hanagoori

Раскалённый воздух плавил легкие. Мир вокруг окрасился в грязно-красный. Лица суетящихся вокруг людей смазались. Черты сложно было угадать, даже если присмотреться. Потому что они продолжали бежать и бежать, не желая остановиться всего на мгновение и послушать, или потому, что они не имели значения? Второе вполне могло быть следствием первого. Чёрный пепел, легко кружась в воздухе, оседал на некогда светло-розовых волосах. Проведя тонкими пальцами по перепачканным прядям, Сакура оглядела чёрные пятна, оставшиеся на коже, затем равнодушно обтёрла о ткань рубашки, возвращая взор к объятым пламенем домам, наблюдая, как вместе с постройками рушится всё, чтобы было построено на лжи. Как исчезает место, что она звала домом. Нет, не исчезает. Очищается. Превращается в белый лист, готовый к тому, чтобы на нём написали новую, правильную историю. — Сакура-чан, Коноха горит, — надломлено выдохнул Наруто. — Я знаю, — Сакура почти улыбнулась, чувствуя небывалую лёгкость и воодушевление. Она взглянула на кучку людей, что до этого стояли за её спиной. — Я создам для вас новую Коноху. Улыбка стала шире. Старая тетрадь со старательно выведенными в ней буквами разодрана на кусочки и отправлена в мусорную корзину. Плохо, Сакура, всё ещё очень плохо. — Я знаю, — пухлые пальчики тянутся за новой, — я могу сделать лучше. Хорошо, что можно начать всё с начала. Сакура распахнула глаза и рвано вдохнула. Резкое движение отозвалось болью в висках. Горячий, застоявшийся воздух не помог прийти в чувства. Во рту было сухо, девушка сипло закашлялась и поморщилась, чувствуя, как жесткая ткань рубашки липнет к спине от горячего пота. Духота непроветриваемого помещения любезно напомнила Харуно о том, где она находится, поэтому когда девушка медленно приняла сидячее положение, она сумела не вздрогнуть, когда её взгляд наткнулся на обезглавленное, подвешенное в неестественной позе тело. Шумно выдохнув, девушка попыталась избавиться от мыслей о том, что это чей-то труп, но осознание всё же привело к мгновенному приступу тошноты. Проглотив ком в горле и поднявшись на ноги, девушка на ватных ногах прошла к выходу из мастерской. Дверь заблокирована. Девушка провела ладонью по шершавой поверхности камня, чтобы убедиться, что всё это не мираж. Голова шла кругом, сон ещё не сошёл полностью. Веки тянуло вниз до боли в глазных яблоках, мысли были подёрнуты туманом. Приложив ладонь к горячему, влажному лбу, девушка прикрыла глаза, пытаясь прийти в себя. Будто только этого и ожидая, в голове всплыла картинка из сновидения. Охваченная огнем деревня, её жители, те, кого Сакура, хоть и не знала лично, но всегда считала неотъемлемой и несомненно важной частью Конохи, а значит, и своей жизни, метались в страхе и тщетных попытках спасти себя и свой дом. И чувства, что при этом испытывала девушка, наблюдая за происходящим. Спокойствие и уверенность. Уверенность в себе и в будущем. Такое умиротворяющее, пьянящее, растекающееся по телу теплом, придающее сил. То, чего в реальной жизни Сакура никогда не испытывала. На мгновение ей захотелось вернуться в сновидение, вернуть это чувство. Это напугало Харуно. Заставило сердце тревожно ускорить ритм. В ответ на мимолетную мысль всё в Сакуре отозвалось острым приступом ненависти к себе. — Чёрт, — прошептала девушка, борясь с обжигающе острым желанием запустить пальцы в волосы, вырвать их вместе со скальпом. Легкие сжались, требуя воздуха, коленки подкосились. Сконцентрировав немного чакры, девушка обрушила кулак на массивный камень, исполняющий роль двери. Харуно тут же почувствовала, как острые осколки рассекают плоть на внешней стороне ладони, не прикрытой прочной кожей перчаток. Грузно упав на землю, девушка стала жадно хватать ртом воздух, будто всё это время провела под водой. Прохладный ветер приятно холодил разгорячённую кожу, заставляя её покрываться мурашками. На какое-то время Сакура застыла, наблюдая, как с ладони, прижатой к земле, стекают багровые