, которые он так искусно меняет, принадлежит Тоби? — Надеюсь, вы преодолеете неловкость между вами, — продолжил Акацуки, игнорируя изучающий взгляд куноичи. — А мне нужно заглянуть к начальству.
Сакура не успела отреагировать, Тоби уже исчез в воронке воздуха. Она обернулась и вперилась взглядом в сохранявшего молчание Итачи. На секунду он набрал в лёгкие воздух, будто хотел что-то сказать. Что-то, вероятно, более эмоциональное, чем обычно позволял себе. Но затем медленно выдохнул, бросил сухое «Добро пожаловать» и медленно двинулся в сторону убежища.
Сакура последовала за ним.
***
— Сасори? — оклик не заставил Кукловода остановиться, он продолжил свой путь через пещеру. — Не видел Хидана?
— Нет, — равнодушно бросил Акасуно, не оборачиваясь на собеседника.
Какузу нахмурился. Отсутствие товарища по команде было хорошей новостью, но не накануне миссии. Помимо поимки джинчуурики, им предстояло еще много дел, поэтому лучшим решением было выдвигаться как можно скорее.
— Развлекается с куноичи, очевидно, — хмыкнул Дейдара, примостившись у дальней стены.
— Ты неоправданно ему льстишь, он бы столько не выдержал, — проговорил Кисамэ, и они с блондином звучно рассмеялись.
Какузу поморщился от шума, но предпочёл промолчать. У него были дела поважнее, чем защита чести и достоинства Хидана.
Он бросил испытующий взгляд на Сасори. Нукенин не просто так спросил о Хидане именно Акасуно, он сам видел их беседу недалеко от входа. Поэтому наглая ложь Кукловода вывела Какузу из себя.
Сасори, почувствовав на себе пристальное внимание, поднял голову. Ни один мускул на его лице не дрогнул, когда он уверенно встретил тяжёлый взгляд зелёных глаз. На мальчишеском лице будто даже промелькнуло что-то нахальное, какой-то вызов. Нукенин сузил глаза. Он редко реагировал на провокацию или терял контроль. То есть, он убивал раздражающих его людей, но делал это абсолютно спокойно. Поэтому такая реакция заставила его самого мысленно с досадой вздохнуть. Напарник плохо на него влиял. Не то чтобы Какузу считал Хидана своим другом, скорее, самым удобным напарником. Если он внезапно исчезнет, Акацуки не напасётся шиноби.
Внимание всех в пещере привлёк скрежет камня, возвещающий о чьём-то прибытии. Какузу неосознанно уставился на вход и нахмурился ещё больше, когда там возникли Сакура и Итачи.
Учиха попросил всех подойти ближе, и под аккомпанемент возмущений начал свой короткий монолог. Когда отзвучало последнее слово, в Убежище воцарилась гнетущая тишина. Сакура почувствовала на себе взгляды присутствующих, но не повернула головы в их сторону, продолжая сверлить взглядом стену.
— Спасать джинчуурики? — глухим эхом переспросил Какузу, его голос угрожающе понизился.
— О, а у меня ещё идея. Давайте на выходе дарить им цветы и благодарить за сотрудничество. Мы с Итачи можем печь дивные кексики, — наигранно воодушевлённо проворковал Дейдара, но черты лица уже через мгновение сделались жестче. Губы искривились в кривой ухмылке, глаз, не прикрытый светлой чёлкой, опасно сузился.
— Умеешь печь кексы? — как бы между прочим уточнил Какузу, скосив на блондина зелёные радужки.
— А? — удивлённо отозвался Дейдара, не сразу уловив суть вопроса. — А, да. А что?
— Можно было бы их продавать, — заметил мужчина. Его рука потянулась к карману, вероятно, чтобы достать листок, ручку и сделать расчёты.
— Ради бога, Какузу-сан, не сейчас!
В воцарившемся хаосе Сасори медленно приблизился к Сакуре, вновь безмолвно уставившись на её лицо, заставляя обратить на себя внимание. Харуно обернулась, тут же встречаясь взглядом с карьими глазами.
— Член Акацуки? — хмыкнул Акасуна с презрением. — Ты принадлежишь мне.
Голос прозвучал тихо, будто обволакивая Сакуру, просачиваясь под кожу. Он звучал властно, но в то же время Харуно не могла избавиться от мысли, что в нём улавливалась какая-то детская неприклонность.
Девушка сверкнула на Кукловода ненавидящим взглядом и презрительно скривила губы. В этот момент мужчина, что внимательно разглядывал её лицо, внезапно подался немного вперёд, словно разглядел что-то действительно завораживающее. Он несколько секунд вглядывался в глаза Харуно, что горели праведным гневом.
— Эмоции, — проговорил он. На секунду он отвёл взгляд, будто что-то вспоминая. В его мыслях всплыл образ Сакуры, бледной, израненой, безэмоциональной. Потухшие глаза, опущенные уголки губ и плотно сжатые губы. Затем Сасори вновь взглянул на куноичи. И снова голос, такой тихий, что даже Сакура, находившаяся в десятках сантиметров от него, скорее не слышала, а чувствовала то, что он произнес, — необъяснимо прекрасна в этом своём беспорядочном проявлении эмоций. Над этим нужно подумать.
Он отстранился, но далеко не отошёл.
— Прекратите, — тем временем подал голос Кисамэ, прерывая недовольство Дейдары и Какузу.
За всё это время он заговорил впервые. С момента появления в убежище Итачи и Сакуры он ограничился лишь тем, что скользнул по напарнику изучающим взглядом, чему-то кивнул, вероятно, сделав для себя какие-то выводы, и вновь стал начищать Самехаду. Но сейчас мужчина всё же решил вмешаться, подметив, что состояние Итачи оставляло желать лучшего.
