Полукровка

Джин вышел из дома вне себя от возбуждения. Просить дворецкого отвезти его домой он уж точно не собирался. В таком состоянии невозможно поддерживать светскую беседу. Выйдя на улицу, он достал свой мобильник, чтобы вызвать такси, и уже почти набрал номер, как рядом раздалось урчание мотора. Джин повернул голову. Дверца «мерседеса» открылась, из нее вышел дворецкий и поклонился. — Господин, мне велено доставить вас домой. Сочту за честь предложить вам свою помощь. В его взгляде не было и тени притворства, только искреннее уважение и надежда. Но Джину было просто необходимо пройтись, чтобы выпустить пар после всего, что произошло. — Нет, спасибо. — Он выдавил улыбку. — Я лучше... Лицо дворецкого мгновенно вытянулось. Он стал похож на побитую собаку. Джину стало стыдно за свою грубость. — Хорошо, едем. И, не дожидаясь, пока ему откроют дверь, скользнул на переднее сиденье. Такой поворот дел немного ошарашил дворецкого, но он быстро взял себя в руки и лучезарно улыбнулся. Усевшись за руль, он завел мотор. Джин открыл рот: — Я живу на... — О, я прекрасно знаю, где вы живете. Мы же всегда присматривали за вами. Сначала вы были в госпитале, в реанимационном отделении для новорожденных. Затем медсестра что ухаживала за вами, взяла вас к себе домой. И мы так надеялись, что вы там останетесь, но ей пришлось подчиниться требованиям администрации и вернуть ребенка. Так вы попали в приют. Нам это не понравилось. Потом началась эпопея с приемными родителями. Вы часто болели пневмонией, и они не выдержав сдали вас опять в госпиталь. Дворецкий включил поворотник и свернул налево. Джин слушал, затаив дыхание. — Потом ещё одни. Но у них было слишком много детей, поэтому вас забрали снова в приют. Потом вас отдали бездетной семье. Мы надеялись, что вы останетесь в семье, но миссис Хунг забеременела, и вы снова оказались в приюте. Нам страшно не нравилось это место, оно совершенно вам не подходило. Вы были таким живым ребенком, а они не выпускали вас поиграть. — Вы говорите «мы», — прошептал Джин с надеждой в голосе. — Да, ваш отец и я ваш покорный слуга. Джин прикусил руку, не отводя глаз от его бесстрастного профиля. — Он знал обо мне? — Конечно, господин. С самого рождения он знал о вас все. Как вы ходили в детский сад, потом в школу. Он посмотрел Джину в глаза. — Когда вы поступили в колледж по академической стипендии, мы так вами гордились. Я был на вашем выпускном вечере и фотографировал, чтобы ваш отец смог увидеть этот момент. — Отец знал меня. — Это прозвучало так непривычно, как будто он говорил не о своем отце. Дворецкий посмотрел на Джина и улыбнулся. — Мы собирали все ваши работы. Даже из школы и колледжа. Когда вы стали работать в газете, ваш отец отказывался ложиться спать, пока я не приносил ему утренний номер. Какой бы тяжелой ни была его ночь, он не мог заснуть, не прочтя всего, что вы написали. О, как гордился он вами, господин! Джин рылся в рюкзаке в поисках носового платка. — Возьмите, — сказал дворецкий, протягивая ему коробку салфеток. Он постарался высморкаться как можно тише. — Поймите, господин, ему было так трудно держаться в стороне от вас. Но если бы он оказался рядом — подставил бы вас под удар. Он надеялся, что превращение обойдет вас стороной и вы останетесь человеком, поэтому вы и воспитывались среди людей. — А мою мать вы тоже знали? — Не очень хорошо. Они были вместе совсем недолго. Как только она узнала, что ваш отец... не человек,— сразу ушла. Потом она обнаружила, что беременна, но скрывала это до самых родов. Я думаю, она боялась того, что носила под сердцем. К несчастью, мы опоздали, и ее