M.I.N.E. (End This Way)

Цумэ поставил мотоцикл на подножку чуть сбоку от входной двери, чтобы Клэр не чувствовала себя попавшей в ловушку и могла свободно зайти домой, если не захочет с ним разговаривать. В конце концов, она имела полное право. Минуты текли как часы, и казалось, она не вернется сюда никогда. Но он точно знал, что так лишь кажется — собаку Клэр просто так не оставила бы. Зато успел отчистить рукава куртки от крови. В конце концов, у нее была какая-то своя жизнь. Может быть, друзья. Правда, проведя почти неделю рядом с Клэр, он видел лишь Дамьена и Диего, которых друзьями не назовешь. Где-то за пару домов от него в окне загорелся свет. Человеческий силуэт ненадолго появился в желтом квадрате, чтобы задернуть плотные шторы. Но приятели у нее точно были, тот же Грен. Может быть, она зашла в какой-нибудь бар, чтобы выпить. Или найти себе парня на вечер. Или девушку. Или еще что. Наверное, стоило как следует обдумать, что он ей скажет. Но с Клэр все его планы и предположения валились. Нормально хоть что-то получалось, когда он был волком. Неважно, в каком облике. Это он шел вслепую на голос. Он все время ошибался, раз за разом. И за его ошибки расплачивалась Клэр — болью, слезами и даже кровью. Благодаря тому, что ей было плохо, он вспоминал, как это — быть честным с собой. Какое же он дерьмо, в конце концов. Остаться в ее глазах еще и предателем — этого он просто не мог. Почти стемнело и стало немного прохладнее. Какой-то дедуля, торопливо постукивая палочкой, обошел его по другой стороне улицы, явно стараясь держаться подальше от странного мужчины. После того, как старичок на повышенных оборотах скрылся за какой-то из дверей, все стихло. Было бы ужасно глупо и несправедливо, если бы уцелевшую в чертовой лаборатории Клэр сбила машина. Или схватила полиция. Или напали какие-нибудь скоты. Только мир омерзительно несправедлив. Цумэ в сотый раз напомнил себе, что она не обязана приходить домой засветло, что она совершенно самостоятельная, что она жила на улице (вот от этого почему-то легче не становилось совершенно), при большом желании может надрать зад почти всем их общим знакомым, что у нее есть пистолет, в конце концов, и уж точно она способна найти дорогу домой, если захочет. А если не захочет, это означает только одно — катись к чертям во всех своих проявлениях. И не вздумай ее искать. Но Клэр не могла бы так поступить с Ясаши. Поэтому Цумэ будет ждать до утра. И если понадобится перерыть Фриз, чтобы убедиться, что она в порядке и помощь действительно не нужна, он перероет. Фонари возле перекрестка засветились. Лампочка возле входа в квартиру Клэр несколько раз мигнула, словно раздумывая — стоит ли, но тоже загорелась. Шаги Цумэ услышал еще до того, как появившись из-за угла, Клэр попала в поле зрения. Она увидела его сразу, но не повернула назад, не споткнулась, даже не пнула попавший под ноги камешек — лишь чуть замедлилась. Может, она и собиралась сделать вид, что не замечает мотоцикл и парня, занимавших добрую половину тротуара, но этот момент уже был безвозвратно упущен. «Она знает, что он знает, что она знает». А, может, не собиралась больше утруждать себя даже такой мелочью, как притворство. — Я не ждала гостей, — негромко бросила девушка, проходя мимо него к двери. — Признаю, что перегнул с формулировками, — мысленно удивляясь своему спокойствию, произнес Цумэ. — Но кое-что надо прояснить. Вместо того, чтобы повернуть ключ в замке, Клэр выпрямилась и смерила его взглядом. По тому, как она складывала руки на груди и опускала ресницы, прячась за высокомерием, было ясно, что разговор не склеится. — Проясним, — спокойно кивнула она. — Насчет вчера… — Я уже понял. Не надо. Пожалуйста, остановись. — Цумэ интуитивно чувствовал, какие слова последуют дальше и не хотел их слышать, потому то, что было вчера значило. Слишком много значило. Даже, если Клэр разозлится, что он перебил ее. — Это все не имеет никакого отношения тому, что было вчера. И утром тоже. У меня только один вопрос. И я уйду. Непонятно, о чем именно она думала, но при слове «вопрос» вздрогнула