Мамкин девственник в семейниках

Хотя все видели на лице Радио Демона только извечную радость, демон все же был способен на некоторые другие чувства (которые мало ему нравились). А в последнее время так вообще пребывал в каком-то постоянно стрессовом состоянии. Причина предельно проста: из-за того, что он встретил Энджела Даста, вся его жизнь превратилась в хаос. Словно кто-то поджег спичку и все погрузилось в огонь. А начиналось все так безобидно. Тогда еще прошлый Аластор решил для себя, что из всех кукол в Отеле Хазбин для него с точки зрения личности наиболее интересен скандальный порноактер Энджел Даст. Не из-за рода профессии, конечно же. А из-за его яркого поведения, особо выделяющегося на фоне других. Энджел, бесспорно, был самым сложным клиентом, а его выходки всегда отличались яркостью и масштабом. Звездный постоялец постоянно требовал к себе внимания, особого ухода, особых условий. Как с ним мучались Чарли и Вэгги из-за его капризов это был отдельный цирк. Конечно, характер у Энджела был не сахар, хотя паук снаружи походил на сладкую конфету. Энджел мог вести себя воспитанно, когда хотел. Но не желал. И вел себя так, как привык. Бесцеремонно, прямо и далеко не тактично. Паук, что называется, был без стыда и совести. Несдержанный, прямой и иногда до безумия раздражающий своей похабностью. Энджел был самоуверен в том, что мог как соблазнить, так и довести до нервного тика любого. Если же у него не получалось первое, паук шел на принцип и переходил ко второму. Правда, как не старался порноактер, на Аластора не действовало ни первое, ни второе. Довести до нервного тика Аластора как-то иначе, кроме скользящих шуток про секс Энджел бы не смог. Все попытки Энджела смутить или взбесить обычно оканчивались тем, что сам же паук оставался раздраженным, после того как в очередной раз уходил ни с чем. Прошлый Аластор смеялся с его поведения в такие моменты и с непонятной симпатии, которую паук к нему питает. Вообще, личность которая выходит так часто с ним на открытый диалог, и при этом не боится быть заживо сожженной не могла не вызывать крошек уважения. Чуть более глубокий интерес Аластора к паукообразному был обозначен в тот момент, когда… Когда… Аластор не уловил этого момента. Он не понял, когда влип в эту муть с чувствами. Зародилась ли симпатия во время случайных переглядываний или когда паук как-то невзначай обозначил свою любовь к готовке… Или когда паук стал частенько втягивать его в какие-то инициативы, вроде игры в карты, хотя большинство демонов банально боялись такого. А Энджел, причем, намеренно его ждал. Или когда демон брал на себя заботу, чтобы вместо Хаска подливать Аластору в бокал. Кто его знает когда это началось? Но точно до того момента, как однажды Радио Демону под алкоголем сорвало крышу и он сам пришел в манящие объятия. О чем еще успел пожалеть позже. Он старался не смотреть на паука. Но не получалось. Он пытался не думать о пауке. Но мысли о нем не отпускали. Как с такой наглостью можно сохранять и очаровательную застенчивость? Энджел имел уйму поклонников, но почему-то так настойчиво добивался его внимания. Это не могло не льстить. Хотя и приводило в замешательство. С тех пор, Аластор будто растерял ум и стал творить странные, необъяснимые для самого себя глупости. Радиоведущий и перечислить не мог, сколько раз он успел почувствовать себя полным придурком с момента начала более близкого общения с Дастом. Начиная от глупых ссор с родной матерью, и заканчивая странным поведением рядом с Энджелом. По идее, он должен был вырезать паука из Ада после первого секса, но не стал. Должен был затаить долгую обиду, ведь Радио Демон никогда не забывал такого. Но и про нее как-то быстро забыл. По идее он не должен был, как безропотное животное, снова вестись на чужие чары, когда Энджел в пьяном состоянии приполз к нему в комнату. Но он сделал это. Даже без алкоголя, что причин, как себя оправдать не оставалось. Аластор, конечно, попытался как-то оттолкнуть паука, его связав, но затем, будто испытал жалость и вые… Хотя, какая жалость от него? Радио Демон просто захотел и взял. Захотел, и взял и в третий раз… Из тупого соревновательного духа. Черт знает почему. Пытаясь потом разобраться в своих мотивах и желаниях, демон отдалился от объекта навязчивых мыслей и просто потерялся. Он не ожидал, что паук попытается его поймать… И извиниться? В общем, Аластор не ожидал того, что по отношению к нему кто-то способен так поступить. Это побудило как-то действовать и по отношению к Дасту… И вот так они оба попали на спектакль. Который окончился печально. И не из-за грустной концовки в финале, а из-за того, что произошло уже после. Признание Энджела оказалось не то, к чему Радио Демон был на тот момент готов. И из-за этого он совершил одну из кошмарных глупостей — ляпнул, что не влюблен в Энджела, а на вопрос нравится ли паук ему — промолчал. После такого Энджел просто сбежал. Аластор после некоторого ступора решился за ним последовать… А потом, очередная порция драмы — Аластор случайно услышал о себе и сделал некоторые поспешные выводы. Дальше демон помнил, как он опросил Энджела. А точнее, тот всё честно вывалил Радио Демону, даже несмотря на то, что предавал своего хозяина. Это поразительная смелость и глупость. Аластор мог бы задержаться и объясниться с Энджелом немного. Но не мог. Потому что, зацепившись за чужие слова, он осознал: Вокс представлял серьезную опасность. Разузнав о болевой точке в виде матери, естественно, демон захотел надавить на нее. Убедившись, что с женщиной все в порядке, Аластор решил как следует отыграться на Воксе… И это получалось. Но никто не знал, что в игру вмешается неожиданно Энджел. И это стало в какой-то момент серьезной проблемой. Пусть Ниффти не угрожала пауку, но его сумасшедший босс — еще как. Аластор ни морщинкой на лице не показал перед врагом своего состояния от этой новости. Радио Демон был тем еще мастером игры и тем убедительно показался безразличным. Однако, когда перед ним стал вопрос обращения Энджела в тень, особо выбора, что он должен делать у него не было. Все зависело от благосклонности Валентино После «убийства Вокса», Аластор нашел мисс Морнингстар и ее защитницу и, пользуясь состоянием сострадательной принцессы, отправил ее на переговоры с Валентино. Пусть Люцифер бы убил Аластора за такое решение, если бы всё узнал, тем не менее Валентино бы вряд ли сделал что-то для его золотой доченьки. И это было безопаснее, чем если бы вдруг сам Радио Демон вышел из тени и отправился на торги. Валентино запросил очень много: помимо денег за душу, он потребовал восстановить полностью Студию. А еще его условие было: сохранение территорий Вокса. Поскольку, Чарли согласилась и на это, не совсем тупой мотылек понял, что Радио-олень тоже причастен ко всему этому. Лишь каким-то чудом демону хватило ума не выставлять каких-то новых условий, зная что сам Радио Демон зависит от него. На восстановление прошлого места работы Энджела, благодаря магии, ушла целая ночь. И все это время Аластор в напряжении ожидал, когда наконец противный оверлорд вернет и освободит душу паука. Ох, знал бы Энджел какую он заимел власть над ним, он, должно быть, очень бы обрадовался.