забрали в больницу для людей, а там мы уже ничем не могли помочь. Но, господин, ваш отец очень любил вашу мать. Джин переваривал обрушившуюся на него информацию, выстраивая недостающие звенья своей биографии. — А мой отец и Намджун, они были друзьями? Дворецкий замялся: — Намджун — наш повелитель. Покойный господин любил его, как и все мы. Вот почему он попросил Намджуна прийти к вам. Не бойтесь: Он не причинит вам вреда. — Я знаю. Они уже подъезжали к дому. Джин пожалел, что экскурсия в прошлое завершилась. — Ну вот, приехали — сказал дворецкий. Машина остановилась. Но Джин не торопился выходить. — А если я еще о чем-нибудь захочу узнать? Могу я к вам обратиться? — спросил он. — Конечно, господин. Спрашивайте. Вам еще столько предстоит узнать... Дворецкий покинул машину, но Джин его все же опередил: пока он обходил кругом, он уже выскочил и захлопнул за собой дверь. Протянув было руку, он замешкался, а потом стиснул старину дворецкого в объятиях. Когда Джин закрыл за собой дверь, Намджун чуть было не кинулся вслед. Жажда крови гнала его за добычей. С трудом натянув джинсы, он потянулся к телефону. Передать инструкции дворецкому и Чонгуку оказалось не так-то легко: голос то и дело срывался, и приходилось по десять раз начинать заново. Как только Намджун повесил трубку, его снова скрутило. На подгибающихся ногах он дополз до ванной, мысленно призывая кормилицу. И, только согнувшись над унитазом, вспомнил, что желудок-то пуст. Он слишком долго зажимал потребности организма и игнорировал его сигналы. А тут еще Джин со своей биохимией влез в его жизнь и свел с ума. Немудрено, что он сорвался с цепи. Легкий запах крови коснулся его ноздрей. — Повелитель? — позвала она. — Мне нужна... — Повелитель, вам нужно пить. — Голос кормилицы звучал откуда-то издалека. Он взглянул в сторону, откуда звучал голос, но ничего не увидел. Кормилица повысила голос: — Повелитель, ну вот же моя рука, возьмите скорее. Намджун ощутил прикосновение теплой кожи. Руки тряслись так, что он не мог поднести запястье ко рту. Потянувшись вперед, он нащупал ключицу и, скользнув по ней вверх, обхватил кормилицу руками за шею. Голод парализовал сознание. Намджун зарычал и яростно прижал к себе женское тело, вонзив клыки в нежную кожу над артерией. Он захлебывался от жадности продолжая жадно пить, время от времени сжимая свои объятия. Джин бросил рюкзак на столик в прихожей, поздоровался с Бубликом и отправился в ванную. Он собрался было принять душ. — Несколько минут под струей горячей воды вернули бы его телу легкость, — но передумал. Не хотелось смывать запах Намджуна с кожи. Он никогда раньше с таким не сталкивался: Пряный аромат специй трудно с чем-либо спутать и невозможно забыть. Включив воду, он ополоснулся, почувствовав между ног легкое жжение. Его не сильно волновала боль — Намджун имел полное право сделать с ним это снова в любой момент, когда только захочет. Он был... Трудно было выразить это словами. Джин вспомнил, как он извергался в него. Широкие плечи, покрытые испариной, вздымающаяся от напряжения грудь. Намджун отдал всего себя без остатка. Сделав его своим. Да, все именно так. Он находился во власти мужчины, который поставил на нем свою метку. Овладел им. Джин захотел испытать это еще раз, немедленно. Но, тряхнув головой, он решил, что пора опомниться и положить конец незащищенному сексу. Хватит с них и двух раз. Нужно быть осторожнее. Выходя из ванной, он поймал свой взгляд в зеркале и замер. Внешне ничто не изменилось, он выглядел так же, как утром. Но появилось ощущение, что из зеркала на него смотрит чужой человек. Приоткрыв рот, Джин потрогал