В твоём мире всё окутано пылью. Не растут цветы хоть раньше и были. Время ведь идёт, а твоя жизнь всё хуже, И не к кому прислониться душою об душу... Если бы слёзы твои были водой, Ты бы уже напоила ею весь мир. Милая, но в жизни есть не только боль. Сможешь засиять ещё ярче звезды! ©Анет Сай
Не знаю, сколько минут, часов или дней я просидела на холодном полу, запрокинув голову на кровать и смотря помутневшим взглядом в потолок. Но мои воспоминания, как и в первый день, всё так же лишают меня желания есть и пить, вкрадываются в сердце, терзают его. И я не знаю, как с этим бороться. Как победить это внутри себя. Сегодня я придумала себе новую стадию... Быть самой пустотой. Представить, что Бонт всё забрал себе. Вырвал с корнем... Тогда сделаем вид, что ничего не осталось. Я пустая изнутри, сплошная размеренная апатия. Облако бесчувствия. Прекрасно, с этим почти можно работать! — Что ты увидела на этом потолке? — тихо спросил знакомый голос. Я вздрогнула, осознавая внутри себя тёплый тембр Люцифера. Демон стоит, прислоняясь к проёму изолятора, за его спиной приятно выглядывает тёмный коридор. Красное и чёрное влилось в мою белую обитель — необходимое разнообразие. — Что ты здесь делаешь? Тебе разрешили навестить меня? — задала я вопросы, чтобы вовлечь Люцифера в почти интересный мне разговор. Но к самому демону я больше ничего не испытываю. Бонт забрал и это. Остался только интерес к самому наличию демона в одном помещении со мной. Я уже и забыла эту их кривую усмешку, издевательский изгиб брови и надменно вздёрнутый подбородок. — Когда мне нужно было чьё-то разрешение? — Люцифер усмехнулся в точности, как я и предугадала. Будто уже где-то видела. Дайте поразмыслить: сейчас он начнёт глумиться надо мной, выводить на эмоции, которых давно нет. Возможно, даже подойдёт ближе и притянет к себе. Только какой теперь в этом смысл? Я отдала сердце несуществующему ангелу. Горько, но вот такая моя правда. А ещё нужно существовать с этим. — Ах, да! Сыну Сатаны ведь незнакомы закрытые двери, — я попыталась улыбнуться Люциферу, игнорируя своё щемящее сердце. — Заходи, располагайся, как дома. — Не получится, — демон закрыл за собой дверь, и этот звук слишком грустно отозвался внутри меня. — Тут чертовски светло и холодно. — Напоминает твои горы... — пробормотала я, указывая рукой на место рядом со мной. Вопреки приглашающим действиям, Люци подошёл к моей кровати и развалился на ней. Демон закинул руки за голову и скучающе посмотрел на любимый мной потолок. Это показалось таким странным: быть рядом с ним. Я запрокинула голову, посмотрела назад, но Люцифер не вернул мне взгляд. Наглый. Улыбка тронула мои губы, Люцифер услышал это в воздухе и усмехнулся в ответ. Приятное разнообразие моей рутины греет, словно батарея. Через тонкую рубашку демона так и исходят волны тепла, засасывающие, как чёрная дыра, всех кроме меня. — В моих горах больше воздуха и свободы, здесь же всё наоборот, — ответил Люцифер. — Зачем ты пришел? Поиздеваться надо мной? — просто спросила я, пресекая дальнейшие философствования демона. От моей прямоты Люцифер снова усмехнулся. — Да, — коротко ответил он. Люци тянет время, ну и пусть. У меня его и так слишком много! — До меня дошли слухи, что одна из учениц освободила Мальбонте и её изолировали. Я ни секунды не сомневался в тебе. — И ты решил составить мне компанию... Как мило, — миролюбиво протянула я, начиная понемногу уставать от этого однообразного разговора. — Тебе ещё не надоело создавать себе неприятности? — поинтересовался демон, поворачиваясь на бок в мою сторону. Его рука мимолетно коснулась моих волос, но он её быстро