***

Теперь Аластор должен был понять как заставить паука простить его. И он вскоре нашел решение в этот же вечер. Демон достал со стены шпаги и направился обратно в комнату паука. Паук поднял взгляд от экрана телефона и вытаращился на Аластора, который выглядел точно псих, что пришел, чтобы заколоть его. Ал стал медленно подходить к парню, а тому ничего не оставалось, кроме как забиться стене. — Аластор? Ты что д-делаешь? Радио Демон темной тенью навис над сжавшимся пауком и озвучил заманчивое, на его собственный скромный взгляд, предложение. — Энджел. Между нами возникли некоторые разногласия, поэтому я предлагаю тебе решить их, как полагается двум мужчинам. Методом силы. Когда один джентльмен наносит другому обиду, разногласия лучше всего решать поединком. Мы сразимся на шпагах и таким образом сможем прийти к какому-то решению. Аластор присел на одно колено перед пауком и протянул ему одну из шпаг. Энджел, скорчив недовольство, перенял ее в собственные руки… — Сможем прийти к какому-то решению? — возмущенно повторил парень. — Так ты предлагаешь разрешить нашу ссору? Предложив проткнуть меня шпагой за то, что я каким-то ущемил твою хрупкую оленью гордость? Демон-паук произнес это сквозь стиснутые зубы и вдруг руками согнул сталь шпаги пополам. После чего откинул кусок согнутого оружия в сторону. Аластор вызвал Энджела на поединок вовсе не потому, что его гордость была задета. Он подумал, что если он нанес обиду своему товарищу, то лучшим решением в этой ситуации было бы сразиться в поединке. Таким образом паук бы принял свою победу или поражение, и тогда бы успокоился. Но Энджел не просто отказался от этой идеи, обматерив его, но и едва не погнул две шпаги, от чего Аластору пришлось их спасать. А после Даст начал хватать каждый попавшийся предмет и швырять. — Убирайся, убирайся, убирайся прочь, ты, больной придурок! Почему ты все еще здесь? — в ход едва не полетел фаллоимитатор. И только тогда Аластор снова ушел. Демон стал напряжённо думать, каким еще способом ему можно загладить вину. Энджелу не понравилась идея сражения на шпагах и Аластор от этого, мягко пребывал в некотором раздражении. Вокруг демона засуетились темные теневые силуэты и рядом зазвучали завывания и скрипы, которые походили на звуки раскачивания старой детской качели и скрежетание когтей по стеклу. Аластор взялся за голову, останавливая поток темной энергии, что грозила уйти в неконтролируемое состояние. Комната, в которой он находился стала очень темной и удушающей из-за напряжения, скопившегося в воздухе. Стены поползли и начали будто сокращаться. Внутреннее состояние Радио Демона отражалось на внешнем окружении. И тут проблеск мысли озарил его, словно выглянувшая луна среди туч. Ему даже не нужно сражаться с пауком. Подавить чужое категоричное мнение можно и другими способами. Достаточно найти что-то достаточно острое, но элегантное. Чтобы акт убийства вышел эстетичным. Что вообще может быть романтичнее в этом грязном мире, чем демону своего сердца по настоящему предложить свое сердце? Аластор снова нашел Энджела. Надо сказать, что при его появлении у паука самого едва не выпало сердце. Демон попробовал ободряюще улыбнуться, но правда Энджел скорее побледнел. Он видел перед собой психопата с пляшущими алыми зрачками и широкой пугающей улыбкой. Внезапно этот демон вытащил из-за спины красную бархатную подушечку, на которой лежал кинжал. Аластор видел как дернулся кадык в чужом горле. Энджел не успел