Не то, чтобы Сун Лань на что-то надеялся — но, если по правде то да, надеялся крохотной толикой сознания, что этот безымянный псевдо-Чэнмэй после минета в подворотне между парой мусорных бинов и бесконечно скапывающего конденсата, вдруг настолько впечатлится его захмелевшей тушкой и неописуемой красоты членом, что начнет сам искать встреч, требуя немедленно повторения.
Это бы чертовски упростило ситуацию.
Но когда это у Сун Ланя возникали такие облегчающие жизнь факторы?
Чэнмэй молчал — что вполне обьяснимо, они ведь даже не обменялись номерами, а айпишник, с которого ему отписывал пацан перед встречей отзеркаливал добрый десяток ложных адресов. Засранец будто неуловимый мститель (сосатель, если уж точнее - и на моменте этого дурацкого сравнения Сун Лань непроизвольно фыркает) растворился в сети — хрен поймаешь, попасть в комнату снова оказалось проблематично (молния не бьет дважды - в нашем случае, трижды - в одно и то же место, смирись, ты же коп, с хуя ты уповаешь на удачу, как сраный оракул?), а интервал между убийствами сократился еще на один день.
Ублюдок наглел на глазах, упиваясь собственной безнаказанностью, потому что над каждым последующим телом он извращался, как мог.
Месяц.
Тридцать один ненормированый рабочий день, полный невыносимых мигреней по ночам и сводящего с ума, болезненного возбуждения с утра — каждый сука гребаный раз, в шесть ноль-ноль, как по расписанию.
По расписанию, вообще-то, пробежка, душ, завтрак и рабочие заметки — а вот
э т о как раз не по расписанию, но игнорировать стояк сродни попытки девственника игнорировать хуй в жопе, так что Цзычэнь даже не пытается — он раздраженно стаскивает с себя одеяло, сует руку в штаны и издает короткий облегченный вздох, откидываясь головой назад и прикрыв глаза. На долю секунды становится легче, затем...ничего.
Совсем.
Он привычно обхватывает ладонью ствол члена, двигает несколько раз в привычном ритме, затем обводит большим пальцем головку, содрогаясь всем телом, непроизвольно дергая коленом, затем снова продолжает надрачивать — кажется, желание, скопившееся внизу живота вот-вот разорвет собой мошонку, но желанная разрядка все никак не наступает, вынуждая почти скулить. "Еще-еще-еще, ну пожалуйста, ну давай же" — звучит в голове собственный, раздраженно-жалобный голос и Цзычэнь сжимает пальцы плотнее, прокручивает в кисти опуская и поднимая по всей длине члена, но ничего не работает. От бессилия хочется бить пятками по кровати и орать вслух. "Какого хрена..." — он усердно пытается представить эти манящие глубоко-зеленые глаза с лукавым огоньком, четкие, белоснежные клыки, обнажающиеся в озорной ухмылке, на удивление крепкие руки, умелый язык и...
Черт.
Проходит целая вечность, но разрядка все никак не наступает, он меняет привычную правую ладонь на левую — и на целых восемнадцать секунд это работает как нужно: рука чувствуется словно чужая, и поэтому так легко представить, что это рука
Чэнм кого-то другого, но затем тело привыкает, адаптируется и...ничего.
Где-то в шесть ноль восемь (целых восемь минут проебано, целых восемь минут ты мог бы бегать, восемь сука минут) его рука начинает уставать в кисти, а на самой ладони начинают ощущаться зародыши мозолей — что, конечно, не критично, ему не влом объяснить любознательным умам, откуда они, но, с другой стороны, едва ли кто-то рискнет спросить. Привычная картинка — подворотня, полумрак, зеленые глаза, влажные губы, жаркий рот, крепкие руки, насмешливый голос, заполошенное дыхание — со временем меркнет, тускнеет, ее чертовски мало, словно татуировка, чернила которой успели выцвести за многие годы.
Он изливается так болезненно и вымучено, что из глаз начинают течь слезы — Сун Лань крепко сжимает челюсти, издавая лишь короткое облегченное кряхтение и этот оргазм больше похож на прорвавшийся нарыв, чем на пик удовольствия.
— Так не пойдет, — едва темные круги под закрытыми веками начинают рассеиваться, Цзычэнь открывает глаза и поднимает к лицу испачканную семенем ладонь, задумчиво размазывая белесую жидкость между пальцев.