убрал. Я удивилась этому лёгкому жесту. Он что-то значит? — Неприятности сами находят меня, — возразила я, оборачиваясь к Люциферу и кладя руки на постель, чтобы примостить на них подбородок. Он лежит, сверля меня взглядом. Расслабленный, скучающий. Будто катастрофа вокруг его совсем не заботит. Но раз за разом, за показным спокойствием вспыхивают молнии тревоги и отдалённого гнева, напоминающего бурю. Сейчас Люцифер здесь, со мной. Меня это вполне устраивает, пока он не переходит к дальнейшим действиям. — И я одна из них? — он приблизился ближе, но я остановила его. Ведь мне уже тысячу лет это не нужно: я перегорела и переболела негативными чувствами. То же самое ощутил и Люцифер. Его взгляд полыхнул красным цветом. Он вскочил с кровати, едва не задевая меня. Посмотрел сверху вниз. Движения стали ломанными, пугающими. Но я не способна успокоить Люцифера, ведь у меня даже нет сил отреагировать на его гнев. Я только повернула голову, следя за демоном. Как мне справиться с ним, если я не умею справляться с собой? И своей болью?.. Он смог увидеть в глубине глаз тень Бонта, спокойно проживающую внутри и пожирающую лишние чувства. Люцифер с долей презрения наблюдает за мной, такой хрупкой и спокойной, что и ему становится тошно от этой пустоты. Потухшие глаза, бледные щеки, костлявые руки, выглядывающие из-под белых одежд. Я не внушаю былого восхищения, да мне это и не нужно. Осталась оболочка. — Ты меня раздражаешь своим бездействием! Своей покорностью! — бросил демон, гневно задыхаясь ослепляющим воздухом. — Что с тобой стало после того, как ты освободила Мальбонте? Что он сделал с тобой? — Ничего такого, просто я осознаю тяжесть своего поступка и не сопротивляюсь. Да и как я отсюда выберусь? — я повела руками и горько усмехнулась. — Какая ты ничтожная, — ещё раз бросил демон. — Какая есть, — спокойно ответила я, уставая от разговора с ним ещё больше. Присутствие Люцифера тяжело поселилось где-то внутри. И мне вдруг стало так мерзко стараться ответить демону абсолютно ровным голосом! — Ты даже не бесишься на меня, как обычно, — поддел меня Люцифер, присаживаясь на корточки рядом и заглядывая глаза. Меня он больше не касается. Осознание того, что его отвергли, больно ударило по самолюбию. Ну, Люцифер тоже хорош. Мими отослали на Землю, и он тут же пришёл ко мне. — А зачем на тебя злиться? Ты есть ты, а я есть я. Наказание, как видишь, не самое худшее и вполне заслуженное. Так что мне кажется, что тебе лучше уйти. Мне не нужны твои замечания, и без них всё хреново. Так я поставила точку в нашей встрече, в тайне надеясь, что демон зайдет не скоро. Люцифер разочарованно посмотрел на меня, явно обдумывая слова. Его откровенно взбесила моя жертвенность. Но вот так, я хочу страдать, и этого у меня никто не отнимет. — Ты намекаешь, чтобы я ушёл? Я больше не приду, — буркнул демон, поднимаясь на ноги и сжимая кулаки в бессильной злобе. — Ты придёшь, — устало зацепила его я. — Но в целом ты прав: тебе лучше уйти. Хотя подожди... Понеслось в удаляющуюся спину. Люцифер напряжённо замер. Наверное, подумал, что я раскаялась, но нет. Среди всех болей остаётся самая свежая и важная... — Люци, — я впервые назвала его коротким именем, почти ласково-умоляюще. — Найди Мими. Скажи ей, что я очень сожалею и приду за ней. Но мне нужно время. Демон хмыкнул и ушёл, хлопая дверью. Стук снова отозвался внутри меня так, что я вздрогнула. Слишком громко. Всё, теперь я одна. Облегчение расстелилось внутри меня, распуская мягкие щупальца в голове, но не в сердце. Сердцем я кричала, захлёбываясь слезами. И они снова накатили на меня — галлюцинации... — Ты была слишком