Темное начало

Мне не сбежать С этой грустной планеты. "Не ты, не ты, не ты!" — кричу. Не дай мне сорваться! Не избежать Всё равно расставания. Не я, не я, но я хочу С тобой целоваться. © Ева Польна

      Если бы я была водой, то утопила саму себя же. Столько слёз из меня вытекло, что больно глазам. А сердце совсем разрушилось в груди, раня осколками лёгкие. Чтобы окончательно осознать свою трагедию, мне пришлось лежать бесконечно много времени на этом парящем острове, слушать внутри себя затихающий нежный голос и вздрагивать от ветра, бьющего по щекам. Мальбонте улетел, казалось, тысячу лет назад. Но я продолжаю трястись от шока после всех обстоятельств, в которые окунула меня жизнь. А впереди не менее сложные испытания...       Чтобы немного согреть немеющие руки, я надела серую тунику Бонта. От Его уже такого родного запаха закружилась голова, и стало чертовски больно. Опять. Обхватила ноги руками, закачалась из стороны в сторону, успокаивая себя. Но всё оказалось бесполезным.       Я сделала Бонта монстром, считай, убила Его. Своими же эмоциями покончила с Ангелом, приведя в мир что-то поистине страшное в лице Мальбонте. Кто это вообще такой? И где Бонт? Что с Ним стало?..       Неправильность происходящего когтями вонзилась в мои плечи. Ощущаю присутствие Бонта, которое ещё обнимает, но уже ускользает от меня. На Его смену пришли слова, сказанные новым лицом этой истории. "Люблю тебя"... К чему эта насмешка? И почему Демон так сказал? Мы же вообще незнакомы!       Вина раздирает моё горло. Я упала обратно на траву, закрыла глаза и решила ничего не делать. Да потому что ничего и не хочется! Есть только желание остаться здесь. Ведь это место доказывает, что Бонт существовал.       Я никчёмная, никчёмная... Всё разрушила...       Звуки с небес отвлекли меня от тяжелых мыслей: к острову приближаются ангелы. Уже через несколько минут они тяжело приземлились на землю, угрожающе обступили меня и начали горячие обсуждения. Мне же абсолютно всё равно, что со мной будет дальше. Я апатично прикрыла глаза, устраиваясь поудобнее. — Что это с ней? Она ранена? — Да нет, цела. Бледная только. Смотри, как боится. — Ещё бы она не боялась. Суёт нос не в своё дело. Кроули рвёт и мечет, что Бонта нигде нет. — Вот мы сейчас всё и узнаем от неё, — угрожающе сказал знакомый голос.       Чьи-то грубые руки подняли меня с земли и встряхнули так, что зашаталась голова. Стало мучительно больно. Я посмотрела на держащего меня Фенцио. На его лице застыло столь знакомое мне выражение... Оно возникает у Дино, когда я влипаю по полной. Этого мне ещё не хватало! — Ты освободила Бонта? — спросил Фенцио. По щекам побежали очередные слезы. — Да, — прошептала в ответ.       Эта реальность, подобно туману, ускользает от меня. Я покачнулась в чужих руках. Меня оглушило что-то бессвязно-завывающее внутри... Какой-то поистине болезненный звук, отразившийся в закатывающихся глазах какофонией боли.       Потерять сознание очень удобно. Ты ничего не чувствуешь. Тебя никто не презирает. Всё спокойно и мирно. Жаль, что до поры. Я будто плаваю в тихом озере. Вокруг меня высятся горы, а солнце ласково светит в лицо...       До тех пор, пока в глубине подсознания не закрадывается тень, формируясь в голос матери. Меньше всего на свете я хочу слышать его. Сил нет смотреть в её презрительное лицо. Ребекка никогда не была настоящей матерью. От неё не дождешься ни поддержки, ни сочувствия. — Где Бонт? Он разве не с ней? — ледяной голос мамы набатом бьёт по вискам. О, Шепфа, она даже не спросила, что со мной. — Его нигде нет. А её мы нашли в двух километрах на восток от школы. — Вы заметили, она в Его одежде... — Значит, точно были вместе. Она всё знает. — Ему нельзя было выходить за пределы башни. Приводите её в чувство, но не ждите хороших новостей.       