ему еще ничего сказать и даже прогнать его, он просто завис. Аластор поднёс подушечку поближе, давая возможность хорошо рассмотреть подношение. Волей не волей, он получил довольно заинтересованный взгляд, несмотря на явный страх. На самом деле Энджел очень любил оружие и у него еще в юности была большая коллекция и экземпляр, лежащий у Аластора, походил на произведение искусства. — Вау… — выдохнул паучок, смотря на переливающееся лезвие. — Это?.. — Серебро. — И что, ты решил меня опять заколоть? — скептично протянул паук. У него, кажется, уже не было сил ругаться. — Нет. Вовсе нет. Это мой подарок тебе. — Мне? — удивленно выдохнул Даст и вдруг закашлялся. — Кхм… Это… Очень мило с твоей стороны… Я даже не думал, что ты такой внимательный… Аластор молча протянул подушечку Энджелу и парень неуверенно перенял кинжал в ладонь. В нее он лег просто идеально и очень удобно. Аластор же готово раскинул руки в стороны и выпятил грудь. — Что ты делаешь? — скосился непонятливо Энджел. Аластор же аккуратно взялся за лезвие и направил острие к своей груди, в область сердца. — Дорогой Энджел, я знаю, ты не хочешь веришь в чистоту моих чувств и в правдивость моих намерений, но я хочу доказать тебе обратное. В знак особой признательности, я хочу, чтобы ты пронзил мое сердце этим клинком. Этот символический жест покажет тебе мою преданность. — Ч-что?! Т-ты идиот? На лице Энджела была написана вселенская усталость, его глаза были наполнены болью и руки вдруг затряслись. — Нет, — Аластор покачал головой. — Я не идиот. Я просто хочу доказать тебе степень моих чувств. Я понимаю, это не искупит мою вину, но я надеюсь на то, что причинение мне физической боли облегчит твою душевную боль. — Ты больной! — в ужасе воскликнул Энджел. Взгляд демона-паука был прикован к кинжалу, направленному прямо в его сердце. Рука зависла и от напряжения он даже не мог заставить ее пошевелиться. — Ну же, — подтолкнул Аластор. И Энджел с силой разжал пальцы и уронил кинжал на пол. — Что за суицидальный шантаж ты мне устроил, мудак?! — вскрикнул парень, ударяя Аластора в плечо кулаком. — ТЫ ДУМАЕШЬ ЭТО ДОХУЯ СМЕШНО ПРЕДЛАГАТЬ ТЕБЯ ПРОТКНУТЬ ЕБАНЫМ НОЖОМ? ТЫ СОВСЕМ ХОЧЕШЬ ИЗВЕСТИ МЕНЯ?! — Я не понимаю, почему ты зол… Я просто предложил отомстить мне. Только причинив мне ответную боль, ты сможешь сделать это… Энджел взялся за голову и отошел от него на несколько шагов назад. — С чего ты решил, что я хочу такого? — спросил Энджел. — И почему ты продолжаешь вести себя так по ублюдочному? Сначала ты хотел наш поединок на шпагах, теперь ты приходишь с блядским ножом и предлагаешь тебя заколоть? То есть ты, блять, решил, что ранив тебя, я прощу всë, что ты сделал? Аластор просто не знал, что ответить на это, поэтому промолчал. — Как же ты меня заебал со своими маньячными штуками. Ты даже не пытаешься вникнуть в суть проблемы, ты просто пытаешься или прирезать меня, или навешать на меня вину! Аластор, просто отъебись от меня. Энджел, громко топая покинул его, и Аластор с паникой стал думать, что ему стоит сделать еще. Он фактически предложил пауку себя, оказав великую честь отыграться. Но Энджел отказался от такой щедрой жертвы и даже не оценил ее. Уши демона невольно припустились. Если Энджел не захотел мстить, ему как своему врагу… Что же ему еще остается? Аластору ничего и не оставалось, кроме того как пойти на крайние меры. Нужно как-то вещественно показать, как сильно он любит паука. Поступки куда лучше любых извинений.