Тем же вечером он изменяет привычный маршрут офис-супермаркет-дом, импульсивно вписывая в него еще и посещение магазина для взрослых — признаться, он понятия не имеет, что ищет и поэтому до последнего не уверен в том, что решится туда зайти за покупками для себя — ноги ведут его сами, и он привычно окидывает взглядом помещение от самого входа, едва звякает колокольчик под неоновой вывеской.
Да, безусловно, можно было бы заказать он-лайн, но это работает только в том случае, если четко знаешь, что тебе нужно.
Цзычэнь не знал — нет, благодаря этому ублюдку, который ознакомил его с весьма обширным ассортиментом интим-игрушек, используя для демонстрации тела мертвецов, он был прекрасно осведомлен об их разновидностях, но конкретный запрос сформулировать не получалось даже для самого себя.
В этот магазин он заходил в самом начале, когда только взялся за дело и, несмотря на откровенно скромную вывеску и не менее скромные габариты самого помещения, здешний выбор казался весьма впечатлительным. Наставник Лю при храме, где рос Цзычэнь, наверняка бы перевернулся в гробу, узнай он, с какими нечестивыми помыслами его лучший воспитанник посетил это "царство похоти и разврата". Цзычэнь улыбается этой мысли, чуть качая головой — наставник Лю, он бы наверняка прошелся по его спине дисциплинарным кнутом с добрый десяток раз, но едва ли эти бесстыжие зеленые глаза, то и дело всплывающие в воспоминаниях, перестали бы быть такими соблазнительными.
— Добрый вечер, могу ли я... — внезапно раздается в пустом торговом зале, а затем, откуда-то из глубины, видимо из подсобного помещения, появляется и сама хозяйка этого голоса: миловидная женщина средних лет. Цзычэнь переводит взгляд с ее лица ниже и тут же отводит взгляд: в ладонях женщины-консультанта просто нечеловеческих размеров фаллос, который она, не отвлекаясь от собеседника, продолжает натирать специальной салфеткой, придавая ему глянцевого сияния. — А, детектив Сун. Снова по делу?
Цзычэнь улыбается уголками губ, несколько польщенный тем, что женщина так хорошо его запомнила.
— У вас прекрасная память, — коротко кивает он и она ведет плечом, наконец, откладывая товар куда-то на стойку.
— Мне часто так говорят, — она заправляет короткие волосы за ухо и, подойдя поближе несколько неловким жестом упирается ладонями в бока. — Именно поэтому я все еще уверенна, что у нас не закупали подобного рода игрушки. Ну так что, как ваши дела детектив, поймали ублюдка? Или возникли новые вопросы?
— Нет, я...— любопытство женщины не выходит за пределы нормы, поэтому Сун Лань позволяет себе расслабиться и демонстративно бросить несколько потерянный взгляд в сторону бесконечных стеллажей. — В этот раз я по личному делу.
— Вот как? — ее голос звучит удивленно, насмешливо и игриво одновременно, поэтому Сун Лань не смотрит ей в лицо. — Мне казалось, у такого человека, как вы не должно быть проблем в постели...
"Мне нужно что-то, что поможет спасти мои нервы и ладони во время дрочки, желательно в форме тощей задницы, чей хозяин и довел меня до состояния перманентного возбуждения" — проскальзывает в голове и он сам непроизвольно хмурится, потому что жетон, будто немой упрек, жжется в нагрудном кармане.
— Или вы ищете подарок для своей девушки?
Цзычэнь медлит всего мгновение, затем кивает: консультант сама подсовывает ему ответ, избавляющий от необходимости хамить.
— Мой напарник несколько нервный в последнее время, — он старается выглядеть беззаботным, неловко чешет указательным пальцем место над бровью. — Думаю, это связано с тем, что он одинок, и он часто жаловался, что левая с правой уже поднадоели, а на днях у него день рождения, и у нас совпадают смены, так что я подумал и...хотел бы что-то подобрать для него. Очень трудно работать с человеком, который то и дело бесится по мелочам, знаете ли.
— О, — женщина кивает и на ее лице возникает такое чертовски-понимающее выражение, что Сун Ланю, будто третьекласснику, хочется провалиться сквозь землю за столь неуместную ложь. — Разумеется. Очень понимаю вашего друга — левая с правой это крайний случай. Зачем использовать их, если в мире секс-индустрии есть столько восхитительных приспособлений, верно?