и подняла подбородок еще чуточку выше. И прищурилась. — Я был уверен, что внутри только охранники. И хочу, по крайней мере, понимать, как получилось, что я тебя чуть не убил. Думаю, на это некоторое право я все же имею. Почему ты за мной пошла? Девушка сжала губы еще сильнее и совершенно безжалостно прикусила нижнюю, но выражение лица получилось не категоричным, а почти детски упрямым. Поскольку она по-прежнему молчала, Цумэ продолжил. — На самом деле, ты права. А я нет. Просто по-дурацки вышло. Я до черта испугался и разозлился, потому что не ожидал, что ты пойдешь за мной. Ты сказала, что присмотришь, но я думал, ты имела в виду Грена и остальных. Сама же говорила, что это слишком опасное место. Черт возьми, это твоя жизнь. Ты сама решаешь, что с ней делать. Рисковать или нет. Но это ведь не выбор даже, а… идиотская случайность и какое-то гребаное чудо, что я успел понять, что это ты. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, пока на лице Клэр поочередно появлялись растерянность, испуг, немая просьба. — Я уйду, как только ты ответишь. Обещаю. Странно, что она еще не прокусила губу. Ощущение было такое, что кровь вот-вот брызнет и потечет по подбородку. Но запах… При Цумэ Клэр никогда не плакала, и от этого было даже не страшно, а… больно. Он подошел ближе, но коснуться не решался. — Клэр? Что?.. Девушка подняла на него глаза, с недоумением провела рукой по лицу, вытирая соскользнувшую слезинку, и с таким удивлением уставилась на пальцы, словно щека была не ее. — Что там?.. — Наверное, лучше зайти… — наконец, выдавила Клэр. Щелкнув выключателем, дальше мастерской она заходить не стала, опустившись на, кажется, единственный во всем доме табурет возле освещенного рабочего стола. Цумэ привалился спиной к стене, соблюдая дистанцию. Почему-то именно сейчас он чувствовал себя совершенно опустошенным. Или даже выпотрошенным. Чуть наклонив голову набок, смотрел на падающую на пол куртку, поникшие плечи и спину, словно из последних сил удерживающую вертикальное положение в трех шагах от него. И, в то же время, в другой вселенной. Как такое может быть, интересно? Наверное, уже не так важно... Бесчисленные песчинки, как снежинки, летели со всех, набивались в шерсть, утяжеляя и без того малоподъемное тело. В ушах шелестел песок. — Знаешь, я все утро думала, что хуже — если ты все-таки окажешься мерзавцем или если тебя убьют, — задумчиво произнесла она. — Мерзавец я вполне себе уже. И рано или поздно, меня убьют. На что ни поставишь, один сплошной выигрыш, — Цумэ постарался ухмыльнутся, но получилось не очень, так что он просто прикрыл глаза. — Но даже представить не могла, что в принципе способна так разозлиться. — За первое или за второе? — За комбо. Ты шлем не забрал. — Клэр по-прежнему смотрела не на него, а на вытянутые руки, прямо перед собой. — Заберу. Устала? — Наверное. Да. Очень. Боже, как же это ненавижу… — девушка резко развернулась к нему и с горечью добавила. — Чистая трусость. — М-м? Ты пошла, чтобы никто не подумал, что ты струсила идти в лабораторию? Не похоже на тебя. — Нет. Она замолчала так надолго, что Цумэ решился спросить еще раз. — Клэр? — Странно, что лезть под пули не так страшно, как объяснять зачем, да? — Клэр, — мягко позвал он, подходя ближе. — Чего ты боишься? Ты ведь сама говорила, что больнее никто не сможет, мм? — А вдруг у тебя получится? — Клэр подняла покрасневшие глаза. Цумэ сглотнул. — Я боюсь… Я всего боюсь! Боюсь ошибиться. Боюсь того, что ты можешь сделать. Что всегда есть куда хуже. Что… что ты разобьешь меня, и я больше не смогу собраться. Что все неправда. Что ты не тот, кому можно доверять. Или тот, кому можно. Я пошла, потому что боялась, что ошиблась. Мне всю ночь снилось… что я ошиблась. Что я поверила не тому человеку, и всех поймали. Что я сказала лишнего, и Диего приговорили к смерти за то, что он убил Дамьена. Что я была неосторожна, и… отец требует, чтобы я вернулась или он натравит на Ясаши живодеров. Что я неправильно прочитала схему, и ты не смог выбраться. — Даже если ты в чем-то ошиблась, никто не справился