Полукровка

Джин оторвался от экрана и потянулся, откинувшись на спинку стула. Удобная штука Интернет. Поиск в Сети выдал следующие результаты: Старинное родовое поместье, принадлежало некоему Хану, который приобрёл эту недвижимость в тысяча девятьсот тридцать четвёртом году за несколько сотен тысяч долларов. Поисковик Google выдал несколько человек с именем на «Х», но никто из них не проживал в Сеуле. Проверив несколько государственных баз и не обнаружив ничего стоящего, Джин попросил свою коллегу из газеты пошарить по чужим сетям. Судя по нарытой информации, этот Хан — честный, законопослушный гражданин. Кредитная история прозрачна как стеклышко. Никаких проблем с налоговой или с полицией. Холост. Входит в число привилегированных клиентов местного банка: денег куры не клюют. Вот и все. Не густо подумал Джин. Джин прикинул: сейчас образцовому гражданину Хану хорошо за восемьдесят лет. Что у него может быть общего с ночным гостем? Может, здоровяк дал ему чужой адрес? Час от часу не легче. Зачем ему, разгуливающему в черной коже и увешанному оружием, прикрываться дешевой фальшивкой? Итак, Хан владелец особняка — единственная зацепка. В архивах газеты Джин обнаружил несколько статей о доме. Особняк входил в государственный реестр исторических памятников как редкий образец федерального стиля. Судя по редакционным заметкам, сразу после его приобретения мистер Хан провел ряд отделочных работ. И вот уже несколько десятков лет представители местной исторической ассоциации мечтают попасть внутрь дома, чтобы оценить обновленные интерьеры. Но их просьбы остаются без ответа. В письмах любителей истории главному редактору разочарование перемежалось с восторгами по поводу отменного качества реставрации фасада. Перечитывая комментарии редактора, Джин грыз леденцы. Они прилипали к зубам, как цемент… Изжога, ещё и желудок побаливал от голода. Отличный набор ощущений. Виной всему разочарование. По сути, изыскания так ни к чему и не привели. Номер мобильника, который дал Джину незнакомец, не поддавался идентификации. Информационный вакуум не располагал к визитам, от особняка хотелось держаться подальше, и вообще — срочно исповедоваться. Джин взглянул на часы. Почти восемь вечера. Хватит истязать себя, время перекусить. Джин выглянул за перегородку. Все уже ушли. Ему совершенно не хотелось оставаться одному. Следуя безумному порыву, он схватил трубку и позвонил в участок. —Привет Хантер, это Джин. Он откинул волосы назад. — Ты все еще приглашаешь меня на ужин? В трубке зарокотало: — Заеду за тобой через пятнадцать минут. Он отключился, прежде чем Джин успел равнодушно бросить: — Мы только поедим. После захода солнца Намджун решил выбраться наружу. Он вышел в холл, подавляя очередной приступ ярости. Черт: или Джин цел-невредим, или — помоги Бог тому, кто посмеет его обидеть. Если он попросту избегает встреч — не особо страшно. Скоро его телу потребуется то, что сможет дать только он. Рано или поздно он объявится. Или погибнет. Джун вспомнил, какая нежная у него кожа там, на шее. Ощущение тепла на языке, ласкающем вену, вскружило голову. Клыки удлинились, словно Джин уже был рядом, и он мог пронзить его плоть и ощутить вкус крови. Джун закрыл глаза, по телу пронеслась дрожь. Переполненный желудок, казалось, вмиг опустел, и под ложечкой засосало от голода. Он попытался вспомнить, когда пил кровь в последний раз. Неужели с тех пор минуло столько времени? Попытка успокоиться и взять себя в руки имела столько же шансов на успех, как остановка поезда ручным тормозом; тем не менее холодный рассудок приглушил безумную жажду. Вернувшись в реальность, он ощутил тревогу. Инстинкты рвались наружу, ими становилось все труднее управлять. Этот юноша опасен. Если он так заводит его даже на расстоянии, то вполне может оказаться персональным детонатором, если