зубы. Два передних клыка определенно побаливали. Боже, кто же он на самом деле? Во что превращается? Как Намджун изменился после их близости! Как оттолкнул его! Его били судороги. Мускулы были готовы вырваться наружу. Клыки стали длиннее, вырастая на глазах. Благородные черты исказились в агонии. Неужели его ждет такая же участь? Из комнаты раздался негромкий стук: кто-то барабанил в окно. Бублик мяукнул в знак приветствия. Джин осторожно выглянул из ванной. У раздвижных дверей что-то темнело. Огромная фигура. — Намджун? — Он подбежал и распахнул дверь. И тотчас же пожалел о своей беспечности. На пороге стоял совершенно незнакомый мужчина. Одетый, как Намджун, в черную кожу с головы до ног. У него были короткие черные волосы, суровое лицо и пронзительные темно-фиолетовые глаза. Потянув носом, он нахмурился и посмотрел на Джина в упор. Потом опомнился. — Джин? — Низкий голос был вполне дружелюбным. Мужчина улыбнулся, обнажив клыки. Джин даже не вздрогнул. Черт возьми, быстро же он привык к таким сюрпризам. — Меня зовут Чонгук, я друг Намджуна. — Незнакомец протянул руку. — Или просто Гук. Джин пожал его ладонь, не зная, что и сказать. — Побуду при тебе некоторое время. Если что понадобится, я во дворе. Мужчина — вампир, или кто их теперь, к чертям, разберет. — развернулся и зашагал к садовому столику. — Постой, — замялся Джин. — Зачем во дворе... Проходи в дом. — Даже так? — Он пожал плечами и перешагнул через порог. Бублик громко мяукнул и потерся головой о тяжелый ботинок. Они поздоровались, как старые друзья. Когда вампир выпрямился, полы кожаной куртки распахнулись, и Джин увидел ножи. Похоже, у парня под курткой такой же арсенал, как тот, что Хантер изъял у Намджуна. — Выпьешь что-нибудь? — Он поморщился: «Только не кровь. Пожалуйста, не говори, что будешь пить кровь». Он весело ухмыльнулся, как будто прочитав его мысли. — А пиво у тебя есть? Пиво? Он пьет пиво? — Скорее всего, да. Джин пошел на кухню и вернулся с двумя бутылками. Ему тоже не мешало выпить. Как-никак в гостях сидит вампир. И его покойный отец был вампиром. И его любовник — тоже самый настоящий вампир. Джин запрокинул голову и сделал большой глоток. Чонгук тихо рассмеялся. — Тяжелая ночь? — Ты даже не представляешь. — Джин вытер рот ладонью. — Ну, отчего же. — Вампир уселся в потертое кресло. Спинка жалобно заскрипела. — Я рад, что наконец познакомился с тобой. Твой отец столько всего рассказывал. — Правда? — Он страшно гордился тобой. И держался в стороне — не потому, что не любил, а чтобы не поставить тебя под удар. — Дворецкий говорил то же самое. И Намджун. — Вы с ним поладили? — С Намджуном? — Ага. Почувствовав, что щеки заливает румянец, Джин скользнул в кухню. Не нужно, чтобы Гук заметил его реакцию. Взяв с холодильника коробку печенья, вытряхнул немного на тарелку. — Он... он... как бы это сказать... — Джин замялся. — Я тебя понял. Джин протянул ему тарелку: — Угощайся. — Овсяное, с курагой, — сказал он, беря сразу три штуки. — Мое любимое. — А я думал, вампиры только кровь пьют. — Не-ет. В ней содержатся необходимые питательные вещества, а так мы едим простую человеческую еду. — И чеснок? — И особенно его. — Он откинулся в кресле, мечтательно жуя печенье. — Обжаренный в оливковом масле — вкуснота! «М-да, с этим парнем ладить легко, — подумал он. — Расселся, как у себя дома». Нет, не совсем так. Время от времени Чонгук бросал взгляд на окна и дверь, словно охраняя периметр. Джин не сомневался, что, если что-то ему не понравится, он пулей вылетит из кресла, и уж точно не затем, чтобы проверить замки. А чтобы атаковать. Вампир закинул в рот