— Почему бы вам не высказать недовольства по поводу решений лидера самому лидеру? Итачи лишь передаёт его слова. Верно?
Учиха едва заметно кивнул.
— И мы что, примем её, — Дейдара выделил последнее слово так, будто оно являлось завуалированным оскорблением, — в организацию?
Сасори вновь скользнул взглядом по девушке, на этот раз с головы до ног. Пустой взгляд ничего не выражал. Он будто над чем-то задумался. Затем моргнул и заговорил, не оборачиваясь к коллегам. Глаза всё так же были прикованы к Сакуре.
— Я не против. С одним условием. В случае смерти её тело достанется мне.
Сакуру передёрнуло. Она неосознанно сделала шаг назад, желая спрятаться от чужого взгляда. Что-то ей подсказывало, что Акасуно сделает всё возможное, чтобы этот самый «случай смерти» наступил как можно быстрее.
— Я тоже не против, — хмыкнул Кисамэ. — В конце концов, это ведь даже идёт на пользу плану. Репутация Акацуки возрастёт, будет проще завоевать доверие. Идея с кексами, кстати, тоже неплоха, — хмыкнул Хосигаки, покосившись на Дейдару, — будешь очаровательно смотреться в фартуке.
— Завались, рыбья харя, — прошипел взрыватель сквозь зубы, а затем, бросив, что ему вообще плевать, предпочёл гордо удалиться.
Какузу равнодушно пожал плечами. В конечном итоге, у него были дела и поважнее. А девчонка, — он хмыкнул, — ну, пусть попробует спасти кого-то из биджу.
— Собираешься продолжать ходить тут голышом? — поинтересовался Кисамэ, скользя вызывающим взглядом по телу Харуно.
Сакура инстинктивно приняла оборонительную позицию. Её тело и мозг все еще детально помнили последствия таких взглядов.
— У меня в мастерской есть одежда, — подал голос Акасуно.
Не дожидаясь какой-либо реакции на предоставленную информацию, он двинулся в сторону выхода. У Харуно было два варианта: находиться в окружении мужчин, имея при себе лишь плащ Итачи, или последовать за Акасуно в надежде получить одежду. Недолго раздумывая, девушка последовала за Кукловодом.
***
На колени Харуно упала ткань, которая при ближайшем рассмотрении оказалась чёрной льняной рубашкой, что была на пару размеров больше, и широкими штанами из такой же ткани. Сакура сжала в руках ткань и подняла взгляд на Акасуно. Теперь, когда Харуно часть Акацуки, они больше не враги? Что она должна сделать? Поблагодарить? Стоит ли вообще говорить с ним?
— У тебя есть одежда, — подметила Сакура, нарушая тишину, которая царила все сорок минут по пути в его мастерскую и то время, что он искал для неё что-то пригодное.
— Да. Осталась от людей, которых я убил и сделал марионетками.
Сакура вздрогнула, но сдержала порыв отшвырнуть ткань подальше. Ходить голой её прельщало гораздо меньше. Куноичи вновь притихла, ожидая, когда её оставят в одиночестве и дадут возможность одеться, но Акасуно не шевелился.
— Что сделал Хидан?
Сакура дёрнулась всем телом от внезапного вопроса. Она вскинула голову, просверливая Сасори взглядом. Он не сдвинулся с места, продолжая ждать ответа, будто уверенный в том, что Сакура не сможет проигнорировать его.
— Зачем? — выдавила девушка, вновь прокручивая в голове события последнего дня. На большее её не хватило.
— М, может, мне просто интересно? Может, мне жаль? Хочу помочь тебе отомстить? — в голосе юноши не слышалось ни намёка на эмоции, потому всё звучало, как издевка.
— Нет, — отрезала Харуно. — Ты не можешь.
— Не могу что?
— Жалеть, помогать.
— Почему?
— Ты злодей, — бросила Харуно, вызывая у Сасори полуулыбку.
— И в каких конституциях мира прописаны правила поведения злодеев? — Акасуно едва склонил голову на бок, демонстрируя неподдельный интерес.
Сакура запнулась, не найдя, что ответить. Сасори приблизился на шаг.
— Это вы придумали рамки, и любой, кто вышел за их границу, объявляется врагом нации. Здесь нет правил. И я могу делать, что захочу, не ограничивая себя вашими глупыми стандартами. Я могу помогать кому-то, — голос стал тише. Когда он оказался почти в плотную к Сакуре, он едва ли не шептал, — если захочу. Или могу сотворить ужасные по вашим меркам вещи.
Тонкие пальцы сжали девичье плечо, и Харуно с ужасом заметила, что не может шевелиться. Внутренности сжались в узел, к горлу подступила тошнота. Сакура почувствовала, как тело начинает дрожать от ужаса.
Коротким движением он отодвинул широкий ворот слишком большого по размеру плаща. Этого было достаточно, чтобы он послушно съехал с тонких плеч, открывая вид на бледную шею, покрытую синяками и укусами.
Харуно всхлипнула и сжала челюсть, вновь чувствуя во рту вкус собственной крови.
Рука Акасуно опустилась ниже, растегивая предмет гардероба. Теперь обнаженное тело девушки ничего не скрывало. Однако взгляд Сасори был прикован только к глубоким ранам на её теле. Взгляд Кукловода стал нечитаемым. Какое-то время он продолжал изучать порезы, прежде, чем вернуть Сакуре контроль над своим телом и отпустить край плаща.
— Сегодня останешься здесь, — бросил нукенин прежде, чем скрыться в проёме, ведущем наружу.
Сакура шумно выдохнула, в который раз пытаясь унять дрожь в теле.
Вероятность того, что после окончания импровизированной миссии Харуно останется в здравом уме, стремилась к нулю.