***

Аластор прибил Вокса к стене. — Так, ты! Мне нужна услуга, — командным тоном заявил Радио Демон Теледемон был абсолютно шокирован происходящим. Он просто спокойно сидел и мирно работал в своем офисе за компьютерами, как вдруг к нему ворвался Радио Демон, поднял его за шкирку и прибил к стене, заставив повиснуть в воздухе в отрыве от пола. Воспоминания о прошлой смерти у Вокса до сих пор были свежи и новая встреча с Аластором его далеко не обрадовала. — Что ты блять… Что ты забыл здесь?! — прикрикнул Вокс. — Ты думаешь что можешь просто врываться ко мне? Почему охрана тебя пропустила? — Потому что они такие же трусливые, как и босс. За тобой должок, помнишь? Мне нужно, чтобы ты включил мою радиотрансляцию абсолютно на всех адских устройствах. Вокс прохрипел, стараясь приравняться в чужой хватке, чтобы рубашка не сжимала горло. — Что? Нахуя мне это? С чего это вдруг я должен свою жопу подставлять перед всем Адом, показывая, что ты можешь мной помыкать? — А с того, что из-за тебя я потерял расположение дорогого мне демона, сукин ты сын! — Аластор снова ударил Вокса спиной о стену, а его ладонь ощутимо пришлась ударом по рёбрам. — Поэтому в твоих интересах помочь мне вернуть его обратно, если ты не хочешь получить моей долгой изнурительной мести. — Что? Такой как ты вдруг решил опуститься до моей помощи? И чем ты собираешься занять мои эфиры? Сопливыми стишками для мамочки? — гнусно захихикал Вокс, явно подумав, что Радио Демон говорил об этом близком демоне, а не вовсе о прошлом любовнике. Аластор его треснул кулаком сбоку по корпусу экрана. — Не стишками, а песней, — заявил демон. — Не бойся, я не займу много времени, но это должно распространяться абсолютно на каждый экран в Аду, на каждый смартфен, каждый телевизор, на каждый чайник. — Во-первых, не смартфен, а смартфон. А во-вторых, какая мне будет с этого выгода? Ты и правда думаешь, что меня можно напугать? — Хорошо, ради честного исполнения долга с твоей стороны, я изволю спросить: что ты хочешь? — Все твои территории в пределах Пентаграмм. — Идет, — просто согласился Радио Демон. — Что, ты так быстро согласишься на это? Подумай хорошо, так ты потеряешь так влияние в столице. — Ничего страшного. Это всего лишь клочки Земли. Уважение я в любом случае не потеряю. Тебя устраивают эти условия? — Ха! Да сдались мне твои жалкие земли на окраине. В твои края даже интернет нормальный не провести. У меня другие требования. Я предлагаю сотрудничество, — Вокс по деловому ухмыльнулся. — Для начала отпусти меня, если ты адекватный партнер. И пройдем к столу. Аластор, что удивительно, отпустил. — Я хочу предложить тебе быть союзником. В случае, если мне вдруг понадобится помощь, ты должен будешь оказать ее мне. — Ты так предлагаешь мне дружбу? О, как же это отвратительно. — Пф, что?! Это лишь деловое партнерство. — Учти, я помогу тебе только в критический момент. Но я не собираюсь идти помогать тебе по глупости. Например, если ты решишь выступить против какого-то другого оверлорда или кого посильнее. Лишь в случае, если придут бить морду тебе, я вмешаюсь, когда тебя еще не добьют. Но при таких уступках с моей стороны я думаю ты понимаешь, что я требую от тебя соответствующего качества. Ты должен обеспечить стабильное соединение, чтобы меня слышал весь Ад, каждый житель и никто не мог это отключить. — По рукам. Аластор позволил Воксу провести все нужные операции. — На всë у тебя есть семь минут. Жители Ада не станут терпеть долгих изречений. — Полчаса, — Аластор улыбнулся шире. — Ты охуел? Мы не договаривались на это! — Мы договорились, что речь не займет много времени, но сколько я не уточнял. Твоя вина, что ты это не обсудил перед сделкой — Рогатая скотина! Хочешь разыграть перед всем Адом сцену того, как ты устроил всеобщее порабощение? У тебя на всё максимум пятнадцать минут, — скрипнул зубами Вокс. Энджел медленно погрузил тело в горячую наполненную ванную и постарался расслабиться. Скрывшись почти по подбородок в пене, паук поудобнее устроился и стал ожидать, когда же вода уже потихоньку начнет снимать с него напряжение за все текущие дни. — Так есть риск, что моя любовь пропустит мое сообщение. Поэтому полчаса. — Любовь? У тебя-то? Звучишь, как сопливая малолетка. И кто же это? Ты говоришь о своей тайной забытой жене, что обиделась на то, что ты трахаешься с мужиками? Аластор опасно прижал острый кончик микрофона к горлу. — Пора в эфир. — Дорогие слушатели моего радио. Рад приветствовать вас на своей волне. Всех моих преданных поклонников и тех, кто присоединился лишь недавно. Пугающий эффект, не правда ли? Совсем скоро, я скажу то, что сотрясет вас. Придержите головы. Потому что мне есть что сказать. Каждый из вас знает, что я самовлюблённый и эгоистичный, жадный демон? Так вот, хочу заявить на весь Ад, что с недавнего времени я еще и влюбленный. И в этом плане я также остаюсь эгоистичным и донельзя жадным. Не подумайте, что теперь это моя слабость, адские твари. Моей силы достаточно, чтобы сокрушить любого, кто посмеет встать на пути между мной и моим сердцем, имя которому Энджел Даст. Вокс подпер экран ладонью, слушая его речи. Они уже вводили в скуку своей запутанностью. Однако, когда он услышал, кому посвящено обращение, широко раскрыл рот и выпучил пиксельные глаза. — Mon bel ange, я не постесняюсь заявить на весь Ад, что влюблен и преклоняюсь перед Вами. Что я могу еще сделать для Вас, чтобы Вы больше не были несчастны? Чтобы Вы улыбались, а не испытывали боль? Я надеюсь, что все еще есть безболезненный способ вернуть Ваше расположение ко мне. Ведь не было ни секунды с момента нашей разлуки у меня были мысли о том, чтобы намеренно устроить Вам проблемы, из которых я, будто герой, мог бы спасти Вас и заслужить Ваше прощение. Но тем не менее даже такой подлец, как я, не может так поступить. Вы и так уже достаточно страдали по моей вине. Я не хочу, чтобы Вы страдали еще больше. Когда я смотрю на Вас, у меня внутри все сжимается от осознания того, как сильно я Вас люблю. Вашу улыбку, блеск Ваших глаз, Вашу походку, Ваши руки. Я люблю Ваш голос, Ваше тело, Вашу душу. О, я не могу позволить никому отнять у меня это. Нет, это не так. Я не могу представить себе, что Вы можете просто уйти из моей жизни. Энджел Даст, я желаю видеть Вас своей половинкой. И если Вы когда-нибудь спросите меня, почему я влюбился в Вас, то я отвечу Вам: «Вы самая моя кошмарная головная боль, причина моего нервного тика и бессонницы. И я не встречал еще никого более невыносимого и более прекрасного, чем Вы» И после этих слов Аластор запел песню, которая хоть и была совсем не его времен и у которой мелодия была совсем не на его вкус, но текст песни был отлично знаком его ангелу и отлично передавал суть его мольб. Это была та самая песня, которую они оба слышали на спектакле, перед тем как Энджел признался ему в любви.