Я не могу вынести этого диалога вкупе со своим поскуливанием внутри. Открываю глаза, пытаюсь встать на локти. Голова нещадно кружится, как при падении в бездну. Первыми в меня вонзились два ледяных озера матери. Только эта было не та вода, что омывала мою душу в момент прострации. Скорей химическая смесь кислот, готовых в любой момент прожечь в моей груди дыру. Жаль, там уже образовалось отверстие, через которое совсем не видно сердца. Меня придержали нежные руки медсестры, уложили обратно. Ангел-врач прикладывала к пылающему лбу мокрое полотенце. — Очнулась? Прекрасно. Ты уже, я думаю, поняла, что тебя ждет, — мама гневно поджала губы и отвернулась к группе ангелов, стоящих недалеко. От её приветствия и тона я крупно вздрогнула, машинально потянулась к рукам ангела, заботящейся обо мне. Та кротко посмотрела на меня, и внутри стало немного легче от того, что хоть кто-то в этом помещении заботился обо мне. Пусть и не родная мать. Честно, у меня вообще нет каких-либо сил сопротивляться неизбежному, но я постепенно приняла сидячее положение, стоически борясь с головокружением. — Созываем совет, — распорядился Кроули, которого я не сразу заметила. — Через полчаса в главном зале. Вторую тоже. Вы, двое, останьтесь здесь, проследите за Уокер.       Светлые образы чёрным ожогом запечатлелись внутри меня. Как после сигареты. Вторая... вторая... Они о Мими? Великий Шепфа, я ввязала в эту авантюру свою подругу! Молчи, только молчи. Мы выкрутимся. Она не может тоже пострадать из-за меня! Так велико мое потрясение, что я оцепенела на несколько минут, пока заботливая медсестра не протянула мне чай. — Выпей, — ласково, как с ребенком, заговорила она, убирая волосы с моего потного лба. Она по-доброму волновалась за меня. Настоящий ангел, в отличие от других. Вот такими они должны быть. А не разжигающими войны, стремящимися к власти, переступающими через невинные жизни, лишь бы достичь своей цели и вечно править на небесах! Нет, я этого не понимаю.       Чай оказался сладким, он вернул мне толику сил, я почувствовала, что могу и дальше принимать удары судьбы. Осталось только узнать решение своих палачей, среди которых моя мама. Это худший из всех дней моей жизни. Наверное, смерть выглядит так. Конец всего.       Ощущая в себе возрастающий апокалипсис, я шла навстречу своей судьбе. Ангелы по обе стороны от меня выглядели точь-в-точь суровой охраной. В них не было ни капли участия. Да я и не хотела бы жалости. Мне страшно не за себя, а за Мими. Ведь это я виновата. Мими, прости меня, пожалуйста... Я не хотела всего этого для нас.       Холодные коридоры, уводящие в бесконечность лестницы, тусклый свет. Я вспомнила тот день, когда встретила Бонта. Всё было очень похоже. Та же безнадёжность, смирение и холодные помещения, отнимающие твою правду у тебя.       Время врать пришло. Только это бессмысленно, здесь Адмирон Винчесто, читающий твои воспоминания. Он сдаст нас с потрохами. Это конец? Похоже на то. — Вики, — Мими стоит напротив меня, она тревожна, но чувство превосходства держит её спину прямо, а глаза горят как два угля. Такой взгляд я уже видела у того парня... Это искры победы и уверенности в своей правде и положении. Такое сравнение прошибло меня током, я поддалась вперед с именем подруги на губах, но меня удержали. Мы невысказанно посмотрели друг на друга.       Страдать одной предпочтительнее, чем смотреть на страдания любимой подруги. Высокопарные слова о долге и законах отражались от холодных стен. Беспристрастные холодные судьи восседали над нами, их грозные лица очерчивались презрением и беспокойством. Мы нарушили равновесие в этом хрупком мире, всем было прекрасно знать, что Бонт под защитой четырех стен, что никогда, такая как я, не превратит Его во врага. А почему нам ничего не рассказали тогда? Неизвестность опаснее самой тьмы, которую мы выпустили. — Наказание за подобное нарушение будет по всей строгости, — вещал Кроули со своего пьедестала. — Мы все обговорили и решили следующее... Мими лишается крыльев и навсегда ссылается на Землю. — Что? — гневно воскликнула Мими, её глаза полыхнули красным. Она бросилась в сторону судей, но ангелы преградили ей дорогу. Они схватили демоницу за плечи, вернули на место, полностью игнорируя сопротивление. — Нет! Она не виновата! — воскликнула я, стремясь к Мими, коснуться её, чтобы обнять и защитить, но меня тоже удержали грубые руки. Впившиеся в плечи, как когти хищного зверя. — Отпустите! Она ничего не знала!.. — Она соучастница и виновата в той же степени, что и ты, — холодно осадила меня мать. Я ненавистно посмотрела в её глаза. — Прекрати это представление, иначе будет гораздо хуже. Поверь нам.       