бы лучше тебя, — тихо сказал Цумэ. Чтобы взять шлем, даже не пришлось сходить с места, просто потянуться за ним, преодолевая желание обнять Клэр — вжать в себя, втиснуть в грудную клетку, под надежную защиту ребер. Спрятать от окружающего паскудства, от себя самого в конце концов. Ощутить кончиками пальцев прохладный пластик, сдуть пыль, отвернувшись в противоположную от Клэр сторону, чтобы на нее не летело. Ну, вот. Теперь почти все. — Ты подумала, что я именно такой тип мерзавца, который попытался посадить тебя на цепь при первом удобном случае, верно? — В какой-то момент я именно так и думала. — Не то, чтоб я мог тебе что-то запретить или заставить… Не больше, чем кому-либо, — отозвался Цумэ. — Но в целом ты права — ситуация безвыигрышная. Если бы я начал рассказывать сказки, что никогда больше не сделаю тебе больно, это было бы чистое вранье. А правда — это то, что я хотел стать для тебя тем, кто может. Потому что причинить тебе боль мог бы только кто-то очень близкий. Так всегда бывает, когда привязываешься к кому-то. А такая жизнь, как у нас, хорошо не заканчивается. — Значит, ты готов к тому, что близкого человека могут убить? — У меня больше нет… близких людей. Не уверен, что к этому можно быть готовым. Но я не знаю, как иначе. Уважать чужую свободу это… значит, что кто-то другой может выбрать не то, что мне хочется. Цумэ перевел взгляд на свой многострадальный шлем — весь в царапинах и вмятинах, среди которых особенно выделялся длинный след от срикошетившей на излете пули — и расстегнул защелку. — Просто сегодня… Я чуть не убил тебя. Случайно. Понимаешь? Мне до сих пор не по себе от этой мысли. Чуть поколебавшись, он вытащил из кармана промасленный сверток и положил его на стол. Металл негромко звякнул. — Не пойми меня неправильно. Забыл отдать утром. Это все можно выбросить, но найти другие действительно будет непросто. — Что это? — Кольца. — Что?.. — Кольца. Поршневые. Удачи тебе. И… в рабочих отношениях можем ничего не менять, если тебя устроит. Клэр смотрела на сверток и едва не плакала, во всяком случае губы дрожали и запах… Запах не обманывал. — Я уже ухожу, честно. Просто не думай, что я гипотетически мог бы думать или как это выглядит, ладно? Хочешь — выкинь. Хочешь… Черт, только не плачь, пожалуйста. Я не знаю, что делать, когда ты плачешь. — У Ясаши спроси, — пробормотала она. — Ты, правда, хочешь, чтоб я тебе все лицо обслюнявил? — очень серьезно спросил Цумэ, присаживаясь рядом с ней на корточки и заглядывая в глаза. — Не уходи. Во рту мгновенно пересохло. Сморгнув, он сначала подумал, что неправильно расслышал. — Клэр?.. — Если ты сам не передумал. Он не передумал, конечно же, просто даже не рассматривал вероятность, что она… В голове царил полный хаос. «Не надо, Клэр. Одумайся. Со мной тебе будет плохо. Даже если я вывернусь наизнанку. Тебе будет проще и лучше, если я уйду», — был бы он хорошим парнем, он должен был так сказать. Но вместо этого Цумэ просто молча смотрел в карие глаза. Часто грустные, но теплые, даже иногда светящиеся — когда рядом был Ясаши. Их же взгляд — холодный, непроницаемый, отстраненный или подчеркнуто-дружелюбный. Или открытый, беззаботно-азартный, с веселыми золотистыми искорками — сегодня на мосту. — Что, трус здесь только я, да? Клэр улыбнулась и погладила его по щеке. Очень хотелось закрыть глаза и потереться об эти пальцы. — Я очень устала бояться. — Странно слышать это от женщины, которая днем, можно сказать, спасала мою задницу от сомнительной участи, рискуя своей. — Если задница симпатичная, почему бы и не поспасать… — она взяла из его рук шлем и положила на стол. — Чтоб все не пошло насмарку, надо что-нибудь другое придумать… Без шлема ездить — плохая идея. — Ладно. Что-нибудь придумаем, — Цумэ поднялся на ноги. — Иди сюда. Клэр послушно ткнулась лбом ему в плечо, и хотя в голове у него крутилось черт-те что в огромном количестве (что она совершенно невозможная, упрямая и сумасшедшая; что он никогда не думал, что человеческая женщина может быть настолько смелой и честной; что она такая хрупкая, что она и сам боится