капли. Глубокие порезы на плоти горели ярко-алыми огнями на бледной коже, призывно маня. Словно заворожённая, Сакура потянулась к ней пальцами второй руки, намереваясь расковырять раны сильнее. Боли, которую она испытывала, было отчаянно недостаточно, чтобы загладить свою вину за мысли, которые всплыли в её голове. Об этом кричали голоса в голове. Чья-то сильная хватка остановила Харуно, медленно выводя из транса. Она заторможено моргнула, несколько мгновений глядя на чужие бледные пальцы на собственном запястье. — Даже будить не пришлось, — заметил Сасори, позволяя Харуно беспрепятственно выдернуть руку из собственной хватки, и вновь поднимаясь на ноги. Взгляд равнодушно скользнул по развороченному входу, а затем парень сухо констатировал. — Трое суток сна пошли тебе на пользу. — Возвращаемся в Убежище? — после долгого молчания голос Сакуры осип. Она часто поморгала и тряхнула головой, пытаясь привести себя в чувства. Сасори снова обратил внимание на девушку. Взгляд карих глаз скользнул по багровому месиву на руке, что так безбожно уродовало бархатную кожу. Он скривился. — Залечи раны, я подожду. Сакура проигнорировала эту реплику, начиная вертеть головой в поисках нужного направления. В памяти всплывали мутные воспоминания, совершенно блеклые, среди них лишь однообразные ряды деревьев, а потому девушка нахмурилась. Она сумела нарушить все правила шиноби, которые так усердно заучивала в Академии. Она сделала шаг в сторону, но до слуха донесся чужой голос. — Это была не просьба. Тихий и властный. В нем не было угрозы, но внутренности завязались в узел. От стали в его голосе Харуно натянулась, словно струна. Чакра устремилась к рукам, девушка почувствовала в кончиках пальцев успокаивающее покалывание. — Со своим телом я буду делать что захочу, — прошипела куноичи. Когда шаги за спиной приблизились, девушка резко развернулась, выбрасывая правую руку вперед. Кулак проехался по скуле не успевшего увернуться Акасуно, боль от раны обожгла с новой силой, настолько, что на мгновение дыхание Сакуры сбилось. Она тут же сделала второй выпад, но снова поймать врасплох Кукловода девушке не удалось. Она оказалась повалена на землю без возможности пошевелиться. Сасори потянулся к лицу и стер со своей щеки чужую кровь. Растер её между пальцами, усмехнулся. Всего секунду назад девушка безвольным изваянием сидела на земле не в силах пошевелиться, и вот спустя секунду она безрассудно нападает на него. Эмоции, которые нукенин считал слабостью, в какие-то моменты делали девушку сильнее. Будто служили топливом для неё, разжигали огонь. И в эти моменты куноичи и была тем, чего так отчаянно желал Кукловод для своей коллекции. То, что будет олицетворять вечную красоту и силу. Снова и снова Сасори раздумывал, какой получится марионетка. Он не сомневался, что это будет его лучшим творением. Но для этого он хотел запечатлеть в ней именно тот момент, когда в Харуно пылает огонь. От одной мысли об этом, он чувствовал невероятное воодушевление. Вдохновение. Восторг. То, чего он не испытывал уже давно. А для того, чтобы суметь создать это произведение искусства, ему нужно изучить девушку. — С тех пор, как ты попалась мне на глаза, это больше не твоё тело, — спокойно проговорил Акасуно, нависая над Сакурой. Глаза девушки вспыхнули праведным гневом, и Сасори задержал на них внимание. В лучах солнца, подогреваемые эмоциями, они вспыхивали изумрудными всполохами и едва ли не обжигали. Зрелище поистине завораживающее. Именно вид, открывшийся на куноичи сейчас, окончательно убедил нукенина, что нужно подождать. Что-то ему подсказывало, что пламя может разгореться сильнее, и то будет именно тот момент, который стоит запечатлеть. К тому же, ему нужно подумать, что делать с глазами. Да, это самое важное. — Моё творение должно быть совершенно. — Ты… зачем ты это делаешь? — Хочу, — простой ответ выбил девушку из колеи. — Хочешь? На лице Сасори промелькнул интерес. Будто реакция девушки удивила его не меньше, чем он её