Утром Се Лянь не вылезал из импровизированной кровати. Не потому что не хотел — не смог. Действие снотворного не прошло бесследно — Се Лянь слег с высокой температурой и тяжёлым кашлем.
Безликий заглянул в подвал проверить, не проснулся ли его Сяньлэ; но Сяньлэ вместо привычных колкостей закашлял так громко, что Бай без лишних вопросов пошёл за лекарствами. Принеся все, Безликий уселся около матраса и измерил температуру Се Ляня.
— Чем ты меня усыплял? — выглянув из-под одеяла, прохрипел юноша.
Безликий как ни в чем не бывало пожал плечами и рассеянно улыбнулся:
— Хлороформом. Здесь довольно прохладно, — Бай осторожно обхватил ладонь Се Ляня. — Сяньлэ, да у тебя руки холодные! Надо отнести тебя в дом.
Уюн попытался поднять юношу, предварительно отстегнув наручники, но Се Лянь, даже с высокой температурой не желая никуда уходить, крепко вцепился в матрас и сильнее закутался в одеяло, не переставая дрожать.
— Сяньлэ, мне что, уносить тебя вместе с матрасом? — усмехнулся Бай и, доставая Се Ляня из одеяльного кокона, потянул его за лодыжку, нечаянно размотав бинт. Прикоснувшись к ещё не зажившей ступне Се Ляня, Уюн обнаружил, что его ноги тоже оказались холодными. Безликий попробовал ещё раз оторвать Сяньлэ от матраса и в этот раз успешно. Он перенес его наверх, в свою комнату, уложил на кровать и укрыл ещё одним одеялом. Бледный, как смерть, Се Лянь заворочался и что-то промычал.
— Сяньлэ что-то нужно?
— Домой… Кха-кха… — бессвязно повторял парень. — Я хочу домой…
— Ты уже дома, Сяньлэ, — Бай искал среди таблеток жаропонижающее.
— Сань Лан!.. Кха-кха.
— Ты все ещё вспоминаешь этого урода? Бедный мой Сяньлэ, что же такого он с тобой сотворил, что ты не можешь забыть эту одноглазую сволочь? — Уюн налил воды в стакан, усадил Се Ляня, подложив ему подушку под спину, и заставил его выпить таблетки.
— Как жаль, Сяньлэ, я не очень хорошо разбираюсь в лекарствах, а вызвать врачей не могу. Придётся лечить тебя, как знаю.
Он самодовольно улыбнулся и осторожно поцеловал Се Ляня, пользуясь моментом. Вряд ли юноша вспомнит это после болезни.
— Ты горячий, Сяньлэ, и, к сожалению, это не только комплимент, — вздохнул Бай. — Надеюсь, ты скоро поправишься.
Безликий ушёл на кухню и долго там что-то готовил. Наконец, он принёс небольшую тарелку каши.
— Сяньлэ! Сяньлэ, пора вставать, — он погладил его по щеке, снова усадил и поправил одеяло, как будто играл с куклой.
— Мгхм…— Се Лянь приоткрыл глаза, но увидев Безликого, зажмурился. — Уходи…— прошептал он одними губами.
— Сяньлэ, ты должен поесть, — Уюн взял ложкой немного каши и подул на неё. — Давай, открой рот!
Се Лянь презрительно отвернулся. Слишком противно. Он специально довел его до болезни, чтобы так издеваться? Если бы не ломало все тело и не было бы такой усталости, Се Лянь надел бы Уюну эту кашу на голову.
— Сяньлэ, — нахмурился Бай, — ты забыл наш вчерашний разговор? — он взял его подбородок, развернув лицом к себе, силой открыв Се Ляню рот и запихнув эту чертову кашу. Парень попробовал выплюнуть её, но Уюн прикрыл его рот ладонью.
— Я же предупредил. Не хочешь по-хорошему — будет по-плохому!
Се Лянь все же проглотил еду, но с таким видом, будто съел живую змею. На одной ложке Бай не остановился, скармливая Се Ляню всю тарелку каши.
«За что?! — думал Се Лянь, не замечая слез на лице. — Что я ему сделал? Надо сбежать отсюда! Я так больше не смогу! Я хочу вернуться домой!»
— Глупый Сяньлэ, почему ты плачешь? — ласково улыбнулся Уюн, вытирая большими пальцами слёзы. — Неужели настолько невкусно?