ее сломать; что запах ее радости заставил бы его делать невообразимые вещи; что он никогда не искал такой штуки как прощение, потому что вообще не верил, что оно существует), касаясь губами ее волос и виска он сказал только: — Чтобы я передумал, тебе придется очень постараться. — В детстве мне часто напоминали, чтобы я держала осанку. Только отец говорил это так, что хотелось втянуть шею в плечи и свернуться в комок. А дед… рядом с ним мне самой хотелось держать голову высоко. С тобой не нужно сутулиться. Понимаешь? — Кажется, да, - он очень осторожно прижал подбородком светлую макушку. — Это ведь не любовь, — Клэр покачала головой, будто на словах отрицание прозвучало недостаточно убедительно. — Правда? — Правда, — уверенно подтвердил Цумэ, с наслаждением вдыхая волшебно-пряный аромат ее волос. — И имей ввиду, если тебя подстрелят, с Ясаши будешь сама объясняться. — Договорились, — кивнула она и поудобнее устроилась, прижимаясь щекой к его груди, и закрыла глаза. Не любовь. Но нужное слово никак не находилось. — Кажется, у нас проблема, — сообщила Клэр, дергая намертво вплетенный в зубцы металлической «молнии» локон. — Не шевелись, — он осторожно потянул застежку вниз и бережно, вытягивая по несколько волосков, проблему решил. В «ловушке» осталось буквально пара волосков. Немного поразмыслив, сбросил куртку и остался в майке. — Радикальная превенция, — она улыбнулась, но прижаться к нему снова не спешила. — У тебя красивые волосы, — ответил Цумэ, отводя от лица пострадавшую прядь. — Стоит поберечь. Не удержавшись от соблазна, по самой границе осязаемого провел линию — от впадинки за ухом до уголка все еще улыбающихся губ. — На чем мы, кстати, вчера остановились? — лукаво поинтересовалась девушка, склонив голову набок. — Где-то здесь, — сообщил Цумэ и, наклонившись к ней, легонько прихватил губами открывшийся участок шеи. Она тихо ахнула и замерла в его руках, пока влажный язык, понемногу спускаясь к ключицам, выписывал слово «упрямица» на бархатистой коже, чуть более соленой и совершенно… потрясающей. Когда он, наконец, остановился, Клэр вздохнула и открыла глаза. — Тогда, пожалуй, есть смысл снять это? — пробормотала она, заводя руки за спину. Повела плечами, выпутываясь из бретелек бюстгальтера и вытащила его, оставшись в тонкой маечке, сквозь которую заметно проступали напряженные соски. Так же, как и у него самого. — Ты не против, если мы еще раз повторим кое-что из пройденного? — уточнил Цумэ, касаясь носом ее носа и намереваясь перейти к губам. — Совершенно не против, — шепнула она, перед тем, как обвить руками его шею. К тому моменту, как Клэр перешла от его шеи к груди, Цумэ почти готов был просить пощады. Потому что теперь, казалось, на каждом вдохе и выдохе его дразнит собственная майка, копируя скольжение ее пальцев по его возбужденным соскам. А все остальное… Он не мог определиться — радоваться или жалеть, что ниже пояса их тела сейчас не соприкасались. Желание двинуть бедрами становилось все более навязчивым. Прижаться, чтобы ощутить близость ее тела, потереться, усиливая возбуждение… Естественность и глубина этого ощущения завораживали и затягивали в поток, побуждая следовать ему, повиноваться, не думать. И вместо того, чтобы остановиться, Цумэ оттянул вырез ее майки, облизал маленький плотный сосок и осторожно сжал его губами. Клэр ахнула, выгнулась и сдалась первой. — Я больше не могу, — выдохнула она и уперлась ладонью ему в грудь, чуть ниже шрама, — если не остановимся, я сама тебя сейчас… — Это значит, что ты хочешь продолжать или не хочешь? — вряд ли сейчас он мог бы принять правильное решение без внятного ответа, потому что почти до боли хотел не просто продолжать, а войти в нее, и проникать все глубже, пока не сможет кончить. — Не хочу? — Клэр с показным негодованием легонько прихватила его губами за ухо так, что он чуть не заскулил. — Еще немного — и даже джинсы, наверное, промокнут. Но я же весь день носилась по городу, дралась, стреляла, валялась в пыли… ругалась с тобой… Ни единого шанса принять душ. И воды, наверное, нет... — Зачем тебе