мгновение назад. Он пару секунд наблюдал, как на прекрасном лице куноичи сменяются эмоции. Сначала глаза широко распахнулись, затем между бровей пролегла складка, говорящая о непонимании ситуации, и почти сразу её лицо стало в крайней степени растерянным. Каждая деталь мимики делала лицо девушки таким невероятно живым, Сасори никогда не думал, что кому-то могут так идти… эмоции. — А что ты ожидала услышать? Сакура раскрыла рот, а затем так же внезапно захлопнула, успев лишь набрать в лёгкие воздуха. От неожиданности она совершенно забыла метать взглядом молнии и злобно шипеть. — А, я понимаю, — протянул Акасуно. — У вас, кажется, принято ради приличия некоторое время отрицать свои потребности, занимаясь самокопанием? Жертвовать своими интересами? М, видишь ли, мне это не нравится. Если я хочу чего-то, я это беру. Потому что могу, Сакура. Сакура почувствовала снова разливающуюся внутри злость. — Мы можем и дальше вести эту интереснейшую беседу, пока другие отправляются на поиски джинчуурики, и ты теряешь драгоценную возможность спасти несчастного. Или ты выполнишь мою маленькую просьбу? Слова нукенина отрезвили. Прошипев очередное ругательство сквозь зубы, девушка направила чакру к тыльной стороне ладони, чувствуя, как рана медленно затягивается. Проследив едва-заметное свечение, окутывающее ладонь девушки, Сасори удовлетворенно хмыкнул, затем его пальцы обожгли холодом бедро девушки, но он почти сразу прервал тактильный контакт, приподнимая ладонь на пару сантиметров выше. Его рука медленно спустилась ниже, невесомо задела рану на ноге, оставленную Хиданом, и замерла. — И здесь. Харуно вздохнула и едва заметно кивнула. Сасори вновь провёл ладонью вдоль тела девушки, на этот раз едва касаясь живота, где зияла так и не затянувшаяся до конца рана. Сакуре тогда хватило сил лишь остановить кровь. Он остановился, не опускал взгляда и не касался кожи, будто отлично запомнил каждую царапину на теле куноичи и был готов её назвать. — Тут. — Я поняла, — выдохнула Сакура, когда Сасори двинулся дальше, будто сканируя её тело подушечками пальцев. Сасори удовлетворенно кивнул и поднялся. Сакура последовала его примеру.

***

— Я говорил уже десяток раз, что все претензии вы можете высказать непосредственно лидеру или засунуть их глубоко в свои задницы, — скучающе протянул Кисамэ. На секунду он отвлёкся от созерцания своего меча, чтобы скользнуть безразличным взглядом по только что вошедшим Сасори и Сакуре. Очевидно, без одежды Сакура прельщала его гораздо больше, от пахабного взгляда не осталось и намёка. Мечник вновь принялся стирать с Самехады остатки запекшейся крови. — Можно и поаккуратней, — проговорил Дейдара, однако на довольном лице не было ни грамма сочувствия, лишь саркастическая усмешка. — Древние, угрюмые старцы вроде Какузу-сана тоже заслуживают сочувствия. — Угу, но, как бы там ни было, не от меня, — отмахнулся Хосигаки. Он поднялся на ноги и лениво потянулся. Сакура оглядела остальных Акацуки. С виду всё выглядели спокойно, но атмосфера в Убежище всё же была тяжёлой. Или так было лишь для Харуно? Находиться в обществе преступников, для которых совсем недавно она была пленницей, лишь куском мяса, было для Сакуры пыткой. Она чувствовала, как натягивается каждый нерв, как по телу пробегает неприятная дрожь, и внутренности холодеют. Она снова чувствовала липкий страх. Поджав губы, она вздёрнула подбородок выше и расправила плечи, будто желая казаться внушительней и больше. Чтобы показать, что она не боится. Но почему-то ей казалось, что каждый из этих мужчин чувствует её страх, в какой-то мере упиваясь им. Аура вокруг них была чёрной, вязкой, почти осязаемой. Они знали, что куноичи улавливает эту невербальную угрозу, знали, что воспоминания всё ещё свежи в её голове, поэтому мимолетным взглядом или усмешкой будто ворошили осиное гнездо, заставляя панику сочиться, словно капли крови на потревоженной ране. Сакура поймала на себе внимательный взгляд Какузу. Нукенин изучал