Never knew I could feel like this

It's like I've never seen the sky before

Want to vanish inside your kiss…

Every day I'm loving you more and more

Listen to my heart. Can you hear it sing?

Come back to me and forgive everything

Seasons may change

Winter to spring

I love you 'till the end of time.

Закончил петь Аластор и этим закончилась его трансляция. Демон перевел дыхание после окончания, настраивая свои мысли обратно на привычную волну. За то время пока он говорил, он будто совершенно позабыл о существовании Вокса рядом. Лицо теледемона сейчас было что-то с чем-то. Естественно, что Вокс никогда не ожидал такого поведения от Радио Демона и находился в полном шоке от произошедшего. — Ты… Ты… Серьёзно? — только и смог задать вопрос его давний враг. — Влюблен? В него?! Ты пришел сюда, заставил меня включить эту трансляцию на весь Ад, чтобы сказать шлюхану, что влюблен? — возмущенно прошипел Вокс. — Ради этого ты прижал меня к стене?! — Шлюхой будешь называть свою моль. А в остальном — да, всё именно так. Не забудь только, что теперь на протяжении оставшегося времени ты должен прокручивать мое послание, раз пять еще думаю выйдет. — Аластор шире улыбнулся и похлопал ошарашенного оверлорда по плечу, прежде чем уйти. Воодушевленный Аластор гордо шел по улице и в этот раз прохожие более трусливо реагировали на него. Они так быстро выметались с его пути. Что они за мошки по сравнению с влюбленным Аластором? Когда Аластор зашел в холл Отеля, он заметил, что гробовым молчанием его встретили все присутствующие. Энджел тоже был здесь. Кажется, нечто заставило и его выйти из комнаты. Аластор подошел к пауку и спросил: — Так, каков Ваш ответ? Аластор смотрел на то, как удивлённый Энджел к нему медленно оборачивается и сердце радостно забилось. — Че? — вместо любезностей вдруг спросил Энджел. Ожидания Радио Демона распались на осколки. Где-то рядом прозвучал звук разбитого стекла. — Че ты так пялишься на меня? Ты ждешь, что я на тебя кинусь с объятиями, потому что я тебя только увидел? — Вам… Тебе не понравилось, что я сделал? — Аластор растянул на лице широкую улыбку, в то время как внутренности все просто сдавливало от боли. — Я не должен был говорить об это на весь Ад? — Ты о чем? — нахмурившись, спросил Энджел. — Что ты опять учудил? — Ты не пользовался сегодня телефоном? — Э, нет. Я уронил его в воду сегодня и мне пришлось тащиться через весь город, чтобы мне его починили. Хорошо, что красавчик-кассир сделал его для меня за бесплатно и всего за полчаса. Наверное, мой старый фанат. Жаль он отказался давать свой номерок, — паук цыкнул. Аластор шокировано замер. Если паук сломал свой телефон, получается все те усилия, что он сделал были напрасны, ведь до адресата они все равно не дошли? Он ведь специально перенес трансляцию на нелюбимые телефоны, зная, что паук никогда не выпускает его из рук. — А в городе ты ничего не заметил странного? — К чему эти вопросы. Да, на меня странно косились прохожие и маникюрщица в этот раз отмалчивалась. А ты что, приложил к этому руку? — Сегодня на радио я… тебе о моих… Моих… Чу. — Радио Демон оглянулся на Чарли и Вэгги, которые тут стояли и смотрели на него с шоком. Внезапно на шее демона проступил пот. Сознаться в поступке, который он совершил сейчас казалось невыносимо сложным. Признаться на публику перед невидимыми слушателями и даже Воксом было легче, чем перед Энджелом и этими двумя девушками. — Я потом тебе расскажу. Пока! — Что? На радио… Что? Я ведь даже почти не слушаю его… И из всех возможных вариантов его поведения, Радио Демон выбрал худший. Он позорно сбежал. И впервые за всю жизнь демон почувствовал такую сердечную боль. Казалось, что проще прямо сейчас вырвать из себя противный орган, чем терпеть это. Разочарование, досада. Разбитость. В расстроенных чувствах демон вернулся к себе домой, потому что не знал, куда еще ему идти. Обеспокоенная мама встретила его в коридоре. — Аластор? Как ты объяснишь то, что сейчас было по радио? У тебя все еще есть чувства к этой девушке? Это все из-за ее магии? Она приворожила тебя к себе? — матушка обеспокоено подскочила к нему. — Это не так, мам! Вовсе нет… — Конечно, всё так. Она хочет сделать тебя своим рабом! — Мама, не надо, пожалуйста… Я и без того чувствую себя донельзя ужасно… Прошу, давайте хотя бы сегодня мы обойдемся без скандалов… — Аластор, ты не понимаешь, что я беспокоюсь за тебя? Ты ведешь себя очень странно в последние дни и вот происходит это. Что случилось? Я люблю тебя, но