душ? — Запах. — Запах? — Цумэ не сразу понял, что она имела ввиду и втянул носом воздух возле самого ее уха — Клэр вздрогнула, по коже побежали мурашки. Он неспешно обнюхал шею, влажно поблескивающую ложбинку между грудей; опустился ниже — пришлось встать на колени — обхватив ее бедра, вжался лицом между ног, с трудом сдерживаясь, чтобы не зарычать. То, что она хочет его, и хочет так сильно… Запах возбуждения сводил с ума. Почувствовав, как она вцепилась ему в плечи, Цумэ остановился и выпрямился, но отпускать из объятий пока не спешил. — Ты фантастически пахнешь. Я проверил. Но ты решай. — Похоже, сейчас у нас получится что-то совершенно животное, — с непонятной интонацией признала девушка. — Тогда не стоит. Во всяком случае, я бы хотел другой результат. — Она кивнула и уронила голову ему на плечо. — Ты как, в порядке? — Да… — Клэр засмеялась. — Вот думаю, смогу ли сегодня заснуть без холодного душа. — Ну… Девушки ведь тоже… мм… мастурбируют? — Цумэ надеялся, что запомнил слово правильно. Когда-то одна из его партнерш поделилась, что во время течки отсутствие партнера может доставлять настоящее мучение. — Предлагаешь мне сейчас этим заняться? — кажется, она удивилась. Цумэ ненадолго задумался. — Ну, если ты стесняешься, я могу подождать где-нибудь за дверью, — предложил он, наконец. — Ты ведь шутишь сейчас? — Клэр словно не верила своим ушам. — Нет? Ты невозможный… — прошептала она и потянула к себе, вовлекая в глубокий, очень глубокий поцелуй. Оторвалась от его губ лишь на мгновение, чтобы стянуть с него майку, и еще раз — позволяя ему сделать то же самое. Слушать, как менялся ее голос, ее шепот, ее дыхание, когда она хотела его - это было что-то... до мурашек. Осторожно приподняв Клэр, Цумэ усадил ее на стол, чтобы меньше ощущалась разница в росте. Она засмеялась и обвила его ногами, прижимаясь ближе, упругая грудь охотно легла в шершавую ладонь, и торопливо бьющееся сердце было где-то совсем рядом, почти под пальцами. От соприкосновения живота с ее животиком на мгновение перехватило дыхание, он даже не сразу сообразил, что это всего лишь рефлекс — они касаются друг друга самыми уязвимыми местами. — Ты хочешь прямо здесь? — выдохнул он в полуоткрытые губы, накрывая ладонью проворные пальцы, которые легко расправились с ремнем и «молнией» штанов и уже почти добрались до его члена. — Пожалуй, в постели будет удобнее. — Тогда помоги мне не запутаться в штанах по дороге. С тихим смешком она застегнула ремень обратно и проказливо показала обе ладошки. — Так? — Неа, — он жадно приник к левой груди, облизывая набухший темно-розовый сосок, пока пальцы не вцепились ему в плечи. — Теперь другое дело. Так и держись, — шепнул он, заводя ее колени себе за спину перед тем, как подхватить под бедра. Дорога до постели была достаточно длинной, чтобы он успел совсем немного, но протрезветь. — Что дальше? — спросил он, не торопясь ставить ее на ноги. — Садись, — Клэр легонько толкнула его на спину и дальше еще какое-то время они целовались лежа. А потом были их жадные руки, снимавшие с друг друга оставшуюся одежду, хотя он очень старался не торопиться и делать все хотя бы аккуратно; ягодицы, на которых он надеялся не оставить следов от своих пальцев и, что важнее, зубов; тонкие ловкие пальчики, так откровенно заигрывающие с его членом, что он с трудом удерживался от стонов; фантастическое ощущение прикосновения к обнаженной коже, особенно живот и грудь; застилающий сознание всполох удовольствия, в ответ на: «Как ты хочешь?..» когда обнаженная Клэр с тихим стоном опустилась на его член — такая горячая, влажная; шепот: «Не то, чтобы я стесняюсь…» когда ее пальцы скользнули между ног, лаская небольшой участок плоти чуть ниже мягких светлых завитков, где-то между двумя лепестками кожи и тем местом, которым она одуряюще плотно обхватывала его, поднимаясь и опускаясь. — Покажи, как ты это делаешь… Она приподнялась и послушно подвела его руку к влажному гладкому бугорку, спрятанному между складочек. — Так?.. Или так?.. — Она едва успела кивнуть, перед тем, как выгнуться с полузадушенным