можно так выразиться. Пропуском на скоростное шоссе, ведущее прямиком в ад. Джун запустил руки в волосы. Смешно: он хочет его, как никогда не хотел никого до этого. В конце же концов, радость ли — жить без риска и не ходить по краю? Черт. Нужно поскорее его сплавить. Помочь с превращением и пристроить в хорошие руки. Найти приличного партнёра. И в тот же миг перед глазами встало изуродованное тело молодого вампира. Ну и чем этакий герой поможет Джину? Неплохой вопрос. А варианты? Себе-то он точно его не оставит. Сосватать кому-то из братьев? Ну и кому? Чимину? Этот будет пугать его своим зверем и чего доброго, сожрет по ошибке. Хосоку, со всеми его закидонами? Юнги? И он — смирится ли с тем, что один из его воинов спит с Джином? Верится с трудом. Господи, до чего же он устал. Хосок явился внезапно, материализовавшись нос к носу. Нашел что-нибудь об Стоке? — Я копнул поглубже, плюнув, так сказать, на условности. И нарыл кое-что из закрытой информации. Вилли с детства был не подарок. Насилие. Сексуальные домогательства. Нетрудно представить радость менеджера папочкиной предвыборной кампании, когда подонку стукнуло восемнадцать. Сейчас проще: все подвиги взрослого Вилли попадают в полицейскую базу. — Ты и адрес узнал? Хо ухмыльнулся. — Да. Хочешь вправить мозги? — В его излюбленном стиле. — Так за чем дело?.. Намджун покачал головой. — Сначала мне нужно кое-куда заглянуть. Встретимся с тобой и ребятами чуть попозже. Почувствовал недоверчивый взгляд. Сообразительный — понимает, что к чему. Правда, расплачивается за свой дар сполна. Джуна одолевали свои демоны, но даже ему казался неподъемным крест, который тащил на себе Хосок. Знать будущее — бремя еще из тех. — Ты мне вчера снился. Джун напрягся. Отчасти он ждал этого. — Слушай, я ничего не хочу знать заранее. Ничего! Хо кивнул. — Ты только запомни кое-что, ладно? — Валяй. — «Два стража с радостью вцепятся друг другу в глотки из-за того, кто им дорог». «— Спасибо, ужин был замечательным», — сказал Джин, когда машина остановилась около его дома. Хантер был согласен на все сто. Парень до того умный, веселый и красивый — дух захватывает. Пару раз за вечер он перегнул палку, но Джин тотчас же ставил его на место. И — необычайно сексуален. Хантер припарковал машину, но не стал глушить мотор. Если выключить, Джин решит, что он напрашивается в гости. Так оно и было, но Хантер не хотел форсировать события и ставить Джина в неловкое положение. Неужели же он становится пай-мальчиком? — Похоже, ты удивлён, что мы так здорово провели время? — Немного. Хантер перевел взгляд на его колени, выглядывающие из-под шорт, потом скользнул выше. Тусклый свет приборной доски выхватывал из темноты очертания стройного тела. Глаза пробежались вдоль шеи и остановились на нежно очерченных пухлых губах. Он страшно захотел их поцеловать. Прямо здесь, в темноте, на переднем сиденье полицейской машины. Будто бы он не взрослый мужик, а влюбленный тинэйджер. И еще — захотел подняться к Джину домой и не выходить до утра. — Ну спасибо, я пойду. Он, улыбнулся, потянулся к двери. — Подожди. Не дав ему опомниться, Хантер обнял его и поцеловал. Намджун материализовался на заднем дворе. По коже побежали мурашки — значит, Джин где-то рядом. Но в квартире свет не горел. Следуя внутреннему порыву, он вышел на улицу. Перед домом стояла полицейская машина, и он был внутри. Джун направился в сторону машины, стараясь держаться в тени. И замер как вкопанный. Вампирского зрения хватило, чтобы разглядеть в машине парня, всем телом навалившегося на Джина. Остальные чувства сообщили о его серьезных намерениях. Мерзавец изнемогал от сексуального желания. Запах похоти бил в нос сквозь металл и стекло. Джун дернулся было вперед. Вырвать дверь машины и переломать мерзавцу его грязные лапы, а потом выкинуть вон и перегрызть горло. Но в