Теперь приходит его очередь кивать. Женщина почти неслышно передвигается между стелажами и Сун Лань, следующий за ней на почтительном расстоянии, вдруг замечает, что она в совершенно неуместных для здешнего декора, домашних тапках с пушком.
— Временные трудности с жильем, — он моргает, подняв взгляд, и осознает, что пялился слишком уж бесцеремонно. — Ничего, в подсобке вполне уютно, бонусом - доплата за ночную смену. Раньше у нас частенько подрабатывали местные студенты, из колледжа в паре кварталов отсюда, но они такие укурки. Последний уволился прямо посреди смены, причем даже не сказал об этом, безответственный гавнюк, и магазин сутки оставался без присмотра. Хорошо, что никто не заметил. Мой арендодатель поднял плату, на самом деле, полагаю, он просто хотел разорвать контракт и не платить при этом неустойку, так что шеф вошел в мое положение и предложил альтернативу...и вообще-то это удобно: проснулся и уже на работе. Так где же это... А, вот она.
Цзычэнь удивленно приподнимает брови, разглядывая демонстрируемую женщиной вполне реалистичную по форме женскую вагину.
— Попробуйте, — консультант без спроса берет его за руку и от этого прикосновения Цзычэнь чуть дергается, но женщина, словно бы не заметив этого, укладывает его пальцы у входа, осторожно толкая во внутрь. — Качественный силикон, не раскисает от частого использования, компактная по размерам, текстура прощупывается как снаружи, так и внутри. Эта модель одна из самых распространенных за счет своей бюджетности и...Что-то не так?
Цзычэню совершенно точно не нравятся, не подходят гребанные вагины, но сказать об этом вслух, отчего-то, язык не поворачивается. К тому же, если сильно постараться - можно вполне представить, что это чья-то гостеприимная задница. Текстура и правда прощупывается довольно хорошо - Цзычэнь оглаживает стенки внутри парой пальцев, кое-где давит сильнее, где-то просто гладит и почти слышит в своей голове фантомный стон, перетекающий в полубезумный восторженный смех.
В горле сразу же пересыхает, а возбуждение скользким комком слизи собирается в груди, чтобы вот-вот обрушиться вниз.
Внутри сухо, так же сухо как и у него в глотке - но он запросто может представить, как хорошо там будет, стоит только добавить немного смазки. Это не совсем то, чего он хотел - беглый взгляд на полки говорит о том, что то, чего он хотел здесь тоже имеется, но ему самому, с учетом всех представительских расходов за последние месяца два, такая покупка не по карману.
— Все так, — его голос сиплый, так что приходится откашляться и снова повторить. — Не беспокойтесь.
— Вам нравится? — женщина лукаво ухмыляется и на секунду эта улыбка перекликается с той самой фантомной улыбкой из воспоминаний. — Прошу прощения, я хотела спросить, понравится ли вашему...напарнику?
Они оба понимали эту игру - но менее смущающе от этого не становилось.
— Вполне, — выдавил из себя Цзычэнь и тут же попытался вернуться в седло: — Это единственный экземпляр? У моего напарника кинк на девственниц, знаете ли.
Женщина заливисто хохочет, оценив шутку.
— Ну вот, а я собиралась попросить номер...вашего напарника, детектив, — она игриво склоняет голову на бок,сминает верхней губой нижнюю, постепенно переходя на укус, словно бы ждет какой-то реакции. Цзычэнь молчит, потому что перепихон со случайной девицей в его планы не входит (то ли дело со случайным пацаном - очень конкретным случайным пацаном).
Неловкая пауза затягивается и женщина (бэйджик на ее затертой футболке говорит, что ее зовут Эллоиз), приняв немой отказ, тут же поворачивается к нему спиной, копошась на полке.
— Разумеется, это тестер, вы получите абсолютно новый, упакованный экземпляр с фабричной пломбой на коробке, видите? Вот, — она демонстрирует печатку на полиэтилене, вынув игрушку из коробки всего на мгновение. — Так что? Заворачиваем? Лубрикант, кстати, по скидке. Пахнет - изумительно. И ощущается тоже. Что же это за вагина без смазки? Неполноценный какой-то
подарок для напарника, получается...