её десяток секунд, а затем отвёл раздражённый взгляд в сторону. Проследив его направление, Сакура заметила еще одну знакомую фигуру. — Значит, я теперь официально часть организации! — заговорил Тоби, голос его сочился детской радостью и воодушевлением, как при их знакомстве, слишком громкий и живой для этого места. Отражаясь от высоких голых стен, он ещё несколько раз прозвучал эхом, а затем стих. Успев за недолгий период их общения привыкнуть к тихому и спокойному тону, Харуно поморщилась. — Ага, советую сейчас нарадоваться как следует. Стоит вам с Какузу-саном выйти на миссию, долго членом Акацуки ты не пробудешь. Ты вообще, в принципе, не долго пробудешь в этом мире, — хмыкнул Дейдара. — Лучше было тебе не находить кольцо Хидана. — Какузу-сенпай, ты, должно быть, убивал своих напарников потому, что боялся, что они тебя бросят? В глубине души сенпай такой ранимый. Не переживай, я никогда тебя не брошу! — слащаво прощебетал Тоби, складывая руки в замок и любовно прижимая их к груди. — Я задушу тебя твоими же кишками, если ты не заткнешься. — Для тебя что угодно, сенпай. Я всегда тут. — Итак, что мы в итоге имеем, — подал голос Кисамэ, желая прекратить бессмысленную беседу. — Тоби и Какузу отправляются на охоту, так же на вас ложится разведка. Не исключено, что Хидан наткнулся на шиноби Листа. Зетцу сказал, что по понятным причинам на нас ведётся усиленная охота. В виду успешного выполнения поимки Казекаге, миссия по поимке Двухвостого переходит к Сасори и Дейдаре. Местоположение установлено, верно? Дейдара вяло кивнул, расслабленно откидываясь назад, чтобы прислониться спиной к стене. — И, Сакура, — Хосигаки произнес имя куноичи с таким пренебрежением, что на мгновение ей показалось, что она оказалась дома. — Ты будешь участвовать в миссиях по поимке Хвостатых с утверждёнными на них командами. Тебе подробно опишут процесс извлечения по дороге. Если хорошо попросишь. Мы все помним, как ты умеешь просить, — хмыкнул Кисамэ, обжигая девушку насмешливым взглядом. Сакура сдержала порыв судорожно вдохнуть. Удержать маску равнодушия на лице стоило глубоких ран от ногтей на внутренней стороне ладони. Она не отвела глаз, стойко выдерживая затянувшийся зрительный контакт. Сердце забилось сильнее, лёгкие настойчиво требовали больше воздуха. Девушке хотелось сбежать, оказаться за пределами комнаты, там, где эти шесть пар глаз её не найдут. Но настойчивая мысль о том, что у неё есть шанс спасти Наруто, придавала сил. — Мы отправляемся на рассвете, — предупредил Сасори. Его голос, прошуршавший позади, заставил отвлечься от мечника и она, раздосадованная своим проигрышем, обернулась, — нужно подготовиться. Тебе тоже. Куноичи опустила взгляд ниже. Акасуно протягивал ей плащ. Такой же, что был на нём, такой же, в какой она была укутана всего несколько дней назад. Но теперь это был её собственный. Доказательство того, что она предала деревню. Рука, которой она потянулась к предмету гардероба, дрогнула и застыла. Всё в ней словно противилось этому, будто все мышцы разом одеревенели. Даже если она убеждала себя в том, что всё это ради благого дела, рамки, которые устанавливали в её голове с самого детства давали о себе знать. В мозгу завывала сирена, стоило сделать шаг за их пределы. Она не заметила, как из-за её спины бесшумно выплыла фигура. Очнулась лишь, когда на плечи легла тяжелая ткань, а вслед за ней и чужая ладонь. Она вскинула голову, тут же встречаясь с равнодушными чёрными глазами. — Сасори-сан, кажется, вам нужно согласовать бюджет миссии с Какузу прежде, чем они с Тоби отправятся на разведку. Поторопитесь. Кукловод не ответил. Он опустил взгляд на левое плечо девушки, где покоилась рука Итачи, продолжая молчать. На лице не отразилось ни одной эмоции. Проследив, что привлекло внимание нукенина, Итачи медленно отнял ладонь, кончиками пальцев задев лопатку куноичи, от чего та напряглась еще больше, и сложил руки на груди. — Всё верно, — наконец подал голос Сасори, медленно