— Сволочь… — просипел юноша, глядя на Бая ненавидящим взглядом.
Безликий прижал закутанного в одеяла Се Ляня к груди, укачивая и тихо похлопывая по спине.
— Сяньлэ, что же мне сделать, что бы ты перестал меня ненавидеть?! Я ведь так тебя люблю!
— Неправда!..
— Этот одноглазый — «Сань Лан», как ты его называешь — он же совсем не любит тебя! Почему ты так за него цепляешься? Он бросил тебя одного, зная, что за тобой следят; оставил у чужих людей, променял тебя на какие-то рисунки и краски! Ты уверен, что эта дрянь тебя любит? Любит ли он тебя так, как я?!
— Не смей… кха-кха… Не смей называть его так! — прохрипел Се Лянь, отталкивая от себя Уюна. — Неужели ты не понимаешь, что я не смогу полюбить человека… кха-кха…который долго преследовал меня, а потом похитил?!
— Что ж… Тогда Сяньлэ придётся оставаться всю жизнь с нелюбимым человеком, — Безликий прищурился. — Я люблю тебя! До гроба, понимаешь? И я никогда тебя не отпущу!
— Ты сам себе противоречишь, — вздохнул Се Лянь, — если бы ты меня по-настоящему любил, ты бы не стал прятать меня от людей.
— Глупый Сяньлэ, только так ты будешь принадлежать мне!
— А я не хочу никому принадлежать! — хрипло вскрикнул Се Лянь.
— Сяньлэ всегда играл со всеми, кроме меня, — разозлился Бай, — так что теперь Сяньлэ будет только со мной!
— Уйди… Я не хочу с тобой разговаривать!
— Хорошо же!.. Я уйду! Но только если ты сегодня проведешь со мной весь вечер! — рассмеялся Безликий, оставляя Се Ляня одного.
«Что? Я только что договорился с ним?.. Вот же я дурак! Мало ли чем он захочет вечером заняться?..»
Се Лянь плотнее закутался в одеяла, поджав ноги.
«Скорее бы Сань Лан нашёл меня! — мечтал парень. — А если он даже не пытается? Может, Безликий прав?..»
Болезнь брала своё и Се Лянь, устав все время бояться Безликого, заснул.
***
Резкий грохот в комнате разбудил юношу. Открыв глаза, он увидел, что рядом с ним суетился Безликий Бай, судорожно выдвигая ящики шкафов, словно ища что-то.
— Сяньлэ проснулся? Как не вовремя! — он схватил Се Ляня вместе с ворохом одеял и потащил в подвал. Наспех уложив его на матрас, Уюн прижал его руки к полу и силой засунул в рот снотворное, уже в таблетках.
— Что с тобой?! Зачем ты опять суешь мне таблетки?! — вскрикнул Се Лянь, чувствуя, что голова снова тяжелеет.
— Ах, Сяньлэ, тише! — крепко обнял его Безликий, гладя его по голове, перебирая длинными пальцами черные пряди. — Помолчи немного… — Бай поцеловал его в лоб и обеспокоенно посмотрел в глаза, словно в последний раз.
Юноша замер, не зная, как реагировать: то ли врезать посильнее, то ли подойти и успокоить. Безликий выбежал из подвала и, судя по звуку, закрыл дверь на ключ.
Се Лянь не понимал, из-за чего всегда ласковый и спокойный Безликий сейчас прячет его и снова даёт снотворное. Неужели из-за их недавнего разговора? Голова будто наливалась свинцом, глаза закрывались сами собой. «Опять?..» — недовольно подумал парень, проваливаясь в сон.
Наверху что-то застучало, кажется, там ходило много людей; кто-то дрался, кто-то кричал. Или все это приснилось Се Ляню?..
***
«Гэгэ, просыпайся, » — услышал Се Лянь сквозь сон.
«Сань Лан, я не хочу. Если я открою глаза, ты перестанешь мне сниться», — пробормотал юноша.
Рядом кто-то грустно усмехнулся и сжал ладонь Се Ляня ещё крепче.
— Гэгэ, я настоящий. Просыпайся.
Се Лянь недоверчиво приоткрыл глаз. Вокруг все было светлым и непохожим на дом Безликого. Перед глазами все расплывалось, сливаясь в одно белое пятно.