Сумма в чеке все равно получается внушительной - и отчасти Цзычэню за это стыдно, но с другой стороны, сохраненные нервы ускоряют процесс разрядки и дают больше времени на полноценное функционирование когнитивного мышления, так что... Как не крути, а покупка вполне оправданная: удовлетворенный коп = безопасные улицы.
Но едва выйдя за порог он торжественно пообещал себе, что больше никогда не зайдет в этот магазин — совсем никогда. И дело вовсе не в обилии смущающего и загадочного местами ассортимента — а в женщине.
Женщине, которая на него запала настолько, что позволила себе хватать его за руки и совать его пальцы в общественную вагину. И пусть эта вагина не принадлежала ей напрямую - ощущения все равно не из приятных.
***
Вопреки всем ожиданиям, после злополучного свидания с Чэнмэем зародившиеся было подозрения так и не обрели официальный статус — Сун Лань не мог ни доказать, что засранец психопат, ни опровергнуть: он просто чувствовал, что не ошибается - и все.
Девятнадцатый по счету труп на этот раз ждет Сун Ланя не так уж далеко от дома — и едва он слышит адрес, как что-то внутри переворачивается, опускает ледяной удар прямо на затылок, потому что в памяти всплывает та самая беспокоящая его и им же сокрытая от общественности улика в виде записки, обращенной напрямую к детективу так, словно ее автор точно знает, кто ее прочтет. Неужели на сей раз это личное?...
Тело принадлежит совсем молодому человеку, едва ли старше самого Цзычэня. Он обходит его по кругу, стараясь понять, что же здесь не так - ну, кроме очевидно-мертвого студента - и что же его беспокоит, зудит неуловимой догадкой на периферии сознания. Руки привязаны к спинке стула, скрюченные намертво пальцы, работающий вибратор в форме...котенка? Да, совершенно верно, голова котенка. Подсохшие белесые потеки, вероятно семя и скорее всего, принадлежащее жертве, но Сун Лань все равно велит взять соскоб и пробить по базе данных с ДНК. Раньше он давал им кончать? Разве?
— Документы каие-то есть? — уточняет он абстрактно и юный Не тут же материализуется неподалеку.
— Студенческий.
"Как я и думал, но почему? неужели, какой-то богатей? С виду обычный парнишка...тощий совсем, сзади наверное часто с девицей путали" — пролетает в голове, когда взгляд его соскальзывает обратно на лицо: приоткрытый, застывшей в мучительной гримасе рот, глаза завязанные окровавленным шарфом из гладкого, мягкого шелка, явно дорогая ткань, значит, все-таки, какая-то шишка. Сун Лань шумно вздыхает и берется мять переносицу большим и указательным пальцем от внезапно навалившегося приступа головной боли. Еще вчера он получил разнос за отсутствие продвижения в деле перед вышестоящими чинами, и учитывая все обстоятельства, тот факт, что на этот раз жертвой стал пацаненок, говорит о том, что пацаненок этот явно не рядовой студент.
— Кто он? — обреченно спрашивает он.
— Фамилия затерта, не разобрать, кровь вьелась намертво, осталось лишь Цзиян и половина фотографии.
— Дай сюда, — Цзычэнь забирает студенческое из рук Хуайсана и всматривается в миловидное личико с ямочками на щеках. На шее - завязанный бантом белоснежный шарф из дорого, качественного шелка. Такие изящные черты лица, яркий взгляд и...
Синчэнь.
Вот что здесь не так.
Пацаненок уж слишком похож на Синчэня.
Сун Лань резко выравнивается, жадно вглядывается в искаженное посмертной мукой лицо и чувствует, как сердце превращается в рвотную массу и настойчиво пробивает себе путь к глотке.
— На этот раз он забрал глаза, работа довольно чистая, хотя заметны неаккуратные надрезы по краям глазниц и...думаю, я больше скажу после вскрытия.
— До или после? — хрипло уточняет Сун Лань, старательно пытаясь вернуться в реальность, взять под контроль собственные эмоции и снова начать мыслить.
— Обилие крови говорит о том, что скорее всего до, но опять же, точнее скажу после вскрытия и... — пока Цзычэнь пытался прийти в себя, к юному Не подскочил один из аспирантов со своей находкой и тот своим невероятно раздражающим тоном пугливого зануды все же сумел вернуть его к реальности. — Детектив Сун, среди прочих фантиков от конфеты было обнаружено вот это.