я прекрасно вижу, как она тебя меняет. Еще немного, и ты превратишься в ее игрушку. И ты еще молчишь и отказываешься выходить со мной на разговор. Что я должна думать? Он опустил голову, на мгновение прикрыв глаза. — Я понимаю, но… Я не могу сейчас сказать тебе правду… Потому что правда эта будет хуже, чем все, что ты только можешь себе представить. Я сам еще не до конца разобрался во всем этом. Мне очень жаль, но я не знаю, что мне делать… — Что? — она была шокирована. Но он промолчал. — Аластор, скажи на милость, какая еще такая правда может меня оттолкнуть? — женщина грустно выдохнула. — Ладно, при всем желании я ничего не смогу заставить тебя вернуть ко мне доверие. Хотя я даже не понимаю, что я могла сделать ужасного для этого. Женщина произнесла это с заметной болью в голосе. Аластор ответил: — Ты ничего не сделала ужасного. Мама, прошу, не вини себя. Это я отталкиваю от себя людей… Я сделал всё, чтобы Энджел… возненавидел меня. — Аластор… — Я был таким чудовищем. Я просто не мог этого не делать. И Энджел не хочет больше быть со мной. Он ненавидит меня за то, что я сделал ему. Я хотел бы, чтобы он был счастлив. Но… его сердце… разбито, — Аластор решил, что пора откинуть ложь с невестой. Он не знал, как должна была отреагировать мама на такое, но у него уже не было сил продолжать лгать. Проницательный взгляд матери скользнул по лицу мальчика. Матушка не стала заострять внимания на резкой смене пола «невестки». Она лишь спросила: — Что ты сказал Энджел? Аластор покачал головой, словно не мог поверить, что сказал это. — Не знаю, как это получилось… Но я сказал ему, что не люблю его. Сказал, что он мне не важен. Целых два раза. И когда я сказал, что по настоящему люблю его, он… Больше не верил мне. Этот разговор по радио… Я пытался признаться ему повторно и как полагается, но… Меня даже не услышали. Аластор произнес и будто снова услышал голос Энджела в его голове: «Я ненавижу тебя». — Хорошо, — спокойно ответила мать. — У тебя была причина, по которой ты так поступил с тем, кого ты любишь? Аластор тревожно вздохнул. — Не уверен. В первый раз я просто сам не до конца разобрался в своих чувствах и сказал то, что пришло в голову. И это было ужасно грубо… — Но на тот момент ты говорил честно. Стоит ли за это себя винить? Что же насчет второго раза? В какой ситуации ты произнес те ужасные слова? — Валентино держал его душу в руках при мне. Если бы я сказал что-то другое в такой момент… Он бы полностью уничтожил то, что мне дорого… Валентино поверил в то, что мне безразличен Энджел… Как и поверил сам Энджел. Я пытался переубедить его, пытался доказать свои чувства, пытался заслужить прощение… Но это все оканчивалось провалом. Он даже не желает меня слушать. И теперь… Я не знаю, что мне делать с этим. — Дитя, ты ведь понимаешь, что у неë есть все причины тебя ненавидеть? — матушка продолжала говорить о пауке в женском роде. Видимо, речь Аластора она восприняла как частые оговорки. Демон опустил голову и закрыл лицо руками. — Да… — А ты пробовал в первую очередь извиниться и объяснить, почему ты так поступил, а не объясняться в чувствах? — Я боюсь, что он никогда не поймет и не простит меня из-за этого. — Аластор, твоя… Пара сейчас искренне считает, что противна тебе. А ты считаешь, что противен своей… Паре. Тебе не кажется, что это как-то слишком глупо? Я думаю, что тебе сначала надо поговорить с ней и все объяснить. Если ты продолжишь ходить вокруг до около твоя пара никогда не узнает, что ты все это время ее защищал. Аластору было известно, что его мать — самая проницательная женщина в мире. Он молча кивнул, но в душе вздохнул с облегчением. — Хорошо… Спасибо за совет, мама… — Ох, я не могу смотреть на то, как мой олененок страдает от разбитого сердца, — женщина обняла Аластора, прижав его к груди. — Аластор, не забудь в первую очередь извиниться. А то кто, как не я знаю, как тебе это трудно дается. Столько лет я учила тебя этикету, но так и не смогла научить говорить это слово. Аластор хмыкнул, действительно расслабляясь в тёплых материнских объятиях. Через некоторое время он вернулся назад в Отель и дал себе обещание обязательно подойти к Энджелу в течение этого вечера. Но понял, что он никак не может на это решиться. То его что-то останавливало, то он сам останавливался и не решался потревожить чужой покой. Энджел, казалось, только успокоился, и казалось, что ему сейчас было хорошо. Если же Аластор пристанет к нему с разговором, то обязательно настроение паука