всхлипом. — Клэр?.. — М-м-м… Да-ах… — теперь Цумэ чувствовал ее тело так, словно оно стало частью его самого. Оно отзывалось на движения пальцев, мягко сжимая, распаляя его еще сильнее. Требовало, умоляло «сильнее, глубже, ну же…» и он подался бедрами навстречу мучительно-сладким волнам, которые затягивали все дальше, все глубже, все теснее. Где-то там, на краю реальности, каждое движение сопровождалось вспышкой, почти разрядом — и каждая следующая ярче, горячее предыдущей, и не кончить было все сложнее — он балансировал, ловил ритм, хрипло дыша, пока Клэр не зажала себе рот ладонью, заглушая вскрик. И прежде, чем он успел заставить себя подумать, что это может быть что-то… не удержался и с глухим стоном сорвался в нее, в горячий пульсирующий омут, окончательно теряясь в беспамятстве. Цумэ пришел в себя, когда Клэр, лежавшая на нем без сил (когда и как это случилось?), подняла голову и, опираясь на дрожащие руки, попыталась приподняться. Кровью не пахло, и он, вздохнув с облегчением, прижал ее к себе, такую правильно-близкую и отпустил ненадолго лишь для того, чтобы перевернуться и нависнуть сверху, всматриваясь в глаза, и сплести пальцы. — Это было животное или человеческое? — это был очень серьезный вопрос, который можно было задать только сейчас, целуя подрагивающие веки и второй рукой убирая с ее влажного лба спутанные налипшие прядки. Почему-то казалось, что ни то, ни другое. Отголоски удовольствия вспыхивали и затухали, расходились по телу, как круги по воде. — Ты от меня слишком многого ждешь сейчас, — прошептала Клэр, стирая капельки пота с его виска. — Это было хорошо. — Хорошо… — пробормотал Цумэ, сцеловывая с узкой ладони красноватые отметины от зубов. — А руку зачем кусала? — Чтобы было тише… — она расслабленно улыбалась, лаская его лицо взглядом так, что он буквально ощущал эти невесомые прикосновения. — Не надо. — Хочешь, чтобы все вокруг знали как тебя зовут?.. — карие глаза светились усталым теплом. — Я подумаю… — Лучше уже тогда меня кусай, — проворчал он, зарываясь носом в ее шею и волосы. Клэр лениво выгнулась под ним и что-то прошептала. — М-м? — Мне очень хорошо с тобой, Цумэ… — Но? — подсказал он. — Без но, — ласковый пальчик коснулся его губ, предупреждая следующие вопросы. — Ты останешься? Он лизнул мягкую подушечку и очень осторожно сжал кончик пальца губами. — В твоей узкой как черт знает что кровати? Или ты хочешь, чтобы мы сделали это еще раз? — Когда ты так спрашиваешь, то начинаю хотеть. Даже когда думала, что могу только спать… А-ах… — его член моментально отреагировал. — Да что же ты со мной делаешь? — почти жалобно спросила она. — Пока ничего. Я тебя почти все время хочу, так что не обращай внимания. — Ну, это… — она толкнула его бедрами, касаясь уже вполне готового продолжать члена так, что теперь тихо ахнул уже Цумэ. — Довольно сложно игнорировать. Я просто опасаюсь, что отключусь в процессе… — Ну, поскольку смотреть на восход мы не поедем, то остаться есть смысл… У нас будет еще как минимум… утро… — А почему не поедем?.. — Клэр заерзала, пытаясь выбраться из-под него, и Цумэ послушно поддался. — О, боже, ты все-таки умеешь улыбаться. — Потому что ты проспишь. — Это я-то просплю? — Конечно. Если заснешь сейчас, то проспишь часов до восьми, пожалуй. — Если надо, то я могу вообще не спать… — она сделала вид, что обиженно надувает губы, но улыбка проступала слишком заметно. — А если не заснешь в ближайшее время, то я гарантирую, что проспишь до десяти… — Где ты был раньше? — Клэр наконец-то нашла более-менее удобную позу и положила голову ему на грудь. — Далеко. «Так далеко, что можно сказать, меня не было». — Ты сказал «утро», а потом?.. — Надо кое с кем встретиться. — Он не стал рассказывать про крысу. Да и про дела говорить не хотел. Хотел просто обнимать ее вот так, теплую, сонную, довольную, ощущать приятную усталость и легкое возбуждение, после того, как утолил первый голод. Чувствовать кожей ее доверчиво прильнувшее тело. И больше всего ему нравилось, что смешавшиеся запахи их желания, пота и удовольствия не лгут. — Мне с тобой? — Завтра решим.