груба с ним, — медовые нотки подарили успокоение на грани дестроя. Я закрыла глаза, растворяясь в этом прекрасном, но далёком Голосе. Мне нужно совсем немного, чтобы воспроизвести в поломанном сознании звучание Бонта. — Прости, мне так надоело выслушивать их обвинения, — прошептала я, перебираясь на кровать, которая сохранила запах Люцифера. — Я виновата перед тобой. Мне нужно это осознать в полной мере. — Ты ни в чём не виновата. У всех есть свое тёмное начало, — успокаивает меня Бонт, а мне так не хватает Его прикосновений, Его светлых глаз. Но пока что я научилась только воспроизводить медовый Голос. Однако этого уже достаточно, чтобы сойти с ума от наслаждения. Сквозь слёзы на глазах. — Я не должна была видеться с тобой. Мы будто запустили механизм уничтожения всего вокруг, — горько произнесла я, утыкаясь носом в белые простыни. Чёртов запах прогоняет галлюцинации и мешает сосредоточиться на своём безумии. — Мы хотели свободы. Это не так страшно. — Да, только вместо свободы пришла зависимость, — ответила я. Слёзы закапали из моих глаз, впитываясь в подушку. — Не плачь, прошу. Мне тоже нелегко. Тише... — шепчет несуществующий Ангел, принося своими словами ещё больше слез. — Поздно, я уже уничтожила всё на своем пути, — захлёбываясь рыданиями, прошептала я. Мягкий тембр увлекает меня в утешающий диалог, отвлекает от горя. Я дрожу от желания быть ближе к Бонту и осознания, что его рядом нет. Сердце бьётся, как сумасшедшее, в порыве влюбленности. Сладкие ноты действуют на меня наркотически. А главный минус моего безумия, что оно не длится более тридцати минут в день. В какой-то момент всё меняется, ускользает, и я снова проваливаюсь в ожидание, небытие, тревогу и стресс. Мне сложно быть в мире, где нет Бонта. — Держись, Вики, я спасу тебя, — и Голос исчез. Как Он меня спасет? Его не существует больше... Ведь теперь медовый Голос обрёл стальные нотки. Серые бездонные глаза превратились в горящие поленья. Я как на костре своих чувств, и никто, кроме меня самой, не убережёт от съедающего пламени. Только мне сейчас хочется одного: поджечь себя, чтобы гореть, гореть, гореть... Чтобы болело, и это помогало не забывать.***
Проходили часы-дни в одиночестве, мне приносили еду, я продолжала не есть. Видимо, об этом доложили моей маме. Потому что какое-то время спустя пришла она и внесла в мои дни нечто жестоко-тёплое, присущее только ей самой. — Не будь, пожалуйста, такой глупой! — начала Ребекка нашу важную беседу. Возможно, единственным человеком, способным вернуть во мне ощущения гнева, является она — мама. Само её присутствие уже отражается на мне: я становлюсь нервозной, колючей... Наше общение началось наихудшим образом и продолжилось так же. Считая её погибшей, я лелеяла память о маме, как о чём-то светлом и недосягаемом. Серафим Ребекка, серафим моего сердца. Далёкая, тёплая и ласковая, по крайней мере, в воспоминаниях. А сейчас такая близкая и тёмная одновременно. Ледяная, как айсберг, и жестокая в каждом слове. Нет, это не моя мама. — Я не хочу есть, — упрямо произнесла я, упорно держась за свои идеи погубить себя, сделать больнее. — Чего ты хочешь этим доказать? Что ты сожалеешь и согласна с нашим решением? — мама скрестила руки на груди и поджала губы в тонкую линию. — Ты достаточно уже натворила, не усугубляй ситуацию своим упрямством. — Ты меня насильно кормить будешь? — усмехнулась я. Мысль действительно вышла забавная. — Нет, я всё-таки надеюсь на твое благоразумие, — мама распустила руки, в её лице промелькнула тревога, но она исчезла так же быстро, как и появилась. — Назови мне причину, — протянула я, уже без всякого интереса