последний момент осадил себя и вернулся в тень. Глаза заволокло кровавой пеленой гнева. губы и тело Джина целовал другой. Звериное рычание вырвалось из груди. Он мой! Черт знает, что происходит. Он взялся только присмотреть за Джином на время превращения. Этот паренёк ему никто и имеет полное право быть, с кем пожелает, где пожелает и когда пожелает. Но почему тогда мысль о том, что ему нравится лежать в объятиях этого типа и отвечать на его поцелуи, бьёт по вискам? «Добро пожаловать в волшебный мир ревности. Членский взнос гарантирует вам головную боль, тягу к убийствам и комплекс неполноценности. Ура-ура-рра!..» Боже, как ему не терпелось вернуть свою жизнь в прежнее русло. Вот закончится превращение, и он в ту же секунду свалит из города. И притворится, что знать не знает, кто такой сын Хана. Хантер оказался экспертом по части поцелуев. Губы его были твердыми, но при этом восхитительно нежными. Он не шел напролом, но ясно давал понять, что готов продолжить вечер в постели и настроен решительно. Джин положил руки ему на плечи и притянул к себе, на него пахнуло свежестью и лосьоном после бритья. Тело под ладонями напряглось, как сжатая пружина. В этот момент Джину захотелось почувствовать влечение. Действительно захотелось. Но чувство дикого голода, граничащего с безумием, не приходило. Все было не так, как минувшей ночью. Подходящее время для воспоминаний о другом. Хантер отстранился и опустил глаза. — Что, я совсем тебя не завожу? Джин тихо засмеялась. Хантер никогда не лез за словом в карман и всегда любил рубить с плеча. Не умеет по-другому. — Подтверждаю, Хантер: целоваться ты мастер. Претензий к технике никаких. Он откинулся на сиденье и покачал головой. — Спасибо, утешил. Похоже, он не особенно огорчился. Рассуждая более здраво, Джин порадовался, что искра не зажглась. Если бы Хантер увлек его, и они стали бы жить вместе, то рано или поздно его сердцу суждено было бы разбиться. Лет через десять, если не раньше, он просто взорвется от стресса. Работа съедает его заживо. С каждым годом пружина закручивается все сильнее, а когда лопнет — никто и ничто не спасет его от гибели. «— Полегче на поворотах, СокДжинни», — сказал он. — То, что я тебя не завожу, пережить еще можно, но жалость в твоих глазах бьет наповал. — Прости, — улыбнулся он. — Можно, я кое, о чем спрошу? — Да. — Как ты относишься к мужчинам? Ты... ммм... любишь их? В смысле, нас? Он вспомнил, что вытворял прошлой ночью со своим незнакомцем, и засмеялся. Проблему сексуальной ориентации можно было смело похоронить. Зарыть глубоко и надолго. — Да, я люблю мужчин. — Может быть, кто-то использовал тебя? Ну, скажем... обидел? — Просто я люблю одиночество, — покачал головой Джин. Он опустил глаза на руль и обвел его ладонью. — Жалко. Ведь ты — потрясающий!.. Ей-богу. Хантер неловко откашлялся. Боже. Он оказался робким, как овечка. Подчиняясь внезапному порыву, Джин чмокнул его в щеку. — И ты парень хоть куда. — А то! Коп стрельнул в него своей фирменной ухмылкой. — Давай топай живее в постельку. Дрыхнуть пора. Пока Джин шел к дому, Хантер просто не мог оторвать глаз — волосы его в свете фар отливали огнём. «Вот ведь — настоящее сокровище», — думал он. И ведь догадывается о том, что точит его изнутри. Печаль в глазах Джина означала, что он видел край пропасти, над которой стоял Хантер. Хорошо, что Джин ничего не чувствует. Иначе он привязал бы его к себе покрепче, чтобы, когда придет время отправляться в ад, было не так одиноко. Хантер повернул ключ, но не отпускал педаль тормоза, пока Джин поднимался по ступенькам. Он уже взялся за ручку входной двери и махнул Хантеру рукой, как вдруг в тени что-то мелькнуло. Он сразу заглушил мотор. Мужчина в черном обогнул дом и скользнул в темноту. Хантер выбрался из машины и, стараясь не шуметь, побежал через боковую лужайку...