еще одно печенье. Явно, он был настроен сохранять видимость светской беседы. — Ты не такой, как Намджун, — вырвалось у него. — Таких, как он, больше нет. — Да. — Джин уселся на диван и откусил от своей печенюшки. — Намджун — это древняя сила природы, — ответил Чонгук и сделал большой глоток. — Он очень силён и бесстрашен, что бы ты ни думал. Никто не сможет позаботиться о тебе лучше. Если он все-таки решится взять тебя под свою защиту, что, похоже, уже и сделал. — Откуда ты знаешь? — прошептал Джин, гадая, что Намджун ему рассказал. Чонгук откашлялся и смущенно произнес: — Он тебя отметил. Нахмурившись, Джин внимательно оглядел себя. — Я чувствую аромат, — ответил Чонгук. — Он исходит от тебя как предостережение. — Предостережение? — Намджун пометил тебя как своего единственного. — Чиво? Этот запах, въевшийся в твою кожу, посылает грозное предупреждение другим вампирам. Стало быть, Джин не ошибался. Этот дикий секс оставил на нем свой след. Этот факт не должен доставлять мне такое уж дурацкое удовольствие, подумал он. — Похоже, ты не против? — спросил Чонгук. — Стать его. Джин не смог ответить на этот прямой вопрос. С одной стороны, он хотел принадлежать Намджуну, но с другой — боялся лишиться привычной жизни, где распоряжался собой, как хотел. — А у тебя есть? — спросил Джин, Лицо Чонгука просияло, в глазах засветилась любовь. — Да — Тэхён. Мы были обещаны друг другу еще до превращения, но нам повезло — мы полюбили друг друга с первого взгляда, как если бы я встретил его на улице. Это судьба! — Иногда такое случается, — прошептал Джин. — Да. А иногда вампиры заводят себе не одного партнёра по жизни. Но это не про меня, я даже представить себя не могу с другим. Вот почему Намджун и выбрал меня... Джин недоуменно посмотрел на него. — Ты о чем? — У других из нашей компании есть партнёры, от которых они питаются, но между ними нет никаких чувств. Их бы ничто не удержало от... — Он замолчал и закинул в рот еще одно печенье. — С учетом того, что ты такой... — Какой? Джин понял, что ничего о себе не знает. И прислушивается, как дурак, к словам незнакомых. — Такой красивый. Вот Намджун и побоялся доверить тебя кому-нибудь из них. Искушение слишком велико. Если бы они к тебе сунулись, все закончилось бы плачевно. — Чонгук пожал плечами. — К тому же некоторые из нашей компании просто опасны. Безумие оставлять их наедине с человеком, особенно с тем, который тебе небезразличен. Джин совсем не хотел знакомиться с кем-нибудь ещё. — Минуточку. — Джин наморщил лоб. — Так у Намджуна уже есть кто-то? Чонгук допил пиво. — Я думаю, об этом тебе стоит поговорить с ним. Это определенно не означало «нет». В груди защемило от разочарования, и Джин поспешил укрыться в кухне. Проклятье! Неужели у него появились какие-то чувства? Переспали два раза, а он начинает предъявлять на него свои права. «Кто бы мог подумать, что это так больно», — подумал Джин, открывая новую бутылку. А то ли еще будет, если они поссорятся или, не дай бог, расстанутся? Это — в придачу к перспективе самому превратиться в вампира. Господи, за что? — Еще печенья? — выкрикнул он из кухни. — С удовольствием. — А пива? — Спасибо. Мне хватит. Джин принёс всю коробку, и ее молча опустошили, подобрав даже крошки. — А нормальная еда у тебя есть? Джин встал, чувствуя, что неплохо бы перекусить. — Пойду покопаюсь в холодильнике. — А кабельные каналы? — спросил Чонгук, кивнув в сторону телевизора. — А как же. — Джин бросил ему пульт. -Если не ошибаюсь, то сейчас идёт фильм «Мутанты» — Здорово! – Люблю монстров. — Вампир откинулся в кресле и вытянул ноги. Джин улыбнулся в ответ: — Я тоже.