переводя взгляд на Итачи. Не было понятно, было ли это ответом на реплику Учихи, или на его действие. Тем не менее, Кукловод развернулся и неслышно покинул коллег, направляясь в сторону Какузу, явно понимая, что оставлять вопрос бюджетирования на Дейдару бесполезно. Сакура проследила его путь вглубь пещеры, лишь потом выдохнула. Брюнет продолжал стоять рядом, нервируя. Его присутствие ощущалось особенно остро, будто бы он заполнял все пространство вокруг. — Что? — раздражённо бросила Харуно, наконец собираясь с мыслями и просовывая руки в рукава, чтобы как следует застегнуть плащ. Если отогнать мысль о расцветке, то большее количество одежды даже успокаивало. — Здесь есть правила, — проговорил юноша. Боковым зрением Сакура уловила, что Учиха смотрит в упор, от чего желание поворачиваться улетучилось окончательно, однако ей пришлось обратить внимание на собеседника, когда она заметила, что тот что-то ей протягивает. На протянутой ладони покоились протектор куноичи и кунай. Она резко подняла голову, и взгляд автоматически зацепился за повязку на лбу, где уродливой царапиной перечеркивался символ Конохи. — Н-нет, — Харуно дрогнула, чувствуя, как все внутри холодеет. Всего лишь перечеркнуть эмблему, это не такое уж и большое дело, верно? Но дыхание сбилось, а пальцы задрожали. Будто она собиралась совершить самый ужасный поступок в мире. А разве это не так? Рой мыслей превратился в сплошной белый шум, было сложно выудить что-то связное. Девушка была готова заткнуть уши руками и расплакаться, но все утихло, когда на макушку легла чужая ладонь. — Мы, похоже, в одной лодке. Сакура широко раскрыла глаза и на мгновение застыла прежде, чем шарахнуться в сторону. Лицо искривила гримаса неприязни. — Нет. Выражение лица Итачи не изменилось, будто он ожидал чего-то подобного. Он едва заметно пожал плечами, будто сделал всё, что мог, в этой ситуации и настойчиво вложил протектор и кунай в ладони Сакуры. — Можем выйти наружу. Сакура сверкнула в его сторону недовольным взглядом и, развернувшись на пятках, направилась в сторону выхода. Учиха молча последовал за ней. — Я не сбегу, — прошипела девушка, бросая недовольный взгляд на преследователя. Она обессиленно опустилась на колени, аккуратно опуская перед собой повязку. Оружие сжала в руке до побелевших костяшек. Впервые оно её не успокаивало. — Я знаю, — почти усмехнулся Итачи, и Сакуре всего на короткое мгновение показалось, что она уловила нотки сожаления. Он опёрся плечом о ствол близстоящего дерева, вперив внимательный взгляд в девушку. — Тогда не нужно за мной ходить, Итачи-с..с…- Сакура запнулась. Закусила губу, задумалась, попробовала снова. — Итачи-с… Попытка снова провалилась, и Харуно вскинула голову в сторону нукенина. Лицо выражало крайнюю степень возмущения, будто в том была вина Учихи. — Что? — Итачи едва заметно приподнял бровь. — Я не буду к тебе так обращаться, — категорично заявила Харуно, будто она участвовала в оживленной дискуссии и была обязана вложить в свои аргументы все силы. — Так? — Да! Я тебе не доверяю. И ты мне не нравишься. А значит, никаких нейтрально-вежливых суффиксов! — Как пожелаешь, — спокойно проговорил Учиха, наблюдая, как куноичи удовлетворённо и вместе с тем воинственно кивает, будто бы ставя в разговоре точку. Но весь запал во взгляде растерялся где-то по дороге от его лица к протектору на земле. Итачи вздохнул. — Зря ты это всё затеяла. Сакура поджала губы, и вновь её лицо вспыхнуло эмоциями. Учиха мысленно усмехнулся тому, как легко и в то же время сложно было ею управлять. — Не надо было меня сюда тащить, — резко отозвалась Харуно, и её слова разворошили задремавшую на пару минут совесть. Учиха слегка отвернулся. — Что ты в итоге задумала? — Спасти всех, а потом доставить твою задницу Саске. — М? — Даже если допустить кристальную чистоту твоих намерений, ты ему задолжал, — хмыкнула Харуно. Итачи не ответил, лишь прикрыл веки, скрывая от Харуно сверкнувшее в глазах веселье. Ответ ему понравился.