глядя на Ребекку. — О, причина есть и очень весомая, — заметила мама, холодно улыбаясь. Меня заставила поёжиться эта ее улыбка, не предвещающая ничего хорошего. — Ты думаешь, мы просто так оставили тебя на Небесах? У нас есть причина. Использовать меня в своих целях — это что-то новенькое. Так обычно поступаю я со всеми вокруг. Что-то в тоне её голоса и победном выражении лица заставило меня сесть на кровати и задуматься над весомостью прозвучавших слов. Действительно, почему меня упекли в изолятор, а с Мими поступили так жестоко?.. Неужели на всё есть своя чёртова причина? Я заинтересовалась, не скрою... Апатия внутри меня покрылась трещинками. — Что ты имеешь ввиду? — с замиранием сердца спросила я. — Я знаю, чего ты хочешь. И это можно исправить, но мне нужно, чтобы ты набралась сил и ела, — отчеканила мама, теперь уже осознавая свою власть надо мной. Эти слова ещё больше взбудоражили меня, я встала с кровати, подлетела к ней и сжала за плечи. — Бонта можно вернуть? Это реально? Ты не шутишь? — от волнения мой голос охрип. Я прошептала эти слова, хотя должна была выкрикнуть их. — Да, можно. Но это требует твоего участия, ты единственная, кому может довериться Мальбонте. И это наше неоспоримое преимущество. Но сейчас ты явно не готова! Ты создала множество проблем в своей голове, с которыми не хочешь справляться, — сурово одёрнула меня мать, вырываясь из моих рук. Максимально избегает контакта. Либо она настолько забыла свои чувства, либо боится их появления. Не знаю, надеюсь, второе. — Что мне делать? — Не изводить себя. Я понимаю, что одиночество губительно для любого. И пока что я не могу повлиять на решение Кроули и выпустить тебя раньше срока. Ведь ты можешь наделаешь нам кучу неприятностей. А это совсем не нужно. — Неприятностей не будет, обещаю, — стараясь твёрдо ответить, я не заметила, как слёзы набежали на мои глаза. Мама странно взглянула на меня. — Тебе нужно заново научиться контролировать себя и блокировать сознание, чтобы Мальбонте ничего не понял. Я попрошу сына Фенцио помочь в этом. Тебе будет полезно общение с Дино. В нём, в отличии от тебя, не появляется губительных идей. — Хорошо, — безапелляционно ответила я и улыбнулась. Решив, что на сегодня она выполнила свою миссию, Ребекка гордо отвернулась и направилась к выходу. Я пожалела, что она так холодно уходит. Всё-таки мы незнакомки. И от этого больнее в десятки раз. Но вопреки всему меня захватила волна нежности, когда я сказала "спасибо" её спине. Сегодня самые важные слова я говорю напоследок, что Люци, что маме. Но зато они от сердца. Мама обернулась ко мне, чтобы подарить тень улыбки, от которой мне стало чуточку легче на душе. И за это я ей уже благодарна. Сегодня ночью я засыпаю в смешанных чувствах после своих визитёров. Огонь и холод попеременно вмешиваются в мои сны безумными вспышками. И вместо светлого образа Бонта появился другой, похожий, но абсолютно противоположный по энергетике. Сквозь сны я открываю глаза от ощущения, что за мной следят. И натыкаюсь на темную фигуру в углу комнаты. Все детские страхи тут же оживают. Это просто тени, это не монстры... Чёрный, как Вселенная, взгляд Мальбонте гипнотизирует меня своей таинственностью. Блеск луны отражается в нём и обещание чего-то большего, чего я постичь не могу. В моих снах Мальбонте приближается ко мне, садится рядом и улыбается. От его улыбки становится жутковато, но меня тянет, как в трясину. Я захлёбываюсь своим новым чувством, ищу в себе опору и не нахожу ее. А Демон всё продолжает околдовывать мой разум, внося в него такую сумятицу, что Бонт начинает меркнуть. Надеюсь, это только сны и не более.