поменяется. Ночь. Ровное размеренное дыхание и сопение маленького поросенка это единственные звуки, что прерывают тишину. Аластор за весь вечер так и не решился подойти к пауку и теперь чувствовал, что с каждой минутой ему становится невыносимее от своей медлительности и трусости. И вот, к чему это привело. Аластор тайком пробрался в чужую спальню, словно вор, когда Энджел уже спал. Демон присел на колени рядом с кроватью. И тихо прошептал то, что так и не решился произнести вовремя. — Какой же я дурак… Я оттолкнул единственного демона, что полюбил меня и доверился мне, даже когда знал, что я ужасный человек и эгоист. Я не заслуживаю тебя и понимаю, почему ты больше не хочешь меня видеть… Ты заслуживаешь большего, чем любить такого, как я. Аластор смотрел на то, как грудная клетка демона медленно вздымалась. Демон осторожно взял чужую ладонь в свою и сжал ее. — Я дурак… Мне жаль, что я принес тебе столько незаслуженной боли… И мне очень жаль, что я даже не смог перед тобой извиниться тогда. Но теперь я боюсь, что ты больше не поверишь мне и даже не станешь слушать… Я люблю тебя, Эндж, — прошептал Аластор. — Я так тебя люблю. Ты даже не представляешь, как я тебя люблю… — Но тут по движению демон почувствовал, что Энджел проснулся. — Ал? Что ты делаешь здесь? — сонно и удивленно спросил паук, увидев Аластора. — Эндж… — начал Аластор, глядя на паука с любовью и нежностью. — Проснись, ange, прошу. Мне нужно много тебе сказать. — Что? — спросил Энджел. Но тут же он вспомнил о том, что случилось, и побледнел. — Прости, — извинился Аластор. — Прости меня, я… я люблю тебя. Ты даже не представляешь, что ты для меня значишь. Он аккуратно поднял руку Энджела, поцеловал ее и прижал к своей щеке. — Я не могу жить без тебя. Я готов на все ради тебя. И я прошу у тебя прощения за то, что я тогда поступил так с тобой. Прости меня. Прошу тебя, прости меня. — Мг… ты что, пьян? — сонно пробормотал Энджел, не совсем понимая, что происходит. — Или мне снится как ты извиняешься? — Нет, нет… Я не пьян и это не сон. — Тогда, что с тобой?.. Почему ты пришел ко мне в спальню, словно больной сталкер, и говоришь странные вещи… — Дело в том, что я… я… Я боялся. Я боялся извиниться перед тобой раньше, когда это было нужно. И из-за этого, я потерял тебя. — Мг… Не парься, всё нормально. Забей и живи дальше. Ты еще обязательно найдешь кого-то еще, кто полюбит тебя и кого полюбишь ты, — зевнув, безразлично произнес Энджел. — И, надеюсь, ты вынесешь из этого опыта что-нибудь. Аластор дернулся. — Ты не подумай… Я очень рад услышать от тебя эти извинения. Но мне кажется, что будет лучше, если мы не будем ебать друг другу мозги дальше… типо… Это круто, что ты осознал свои чувства, но теперь мне кажется, что нам даже не нужно… пытаться снова? Будет лучше, если всё останется так как есть, — отведя взгляд в сторону, пробормотал паук. И тут он почувствовал что-то… Повернувшись обратно к лицу Радио Демона, Энджел заметил на щеках бегущие черные дорожки. — Ал? Что с тобой? — В тот момент… когда я сказал, что твоя душа не такая ценная, что ее можно заменить, — осторожно начал Аластор. — Мне очень жаль, что я сделал это, лишь только потому, что я знал, что ты в этот момент был способен слышать меня. Поверь, если бы существовала возможность, так не делать, я бы не стал… — Хорошо, я понимаю всё… — Но ты не знаешь почему я сделал это? Просто я знаю, на что способен владелец души в такой момент. По своему желанию он может навсегда развеять ее по ветру. Если бы Валентино знал, что мне не всё равно на тебя, он бы так и сделал, чтобы отомстить. — Оу… — Сейчас ты считаешь, что мне было бы все равно, если бы тебя убили… Но это совсем не так. Мне нужно было заставить Валентино в тот момент поверить, что мы похожи. Иначе я бы потерял тебя навсегда. Энджел пораженно застыл. — Я не думал об этом в таком ключе… — Это целиком моя вина. Я не дал тебе вовремя знать, что ты дорог мне. Знаешь, я привык, что я могу получать всё, что хочу. Я отнесся к твоим чувствам как к чему-то должному. Извини меня… Я недостаточно ценил тебя. И это только моя вина. — … — И хоть сейчас я уже не смогу вернуть полностью твое доверие, каким оно было раньше. Пусть я уже не способен вернуть тебя. Я все равно должен тебе сказать. Ты значил и значишь для меня намного, намного больше, чем я тебе это показывал. Если в моем черном сердце и есть место для любви, то оно будет только для тебя. Ни для кого другого. Паук грустно хмыкнул. — На словах это звучит всё красиво. Но