Я со слезами на глазах обернулась к подруге, продолжая вырываться из чужих рук. А она стояла среди ангелов: гневная, шокированная обстоятельствами, всё ещё сопротивляющаяся. Но силы явно были неравны. Мы пленники этой шайки лже-ангелов, возомнивших себя вершителями судеб. — Мой отец не допустит этого! Вы поплатитесь за своё решение! — будто без капли страха, только горько и злобно воскликнула Мими. Она уже не вырывалась, но торжественно смотрела на палачей своего счастливого будущего. На её слова ангелы возмущенно заговорили. — Он не сможет ничего против нас сделать, — отрезал Кроули, перекрывая голосом всех остальных. — Не стоит угрожать нам. Ты должна понимать, какие страшные последствия имеют твои необдуманные поступки. — Вы не правы! Откуда я могла знать о запрете высвобождения вашего монстра? Никто, ничего не говорил! Вы не можете наказать меня за моё неведение! Причём таким категоричным образом. Это неправильно! — яростно кричала Мими, надрывая горло. — Вот именно, вы заперли в школе, полной любопытных учеников, этого ангела. На каких-то основаниях приставили к нему охрану. Никаких запретов не было высказано, за что наказывать Мими? За то, что она решила мне помочь, не понимая всей ситуации? Это бред! — поддержала я, бегло вытирая слёзы на щеках. — Решение принято, не вам его оспаривать. Последствия слишком ужасны, чтобы оставить виновных безнаказанными. Что касаемо тебя, Уокер... — Кроули сверкнул на меня взглядом, от которого я сжалась, — у нас на твой счёт есть свои планы. А пару недель в изоляторе не будут лишними. Пока мы не решим, как бороться с Мальбонте дальше.       Что? — Что? — непонимающе воскликнула я. — Вы в своем уме?! Я освободила Бонта, возродила этого Мальбонте, а вместо меня вы ссылаете на Землю Мими? — Так будет лучше, — отрезала мама, но я увидела облегчение на её лице.       Наше с Мими сопротивление выходило боком. Никакие доводы, мольбы и угрозы не достигали желаемой цели. Судьи были непоколебимы, как каменные изваяния. Ни грамма сочувствия в этих демонических лицах, на которых натянуты маски ангелов. Мы спорили в один голос, но только подписывали себе приговор своими озлобленными стараниями. Всё уже давно решили за нас. Я никогда себе не прощу этого. Боже, Мими... Прости меня.       Приговор ждёт своего исполнения. Меня отпустили, я подбежала к подруге и резко обняла её за плечи. Меня переполняли рыдания и вина. Мими застыла в моих руках, собираясь с силами, как для рывка. Я посмотрела в любимое лицо подруги, боясь увидеть ненависть к себе. Но там были уверенность и нежность. Мими верила, что ещё не конец. И это странным образом придало мне больше сил, чем возможность её спасения отцом. — Мими, прости... прости меня... — шептала я. — Вики, не бойся. Мы ещё увидимся. Мой отец этого так не оставит, — храбрая Мими поддерживала меня, несмотря на все обстоятельства. Она погладила меня по плечу. Её глаза полыхнули знакомым коварством, рука бегло заправила мои волосы за ухо. — Я не оставлю тебя, — бессмысленно шептала я, почти веря в эту ничтожную надежду. А вот Мими не сомневалась.       Её лишили крыльев с ужасным, раздирающим спину и моё нутро, звуком. И во мне рухнул небосвод собственного мировосприятия. Я стала неживой. Больной. Зачем они так с нами? Как бороться с этим бесправием? Это же несправедливо!       Нам не дали нормально проститься. Я уловила только растерянный взгляд малышки Мими прямо перед тем, как её забрали в крутящийся водоворот, ведущий на Землю. В новую жизнь, в которой её деятельной натуре было бы мало места...       Меня же затолкали в изолятор, слепящий белым цветом стен. В небольшом помещении была только жёсткая кровать и окно с решётками. Всё, как положено. Но мне многого и не нужно, когда столько всего кипит внутри. Дверь хлопнула, оповещая о том, что я осталась одна. И я ударилась в рыдания, жалея всех самых родных людей. Мими, Бонт... Я никогда не отплачу своего долга перед ними.