Полукровка

Джин проснулся в постели Намджуна. Наверное, он перенес его к себе днем, когда вернулся домой. Он лежал рядом, положив тяжелую руку Джину на живот и пристроив ладонь между ног. Его твердая горячая плоть давила в бок. Джин повернулся и заглянул ему в лицо. Глаза закрыты. Дышит глубоко и ровно. Спит. И хочет его во сне. Джин улыбнулся и прошептал: — Я люблю тебя. Темные ресницы распахнулись. В лицо ударил красный свет, ослепив на мгновение, как луч прожектора. — Малыш? Все в порядке? Придя в себя, он спохватился и убрал руку. — Извини. Я... виноват. Ты, наверное, еще не готов... сразу после... Джин вернул ладонь на место, переместив её поглубже между бёдер. Закусив клыками губу, Намджун судорожно вздохнул. — Для тебя я готов всегда,— прошептал Джин, положив ладонь на его могучую плоть. Вампир застонал и подался вперед; Джин почувствовал, как колотится его сердце, по жилам бежит кровь и наполняются кислородом легкие. Это было так необычно: чувствовать чужое тело, как свое. Он физически ощущал силу его желания, и не только благодаря тому, что он держал в руке. Когда в ответ Намджун шевельнул пальцами и его собственное тело содрогнулось, Джин точно знал, что Намджун завелся еще сильнее. Удовольствие от поцелуев и нежных прикосновений усилилось в тысячу раз. Не желая спешить, Намджун на сей раз не позволил доминировать. Как только Джин собрался пристроиться сверху, Намджун опрокинул его на спину и утопил в ласках. Он был внимательным и нежным, несмотря на то что сам неистово жаждал облегчения. Наконец он расположился между разведенных бедер. Боясь причинить Джину боль, Джун удерживал себя на весу. Его длинные темные пряди упали вниз, перемешавшись с волосами Джина. - Жаль что я не вижу тебя во всех красках Джин погладил его по колючим щекам. — Хочешь, скажу, что ты увидишь? — прошептал он. — Мою любовь. Намджун закрыл глаза и улыбнулся. Его было не узнать. Он весь сиял. — Ах, малыш, ты не можешь представить себе, как я счастлив! Он медленно вошел в него. Растянул, наполнил собой до краев, объединил два тела в одно целое и замер. Потом прошептал что-то на непонятном Джину языке и перевел для него. Услышав "Я люблю тебя,мой муж, мой спутник, Джин просиял. Хантер, не открывая глаз, перевернулся на другой бок. Похоже, опять заснул не в своей постели. Кровать какая-то узкая, подушки не родные, и простыни слишком хороши. Чье-то похрапывание окончательно подтвердило, что он — не дома. Коп открыл глаза. Окна были наглухо завешены толстыми портьерами, но слабого света из ванной вполне хватало, чтобы оглядеться. Комнатенка — ничего себе, отделана по высшему разряду: антиквариат, картины, манерные обои. Он посмотрел на источник храпа. На соседней кровати дрых какой-то парень, зарывшись головой в подушки и натянув на уши одеяло. Память со скрипом начала возвращаться. Это же Хосок. Новый знакомый. Адский айтишник. Долбаный вампир. Хантер прикрыл глаза рукой. Сколько раз случалось вот так переворачиваться и тихо офигевать, обнаружив кого-то рядом. Но похоже, этой ночью его занесло на вершину хитпарада. Как же они здесь очутились? Вспомнил! Прикончили бутылку виски и вырубились. Да, а и ещё одну бутылку виски приволок Чонгук. Или Чонгуки, так его, вроде, зовут. Господи, как он всех запомнил? Чимин, Тэхён и этот вечно мрачный Юнги. Черт, вот так и сходят с ума. Интересно, сколько сейчас времени? — Коп, скажи, который час? — просипел Хосок. Хантер потянулся к ночному столику. Рядом с часами лежала бейсболка, золотая зажигалка и черная перчатка. — Пять тридцать. — Круто. — Вампир перевернулся на другой бок. — Не открывай портьеры еще часа два. Иначе я сгорю, на фиг, и парни порвут тебя, как тузик грелку. Хантер улыбнулся. Пусть они и вампиры, зато говорят с ним на одном языке. И плюют на весь свет так же, как и он. С такими ребятами можно не напрягаться. — Чего скалишься? — поинтересовался Хосок. — С чего ты решил? — Я спец по эмоциям. Или ты из тех весельчаков, которым не спится по утрам? — Помилуй бог, нет. Да и сейчас, между прочим, не утро. — Для кого как, коп. Хосок повернулся к Хантеру лицом. — Знаешь, а ты неплохо вчера смотрелся. Не припомню, чтобы кто-нибудь из людей лез ко мне или к Чимину. Тем более — на глазах у остальных парней. — Не подлизывайся, я все равно тебя не поцелую. По правде говоря, Хантер смутился. Из-за неподдельного уважения, прозвучавшего в голосе Хосока. Вампир прищурился. Его сканирующий взгляд был страшнее чем встретиться с грузовиком на всей скорости. — Черт, да ты никак в смертники записался? — Может быть,— ответил Хантер. Он ждал следующего вопроса и удивился, когда его не последовало. — Как и все мы,— проворчал Хосок. — Поэтому я и не спрашиваю почему. Они помолчали. Глаза-сканеры вновь сузились. — Дороги назад нет. Понимаешь, коп? Ты слишком многое видел. Мы не сможем выполоскать тебе мозг и вернуть обратно. — Намекаешь, что пора заказывать гроб? — Надеюсь, что нет. Но решать не мне, а тебе. Повисла пауза. — Тебе ведь некуда возвращаться? И не к кому? Хантер уставился в потолок. Когда, ближе к утру, ему разрешили проверить автоответчик, на нем было всего одно сообщение: капитан приглашал ознакомиться с результатами внутреннего расследования. Что и говорить, важная встреча. Нетрудно представить, что на ней произойдет. Сделают козлом отпущения в рамках борьбы с полицейской жестокостью и либо уволят к чертовой матери, либо отправят в контору — перебирать бумажки. Что до родни, то мама и папа, дай им Бог здоровья, живут в своем особняке и беды не знают. В кругу любимых сыновей-дочерей, счастливыми пенсионерами. А братья и сестры так заняты вопросом о продолжении рода, что ничего дальше своего носа не видят. В их идеальной семье, Хантер белая ворона, вернее — черная овца. Черная, паршивая овца, которая не хочет плодиться и размножаться. Друзья? Старина Детектив — единственный приятель.Что дело до переодического секса с барменшой,то после встречи с Сонху, Хантер потерял интерес к случайным связям. Он перевел взгляд на вампира и, вздохнув, ответил: — Пожалуй, не к кому. — Мне это чувство знакомо. Хосок долго ворочался, пытаясь умоститься. Потом вытянулся на спине и прикрыл глаза могучей рукой. Хантер озадаченно нахмурился, разглядывая его татуировку. Замысловатые узоры сбегали от локтя к ладони и обвивались вокруг каждого пальца,они выглядели словно с рождения были вшиты в его ДНК. Они словно двигались, жили своей жизнью,струясь и переливаясь?. Ничего себе, такое наколоть! Это ж какое нужно терпение? — Хосок? — Да? — Зачем тебе эти татуировки? — Отвяжись, коп. Я же не пристаю к тебе насчет твоего проклятия. Хосок убрал руку под одеяло. — Если я сам не проснусь в восемь, разбуди меня, ладно? — Договорились. Хантер закрыл глаза.