как я могу знать, что будет дальше? Я знаю, нам двоим сейчас больно… Но если мы начнем встречаться обязательно начнется какая-то хуйня… Да даже Валентино… Я столько раз слышал от него, что я нужен лишь ему, что он единственный в этом мире, кто заботится обо мне… И потом оказывается, что даже такой как он выбрасывает меня. Словно я… Словно я мусор. И как после этого верить, что меня снова не выкинут, когда перестану соответствовать ожиданиям? — Энджел, — произнёс Аластор. — Посмотри на него и посмотри на меня. В этой борьбе Валентино изначально сам проявил себя как мусор. Он даже его носить на себе не стесняется. Что удивительного в том, что он оказался продажной дешевкой? Но я понял твой посыл. Ты хочешь знать, можно ли верить мне, что я тебя не выброшу, как он? — Аластор положил ладони пауку на плечи. — Дорогой, я знаю, что доверять такому демону как я это все равно, что с разбегу прыгнуть в раскалённую лаву. Это, по правде говоря, безрассудно и глупо. Но однажды ты уже сделал это. И это покорило меня. Энджел, если бы не ты, победа не была бы за мной и мой мир бы был разрушен. Я больше не знаю ни одного демона, кто бы был настолько был самоотвержен, чтобы жертвовать собой ради того, кто по глупости ляпнул что не влюблен в тебя… Энджел, ты самый лучший демон из тех, кого я знаю. Ты разве думаешь теперь я смогу тебя куда-то отпустить? Энджел… Я буду делать всё, чтобы добиться тебя. Я буду каждый день приходить к тебе снова и снова, до тех пор пока ты меня не простишь, я буду скидывать с лестницы и ломать кости твоим потенциальным любовникам, я могу даже пойти переломать кости Валентино, если тебе от этого будет лучше… И Энджел не выдержал. Он обнял Аластора и прижался к нему всем телом. Он больше не мог. Он не хотел больше сдерживать все свои эмоции. Словно растаяла холодная оболочка, оставив его обнажённым и уязвимым. Энджел уткнулся лицом в плечо Аластора. Он чувствовал его руки на своей спине, он слышал его дыхание и сердцебиение. И больше всего ему хотелось сейчас, чтобы эти руки гладили его спину и прижимали его к себе. Энджел зарыдал, а Аластор обнял его еще крепче и прошептал на ухо: — Все хорошо. Я рядом, — успокаивал он, поглаживая парнишку по волосам. — Я буду с тобой и больше никогда не заставлю тебя сомневаться в твоей нужности. — Пх, это угроза? — ухватившись за мокрый сюртюк, усмехнулся паук. — Прости, Аластор, я тебя люблю. Я никогда не захочу быть с другим, — произнес Энджел и дрожащими пальцами медленно притянул лицо Радио Демона к себе за щеки, прижавшись к чужим губам с нежным поцелуем. Аластор едва вздрогнул, и притянул Энджела за талию ближе к себе. От этого теплого поцелуя внутри будто расцвели цветы, сердце начало биться в два раза быстрее, а на щеках обоих появился легкий румянец. — Всё, что ты сказал, про любовников звучало так по больному. Вот уж не подумал бы, что ты такой ревнивый, — Энджел усмехнулся, но затем серьезно сказал: — Но я тоже не позволю тебе быть ни с кем, кроме меня. Я пристрелю любого за это, а потом оторву тебе хвост. Серьезно, если я еще раз увижу как твоя черноглазая курица клеится к тебе, я за себя не ручаюсь. Аластор не сдержал смешка. — Она не посмеет препятствовать нам. Никто не посмеет, — сказал мужчина, покрепче обнял возлюбленного и поцеловал его в макушку. Энджел кивнул головой и уткнулся носом в грудь демона. Он чувствовал, как бьется чужое сердце, как дышит он и его губы на своей коже. Энджелу было так хорошо, что он готов был отдать все, чтобы это длилось вечно. Он продолжал плакать, а Аластор все целовал и целовал его, у них не заболели губы. Он был нежным и мягким. Он не мог остановиться, пока Энджел не затих. Они лежали в объятиях друг друга, когда Энджел посмотрел на Аластора — Я никогда не видел тебя таким ласковым. — Я был слишком несправедлив к такому сокровищу. Энджелу хотелось спать. Он чувствовал себя устало, но в то же время его переполняло возбуждение. — Спи, mon amоur, — заметил его состояние Аластор. — Я никуда не уйду. Энджел немного поворчал что-то себе под нос, что-то вроде «как обычно с сексом меня обламываешь», но поудобнее устроился в объятиях демона, кажется, впервые столь близко и долго находясь рядом с ним и закрыл глаза. Приятный запах, лежание на горячей груди и нежные поглаживания по волосам очень скоро усыпили его. Во сне Энджел крепко сжимал Аластора, а Радио Демон думал о том, что обязательно исполнит свое обещание. Он больше никогда не заставит Энджела чувствовать себя ненужным.