"Увидимся дома, офицер"
Корявый торопливый почерк с завитушкой сердечка, да такой виттиеватой, что последнее слово и разобрать-то получается с трудом.
Какого блять хрена? Это что, угроза, приглашение, крик о помощи? Стоит ли принимать это на свой счет — д
а, разумеется стоит, потому что черт подери, едва ли могут возникнуть такие дурацкие стечения обстоятельств — или речь о каких-то дурацких ролевых играх самого убиенного? Сун Лань непроизвольно осматривается, будто надеется увидеть знакомое лицо в толпе патрульных и рандомных зевак - и на долю секунды ему кажется что он замечает, но в сумерках все тени одинаковы.
Похоже, убийца знает о нем куда больше, чем он сам сумел выяснить об убийце — или Цзычэнь просто так думает, ведь тот пацаненок...тот Чэнмэй вполне подходит по всем параметрам и не смотря на странную, совершенно неуместную, почти болезненную привязанность, сформировавшуюся с первого прикосновения в ресторане (или даже раньше, с первого гребанного взгляда на его выступающие ключицы, покрытые, будто вуалью, прядками спадающих волос), Сун Цзычэнь знал это. Знал, так же отчетливо, как знал, что этот Цзиян не просто рандомная жертва, даже если его папочка окажется сраным нефтяным магнатом, что вполне вписывается в профиль.
Что теперь? Оборачиваться на каждого незнакомца, шагающего следом по улице? Содрогаться от каждого шороха?
"Увидимся дома"
Когда увидимся? Зачем увидимся?
Кто ты такой, а?
Хуайсан, чей брат погиб при загадочных обстоятельствах и был найден расчлененным на местной свалке лет восемь назад, не особо обращал внимания на улики, весь его интерес был сосредоточен на том, что могло предоставить тело. Чокнутый — но местный психолог признал его вменяемым для работы судмедэксперта и нареканий на него, как на профессионала, не было (если не считать его сходство с крысенышем из дурацкого мультика).
Сун Лань бросает неуверенный взгляд на младшего Не, словно сомневаясь в своем решении, но тот всецело поглощен соскобами, так что сунуть фантик из специального пакетика для улик в карман и заменить рандомным, подобранным с пола не составляет труда.
— Можно забирать? — спрашивает Хуайсан, так и не оборачиваясь, принимает улику обратно, наугад протянув руку.
— Да, — кивает Цзычэнь. — Мне нужен отчет как можно скорее.
***
В бюро приходится снова поднять все старые дела, чтобы проверить несостыковки — Цзиян весьма удачно оказывается сиротой, наследник известного в узких кругах военного журналиста, пропавшего без вести лет десять назад.
Сун. Сун Цзиян — совпадение или деталь, имеющая значение? — Цзычэнь восемь раз обводит в записной книжке его фамилию, но так и не приходит к единому заключению.
Когда он заканчивает со старыми делами — на улице уже глубокая ночь и, может, она была бы менее глубокая, если бы не сраный ливень. Цзычэнь выскакивает на крыльцо, досадливо косится вверх, пытаясь понять, не будет ли лучшим решением переждать - переждать в офисе до самого утра
а что удобно: просыпаешься и уже на работе - но с другой стороны, разве это не трусость? Да, теперь ему приходится быть осторожнее - едва ли не до паранойи, на самом деле - но упустить шанс поймать преступника
еще раз встретить Чэнмэя из-за дурацкой трусости было бы непозволительной глупостью.
К тому же Сун Цзиян, так чертовски похожий на Синчэня, вполне мог бы трактоваться и как прямая угроза — а рисковать жизнью бывшего любовника не хотелось от слова совсем.
Ливень,кажется, приняв его позицию как вызов, тут же разразился пуще прежнего, насмешливо бросая раскаты грома по всему небу и Цзычэню не оставалось ничего другого, кроме как подняв ворот куртки, чтобы хотя бы частично спасти шиворот от ледяных капель, поспешить домой, сокращая путь (и спасая единственные целые ботинки от слишком уж больших луж) через вереницу подворотень и закоулков.
До дома оставался всего один поворот - и мысль о том, что это единственный закоулок, куда не достает ни один угол обзора камер наблюдения накрывает его уставшее сознание слишком поздно, вместе с блаженной, всепоглощающей темнотой пустоты.
До дома Цзычэнь так и не доходит: ни этой ночью, ни следующей, ни любой другой.