— Где я? — спросил юноша, не зная у кого.
— Ты в больнице, — ответил человек рядом. Се Лянь попытался рассмотреть его, зрение постепенно восстанавливалось.
— С-Сань Лан, это ты?
Хуа Чэн кивнул.
— Значит, я всё-таки умер. — то ли обрадовался, то ли расстроился Се Лянь. — Наверное, от передозировки снотворного.
— Гэгэ, что за глупости ты говоришь? Ты не умер. Тебя забрали из того дома. Твоя нога…
— Все в порядке! — перебил парень, мельком осматривая ступню. Новая повязка. Кажется, болит не так сильно, как раньше. — Что теперь с Безликим?
— Его посадили.
— Как? Посадили? — переспросил Се Лянь, не поверив Хуа Чэну.
— Ну да. Во-первых, за похищение человека, во-вторых, за незаконное проникновение на частную собственность.
Се Лянь долго смотрел в стену пустым взглядом. Неужели все закончилось? Наконец-то?
— Эм… Я прослушал. — оторвался от размышлений юноша. — Что ты сейчас сказал?
— Его посадили. — терпеливо повторил Сань Лан. — Неважно за что. Важно, что с тобой все в порядке.
— А почему я в больнице?
— Ты же сам сказал, — улыбнулся Хуа Чэн, — передозировка снотворного! Врачи сказали, что все будет хорошо, останешься в больнице на пару дней и скоро выпишут…
— Сань Лан, — перебил его юноша.
— Что?
— Я скучал по тебе…
Хуа Чэн обхватил ладонями его руку.
— Я тоже…
В этот момент дверь палаты с грохотом открылась и из неё с радостными воплями вылетел Цинсюань и стал обнимать Се Ляня.
— Нашёлся! Нашёлся! Хуа-сюн, я же сказал, что найдётся!
— Цинсюань, не ори! — за ним в двери вошёл Мин И.
— Вот именно! — согласился Хуа Чэн. — Гэгэ только проснулся!
— Ну и напугал ты нас! Сначала сталкер, потом ты пропал, ещё и квартира…
— Квартира?.. Ах, да… — вспомнил Се Лянь. — Ничего не пропало?
— Нет. Какой-то странный этот Бай! Взломал квартиру и ничего не взял!
— Дурак! — Мин И несильно стукнул его по затылку. — Радоваться надо!.. Скоро суд, — он обратился к Се Ляню. — Ты хочешь пойти?
Се Лянь задумался. Хочет ли он снова увидеть его? Эти чёрные безумные глаза и лицо, скрытое маской… Он взглянул на Хуа Чэна — тот едва заметно кивнул.
— Да, я пойду. Но только вместе с Сань Ланом!
— Хорошо, я передам следователю, — Мин И вышел из палаты.
— Как ваша стажировка? — спросил Се Лянь.
— Сорвалась, — рассмеялся Цинсюань, — из-за квартиры: не мог же я Мин-сюна одного отправить! В общем, нам её перенесли на следующий семестр. Хотя, пока мы искали тебя нас присмотрела здешняя полиция, так что… Может, оно и к лучшему? Не надо будет уезжать… — Цинсюань поймал на себе недовольный взгляд Хуа Чэна и понимающе улыбнулся. —Ну, я, пожалуй, пойду. Врачи сказали тебе больше отдыхать. Выздоравливай! — уходя, он помахал сложенным веером, который часто носил с собой.
Телефон Хуа Чэна, лежавший на тумбочке, зазвенел от нового сообщения.
— Это Мин И, — он прочитал сообщение и задумался.
— Что-то случилось? — забеспокоился Се Лянь.
— Да. Нам не придётся идти в суд.
— Почему?
— Безликий умер. Следователь сказал Мин И. Сейчас устанавливается из-за чего. Предположительно остановка сердца.
— Как умер? Правда? — не поверил Се Лянь.
— Правда, гэгэ. У него нашли предсмертную записку. Кажется, она для тебя, — насторожился Хуа Чэн. — Прочитать? — Се Лянь кивнул.
«Сяньлэ, я видел, как этот урод смотрит на тебя. Признаю — я проиграл. Сяньлэ и Уюн больше не встретятся в этом мире. Но я надеюсь встретить тебя в другой жизни. Снова…
Прощай, мой дорогой Сяньлэ…»
